«Накануне» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 11
Ее душа и разгоралась и погасала одиноко, она билась, как птица в клетке, а клетки не было: никто не стеснял ее, никто ее не удерживал, а она рвалась и томилась. Она иногда сама себя не понимала, даже боялась самой себя. Все, что окружало ее, казалось ей не то бессмысленном, не то непонятным. "Как жить без любви? а любить некого!" -- думала она, и страшно становилось ей от этих дум, от этих ощущений.
Спи, и да снятся тебе математические фигуры!
Меня терзает мысль, что если б я раньше понял ее, если б я умеючи взялся за дело...
Увар Иванович носил просторный сюртук табачного цвета и белый платок на шее, ел часто и много, и только в затруднительных случаях, то есть всякий раз, когда ему приходилось выразить какое-либо мнение, судорожно двигал пальцами правой руки по воздуху, сперва от большого пальца к мизинцу, потом от мизинца к большому пальцу, с трудом приговаривая: «Надо бы... как-нибудь, того...»
Русскому стыдно не знать по болгарски. Русский должен знать все славянские наречия.
-А то что я время-то зря потерял, это не беда, потом наверстаю. Наше время нам не принадлежит.
-Кому же?
-А всем, кому в вас нужда.
Неприклонность воли Инспрова была уже известна прежде Берсеневу; но только теперь, находясь с ним под одной кровлей, он мог окончательно убедится в том, что Инсаров никогда не менял никакого своего решения, точно так же как никогда не откладывал исполнение данного обещания
...Дни летят... И хорошо мне, и почему-то жутко, и бога благодарить хочется, и слезы недалеко. О, теплые, светлые дни!
Когда человек очень, очень несчастлив, — с каким глупым видом он следит за всем, что около него происходит.
Справедливый намек возбуждает уныние — это не по-христиански; к несправедливому человек равнодушен — это глупо, а от полусправедливого он и досаду чувствует и нетерпение.
