«Одиссей покидает Итаку» kitabından alıntılar, sayfa 3

Слабые люди — слабые, но не подлые — любят верить, что порядочность всё же существует.

В наших условиях шикарная женщина — это та, кто надевает под джинсы новые колготки.

— …Ты же давно и отчётливо знаешь, что я умнее и настырнее тебя…

…сочтя долг вежливости исполненным, а разминку законченной. Дальше начался разнос — тщательный, хорошо подготовленный, ничуть не смягчаемый тем, что производился в рамках изысканной беседы двух интеллектуалов-теоретиков. В конце концов, дело ведь не в форме. И какая разница, что вместо фельдфебельского «Кретин, у тебя не голова, а лохань с дерьмом (шайзекюббель)», — звучит: «Коллега, ваши действия с известной долей деликатности можно назвать непродуманными», — если обе стороны понимают, в каком смысле это произносится?

Он… собирается соснуть ещё часика три, после чего будет готов на любое применение.

— Значит, в двадцать нуль-нуль буду как штык. Плюс-минус десять минут на превратности судьбы и уличного движения.

Сейчас, увы, люди почти разучились вести беседу. Не болтать, не трепаться, не плести косноязычно невесть что, а вот именно — вести беседу.

— …Вообще, как будто всё уже второй раз повторяется.

— Конфабуляция, она же — ложное воспоминание.

Наташа ждала Воронцова. И не просто так, а творчески. То есть — мобилизовав все возможности своего гардероба и парфюмерно-косметического фонда, придавала себе тот внешний вид, который должен был убедить Дмитрия, что лучше её женщины он не видел и не увидит впредь.

Посмотрел на Антона тем взглядом, которым обычно смотрел на студентов, сдавших экзамен на «отлично», но не внушавших тем не менее полного доверия. Чувствуется, что обманули, но уличить невозможно… А это само по себе заслуживает высокой оценки. Однако страдает гордость экзаменатора. Зато может быть доволен наставник. Такая вот эмоциональная гамма.