Kitabı oku: «Путь хитреца», sayfa 4
Глава 4. Жертва однорукого бандита
Вернувшись вечером домой, Артем Берестага первым делом подсел к ноутбуку. Закладки. «Индульгенция». Таким словом специалист по человеческим слабостям обозвал форум сайта психологической помощи, где он каждый раз после очередного заказа отмывал грехи. И люди, которым уже удалось разогнать своих тараканов благодаря его помощи, рекомендовали психолога от бога с ником Sirius своим знакомым.
В последний раз он начал общение с какой-то одиннадцатилетней девочкой. Она ничего не сказала о своей проблеме, хотя Артему было очевидно, что помощь ей нужна. Он дважды пробежал глазами реплику последнего диалога, зацепившего его.
Neona, 20:23:01
Если очень надо кое-что забыть, как это сделать?
За несколькими предыдущими оборванными фразами Артем почувствовал подавленную боль, смятение ребенка и в то же время осторожность взрослого человека.
На этот раз Неоны в сети не было. Но почему-то именно с ней хотелось поговорить.
Захлопнув ноутбук, Берестага вернулся мыслями к произошедшим за день событиям. Конечно, придется восстанавливать репутацию в глазах команды. Это пустяки. Но Ромашка. Ее появление не просто деморализовало всегда готового к бою специалиста по скользким вопросам – она разрушила наивное предположение Берестаги о том, что он растворил прошлое в новом образе жизни. А он не только не забыл ее, но теперь, кажется, опять не может не думать о ней постоянно. И это после того, как он попользовался ее подругой, в очередной раз убедив Катю в правильности сделанных десять лет назад выводов.
Конечно, за десять лет он сильно изменился. Стал мужественнее, сильнее. Теперь он маэстро, виртуоз, эффектно играющий на тонких струнках человеческих слабостей.
Но сегодня произошел коллапс. С появлением Ромашки понятный мир лопнул, словно воздушный шарик, рассыпался калейдоскопом бессмысленных картинок. Виртуозный смычок специалиста по запудриванию мозгов вместо приятной успокаивающей музыки выдал панический скрежет, похожий на стон. Разве мог Берестага предположить, что такое возможно теперь? Не десять лет назад, а теперь?..
Утром он оказался беззащитен перед свирепствующей Евой на глазах у Ромашки и своих помощников. К счастью, неожиданно явилась подмога, дав ему отсрочку для принятия нужных решений.
– Простите, милая юная леди, это не вашу «Ауди» эвакуируют за углом? – Знакомый голос привел Артема в чувство. Седой – так Берестага называл про себя своего старого учителя. Одно его появление с совершенно элементарной идеей с ходу разрешило ситуацию: Ева бросилась к своей машине, на ходу обещая вернуться.
Ромашка. Седой. Как будто все призраки прошлого разом решили вернуться в его жизнь.
– Георгий Натанович! Как вы здесь?..
Возвращение Натаныча из-за границы, где он провел несколько лет, стало полной неожиданностью. Седой научил его всему, дал силу, которая и определила успех карьеры Артема. И за это мог рассчитывать на безусловную благодарность ученика. Он появился в жизни Артема десять лет назад, как раз в тот момент, когда Берестага, безнадежно заблудившийся в себе и окружающем мире, нещадным самобичеванием уничтожал остатки самооценки.
Натаныч был идеальным другом и учителем. Он и выглядел как человек-совершенство. Всегда до зеркального блеска начищенные ботинки. Безупречная одежда. Короткая седая бородка. На встречу он приходил точно в назначенное время. Его фразы обязательно содержали подлежащее, сказуемое и другие необходимые члены предложения в правильно выстроенном порядке, а бархатный голос доверительно обволакивал собеседника.
– Приятно осознавать, что мое возвращение оказалось своевременным.
Да, Седой как будто знал, когда и где нужно оказаться.
…А ведь всего пару недель назад жизнь фонтанировала настоящими свершениями и планами будущих проектов. Заказов стало так много, что Берестага начал задумываться о помощниках. Первым он приглядел Цыбульку.
Случилось это днем на Казанском вокзале, где Берестага по делам одного из клиентов общался с руководством линейного отделения полиции.
Все началось с шумного цыганского гвалта. Ухохатывающиеся стражи порядка привели в отделение целый цыганский табор, во главе которого шествовала мамонтоподобная торговка.
– Что вы ржете? – возмущалась дородная дама в цветастых юбках. – Он кинул меня! – показала она звенящей от золота рукой на застенчивого студента-очкарика. Несмотря приличный рост и солидную комплекцию парня, его несуразный наряд, очки и походка с головой выдавали типичного русского интеллигента.
Все линейное отделение собралось на шоу. Берестага, естественно, тоже не мог пропустить такое зрелище. Из рассказа цыганки начала вырисовываться картина.
В ожидании подходящих поездов габаритная торговка разгуливала по перрону, толкая с рук дубленку. И тут из людской толчеи нарисовался перед ней этакий занюханный ботаноид в очочках, стареньком коротеньком пальтишке. Взгляд из-под очков добрый, наивный.
– Простите, можно посмотреть? – робко спрашивает.
– Бери, дарагой, совсем дешево атдам.
Бояться ей нечего, вокруг все свои. Да и что может сделать этот лохозавр? А тот куртку смотрит, щупает – весь в сомнениях, как будто решиться не может. На глазах зреет. Цыганка в людях разбирается, добавить чуть-чуть надо.
– Маладой, красивый, бири. Дубленка тибе очень харашо будет! Памерь, обещаю, как вылитая на тибя сядет!
– А сколько стоит? – все так же робко спрашивает студент.
– Тибе, дарагой, почти задаром, за пять тыщ отдам.
– За пять тысяч?! – удивляется очкарик. – Ох, как… у меня ж таких денег-то, может, и нету… Простите, минуточку.
Он из кармана деньги достает, прямо в толпе пересчитывает.
– Слава богу, мама аж десятью тысячами снабдила.
Слониха в экстазе: лошара перед ней по первому классу! Такой один на миллион попадается. Сам напрашивается.
Пересчитав деньги, мечта лохотронщика кладет их в карман пальто.
– А можно померить?
Он снимает пальто с деньгами, положить некуда.
– Подержите, пожалуйста. А зеркала нету?
– Какой зеркало? Тут паезда одни, пасматри в акно.
Пока покупатель искал свое отражение в стеклах поезда, цыганка с пальто и растворилась в толпе. А чтобы старое пальтишко, как улику, не таскать за собой, сразу полезла в карман. А не тут-то было! В пальто не то что денег, там и карманов нет – срезаны. Через эту дырку очкарик и просунул деньги в карман брюк.
Вот и расклад в итоге: ботан в новой дубленке и при деньгах, а ушлая цыганка со старым дырявым украденным пальто без денег и дубленки.
Торговка завопила, давай своих звать. Цыганам повезло – ловкача поймали. Но разобраться с ним не успели. Как назло, поблизости оказались линейщики. И всю ораву привели в отделение.
Свою версию студент изложил коротко и внятно:
– Я попросил у нее дубленку для примерки. И пока одевал, эта дама сбежала с моим пальто и десятью тысячами рублей. Пальто оцениваю в полторы тысячи.
Цыганка от такой наглости аж крякнула. Ей бы сказать, что это он от нее свинтил с дубленкой, да возмущение захлестнуло:
– Какой деньги?! – разрядила она в него всю свою нерастраченную мощь. – С пальто сбежала, – подтвердила она, – так в карманах-то ничего не было! Там даже карманов нет! А пальтишко-то помоечное. Ему и место на свалке!
И тут студент проявил недюжинную эрудицию:
– Ну, раз денег не было, на тебе две статьи: за покушение на десять тысяч рублей и кражу пальто.
Покатываясь со смеху, Берестага поинтересовался у одного из сотрудников отдела:
– Что ей грозит теперь?
Тот хмыкнул, подписывая протокол:
– Открытое похищение денег, пальто. Могут года три впаять.
– А парнишка?
– А что парнишка? Он – жертва преступления. Сейчас все подпишем да отпустим.
Получив настоящее удовольствие от спектакля, Берестага дождался студента для более близкого знакомства. На выходе из линейного отдела тот снял ненужные очки и, не ведая ни о чем, бодро зашагал навстречу качественным переменам в своей бурной жизни.
Семен Цыбулька родился в интеллигентной краснодарской семье. Иван Аркадьевич – его отец, – типичный российский подкаблучник с мягким характером, выбирая между необходимостью доказывать свое мужское право на последнее слово и возможностью спрятаться за бутылкой «беленькой», предпочитал последнее. «Беленькой» он изменил только несколько раз с «красненькой», да и то не по-настоящему, считая ее лучшим выходом из всех жизненных передряг.
Мать, Марина Сергеевна, в прошлом учитель, напротив, как человек с гипертрофированной ответственностью, сначала взяла под контроль домашний быт, раздражаясь от беспечности мужа и подрастающих сыновей, затем семейный бюджет. А после, видя, что никому ничего не надо, стала единственным добытчиком. Бросив работу в школе, она сделала карьеру в крупной компании, торгующей пшеницей и мукой. А когда разобралась в бизнесе, перехватила нескольких крупных клиентов и организовала свою фирму по поставке зерна из Кубани на московские мукомольные комбинаты. Дело пошло, и она перевезла бизнес и семью в Москву.
Командный стиль управления, укрепившийся в этом мужском деле, она применяла и в семье, сокрушаясь от непонимания со стороны домочадцев. Семья же в полном составе практиковала мягкий бунт, клянясь в лояльности и послушании, а на деле саботируя установленный дома порядок.
Старший сын – Игорь – сбежал из дома первым к женщине, которой уступал в возрасте восемь лет. «Синьке» предпочел «дурь», «лишь бы не как отец», родному дому – чужой, «лишь бы не там, где мать». Младший – Семен – тоже продержался недолго. Сначала он просто пропадал ночами, доводя мать до истерики. Позже совсем перебрался в общагу мединститута. Видя такую увлеченность медициной, Марина Сергеевна оплатила его обучение премудростям Гиппократа. Но скучные лекции Семен Цыбулька променял на веселую компанию, красивых девушек и новую страсть, затмившую остальные, – игровые автоматы. Мамины деньги помогли преодолеть первые две сессии. А затем Марина Сергеевна поставила ультиматум: или начинай учиться, или иди в армию.
Семен подумал-подумал и поступил в театральное училище, освободившись и от армии, и от ненавистного мединститута. Как ему это удалось? Неизвестно. Всем сказал, что сам поступил. Поверили, поскольку очевидным было, что хоть и разгильдяй, но между ушей не ветер гуляет. А когда познакомил родных с будущей женой Машей, стало понятно, что парень-то точно не промах.
– Правильная девочка, – оценил старший брат.
Впрочем, очаровать красивую девушку из хорошей семьи для Семена с его навыками ловеласа было не так уж и сложно. Главной проблемой в жизни молодожена оставалась финансовая зависимость от матери. Деньги были нужны всегда, их все время не хватало. Параллельно с учебой Семен торговал гербалайфом, продавал рекламу в журналах, толкал акции финансовых пирамид. Позже начал запускать свои проекты. Например, газету «Секс и автомобили», интернет-портал «Легкие деньги», журнал-каталог эксклюзивной мебели.
Самым поразительным было то, что все его начинания были в той или иной мере успешны. Своей активностью, энтузиазмом и работоспособностью он заряжал людей на свершения и получал быстрый результат. Но каждый раз, как что-то начинало получаться, внутри Семена Цыбульки его вечный тайный демон переключал рубильник. И интерес к делу, энтузиазм и радость, как по мановению волшебной палочки, сменялись затяжной депрессией, устранить которую можно было единственным способом, и то лишь на время. Этот способ окончательно уничтожал все усилия, направленные на выход из тупиковой зависимости от материнских денег.
Игра. Салоны игровых автоматов завлекали и пленяли, опьяняя не только гасящим разум азартом обреченного на неудачу состязания с запрограммированной машиной, но и реальными напитками. Менеджеры любили таких клиентов. Их поощряли бесплатным пивом и коньяком, иногда вперемешку, подсказывали «удачливые» автоматы – те, на которых кто-нибудь уже спустил много денег, а значит, там должно было повезти. Семен уходил под утро без гроша в кармане. Но, несмотря на жестокое утреннее разочарование, в памяти оставалось волнующее счастье от нескольких часов безрассудного забытья.
Маша, любившая своего беспутного мужа, боролась, как могла, с его пороком. Даже пыталась скооперироваться со свекровью. И однажды поставила точку.
Это случилось осенним утром, когда Семен позвонил отцу с просьбой забрать его из какого-то казино. У него не оказалось денег, чтобы расплатиться за комнату, выпивку и проститутку. Маша, сидевшая в этот момент рядом с Иваном Аркадьевичем, слышала весь диалог.
Позже Семен объяснял, что никакой проститутки не было – это администраторы казино воспользовались его опьянением, чтобы содрать побольше денег. Да у него и наличные оставались, только, похоже, их украли из кармана брюк. Но уставшая жена была непреклонна. Семену пришлось переехать к родителям.
Он названивал ей по нескольку раз в день и даже ночью, встречал и провожал у подъезда. Он впервые осознал, что никогда и никого не любил так в своей бестолковой жизни. Но Маша заставила Семена подписать бумаги на развод, сменила номер телефона и исчезла из съемной квартиры вместе с раз и навсегда потерянной надеждой.
Так Семен оказался один на один со своей проклятой всеми страстью. Доходило до того, что порой ему нечего было есть. Идти на поклон к матери он уже не мог. А когда ударили морозы, осознал, что ему даже нечем прикрыть голову. Тогда Семен впервые познакомился с промышляющими на вокзалах цыганами. А к моменту встречи с Берестагой у него уже появилась хорошая соболиная шапка, теплые ботинки и немного денег от проданного барахла. Это было время очередной попытки жертвы «однорукого бандита» взяться за ум.
На этот раз произошел сбой. Ботинки оказались слишком скользкими, а цыгане слишком ловкими. Но в целом все закончилось благополучно. Кроме одного. Для холодного зимнего вечера недавний арестант был слишком легко одет. Оставшись без пальто и дубленки, в одном лишь синем в клеточку вязаном свитере, он вздрогнул от мысли, что ему придется покинуть полуоткрытое и холодное здание железнодорожного вокзала.
– Не слишком мелко для такого таланта? – неожиданный вопрос оторвал Семена от размышлений о превратностях судьбы. Перед ним, ухмыляясь, стоял тип из «линейки».
– Что?
– Согрей тело, пока душа не улетела! – и незнакомец протянул ему старую знакомую цыганскую дубленку.
«Да пошел ты!» – хотел недвусмысленно выразиться Семен, но развивающаяся параллельно мысль остановила его.
– Каким образом? Это же улика! – наконец сформулировал он.
– Фигня, другую купят. Я компенсировал ее стоимость. С запасом. Надевай, нужно, чтобы ты адекватно соображал, пока я знакомлю тебя со своим предложением.
Таким образом, вербовка нового сотрудника в «Берестага и компания» заняла не больше двух минут и была подтверждена со стороны завербованного коротким словом:
– Покатит.
Третья ночь подряд в жизни специалиста по скользким вопросам также оказалась бессонной. Скелеты, казалось, глубоко запрятанные в шкафу, повылазили, и Берестаге было не до сна. Он так всю ночь и проворочался с боку на бок. В сотый раз перед глазами пробегали старшие школьные годы, переставляя произвольным способом события. Берестага раз за разом перекраивал свои поступки и слова так, как это было бы правильным, но в итоге они опять переворачивались в самом невыгодном свете. И как наказание за ошибки – презирающие глаза Кати.
– С этим надо что-то делать, – сам себе сказал Артем, поднимаясь с постели.
Сегодня на утро была запланирована встреча с новым заказчиком на ювелирном заводе «Ларец». Не без учета вчерашних событий помощников на встречу он решил не брать. Всему свое время.
В итоге Берестага приехал даже раньше назначенного срока. Минут пятнадцать посидел в машине согласно своим представлениям о пунктуальности и набрал телефон.
– Валерий Сергеевич, добрый день, это Берестага. Я у проходной.
Проезжая по территории завода, Артем подумал, что даже без производственных мощностей одна лишь земля этого не слишком удаленного от центра Москвы предприятия стоила больших денег. Похоже, у него появился серьезный заказчик.
Большая приемная и огромный кабинет генерального директора закрепили впечатление.
– Валерий Сергеевич Кремер, – представился невысокий лысеющий мужчина, пожав руку Берестаге, – заместитель генерального директора.
«Несколько замкнут, взвешивает слова – интроверт. Худощав, подтянут, взгляд вдумчивый, иногда отстраненный, лицо квадратное, высокий лоб, четкая походка и движения – интуитивный логик с явными признаками ума», – сделал первые выводы знаток человеческих душ.
– Артем Викторович Берестага.
– А это генеральный директор «Ларчика» – так мы между собой называем завод, – пояснил зам, – Теплухин Константин Иванович.
Директор был полной противоположностью заместителю. Возрастом под шестьдесят, весом под сто шестьдесят, человек-гора, тяжело дыша, смотрел на Артема сверху вниз, как бы оценивающе. При всей своей неповоротливости двигался он достаточно резво, говорил раскатистым басом и с ходу сократил дистанцию в коммуникации.
– Хорошая машинка? – Он кивнул на окно.
– Ничего. Динамичная. – Берестага не интересовался автомобилями, но знал, что встречают по одежке, а это означало представительский класс. Немаловажная составляющая его бизнеса.
– А я не могу на седанах, – посетовал Константин Иванович, – не помещаюсь! – Он непринужденно засмеялся, но Берестага видел, что находится как под лупой. – Ну, присаживайся, мил человек. Наслышаны о талантах, допросами мучить не будем.
Такой непосредственный переход к фамильярности, выдававший старого партийного деятеля и начальника со стажем, легко прощался Константину Ивановичу, для которого в силу его возраста и комплекции это барское «ты» казалось абсолютно естественным.
– Валер, расскажи молодому человеку суть дела.
Однако «Валер» успел лишь открыть рот. Его неуемный начальник сам не мог молчать:
– Тут дела такие творятся. Эти, как их, Валер?..
– Рейдеры, – подсказал зам.
– Ну да, рейдеры нас прессуют. Уже год в обороне. – Он наклонился к гостю и понизил голос почти до шепота: – Акции скупают, исками в судах завалили, мелких акционеров запугивают. – Теплухин откинулся на спинку кресла. – Они и налоговиков, и пожарников, и… кто у нас еще был, Валер?
– Инспекция по труду, СЭС, соцстрах… – начал перечислять зам.
– Ну да, весь год проверками достают. А сейчас дело такое. У нас годовое собрание акционеров намечается. Валер…
Он сделал жест рукой. Кремер понял.
– Есть информация, что они хотят протащить предложение от одной мутной компании об инвестициях под залог ценных бумаг, – включился зам. – Если акционеры решение одобрят, будет дополнительный выпуск акций, и баланс нарушится.
– Сейчас какое распределение? – включился Берестага, не понимающий еще своей роли в этом деле.
– 31% у Константина Ивановича, еще 30% им удалось забрать за долги…
– Ну, сам понимаешь, – вмешался Теплухин, – кредиты ж берем, бывают накладки с поставщиками.
– А оставшиеся 39% – у мелких акционеров. Многие из них – работники завода, – продолжил Кремер. – В общем, они-то все и определят. Им совершенно невыгодна допэмиссия. В этом случае их доля будет размыта, потеряет в стоимости. Но объяснить это сложно. С их стороны люди тоже работают, оболванивают, подкупают… Напирают на проблемы: вроде как новый акционер с деньгами, которые помогут выйти из кризиса.
Теплухин снова не утерпел:
– Понятно же, рейдер постарался: активы под арестом, банки наседают. Дивидендов платить не можем, да что дивиденды, зарплата с опозданием идет! Увольнять приходится. Вот нам и нужен специалист, чтобы народ подготовить и собрание правильно провести. Сколько надо людей, столько и будет, все вопросы решим. Сможем?
– Когда собрание?
– Через неделю.
Берестага сделал задумчивую паузу. Заказ серьезный. Провести собрание с нужными людьми в президиуме в свою пользу для человека умеющего не проблема. Провала не должно быть в принципе, если все предусмотреть. Основная опасность – непредсказуемые действия рейдера. Но он выигрывал и с гораздо меньшими шансами. Если исключить огласку, успех почти гарантирован. А недели для подготовки вполне достаточно. В общем, дело любопытное.
– Давайте подробности.
– Валер, решайте там, как что… А мне еще надо…
Что именно надо генеральному директору ювелирного завода, Берестага так и не узнал. Теплухин тяжело поднялся, сдвинув огромный письменный стол, и, грузно переваливаясь с ноги на ногу, покинул кабинет.
Берестага с Кремером проговорили около часа, уточняя все недостающие детали. Определив, что заниматься подготовкой собрания они будут совместно, обозначили первые шаги и договорились об условиях. Удовлетворенный солидным заказом, специалист покинул завод.
Когда его «БМВ» отъехал от завода, в припаркованной неподалеку «Тойоте» сидящий за рулем человек достал телефон:
– Гость отчалил, – сказал он в трубку, – это он.
– Ну что ж, – ответил невидимый собеседник, – придется принять меры.
