«Любовник леди Чаттерлей / Lady Chatterley's Lover» kitabından alıntılar, sayfa 3
А что еще, кроме характера, есть у этих людей, думала Конни. Ничего. Пустые глаза, пустые головы.
Ведь ненависть, как и все на свете, развивается.
Когда томные, высокомерные юнцы затевают со мной разговоры о сексе, я обычно отмалчиваюсь. Да и что они скажут? Секс для них — дамское белье, в котором так легко запутаться. Они прочитали все романы про любовь, «Анну Каренину» и прочее; они видели все статуи и картины, изображающие Афродиту. Весьма похвально, да что толку? Когда дело доходит до жизни, секс для них — бессмысленная девица в роскошном нижнем белье. Это относится и к выпускнику Оксфорда, и к простому рабочему.(По поводу романа "Любовник леди Чаттерли" (Эссе)).
Любовь, более чем какое другое чувство, в наши дни обманна. Если относиться к ней легко, как к развлечению, то с любовью все в порядке. Но если принимать ее всерьез, то непременно потерпишь катастрофу.(По поводу романа "Любовник леди Чаттерли" (Эссе)).
В ту ночь этот странный мужчина с худеньким телом подростка ласкал Конни как никогда страстно. И все же оргазма одновременно с ним она не достигла. Только потом в ней вдруг разгорелось желание, ее так потянуло к этому детскому нежному телу. И неистово вверх-вниз заходили бедра, а Мик героически старался сохранить твердость не только духа, но и плоти, отдавшись порыву ее страсти. Наконец, полностью удовлетворившись, постанывая и вскрикивая, она затихла.
Но вот тела их разъялись, Мик отстранился и обиженно, даже чуть насмешливо сказал:
— Ты что же, не умеешь кончить одновременно с мужчиной? Придется научиться! Придется подчиниться!
Слова эти поразили Конни безмерно. Ведь совершенно очевидно, что в постели Мик может удовлетворить женщину, лишь уступив ей инициативу.
— Я тебя не понимаю, — пробормотала она.
— Прекрасно ты все понимаешь! Мучаешь меня часами после того, как я уже кончил. Терплю, стиснув зубы, пока ты своими стараниями удовольствие получаешь.
Cекс, по сути, - это не что иное, как соприкосновение, теснейшее из соприкосновений. Но именно соприкосновения мы и страшимся больше всего. Мы лишь наполовину сознаем себя, наполовину ощущаем себя живыми. Поэтому мы просто обязаны пробудить себя, обязаны познать полноту взаимоощущений.
В этом как раз все и нуждались: ласковая вода — наркотик; солнце — наркотик; джаз — наркотик; сигареты, коктейли, мороженое, вермут — все это были наркотики. Забыться! Наслаждений! Наслаждений!
Читатель в наши дни откликается, лишь когда взывают к его порокам.
Таковы мы все. Усилием воли держим под спудом интуитивное знание, не пуская его в сферу сознательного; когда же удар нанесен, он кажется стократ сильнее, и страдания наши безмерны.
Либо женщина получает от жизни то, что ей положено, либо — запоздалые сожаления об упущенном, поверьте мне!
