«Кофейня (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 27

Знаете, бывают сладкие слезы… Но вкус горьких мне не забыть никогда.

В любых отношениях есть грань, которую не следует переступать. Эта грань, когда гордость кричит - “точка”, а глаза наполнены многоточием. И ты, конечно, понимаешь, что это всего лишь запятая в одной из запятнанных страниц, но эта краска высыхает и всегда оставляет после себя след. Неприятный след, по которому всегда находят дорогу обратно. Та же страница, та же точка. Это как трещина, которую порой невозможно заделать красивыми словами и дорогими духами. Однажды переступив эту грань, остановить себя бывает трудно. Но еще труднее осознать, что переступаешь ты не линию, а самого человека. Того человека, что в силах поставить настоящую точку и молча уйти, оставив после себя чистый лист. Такие люди чаще всего уходят навсегда.

Ночь намного сильнее обостряет одиночество. В темной комнате, наедине с собой

и своими мыслями, ты еще больше осознаешь свою ненужность. Бросая в жар, ты

считаешь, себя брошенным и больше всего тебе не хватает его. Человека, что держал

бы тебя за руку в эту темную ночь, в этом мрачном проулке... Тебе не хватает тепла, а

одеяло не сможет согреть тебя так, как и музыка не сможет заменить голоса, который

хотел бы ты услышать. Слушать. Понимать, что ты не один в этом мире, в этой

кровати, в этой пустой квартире... Лишь будильник так верно и вовремя будит, а как

бы хотелось проспать.

Ты подо мной и можешь быть сверху только в постели. (Письма у Ляле)

Только смерть может научить человека жить.

Вы кого-то ждёте. Кого-то, кто с опозданием на два месяца и шестьдесят две чашки выпитого кофе так и не соизволил опоздать

Я долго подбирал слова. Возможно, все можно было объяснить тремя банальными фразами и выбросить тебя из своих окон. Как тот клочок бумаги из недописанного мной стиха. Смять в руке и унизить под подошвой. Растоптать по полу, как когда-то ты топтала признания других. Мне не нужны твои чувства. Они холодны, как твои губы. Безмолвно леденеющие от жажды к моим. Они светлые, как твои глаза. Вот только не все свято, что имеет свет. Тебе ли не знать? Твои зрачки – не бездна утопленников, а дно подаренных надежд. Ты протягивала им руку, а затем топила. Жалеть. Тебя? Нет. Ты жестокая. И вся твоя нежность была только ради сказки, которую ты требовала взамен. Перед сном. Молча уйти – маленький подвиг и большая трусость перед тем, для кого твои речи немы. Вот я – герой. Трус и предатель. Ни разу не предав, изменил только тем, что не преданно верил тебе. Скажи, а как тебе верить? Научи меня быть дураком. Я не из тех, кто слепо ныряет. Ты не из тех, кто спасает других под водой. Я тебя до рубцов. До ожогов. До клетки последней. Вырезаю. Сжигаю. Живу. И будь трижды проклят тот день лета осенний, я в пряди шептал:

– Восхищаюсь тобой.

В тебе все, что дрожало, кричало, болело, – убили. Ты мертвая. И, других убивая, ты себя ощущаешь живой.

Мне легче попросить трижды прощения, чем доказывать, что я прав. Прощение – не слабость. Чтобы разрушить себя, достаточно кого-то не простить.

Ночь - время громкой тишины.

Он сломался, как спичка, который подкуривал не сигарету, а все свои обиды.