Kitabı oku: «Материя игры», sayfa 2
***
Я уставился на свои руки и черный экран телефона. Дрожь унялась мгновенно, стоило поговорить с Алексом. Пятнадцать минут продержаться – это немного, если никто не вломится, хотя что-то слабо верится в такую удачу, и так-то подфартило, что Алекс сегодня оказался именно в этом районе. Нужно оружие, хоть какое-то. Я встрепенулся и заозирался. В углу за бачком притулилась швабра – хлипкий пластик. Мимо. А если снять крышку бачка? Не то чтобы я соображал в сантехнике, но она тяжелая. На крайний случай сойдет. Что еще? Ершик не поможет, только если ткнуть кому-то в морду, чтобы удивился. Я выудил ершик из подставки, встряхнул и скривился. Ну, он хотя бы колючий, вдруг пригодится. В остальном – негусто. Раковину не открутить и не поднять. Смеситель из металла, но я не качок, чтобы выдирать его с корнем. А больше ничего и нет.
Я покрутился на месте, поймал свое отражение в зеркале – исцарапанное лицо, слипшаяся русая челка, подранная рубашка. Ксю выгнала бы с порога, мол, с какой девки ты слез… Я стиснул кулаки и понял, что одной рукой сжимаю телефон, а другой – ершик.
Вот на девку я с ершиком не залезал.
За дверью что-то хрустнуло. Я замер. Грузные шаги приближались медленно, изнуряюще медленно. Как можно тише я попятился, прижавшись бедром к унитазу, и аккуратно отложил ершик. Руки нужны свободными. Если что, схвачу крышку бачка и…
Шаги прохрустели мимо, затихли. Что-то упало и покатилось, ударилось под дверь. Сердце подскочило к горлу и заколотилось как бешеное. Я сглотнул. Только не шуметь.
Шаги у самой двери. Скребущий звук пробрал до мурашек. Будто кто-то скрежетал по полу железом… или когтями.
Я затаил дыхание, наклонился над бачком. Вот сейчас дверь содрогнется…
Зашуршало. Тихонько, потом яростно. Раздался звучный «чпоньк!» – лопнула упаковка чипсов. Удовлетворенное, явно нечеловеческое ворчание сменилось смачным чавканьем. Потом захлюпало, зафыркало: кого-то замучила жажда. Пластиковая бутылка шлепнулась на пол.
Я облизнул пересохшие губы. В животе мгновенно поселилось сосущее чувство: я-то планировал быть дома и уплетать горячую пиццу или роллы, под настроение. Пицца… От мысли о еде желудок издал трель не хуже, чем старый ноут, на котором пытаются запустить шестую «Цивилизацию». Только не это! Не сейчас, когда за стенкой бродит голодный моб и жрет дармовые чипсы. Я обхватил себя руками, пытаясь заглушить звук. Тише, чтоб тебя.
Стоя неподвижно, затаив дыхание, я скосил взгляд на наручные часы. Пятнадцать минут почти прошли. Так быстро? Отлично, Алекс на подходе. Лишь бы он справился с тем, кто бродит в разбитом магазине. Нет, Алекс точно сможет. У него есть и лопата, и топор, и еще черт знает что…
В стену над раковиной врезалось что-то тяжелое. Да это же снаружи здания! Меня обдало пылью и штукатуркой, свет мигнул. Я шарахнулся в угол, и вовремя: вентиляционную решетку зацепили кривые черные когти. Рывок. Скрежет. Утробный вой пробрал до печенок, и тело перестало слушаться.
Лапа вырвала решетку и кусок стены. Белый пластик раскрошился, как пенопласт. Фоном мелькнула мысль: из какого же говна строят, а.
Стена задрожала и пошла трещинами. В кривое отверстие сунулись две лапы, а между ними – налитое кровью лицо того самого мужика-работяги. На лбу вздувались синие вены. При виде меня он оскалился так, что с… клыков, да, с клыков закапала слюна.
– Хренасе ты прокачался, – выдавил я и рванул на себя крышку бачка.
Хрясь! Керамикой по лапе, увернуться от когтей, хрясь, слюна залепила щеку, фу, мерзость, н-н-на тебе, козлина, на! Мужик рычал и уворачивался – кажется, разучился говорить после мегапрокачки. Туша не пролезала в отверстие, я лупил по рукам, превращая в кровавое месиво, но когти отрастали все равно. Или сами руки? Черт, у него реально отрастали руки!
Я уперся спиной в дверь. Кровавые лапы-грабли с торчащими костями приближались, я отбивался как мог. Когти просвистели перед лицом. Щеку обожгло болью. Я кинулся ничком на пол, локоть ткнулся во что-то колючее – ершик, мать его! Сверху полетела слизь и кровь, и я выставил над собой крышку бачка, как щит. Бесполезно. Мне конец, мне крышка – белая вонючая крышка…
Вдруг я потерял опору – и выкатился в открытую дверь.
Грохнуло. Крышка бачка выпала из рук и разбилась, перед лицом мелькнули тяжелые берцы. Под ними хрустнул несчастный ершик. Из последних сил я схватил обломок. Кровь и слизь окончательно залепили глаза – значит, буду драться вслепую. Так просто не дамся!
Я откатился и со всей дури ткнул ершиком в нового врага. Сверху заорали.
– Эй! Ты дебил, что ли? – Меня вздернули с пола.
Я остервенело размахивал ершиком.
– Легас! Олег, едрить твою! Глаза разуй!
– Информация обновлена, – как сквозь вату, словно издалека донесся голос Алисы. – Получено шесть единиц форсера.
– Ты щас люлей получишь, падла электронная! – рявкнули над головой.
Я наконец узнал голос. И разом обмяк, почувствовав себя в безопасности. Не упал только потому, что меня крепко держали за плечи. В голове шумело, перед глазами качались желто-белые пятна – стеллажи.
Меня быстро ощупали, крепко хлопнули по плечам. Хороший глюк.
– Дебил ты конченый, придурок, живой, дурная башка.
– Бежим… – прохрипел я. – Там… мужик ломится.
Над ухом раздался короткий нервный смешок.
– Не, он свое отломился. Встать можешь? Ну давай, эй.
Я точно не мог, но тут Алекс хорошенько меня встряхнул, и в голове прояснилось. Я понял, что это действительно Алекс, а не глюк или моб. Алекс в мятой кожанке, с привычно раздутыми карманами, в заляпанных джинсах и подранной футболке.
– Эм-м-м, – протянул я, глядя на его расцарапанный живот. – А где мужик?
– Кончился твой мужик, – буркнул Алекс. Перекинул мою руку через плечо и помог подняться. – Давай, двигаем в машину.
Меня трясло. Болело все: ребра, пальцы, локти, даже волосы, кажется. Я попытался опереться на Алекса, но рука соскользнула. Я в ней что-то сжимал и не хотел отпускать. Но прямо сейчас – плевать. На ходу я обернулся на выбитую дверь туалета.
– Ну чего крутишься? – вздохнул Алекс. – Сдох он. На, удостоверься.
Он развернул меня, как мешок с… как просто мешок. На раскуроченной стене туалета обвис мертвый моб – бывший работяга. Расплющенные лапы болтались у самого пола, голова завалилась набок, на месте глазницы зияла дыра.
– Ты его?.. – сипло спросил я.
– Травмат, – кивнул Алекс. – Ну, модернизировал маленько. Таксистам нынче непросто, знаешь. Все, валим, Легас.
Мы потащились к выходу. Пол усыпала стеклянная крошка, окна зияли погнутыми рамами. Стеллажи покорежило ударами, но кое-где уцелели бутылки и упаковки чипсов. При взгляде на них меня замутило.
Вечерний воздух охладил лицо. Пахло гарью и нагретым асфальтом. Сразу захотелось умыться или хотя бы глотнуть воды. Боль все не унималась: левую руку свело, колени ныли. Я с трудом осмотрелся, стараясь не сильно поворачивать голову. «Логан» Алекса стоял в сторонке, возле мусорных баков, а мой «паджеро»… Возможно, это был он. В груде разбитых дымящихся машин и не разобрать.
– Посиди-ка минуту. – Алекс сгрузил меня на переднее сиденье, открыл бардачок. – Держи, вот перекись и салфетки.
Он сунул мне бумажные носовые платки с ромашкой на обертке. Я осторожно протер лицо, кривясь от боли. Меня передергивало от омерзения, и на разводы на платке я специально не смотрел. Вместо этого разглядывал дорогу, уводящую к городу, где показались черные точки. Нехорошо… Правда, моторов пока не слышно. Может, проедут мимо?
Алекс выволок из разбитой заправки туго набитый мусорный мешок. В свободной руке он тащил сразу три пятилитровки с водой.
– Это чего? – спросил я.
Вместо ответа Алекс достал из пакета бутылку воды ноль пять и протянул мне.
Я принялся жадно пить. Алекс стоял надо мной и смотрел очень странно, с прищуром. Его небритый подбородок выглядел неодобрительно.
– Да что опять? – Я нахмурился. Ненавижу, когда он смотрит так – словно на бестолкового пацана.
– Тебе он дорог как трофей? – поинтересовался Алекс осторожно, будто у больного. И указал вниз. Я непонимающе перевел взгляд на свои руки и закашлялся. Вода брызнула во все стороны.
– Твою мать, – просипел я.
Левая рука до сих пор сжимала злополучный сломанный ершик – так, что аж пальцы свело. Я попытался отпустить дурацкую пластмасску, но ничего не вышло.
– Только спокойно, – предупредил Алекс и наклонился, чтобы аккуратно разжать мне пальцы.
Ершик наконец упал на землю. Алекс хмыкнул и машинально потер царапины на животе, а я сложил два плюс два.
– Сорян, я думал, это не ты.
– Ладно, не в глаз же. Возьму еще воды, – буркнул Алекс и снова исчез в магазинчике.
Не в глаз, значит? Я слабо усмехнулся. Это он вспомнил, видать, как его первую тачку пыталась отжать гопота. Налетели кучей – Алекс один, уже шатается и в кровище. Как вдруг из-под арки между домами: «Стоять, полиция!» На всю улицу. Они и рванули кто куда. А это не полиция, а я – громко орать всегда умел. Но, когда я бросился оказывать Алексу неотложную помощь, мой озверевший полуслепой друг со всей дури двинул мне в глаз.
Врач сказал – повезло, что не пришлось всю жизнь под пирата косить.
Я запустил ноющую руку в мешок с трофеями. Попалась горсть чего-то мелкого. Зажигалка. Туристические спички. Брелок с логотипом сети АЗС – случайно завалился, видать. Я сжал зажигалку в кулаке и перевел взгляд на дымящиеся машины. Пару раз щелкнул колесиком – звучит умиротворяюще. Точки на горизонте превратились в две машины, их моторы явственно зарокотали в вечернем воздухе. Пора бы отсюда сваливать.
Алекс плюхнул новую добычу в багажник, с грохотом захлопнул его, так что машина качнулась. Из груды раздолбанных автомобилей донеслось глухое ворчание.
– Ну трындец, не добил… – Алекс свалился на водительское место. – Ладно, не ссать. Пристегнись.
– Гляди. – Я кивнул на приближающиеся автомобили.
– Забей, Легас, – понял меня Алекс. – Оторвемся.
Я замотал головой.
– Нет, стой, у меня план. Алекс, я знаю правила, слышь. Нам не оторваться. Заехай во-о-он туда.
Бесценное выражение на небритой физиономии: недоверие, осознание, потом расчетливый прищур. С Алексом так всегда – быстро оценивает ситуацию и никогда не ошибается. Он-то точно знает, когда мне стоит верить, а когда я блефую.
Алекс легко тронул машину, на первой передаче подполз к выезду с заправки и встал так, чтобы оказаться напротив двух бензоколонок – идеально, как мне и нужно. Шланги валялись на земле в радужных лужах. Я открыл коробок с туристическими спичками, опустил оконное стекло.
– Угробишь нас – прибью, – предупредил Алекс.
Автомобили свернули с трассы. Я увидел в бликующих стеклах непомерно раздутую голову первого водителя. Вторая машина была вся во вмятинах, а внутри словно никого – но что-то толстое, как присоски, на руле.
Последние сомнения исчезли.
– Алекс, как только – сразу гони. Прям гони, понял?
– Понял.
Две машины с шуршанием двинулись к нам, одна за другой. Вторая, пустая на вид, будто бы загоняла первую, как добычу. Колеса коснулись бензиновых луж. Корпус первого авто прошел между колонками.
Две спички сразу зажглись с громким треском.
– Давай! – рявкнул я и бросил обе в ближайшую лужу бензина.
Под сочный мат Алекса меня вжало в сиденье. Еще пару секунд казалось, что ничего не выйдет. А потом сзади дохнуло жаром – и полыхнул взрыв.
– Придурок, дебил конченый! – заорал Алекс, разгоняя «логан».
Мотор натужно ревел. Я смеялся, захлебываясь от кашля и боли в ребрах, хохотал и не мог остановиться. На правой руке расплывалось знакомое пятно слизи, миг – и она впиталась без следа.
Ха! Я в игре и я справился. Каждая нервная клетка во мне буквально дрожала от выплеска адреналина. До сих пор такой кайф я ловил после получения нового уровня в любимых играх. Часы прокачки, трудные бои, и наконец результат! Ощущение, что дофамин впрыскивают напрямую, в мозг – и мне хотелось еще. Прямо сейчас, в реале, хотелось – что со мной вообще?
– Информация обновлена, – ласково, будто похвалив, сказала Алиса. – Вы получили девять единиц форсера и три пси-поинта. Поздравляю, ваш уровень повышен! Текущий уровень – второй. Доступ к улучшению псионических способностей разблокирован.
Я осекся. И понял, что меня колотит и знатно морозит. Голос Алисы звучал не только из телефона, заткнутого в карман джинсов. Он звучал еще и… прямо в голове.
– Что за хрень? – озвучил мою мысль Алекс. Он даже перестал материться.
Я пожал плечами. Не объяснять же ему про псионику – да и черт знает, в каком месте доступ разблокирован и как этими поинтами пользоваться. Но звучит приятно.
– А мы куда? – спросил я, расчесывая локоть, куда впиталась слизь.
– Ко мне в гараж, – буркнул Алекс. – С голой задницей я больше никуда не сунусь.
Поудобнее развалившись в кресле, я разблокировал телефон. Хотя бы доступ в интернет мне вернули? А банковские счета? Что теперь с деньгами? А то так на натуральный обмен перейдем.
Я не рискнул вызвать Алису – просто пооткрывал приложения соцсетей подряд. Моргнул. Смахнул их, открыл снова. Теперь к надписям про доступ и уровень добавились аляповатые баннеры.
«Ты уже в игре?»
«Бейся или умри!»
«Выживут сильнейшие!»
Пробный звонок Алексу прошел, а вот ментов вызвать не удалось. Тишина и все. Приложение онлайн-банка бесцеремонно выдало на весь экран: «Ваш уровень недостаточен для авторизации». Даже вездесущий «Геншин», который я второй месяц собирался удалить, не загрузил чат.
– А для чего мой уровень достаточен? – раздраженно осведомился я у телефона и сунул его в бардачок.
И едва не подпрыгнул от неожиданности. На этот раз голос Алисы точно раздался у меня в голове.
– Список доступных на вашем уровне возможностей обновлен. Подключаю интерфейс.
– Твою мать! – заорал я в ответ.
– Ты чего? – дернулся Алекс. – Слышь, чего стряслось?
Я не ответил. Были слишком занят, разглядывая появившиеся перед глазами значки, буквы и цифры. Интерфейс. Настоящий игровой интерфейс. Прямо в моей башке.
– Алекс, прикинь, у меня надписи в голове… – сказал я и поводил перед глазами рукой. Картинка не исчезла.
– Это мыслями называется, Легас. Впервые столкнулся?
– Блин, я серьезно. Алиса… или та хрень, которая ею управляет, мне прям в мозгу интерфейс подрубила. Тут мои статы и это все. – Я повернулся к Алексу и увидел над ним светящуюся закорючку. – Над тобой какой-то значок болтается – похоже на обозначение игрока.
– Ну класс, будешь любоваться на свои игровые штуки. Почему мне нихрена не подрубили?
– Не дорос, думаю. Уровнем.
– Вот же едрена погребень! – выплюнул Алекс и стукнул кулаком по рулю. Подумал еще и врезал прямо по клаксону. Видимо, от этого ему полегчало.
– Слушай, а радио твой уровень включить позволяет? – спросил я, продолжая пялиться в пространство.
Алекс молча ткнул кнопку на приборной панели. Из динамиков полилась бодрая мелодия: Скляр собирался уезжать в Комарово. А я, точно карту звездного неба, внимательно изучал интерфейс.
Имя: Олег Савичев
2 уровень, 15/40
Сила – 1
Выносливость – 1
Устойчивость – 2
Ловкость – 2
Меткость и реакция – 3
Адаптация – недоступно
Интеллект – 3
Псионика – 0
Ремесло – недоступно
Алхимия – недоступно
Доступный форсер – 12 ед.
Доступные пси-поинты – 3
Глава 2
Потрепанный «логан» несся по пустынной дороге все дальше от города. Несколько раз навстречу проехали другие авто. Мы напрягались при виде каждого, но никто не пытался нас сбить или перехватить. За лобовыми стеклами виднелись человеческие лица, посеревшие, перекошенные – но лишь от испуга. Вскоре пропали и эти встречные машины.
Алекс расслабленно удерживал руль одной рукой, второй постукивал в такт бормочущему радио, я же углубился в изучение интерфейса. Сила, выносливость, ловкость – тут все ясно. Интеллект – классика жанра, меткость и реакция – тоже вполне понятны. Обидно только, что все значения низкие… Интересно, на старте они у всех одинаковые? Если нет, то какие у Алекса? Так, из любопытства.
На недоступные статы я даже не заглядывался. Зато меня заинтриговали устойчивость и псионика.
– Алиса? – мысленно позвал я, не особо веря в успех. – Можно игровую подсказку?
– Спрашивайте, – ответила Алиса. Обалдеть, телепатический голосовой помощник…
– За что отвечают устойчивость и псионика?
– Устойчивость – уровень сопротивляемости негативным воздействиям, таким как холод, боль, токсины и прочее. Псионика – уровень доступа к технологическим возможностям, предоставляемым системой, в том числе к управлению электрическим током, взаимодействию с другими участниками через интерфейс и прочее.
Я ухватился за главное.
– А кто управляет системой? Кто пишет правила?
Тишина.
– Алиса, ты слышала мой вопрос? – уточнил я после паузы.
– Да.
– Отвечать будешь?
– Нет.
– Почему?
Пару секунд Алиса молчала. А потом выдала неожиданно бодро, словно школьник – заученный стишок на концерте:
– Я не могу помочь вам в этом вопросе, так как дальнейшие попытки узнать больше об управлении системой могут быть опасны. Моя задача – помогать участникам получать полезную информацию об игровом процессе. Если у вас есть какие-то другие вопросы, связанные с интерфейсом, характеристиками и ресурсами, я с радостью на них отвечу. Для доступа к остальной информации повысьте уровень или воспользуйтесь собственными аналитическими способностями.
И тишина. Чуждая тишина в моем собственном мозгу, будто я вышел в зимнюю ночь, в мягкую темноту, где сугробы скрадывают шаги. Кто-то молчал изнутри. Наблюдал. А я сидел и пытался принять тот факт, что меня вежливо послал голосовой помощник. К тому же с помощью фраз из совсем другой программы. Занятно.
Алекс покосился на меня, когда я нервно хохотнул, но вопросов не задавал.
Ладно, попробуем-ка апнуться… Интерфейс тут же подсветил общее число доступных единиц форсера. Ага, интуитивное управление. Удобно. Нашим бы геймдизам на заметку взять.
С распределением ресурсов в играх я всегда расправлялся быстро: моя стихия. Троечку в устойчивость – все ради болевого порога, троечку в выносливость, чтобы бегать получше, двушку в силу, а то стремно, и столько же к ловкости. Пока не понимаю, что пригодится больше, поэтому сравняю статы. Оставшиеся три пси-поинта можно закинуть только в псионику. Туда им и дорога.
Я с любопытством наблюдал, как цифры меняются в соответствии с моими решениями. Прикольно. Люблю интерактивчики. В итоге доступные статы приобрели такой вид:
Сила – 3
Выносливость – 5
Устойчивость – 5
Ловкость – 5
Меткость и реакция – 3
Интеллект – 3
Псионика – 3
Я хмыкнул. Вылитые оценки за четверть – мои и Алекса, пополам.
Тут меня отвлекли странные ощущения по всему телу. Словно мурашки пробежали под кожей. Или будто что-то перетекало прямо… внутри, в суставах, сухожилиях и мышцах. Нет, не «что-то». Форсер. Так вот как выглядит повышение статов в реальной жизни?
– Легас, – позвал Алекс, не отрывая взгляда от дороги, – есть идеи, почему эта жесть началась?
Пришлось вынырнуть из мыслей. Интерфейс вежливо и молчаливо исчез. Идеи, значит? А что, теория заговора уже не прокатит?
– Ну, смотри. – Я поерзал, устраивая ушибленное тело поудобнее – кстати, боль притупилась. – Прозвучит в духе Малдера, но что есть, то есть. За всем стоят очень могущественные ребята. Уровня масонов, иллюминатов, да хоть рептилоидов, блин. Давай обозначим их как «систему», как бы создателей игры. Прикинь, какой у них уровень технологий? Они же нам устроили что?
– Что? – автоматически переспросил Алекс, сильно сжимая руль.
– Биологические изменения, – отозвался я, – блокировку интернета, контроль ИИ над сервисами, у которых вообще «мозгов» не было. Еще и форсер. Реальная дрянь, вон, потрогать можно. И ее запихали в нас, в собак, в деревья. Ну и выживаем тут, как можем. Что скажешь?
– Они… система вынуждает нас прокачиваться. Нахрена? – Алекс посмотрел на меня, перестав сверлить взглядом пустую трассу. – Для геноцида сложновато.
– Не, нам скорее поясняют, что стать перекачанными киборгами классно, – возразил я и хмыкнул: – Еще бы не классно! А то сожрут. Но зачем системе армия киборгов – другой вопрос.
Алекс тяжело вздохнул и потер лоб.
Навстречу пронеслась машина. Алекс от неожиданности снова ухватил руль двумя руками. Впереди замаячил лес, а перед ним большой указатель: «Туристическая база “Зеленый дол” – идеальное место для спокойного отдыха! Направо через три километра». Мы осторожно въехали под нависающие с двух сторон деревья. Они не шевелились и не делали попыток вылезти на дорогу – уже плюс.
Рано я подумал о плюсах. В салоне машины вдруг повисла пустая, оглушающая тишина. Она свалилась внезапно, заморозив позвоночник. Только что шелестели помехи, прорывалась какая-то попса – и прям отрезало, будто в ужастиках, когда зловещая музыка вырубается ровно перед тем, как маньяк со скрипом открывает дверь.
Сквозь приоткрытое окно донеслись приглушенные редкие вопли.
– Кричат, – отметил я очевидное и вытянул шею, вглядываясь в гущу деревьев. – Где-то впереди и…
– Справа, – мрачно перебил Алекс. – Чтоб его. Гараж как раз в той стороне.
Поворот на грунтовку. Еще две машины промелькнули так быстро, как будто им вовсе не жаль подвеску на этих колдобинах. В салоны битком набились люди с искаженными страхом лицами. Да, похоже, состояние техники им давно побоку. Алекс, сбросив скорость, крался едва ли не по обочине. Повернул – и затормозил так резко, что ремень безопасности чуть не вспорол мне грудную клетку.
– Ты чего? – закашлялся я. Проморгался, глянул вперед… И нервно икнул.
На дорогу перед нами выползло дерево. Средненькое такое и мохнатое, как ива, которая решила невзначай перебраться от своего болота к берегу более симпатичного водоема. Только один нюанс: ива чем-то громко хрустела. Нижние ветви мели дорогу, размазывали по ней красное – капли срывались с листьев и пятнали грунтовку.
– Я это таранить не буду, – отчеканил Алекс.
– Нам вроде в ту сторону?
– Не на тот же свет! И машину гробить не дам.
– Эх, форсера бы нафармили… – обронил я.
Алекс ошалело глянул на меня и коротко послал в такие места, о которых я даже от дворовых алкашей в детстве не слышал.
– Значит, так, – после паузы заявил он. – Объезжаем турбазу, не светимся, пробираемся к гаражам. Ищем светло-зеленый, с цифрой «32» на воротах. Никого не обижаем и по пути ни во что не лезем. Понял, камикадзе?
– Понял, понял.
Алекс осторожно сдал назад, отступая от ивы, и свернул в пролесок. Главное, чтобы местные деревья не решили внезапно совершить марш-бросок навстречу еде и прочему мутантскому счастью. Отъехали мы вовремя – ива, дохрустев ошметками, заинтересованно потянулась к нам ветвями.
Турбазу мы обогнули по лесной дороге. Тут и там в просветах мелькали домики и суетящиеся люди. Кто-то с вещами и детьми в охапке спешил к парковке, кто-то держал оборону от лезущих через забор сосен и папоротников. Те карабкались сплошной зеленой стеной, наваливались, как одеяло, задушат – и все. Кстати, вместо зазубренных листочков папоротники обросли реальными такими зубами. Меня передернуло и я мысленно вздохнул.
Всех не спасешь. Да и трудно понять, люди это или уже не совсем человеки отбиваются от прокачанных деревьев… По всей базе вокруг домиков выросли баррикады, в одной уже зиял пролом. Вляпаться в заварушку нам пока не грозило: судя по звукам, она шла в глубине турбазы, за холмом с информационными стендами.
Алекс сосредоточенно вел машину по заросшей сорняками дороге. Он то и дело поглядывал на сосны по обочинам – не ползут? Угнетающую тишину вдруг прорезало шипение. Я дернулся, покосившись на радио.
– …могите! – выплюнуло оно сквозь помехи.
Мы с Алексом переглянулись.
– Что за хрень? – оторопело спросил он.
– Нам…щь! Помо… – прорывался обрывками голос – не разберешь, женский или мужской.
– Похоже на случайно пойманную радиопередачу. – Я нахмурился. – Лес, турбаза, туристы-походники. Вот это все.
– Нужна… Помогите! Мы… – плакалось радио.
– По-моему, стало громче? – Алекс заерзал. – Источник рядом.
– Тут есть съезды с дороги?
– Впереди развилка. Одна к гаражам, другая в поля.
– Нам нужна помощь! …застряли! – явственно прозвучало из динамиков.
– Слушай, Легас, там явно какая-то группа нарвалась на неприятности. Может, их кто-то жрет, а они, не знаю… на дереве висят. Или баррикаду из бурелома построили – по кромке леса всегда бардак.
Ну все, активирован режим спасателя. Скоро кому-то неминуемо причинят добро. Но я на эти штучки так просто не поведусь.
– То есть иву ты не стал таранить, туристов на базе спасать не рванул, а к неизвестным чудищам готов, – протянул я. – Кстати, тебя не смущает, что сообщение каждый раз звучит одинаково?
– Нам нужна помощь! – наконец внятно сообщило радио. – Помогите! Мы застряли!
– Алекс, серьезно, это как-то…
– Нужно как минимум проверить, – дернул плечом Алекс и прибавил газу. – Мы же совсем рядом. Если они зовут на помощь, значит, еще люди, как мы с тобой.
Мы вынырнули из леса. Резко посветлело. Слева действительно обнаружился съезд в поле: раньше сюда собирались трактора, чтобы косить и пахать. Теперь опушка заросла кустарником пополам с борщевиком. Заросли торчали выше человеческого роста. Мы проехали еще немного и… остановились.
Метрах в трех впереди путь кончался: борщевик сомкнулся сплошной стеной. Венчики с неестественно крупными соцветиями и семенами хищно покачивались, хотя ветра не было – да и не всколыхнуть ему этих монстров. Между толстыми, как стволы рябин, стеблями светлела утоптанная земля с какими-то бугорками. Ни травинки – оно и понятно, свет сюда не проникает. И все бы ничего, но бугорки вблизи оказались трупиками птиц и мышей, обожженными и жуткими. Рядом валялась яркая женская косынка и охотничий нож с оплавленным лезвием.
Говорила же мама в детстве: не хватай борщевик руками, будешь в волдырях ходить, а то и вовсе помрешь.
– Что за… – начал Алекс осипшим голосом.
– Нам нужна помощь! – воскликнуло радио равнодушно, ясно и четко. И добавило после паузы: – И вам тоже.
И засмеялось – деревянным, искусственным смехом. Хуже бывает только в третьесортных сериалах: будто нерадивый ученый прикрутил к роботу речевой аппарат из старой жестянки. Борщевик вокруг нас задрожал, прямо-таки затрясся, и я, холодея, понял, что колышется он в такт этому смеху.
***
Плохая почва, сухо, холодно – нужно спать.
Хорошая почва, влажно, тепло, хорошо – можно расти и размножаться.
И так по кругу, бесконечно.
Но недавно круг прервался чем-то новым. Это называется «чувство». Дискомфорт. Корневая система стала меняться, вокруг появилось много незнакомого. Мир вокруг меня. И еще «я». Пришла «боль». Пришло желание избавиться от нее.
В сторону того, что причиняет боль, я бросаю семена и сок. Это всегда помогало. Помогает и сейчас. Но есть и еще кое-что – голод. Это как нехватка воды и тепла, но сильнее. Хуже. Я чувствую, что рядом есть нечто, и оно движется. Несколько корешков я отправляю в это место. Что-то создает звуковые колебания. Я оплетаю это корнями и придавливаю стеблем. Как питательно. Как… вкусно. Звуковые колебания прекращаются.
Вместе с едой приходит много нового. Первыми появляется слова: «проклятый борщевик», «… мать», «косилка» и много других. Потом возникают чувства – слух, обоняние, осязание. Это странно, но полезно. Удобно. И еще это непередавамое ощущение «себя». Мне нравится быть.
А раз я существую, значит, мне нужно защититься. Беречь свое пространство. Это важно. А в него лезет все больше раздражителей. Но они вкусные, так что со временем я начинаю этому радоваться. Их можно поглощать. Мои корни, стебли, листья, все-все мои клеточки меняются, я становлюсь умнее и сильнее, и все это случается очень быстро. То, что называется людьми, попадается мне и больше не мешает.
Они вкусные. Они – питательные вещества. Мне нравится. Они также дают мне большой запас новых слов и чувств. Основное их чувство – страх. Из часто встречающихся – похоть, гнев, жестокость. Мне очень нравится то, что люди называют «черный юмор».
Уже некоторое время людей нет. И более мелких существ тоже. Я чувствую голод, но еще чувствую некие… волны. И, кажется, могу ими управлять. Не слишком хорошо, но мне хватит.
Люди должны прийти ко мне.
***
Сзади раздался шорох. Я обернулся и вздрогнул: за машиной сомкнулись ряды борщевика. Обратный путь отрезан.
– Валим! – заорал я. – Дави их к едрене фене, пока развернуться еще можем!
Алекс успел только переключить передачу. Борщевик резко качнулся, и в лобовое стекло, как из пращи, полетели крупные семечки. Стекло в местах попадания запенилось, зашипело и стало медленно плавиться. Это что еще за ксеноморфы, блин?! Рипли! Рипли, але, вызываем подмогу!
– Не советую, – сказал знакомый безликий голос по радио. – Вам не уйти.
– Он машину мне испортил, гад, – процедил Алекс, стиснув руль. – Сейчас развернусь и…
– Отмена! – зашикал я. – Эта дрянь и двигатель забьет, и вообще все. А нас в кислотную лужу превратит! Нужны переговоры!
– С травой? – опешил Алекс. – Ты головой стукнулся?
– Алекс, оно… он разумный! Он, блин, нас заманил, да еще и поржал над нами! Способность стебаться – разве не первый признак разумности? А мы, кстати, все еще живы.
– Я не готов болтать с растением, – буркнул Алекс, хотя ноги с педалей убрал.
Все, бежать некуда. Я нервно ухмыльнулся, глубоко вздохнул и хлопнул друга по плечу.
– Беру на себя. По работе с теми еще фруктами разговариваю. И овощами…
Вообще это было странно. Даже из людей мутанты до сих пор получались неразумными, вроде киношных зомби. А тут мутировало растение – и обрело сознание. Каким образом? Впрочем, тогда на заправку тоже приехали довольно умные ребята… Те, которых я подорвал. Так в чем же отличие?
Мой взгляд упал на трупы вокруг борщевика. Может, дело в… Ладно, потом разберемся.
Выкрутив звук радио на полную, чтобы слышать его снаружи, я медленно открыл дверь и вышел. Спокойно, вдох-выдох. Я едва не закашлялся: остро пахло борщевиком, так, что аж обжигало горло.
Ну же, Олег, возьми себя в руки. Представь, что это не страшнее, чем первое в жизни выступление на тему создания инди-игр. Или судьбоносная презентация игры инвестору, перед встречей с которым умудрился отравиться, но все равно пошел. Все нормально. Это ж всего лишь разумная трава – ну, подумаешь, кислотой плюется. Делов-то. Щелкнул замок: в приоткрытую дверь выглянул Алекс.
Я смотрел прямо на стену борщевика. Только бы не сыпанул семенами – мне тогда хана, и орать я буду долго, пока не сдохну от болевого шока. Черт.
– Чего ты хочешь? – громко и раздельно произнес я в никуда. Тем еще придурком смотрюсь со стороны, наверное.
– Еще больше сил, – ответило радио.
– Значит, больше трупов, да?
