«Рубиновая книга» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 4
«Глубокоуважаемый господин доктор, — было написано на листе, — сегодня мне доставили Ваше письмо, оно шло ко мне девять недель. Диву даёшься такой скорости, а ведь какой длинный путь проделал Ваш занимательный доклад о состоянии дел в колониях».
Я не могла не улыбнуться. Письмо шло целых девять недель! И после такого кто-то ещё смеет жаловаться, что британская почта медленная и ненадёжная. Так значит, я в том времени, когда письма ещё прилетали с почтовыми голубями. Хотя именно это послание, кажется, тянули улитки.
Все знают больше, чем прикидываются.
“Всегда они куда-нибудь торопятся, эти мужчины! Но в делах моды и красоты спешка недопустима!”
Магией ворона он окрылён,
Венчает он Круг и Начало Времён.
Может, стоит просто отключить мозг, просто перестать думать? Но это было совершенно невозможно. Как только я попробовала ни о чём не думать, тут же в голове замельтешили тысячи мыслей.
— Я видела нас, мы были на балу, в таких классных париках. И мы были в опасности, потому что ты не умеешь танцевать гавоту? Я могу научить, я хороший учитель. Или сначала мне придется вызвать на дуэль одного из твоих поклонников?
— Танец со мной опаснее, чем дуэль, в тысячу раз.
— Значит, я справлюсь.
— Любовные связи де Виллеров и Монтроузов к хорошему не приводят. Можно сказать, они изначально обречены на провал.
— Я считаю это предостережение абсолютно излишним, дядя, — сказал Гидеон и скрестил руки на груди. — Она совершенно не в моём вкусе.
«Она» — то есть, я. Прошло ещё пару секунд, пока до меня дошло, что он имел в виду. Первым порывом было возразить ему что-то вроде: «Да я тоже не теряю голову от вида таких высокомерных задавак, как ты» или «ф-ф-ф-у-у-ух, теперь я спокойна. У меня уже есть парень. С хорошими манерами».
“Множество его подбородков дрожали от удовольствия”
“в прошлом всегда кошмар творился. Всё время войны, чума, оспа, а скажешь что-то не то — сразу обзовут ведьмой и сожгут. Вместо туалетов — дырки, блохи у всех подряд, а по утрам каждый плюхал содержимое ночного горшка из окна прямо на улицу. И не важно, шёл там внизу кто или нет.”
— Значит, я — рубин, — сказала я. — Это такой красный, да?
