«Дочь времени» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2
«Да, я знаю, он убил Эдуарда и маленького Ричарда, но все же в нем есть что-то симпатичное, к тому же с моим ревматизмом вредно жить в комнатах, выходящих окнами на север».
– Полицейский всегда полицейский, – усмехнулся
Он с такой яростью валил лес, что в конце концов обзавелся замком эпохи Ренессанса, двумя яхтами и личным вагоном. Железнодорожным салон-вагоном. В нем были такие шелковые зеленые занавески и такие деревянные инкрустированные панели, что и во сне не увидишь.
— Не оставляйте здесь автомобиль. Заберите его с собой.— Но это же рядом!— Верно, но нынче суббота.— Ну и что же?— Школьники, выходные.— А, понял. Но там ведь нечего… — Роберт хотел сказать «украсть», но передумал. — Оттуда нечего вынести.— Вынести? Ха-ха. У миссис Лаверти на той стороне улицы были ворота. А миссис Баддин имела два хороших деревянных столба и крепкую веревку для белья. Обе они тоже думали, что такого не вынесешь. Ладно, оставляйте автомобиль, и если, вернувшись, обнаружите хоть одно колесо, то благодарите Бога.
Кому, как не Алану знать, что нет никого легковернее и глупее гения. И он, Алан Грант, аннулирует, отменяет, зачеркивает Томаса Мора и с утра начинает все сначала.
Вроде бы она только что стояла здесь, едва заметно улыбаясь, как бы даже сама себе, – и вот она уже возле двери. Эта женщина владела даром успокаивать душу. Как монахиня. Или королева.
Ее трагедия в том, что она, королева, родилась со взглядами провинциальной домохозяйки, которой хочется одержать верх над миссис Тюдор с соседней улицы. В сущности, нет ничего забавнее и безобиднее.
Странный народ эти историки. У них начисто отсутствует способность оценить правдоподобие ситуации. Для них история — это аттракцион, где в щелочку можно увидеть, как где-то на дальнем плане двигаются маленькие плоские фигурки.
Она, конечно же, растратит всю сумму на мелочи, на что-нибудь совершенно ненужное, так что даже сама не будет знать, на что ушли деньги, но, может быть, горсточка маленьких радостей, подобно блесткам, украшающим будничную жизнь, стоит большего, чем умозрительное удовлетворение от владения замечательными вещами, запрятанными на дальнюю полку.
Невил был на высоте: вежлив, внимателен, называл Кевина «сэр» достаточно часто, чтобы показать к нему свое уважение, но не слишком часто, чтобы не дать Кевину почувствовать себя пожилым. Тонкое, чисто английское умение польстить!
