«Колесо времени» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2
Помню еще одно утро, после долгой, блаженной ночи... Мне уже пора было ехать на завод, но я сказал легкомысленно :
- Душа моя, ведь нам очень хорошо вместе. Такая ночь, как эта, -- эта самая -- никогда не повторится; продолжим ее еще на двадцать четыре часа, прошу тебя.
- А твоя служба?
- Ну, мое присутствие не так уж крайне необходимо.
Наконец, я могу сейчас же телеграфировать, что заболел или вывихнул ногу...
Она медленно и серьезно покачала головою:
- Зачем говорить неправду? Лгут только трусы и слабые лентяи. Тебе, большой Мишика, не идет притворство.
- Даже в шутку?
- Даже в шутку.
Это нравоучение меня немного покоробило, и я возразил со сдержанной резкостью:
- Странно. Разве я не хозяин своего тела, своего времени,
своих мыслей и желаний? Она согласилась:
- Конечно, полный хозяин. Но только до тех пор, пока не связан.
- Контрактом? -- спросил я с кривой улыбкой.
- Нет. Просто словом.
По правде говоря, мне некуда было дальше идти в нашем разговоре. Но я сознавал, что она права, и потому разозлился и сказал окончательную глупость:
- А разве я не хозяин и своему слову? Хочу -- держу его. Хочу -- нарушу...
Она не отозвалась. Опустила руки на колена, низко склонила голову. Так в молчании протекли секунды...
С острой горечью, с нежной виноватой жалостью к ней, с отвращением к своей выходке говорил я себе мысленно в эту тяжелую минуту:
- Будь же настоящим мужчиной, стань на колени, обними ее ноги, покрой поцелуями ее волшебные теплые руки, проси прощения! Все пройдет сразу, вся неловкость положения улетучится в один миг.
Но черт бы побрал эту глупую гордость, это тупое обидчивое упрямство, которое так часто мешает даже смелым людям сознаться вслух в своей вине или ошибке. Таким ложным стыдом, фальшивым самолюбием страдают нередко крепкие, умные, сильные личности, но чаще всего дети и русские интеллигенты, особенно же русские политики.
Были моменты, когда мои нервы и мускулы уже собирались, сжимались, чтобы бросить меня к ее ногам, и -- вдруг -- унылая мысль: "Нет, теперь уже поздно!... Нужное мгновение пропущено... Жест после долгой паузы выйдет ненатуральным... станет еще стыднее и неловче..."
Но Мария, моя прекрасная, добрая Мария быстро поняла и мои колебания, и мои колючие мысли. Она встала, положила руки на
мои плечи и близко заглянула мне в глаза своими ласковыми, чистыми глазами.
- Дорогой Мишика, не будем дуться друг на друга. Прости меня. Я была бестактна, когда вздумала читать тебе мораль. Это, конечно, не дело женщины. Поцелуй меня, Ми-шика, поцелуй скорее, и забудем все. Делай что хочешь с моим временем и со мною. Я твоя и сегодня, и завтра, и всегда. Мы помирились сладко и искренно. Но у меня уже не хватило решимости ни продлить нашу ночь на двадцать четыре часа, ни послать на завод телеграмму. Мария довезла меня до вокзала, и мы там расстались добрыми друзьями и счастливыми любовниками.
неуловим и тот момент, когда любовь собирается либо уходить, либо обратиться в тупую, холодную, покорную привычку
Видишь ли: есть у татар такое словечко "хардаш", что значит, товарищ, друг. Но у них товарищи бываю* разного рода: товарищ по войне, товарищ по торговле, товарищ по пирушке... Есть также и товарищ по путешествию, спутник. Он называется киль-хардаш, и им очень дорожат, если он имеет все добрые качества своего звания. Так вот, Мария как раз была чудеснейшим киль-хардашем.
Я помню каждое слово, каждую улыбку; теперь это – моя тайная шкатулка с сокровищами...
Но черт бы побрал эту глупую гордость, это тупое обидчивое упрямство, которое так часто мешает даже смелым людям сознаться вслух в своей вине или ошибке. Таким ложным стыдом, фальшивым самолюбием страдают нередко крепкие, умные, сильные личности, но чаще всего дети и русские интеллигенты, особенно же русские политики.
... эти первые, быстрые, как искры в темноте, летучие предчувствия! Они вернее, чем годы знакомства.
... не делай ближнему того, что тебе самому было бы противно.
Но Мария не приходила... Друг мой! Она так и не вернулась... Не вернулась никогда. Послушай меня – никогда!
в этой стихии всегда властвует не тот, который любит больше, а тот, который любит меньше: странный и злой парадокс!
Сильна не первая, а вторая любовь
