«Три флакона авантюры» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 3

Шкрррряб, шкрррряб, шкрррряб...

- Ну, что? - Шаррион удобно сидел на крышке одного из саркофагов и точил один из своих ножей. Остальные фигурным веером разложил перед собой и, судя по лицу, любовался арсеналом. - Интриганы и пакостники, готовы ли вы?

- Д-д-да! - заикаясь, пробормотали мы.

- Отлично! - просиял кицунэ, лениво помахивая хвостом и, кровожадно оскалившись, заботливо поинтересовался:

- Тепло ли вам, деточки? Не дует ли?

Было темно, душно, страшно и противно! Но кто же сознается, кому счастливо существовать надоело?!

- Все хорошо! - "бодро" клацая зубами от ужаса, отозвались мы.

- Вот и отлично! А то какая-то падла настучала начальству, что я тут о вас не забочусь... Не уважаю, обижаю, и вообще не педагог, а умертвие какое-то. И решил я, хорошие мои, показать вам разницу между мной и умертвием!

- А может, не надо?

- Надо, дорогие мои, надо! - сиял ясным солнышком проклятый кицунэ.

Студенты затрепетали еще сильнее, и кто-то малодушный запричитал:

- Вот и смерть наша пришла!..

Наш курс стройным, хотя и малость трепещущим рядком стоял около стеночки просторного склепа и неосознанно старался мимикрировать под окружающую местность.

«Шкр-р-ряб, шкр-р-ряб, шкр-р-ряб…»

— Ну, что? — Шаррион удобно сидел на крышке саркофага и точил один из своих ножей. Остальные фигурным веером он разложил перед собой и, судя по лицу, развлекался на всю катушку, любуясь арсеналом.

— Интриганы и пакостники, готовы ли вы?

— Д-д-да! — заикаясь, пробормотали несчастные студенты.

— Отлично! — Кицунэ просиял, лениво помахивая хвостом, и, кровожадно оскалившись, заботливо поинтересовался: — Тепло ли вам, деточки? Не дует ли?

Было темно, душно, страшно и противно… Но кто же сознается, кому счастливо жить надоело?!

— Все хорошо! — «бодро» клацая зубами от ужаса, отозвались мы.

— Вот и отлично! — И крайне «литературно» продолжил: — А то какая-то падла настучала начальству, что я тут о вас не забочусь. Не уважаю, обижаю и вообще не педагог, а умертвие какое-то! Поэтому решил я, хорошие мои, показать вам разницу между мной и умертвием…

— А может, не надо?

— Надо, дорогие мои, надо! — сиял ясным солнышком проклятый кицунэ.

Студенты затрепетали еще сильнее, и кто-то малодушный запричитал:

— Вот и смерть наша пришла…

Старший Нар-Харз рассовал по кармашкам весь ассортимент колюще-режущего вооружения и, спрыгнув с каменного гроба, весело рявкнул:

— Еще нет! А вот сейчас… — Он размахнулся и так пнул бок саркофага, что тот задребезжал. — А вот сейчас как раз пришла!

Утро коварно… Оно вдребезги разбивает ощущение чуда и «не такого, как всегда»

Дай пищу мозгам, даже если они ее не хотят.

- И-и-и-и!!! - взвыла я, брыкаясь в сильных и... голых руках мужчины. Стало быть, старший... - Пустите, маньяки-извращенцы.

Золотая табличка, а на ней гласилось: "Деконат".

Мигом вспомнилась студенческая классификация этого стр-р-рашного места: "Деканат комната страха или логово зверя. Декан в гневе - против лома нет приема. Декан на госэкзаменах - бои без правил. Декан в отпуске - а зори здесь тихие".

Из-за лживых слухов страдать обиднее и противнее, чем за свою собственную дурость и глупость.

Внимание всегда влечет за собой вспышку интереса, а интерес — попытку узнать побольше об объекте.

Все просто… Друг — простит промах. Укажет на брешь, а не ударит в нее. Друг — поддержит, а не толкнет обратно в яму. Но тащить на себе не станет!

Зачем вешать перед носом «ослика» морковку, когда он и от кнута прекрасно бежит вперед?