«Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы» kitabından alıntılar, sayfa 6
«Понимая весьма бедственное и в чём-то отсталое состояние России, не имея никаких симпатий к той власти, что управляла ею, Чаадаев спокойно осознавал: не это самое важное. Россия измеряется не днём нынешним, и не тем, насколько хорош или нехорош её государь – она измеряется всем её бытием, и в любом споре с Европой мы обязаны помнить свою правду: так было при Ярославе, так было при Петре Великом, так будет при нас, и так должно быть дальше. Всякая власть преходяща – а Россия остаётся».
"А Державин? Державин к себе относился хорошо, потому что знал себе цену. Погибнуть на войне - это было с его точки зрения неразумным расходом человеческого материала".
«Бесконечная Россия
Словно вечность на земле!
Едешь, едешь, едешь, едешь,
Дни и вёрсты нипочём!
Тонут время и пространство
В необъятности твоей».
П. Вяземский.
«Но россу где и что преграда?
С тобою Бог – и сил громада
Раздвиглась силою твоей».
Г.Державин
«Привычка говорить по-французски не мешала генералам нашим драться совершенно по-русски», – заметит много позже по этому поводу Вяземский».
«Отечество казалось ему живым до такой степени, что хотелось напоить его горячим молоком, укутать, спрятать. Чувство к матери, которую так редко видел и так видеть хотел, наложилось на чувство патриотическое» (О Державине).
"Тем не менее, они жили - настоящие, истекавшие кровью, болевшие, страдавшие, пугавшиеся раны, плена и гибели".
