«Магометрия. Книга 1. Институт благородных чародеек» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2
Андрей продолжал мою осаду, не иначе как подбадривая себя мыслью, что порядочная барышня после долгих ухаживаний должна отдаться, если она порядочная. Я вела себя как жутко непорядочная, ибо не падала в его объятья.
— Должен признаться, леди… — партнер намеренно сделал паузу, заставляя назвать свое имя.
— Светлана, Светлана Смирнова, — ответила и, вынужденная оказать ответную любезность, поинтересовалась: — С кем имею честь?
— Джеймон Йорк, — соблазнительно улыбнулся блондин. — Так вот, прошу вас, Светлана, простить мои горячность и напор, но вы меня поразили в самое сердце наповал.
— Ну что вы, я не пуля, чтобы поражать, — вернула неудачный и затасканный комплимент обратно адресату с пометкой «придумать что-то пооригинальнее».
Собеседник это понял и оценил, потому как тон сразу стал более деловым и в то же время искренним:
— Тогда позвольте сказать, что вы весьма ценный и необычный экземпляр, — он на мгновение прикрыл глаза и словно попытался уловить аромат, витающий в воздухе. — Поверьте мне на слово, мы, оборотни, в этом разбираемся.
— Меня не прельщает склянка со спиртом или препарировачная энтомологическая игла.
лифчик – единственная вещь в женском гардеробе, которая приносит радость, когда становится мала.
Молоко после вина – яд. Вино после молока – лекарство
сострадание проплыло по Стиксу с монетками на глазах около часа назад, закрылось надгробием и попросило его не беспокоить
– И вот смотрю я на тебя, всего такого… и ты напоминаешь мне платье в бутике, которое и красивое, и чувствуется, что сядет хорошо, но… на какой-то прошмандовке я его уже видела, а потому ни в жизнь не куплю.
Exegi monumentum aere perennius, regalique situ pyramidum altius!
поняла ровным счетом ничего, кроме
«Сто лет одиночества» Маркеса, «На Западном фронте без перемен» Ремарка и «Шум и ярость» Фолкнера.
тургеневские девушки и не ветреные кокотки. Я должна буду сделать из вас
