«Мигрант, или Brevi finietur» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 5
— Ты принял у него Пробу, — хрипло сказал Крокодил. — А он почти сразу вляпался. Ты виноват.
— В чем?
— Это ты признал его гражданином!
— Гражданин — не тот, кто никогда не совершит преступления, а тот, кто сознательно примет ответственность за него.
— Когда началась Смерть Раа, тут-то все и случилось, — помолчав, заговорил Тимор-Алк. — Мутации, уродства, разные… нарушения… все, что имело смысл, — потеряло смысл. Время ускорялось, замедлялось, поворачивало вспять. Порождения фантазии так проецировались на реальность, что… Скелеты чудовищ в роще — просто ерунда, детские страшилки. Боязнь темноты. А воплощалось чувство вины, например. И пожирало носителей… И все, не было никакой надежды. Они, я думаю, то призывали своего Творца, то проклинали, то обещали убить…
— А потом Творец их покинул, что ли? — предположил Крокодил.
— Или они его.
— Они никуда не делись. Делали то же самое, жили точно так же…
— Они перестали быть его отражениями.
— А он хотел, чтобы они в точности повторяли…
— Что он хотел, мы не знаем. Но этот мир был так устроен. А потом сломался. Перестал соответствовать замыслу.
— Значит, так они и жили, ваши огромные предки? В мире, согласии, в соответствии с замыслом Творца?
— Ну… что мы о них знаем? Они не охотились. Не обрабатывали землю, потому что еды и так хватало. Если у них были искусства, то памятников не сохранилось.
— А конкуренция за самку, скажем? За самца? Неужели у них не было соревнования — вообще никакого? Отбора? Кто сильнее, кто умнее, кто красивее?
— Принято считать, что они жили семьей. А в любящей семье нет отбора. Каждый, кто рожден, — имеет право жить и быть счастливым. Разумеется, это реконструкция, потому что ни текстов, ни даже пересказов…
— А мутации? Родовые травмы? Уродства? Как у них было с медициной? Недоношенный, к примеру, ребенок не умирал, а жил дальше и был счастливым?
— Андрей, — Тимор-Алк остановился. — Они жили в согласии с замыслом Творца, ясно тебе? А в замысел Творца уродства не входили, как в мой замысел не входит столкнуть тебя сейчас с этой скалы!
«Первый стабилизатор», — гласила табличка.
— Такое впечатление, что это муляж, — сказал Крокодил.
— Это подлинный корпус. Ему тысяча лет. Технологии Бюро.
— Почему здесь?
— Сперва они были установками на вершинах холмов, покрывали только часть суши, и туда, на эту стабильную часть, начали собираться люди. Там не было чудовищ, а еды хватало всем… Они кое-как устроились, родили новых детей, восполнили потери… Но нужен был прорыв. Спутник.
— Зачем?
— Затем, что это было условие Вселенского Бюро: свой носитель для стабилизаторов на орбите. А представь себе: прикладной науки практически нет, производства нет, технологий нет… Тогда первые мигранты сделались очень полезны: они, как правило, все были с развитых планет, с техническим образованием.
Мы пошли на поводу у материи, — Тимор-Алк смотрел в лес, где играли свет и тень, лоснились плотные листья и трепетали тонкие. — А материя требует развития, роста, смерти, отбора… На старом Раа не было Пробы. Не было механизма для отбора людей, не было надобности их отбирать.
— Мне это все дико слышать, — признался Крокодил. — Я вырос в мире, где отбор идет ежесекундно. Невесты выбирают женихов, приемные комиссии — студентов, режиссер — актрис, работодатель — работников, в гонке на оплодотворение гибнут тысячи сперматозоидов, и только один побеждает!
— …А идти на поводу у материи — все равно что считать, перекладывая палочки, — тирада Крокодила была непонятна Тимор-Алку, и парень пропустил ее между ушей. — Ты никогда не научишься брать интегралы… даже решать квадратные уравнения, если считаешь на палочках.
— Тогда что произошло? Почему не ели мяса, прекрасно жили — и вдруг?
— Никто не знает, — нехотя отозвался Тимор-Алк. — Скорее всего… Материя получила некоторую самостоятельность, биологические законы вышли вперед нравственных… на полшажочка… И произошла мутация. Кому-то одному стало плохо на растительной пище, и он, может даже случайно, убил животное и съел. И все… перед Вторым Рождением они жрали друг друга, наши предки. И тому есть доказательства.
— Идея, лежащая в основе Раа, не допускала, чтобы живые существа друг друга пожирали, — тихо сказал Тимор-Алк. — Система разладилась, начались колебания, сегодня идея первична, завтра материя…
И решили дело стабилизаторы.
— Ага.
— Которые подарило Раа Вселенское Бюро миграции.
— Не подарило. Предоставило в безвозмездное пользование взамен на участие в программе миграции.
— То есть стабилизаторы работают, пока вы принимаете мигрантов?
— Ну… да.
— Послушай, — Крокодил поежился от ночного ветерка, — значит, в основе Раа была идея… не есть мяса?
— Не убивать, — Тимор-Алк вздохнул. — Не быть убитым. Не бояться. Ты не был еще в музее на Серой Скале?
— Нет.
— Там остатки лагеря наших предков — самых первых, до Второго Рождения. Они жили… как деревья. Гуляли в лесу, рисовали на стенах свои тени и… все.
— Рисовали свои тени?
— Древнейший вид искусства: становишься спиной к костру и обводишь углем свою тень на стене пещеры.
— Славно. Они жили, как деревья, ничего не боясь, рисуя свои тени. Долго?
— До ста лет. Потом засыпали. Понятия о смерти не было: только вечный сон.
А теперь скажи мне важное: на Земле предусмотрен конец света?
— Да, — признался Крокодил, помолчав. — Совершенно точно.
— Значит, идея, заложенная в основание Земли, предусматривает историю: рождение, рост, зрелость, старость, завершение. Достижение цели.
— Смерть не может быть целью.
— Я не сказал «смерть», я сказал — «завершение»…
— Извини, — сказал Крокодил. — Но Раа с точки зрения землянина совершенно… искусственное образование.
Он задумался уже всерьез. На Раа нет войны и преступности, на Раа нет конкуренции в привычном для землянина виде, на Раа нет нормального искусства, нет литературы, кроме любительской. На Раа, похоже, нет религии, нет культа, нет, прости Господи, телевидения…
— Это, — начал он, подбирая слова, — как если бы девочка четырнадцати лет захотела придумать комфортный мир, где хотелось бы жить. Ни боли, ни страха, ни потерь. Ни жертв, ни хищников. Свобода, покой и смерть в глубокой старости…
