«Колыбельная» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 63
Мона пишет с таким нажимом, что фломастер скрипит по бумаге. По-прежнему не отрываясь от гримуара, Элен говорит: – Она исчезла. Какие проблемы? Женщина в телефоне говорит, что такое происходит каждую ночь. – Пусть позовут священника, чтобы он изгнал бесов, – говорит Элен. Она подносит очередную страницу к свету и говорит: – Скажи ей, что меня нет. Мона не пишет, а рисует картинку. На картинке – мужчина и женщина, пораженные молнией. Потом – те же мужчина и женщина, размазанные под гусеницами танка. Потом – те же мужчина и женщина, истекающие кровью через глаза. Мозги текут у них из ушей. На женщине – облегающий костюм и много-много украшений. У мужчины синий галстук. Я считаю – раз, я считаю – два, я считаю – три… Мона вырывает листок с рисунком и рвет его на тонкие полоски. Мобильный снова звонит, и я опять отвечаю. Прижимая трубку к груди, я говорю Элен, что это какой-то парень. Говорит, у него из душа вместо воды хлещет кровь. Держа гримуар на свету, Элен говорит: – Дом на шесть спален на Пендер-корт. И Мона говорит: – На Пенден-плейс. На Пендер-корт – отрубленная рука, которая вылезает из мусорного бака. – Она чуть-чуть приоткрывает окно и сует в щелку обрывки рисунка. Обрывки мужчины и женщины. – Нет, отрубленная рука – на Палм-корнерс, – говорит Элен. – А на Пендер-плейс – кусачий призрачный доберман. Я говорю в телефон, чтобы мужчина на том конце линии не вешал трубку, и нажимаю на кнопку HOLD. Мона закатывает глаза и говорит: – Кусачий призрак – в испанском особняке на Милстон-бульвар. – Она что-то пишет у себя в книге красным фломастером, начиная от центра страницы и раскручивая слова по спирали к краям. Я считаю – девять, считаю – десять, считаю – одиннадцать… Элен щурится на страницу, которую прижимает к стеклу. Она говорит: – Скажи им, что я уехала по делам. – Проводя пальцем под бледными строчками, она говорит: – В той семье, которая на Пендер-корт, у них дети-подростки, правильно? Я спрашиваю у мужчины в трубке, и он отвечает: да. Элен оборачивается к Моне как раз в тот момент, когда Мона кидает ей в волосы очередную скатанную козюлю, и говорит: – Скажи ему, что кровь из душа – это самая мелкая из его проблем.
Я говорю: нет, ты не понял. Это вопрос твоей жизни и смерти. Библиотекарь нажимает на какую-то кнопку на клавиатуре и говорит, что он вызывает полицию. – Подожди, – говорит Элен и кладет руку на стойку. Ее пальцы сверкают изумрудами ступенчатой огранки, сапфирами, ограненными звездой, и черными бриллиантами стандартной бриллиантовой огранки. Она говорит: – Саймон, выбирай, что тебе нравится. Библиотекарь подтягивает верхнюю губу к носу, так что видны его верхние зубы. Он моргает – один раз, второй – и говорит: – Дорогая, свои фальшивки можешь оставить себе. Улыбка Элен даже не дрогнула. Библиотекарь закатывает глаза и как-то весь обмякает. Голова падает на грудь, он утыкается лбом в клавиатуру и медленно сползает со стула на пол. Конструктивная деструкция. Элен протягивает свою бесценную руку, чтобы развернуть монитор к себе, и говорит: – Черт. Даже мертвый на полу, он выглядит спящим. Прическа, щедро политая гелем, даже не растрепалась. Элен смотрит на монитор и говорит: – Он поменял окна. Мне нужен его пароль. Нет проблем. Большой Брат засоряет мозги всем одинаково. Моя догадка: он считал себя очень умным – точно так же, как и другие считают себя очень умными. Я говорю, чтобы она напечатала слово
черным блестящим лаком, я поворачиваю налево. Она говорит у меня за спиной: – Может, там есть заклинание, чтобы лечить больных. И исцелять калек. У бельгийского серванта с узорчатым карнизом я поворачиваю направо, потом – налево, у изящного шкафчика эпохи какого-то из Эдуардов с хрустальной стенкой из художественного стекла. Она говорит у меня за спиной: – Может, там есть заклинание, чтобы раз и навсегда очистить окружающую среду и превратить мир в земной рай. Стрелка, нацарапанная на столешнице, указывает в одну сторону, так что я направляюсь в другую. И она говорит у меня за спиной: может быть, там написано, как получить неограниченное количество самой чистой энергии. Как переместиться назад во времени, чтобы предотвратить трагедию. Научиться чему-то новому. Познакомиться с интересными людьми. Сделать так, чтобы все были богаты, здоровы и счастливы. Может быть, провести весь остаток жизни, хромая из угла в угол по пустой, одинокой квартире, где стены дрожат от шума, – это не то, что мне нужно. Стрелка на вышитой ширме указывает в одну сторону, так что я направляюсь в другую. У меня снова бибикает пейджер. Снова – Нэш. И она говорит у меня за спиной: если есть заклинание, чтобы убить, то есть и другое – чтобы вернуть их к жизни. Тех, кого ты убил. Может быть, это мой второй шанс. Она говорит у меня за спиной: может быть, мы попадаем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадаем в ад за поступки, которые не совершили. За дела, которые не довели до конца.
То есть особенно не приглядываются. Не тогда, когда смотрят дом в первый раз. И не тогда, когда перевозят вещи. Они измеряют комнаты, распоряжаются, куда ставить диваны и пианино, распаковывают коробки, и во всей этой суете у них не находится времени, чтобы посмотреть на пол в гостиной. Они делают вид. А потом, в первое утро на новом месте, они спускаются вниз, и вот оно, нацарапано на дубовом паркете:
В местной газете «Erie Register-Sentinel» в разделе «Досуг» напечатано объявление: ВНИМАНИЮ КЛИЕНТОВ ГОЛЬФ-КЛУБА «ДОМИК В ДЕРЕВНЕ»
Помимо морфия, Вальтруда Вагнер изобрела еще одно средство, которое она называла «водолечением». Чтобы облегчить человеку страдания, надо просто зажать ему нос. Потом прижать поплотнее язык и влить ему в горло воду. Смерть была медленной и мучительной, но стариков всегда находили мертвыми с водой, собравшейся в легких. Молодая женщина называла себя
Дом с верандой, № 521 на Эльм-стрит: четыре спальни, оригинальные решетчатые ворота и вопли на чердаке. Особняк в нормандском стиле, № 7645 на Вестон-хейтс: арочные окна, буфетная комната, двери с витражными стеклами и призрак с многочисленными ножевыми ранениями в коридоре на втором этаже. Дом в деревенском стиле, № 248 на Леви-плейс: пять спален, четыре ванные, один дополнительный туалет, кирпичный патио и периодически проявляющиеся кровоподтеки на стенах хозяйской ванной, отголосок убийства водопроводчика посредством отравления.
в другом городе. Скажите, что вам очень нравится этот дом и вам жалко его продавать. Она говорит: – А все остальное останется нашей маленькой тайной. Мона кричит из приемной: – Билл Барроуз на второй линии. Радиосканер трещит: – Как понял? Наша героиня нажимает на кнопку и говорит в трубку: – Билл! Глядя на Мону, она произносит одними губами: – Кофе. Она кивает на окно и так же беззвучно, одними губами, говорит Моне:
темное влажное пятно. – Да, и пока ты не ушла, – говорит Элен, – соедини меня по телефону с Биллом или Эмили Барроуз. Она нажимает на кнопку ожидания на линии и говорит: – Прошу прощения. – Она говорит, что есть несколько вариантов. Например, новый хозяин подписывает документ о формальном отказе от права собственности и спокойно съезжает, а с домом уже разбирается банк. – Или, – говорит наша героиня, – вы мне выписываете доверенность на эксклюзивное право продажи дома. Это у нас называется «карманный
тренажерный зал… Проблема в том, что у меня не так много времени. Все, что мне нужно знать, говорю, это – были ли у вас дети? – …кладовая при кухне, – говорит она, – малая холодильная камера…
