«Ночь нежна» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 4
Никому не дано проникнуть во все закоулки чужой души.
Иногда трудней лишить себя муки, чем удовольствия...
И она была одинока рядом с принадлежавшим ей Диком, который никому не хотел принадлежать.
"Он был до того отвратителен, что уже не внушал и отвращения, просто воспринимался как нелюдь."
... мы редко сочувствуем людям, жаждущим и ищущим нашего сочувствия, но легко отдаем его тем, кто иными путями умеет возбудить в нас отвлеченное чувство жалости.
Но если девчонка девятнадцати лет попросту избалована переизбытком внимания, женщина двадцати девяти черпает свою уверенность из источников, более утонченных. Томимая желанием, она умело выбирает аперитивы; удовлетворенная, смакует, точно деликатес, сознание своей власти. К счастью, ни в том, ни в другом случае она не задумывается о будущих годах, когда ее внутреннее чутье все чаще станет мутиться тревогой, страшно будет останавливаться и страшно идти вперед. Но девятнадцать и двадцать девять - это лестничные площадки, где можно спокойно повременить, не ожидая опасности ни снизу, ни сверху.
- Я женщина; мое дело скреплять и связывать.
- А мое - ломать и разрушать.
- Напиваясь, вы не разрушаете ничего, кроме самого себя...
когда люди так много себя отдают посторонним, не знак ли это, что им уже меньше нужно друг от друга?
… так ли уж часто на нас смотрят? В лучшем случае глянут мельком, любопытно или равнодушно.
Впервые в жизни ему приходилось что-то делать. Он был из тех людей, для которых чувственный мир не существует, и, очутившись перед конкретным фактом, он совершенно растерялся.
