«The Picture of Dorian Gray» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 3
В самообвинении всегда есть известное наслаждение. Когда мы себя саами обвиняем, мы чувствуем, что никто другой не имеет права винить нас.
Женщины обращаются с нами точно так же, как человечество со своими богами, они обожают нас и в то же время постоянно надоедают нам просьбами.
Какие вы, художники, странные люди! Вы все на свете готовы сделать, чтобы добиться известности; а как только вы ее добьетесь, вы точно стараетесь от нее отвязаться.
Неприязнь девятнадцатого века к реализму – это ярость Калибана, видящего в зеркале свое лицо.
Неприязнь девятнадцатого века к романтизму – это ярость Калибана, не видящего в зеркале своего лица.
on myself. My own personality has become a burden to me. I want to escape, to go away, to forget. It was silly of me to come down here at all. I think
The studio was filled with the rich odour of roses, and when the light summer wind stirred amidst the trees of the garden, there came through the open door the heavy scent of the lilac, or the more delicate perfume of the pink-flowering thorn.
Но в музыке нет определенности. Не новый мир создает она в нас, а скорее новый хаос.
Страх перед светом, лежащий в основе морали, страх перед Богом, составляющий тайну религии, – вот два начала, которые нами управляют.
Я больше люблю людей, чем принципы, а людей без принципов больше всего на свете.
– Любезнейший Бэзиль, вы больше, чем просто знакомый.
– И меньше, чем друг. Нечто вроде брата, вероятно?
