«Я иду искать» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 9

А с моей тягой к приключениям и умением находить их даже на пустом месте это довольно важно – чтобы меня нельзя было пронять. Потому что твёрдость духа и неукротимость воли – единственное, на что можно опереться перед лицом полной неизвестности, не обманывая себя.

Играть-то мы все умеем, не вопрос, но этого недостаточно. Нужно, чтобы музыка согласилась с нами быть, силой её не заставишь, можно только надеяться, что сама захочет, потому что... ну, например, за время репетиций полюбила звучать через нас. Но вдруг ещё не успела? Никто не знает, сколько времени требуется музыке, чтобы по-настоящему полюбить музыканта. И приходить, когда позовёт.

Его зов застал меня на набережной Хурона, в том её месте, которое горожане зовут «Причалом Утопленников». Никакого причала уже давно нет, но память о дюжине малолетних послушников Ордена Водяной Вороны, утопленных здесь больше сотни лет назад по личному приказу Нуфлина Мони Маха, до сих пор свежа. Не то чтобы погибшие детишки пользовались всеобщей симпатией – мало кого жители Ехо так дружно боялись и ненавидели, как адептов Ордена Водяной Вороны, всех без разбора, включая совсем несмышлёных младенцев. Однако послушники были убиты вопреки официальному обещанию щадить несовершеннолетних, а такое вероломство у нас не прощают никому. И никогда не забывают, потому что помнить – это зачастую единственный способ не прощать.

Я рожден для наслаждений, а вовсе не для тяжелого систематического труда.

Такое дурацкое всё, но я здесь счастлив.

Когда видишь человека впервые, знаешь только, в какую сторону его будет легко повести. А во что он превратиться по дороге, это всегда сюрприз.

Глупец стремится к власти над чужим телом, кошельком и умом, мудрец - только к власти над чужим сердцем, ибо сердце приведёт с собой и ум, и тело, и кошелёк

психопатка, которую обычно называют «судьбой».

Все мы мастера выпендриваться, особенно друг перед другом – где еще найдешь настоящих ценителей,

Жизнь порой удивительно сурова и несправедлива. По крайней мере, когда она – моя.