«Королевская кровь. Стальные небеса» sesli kitaptan alıntılar

за Вея-послушника, Вея-ученика, а за будущего императора Йеллоувиня. Не только твою смерть я видел, но и свою, и ее же, на беду, увидел и Вей Ши. Он молод и порывист, и вижу я в его мыслях задумку уйти на поле боя, чтобы помочь. Он послушен мне, но горячее сердце его может перевесить. – Прости меня, светлый император, – грубовато сказал Чет, – но любовь твоя заставляет стелить ему под ноги перину. Ты не нанял меня нянькой, и маслом мазать я его не стану, ибо выпекаю не сдобу, а воина. Мне понятно твое беспокойство, но он не мальчик уже, а мужчина, и решения принимать будет сам. Но могу тебя успокоить, хоть и претит мне это: вы с тысячекратным излишком вложили в него осознания собственной значимости, и это остановит его лучше моих запретов. Хань Ши вздохнул. – Я знаю своего внука. Красная кровь застит ему разум, склоняет к неразумным порывам. – Красной крови в его отце больше, чем в нем, а в тебе – еще больше, – заметил дракон. – Но разве вы перестали от этого быть истинными детьми Разума? Не красная кровь сделала Вея таким, какой он есть. Ты знаешь Владычицу Ангелину: она больше огонь чем сам огонь. Во внуке твоем по сравнению с ней и нет огня, однако она не презирает людей, почти никогда не поддается ярости, хотя ярость является ее сутью, а разумностью может поспорить и с тобой. Такой ее воспитали, таким вы воспитали его. – Ты прав, дракон, – мелодично и утомленно проговорил Хань Ши. – Но все же я прошу тебя запретить ему. Четери покачал головой. – Не гневайся, пресветлый император. Ты просишь меня запретить мужчине быть мужчиной, воину быть воином. Ты отдал мне своего внука, чтобы я выпрямил его, но уже пытаешься управлять мною, чтобы защитить его от решений. Вот что я тебе скажу: готовься спокойно к своей судьбе и дай Вей Ши пройти свою судьбу. Не пытайся оградить его от нее, судьба все равно свое возьмет, разве тебе это неведомо? Император некоторое время молча шел рядом.

Как же часто мы живем, и не подозревая, какую боль несет в душе близкий человек, какие демоны раздирают его изнутри

маг. – Лучший мой друг! Почти. Муж лучшей подруги. Она И три огромных змеедуха уставились на незваных гостей, как профессора на

часто мы живем, и не подозревая, какую боль несет в душе близкий человек,

груди. Охранник, кривясь от боли, что-то сказал ей – видимо, просил вернуться в палату, потому что она кивнула

неслабая, если он где-то тут лежит живой, увидим.

привлеченная шумом Василина – в простом платье, в тапочках – и в изумлении прижала руку к груди

хмуро переспросил Стрелковский. – Гдето за полгода до переворота?

наклонилась вперед, обняв его, тяжело дыша

выглянула привлеченная шумом Василина – в простом платье, в тапочках – и в изумлении прижала руку к груди