«Изгои» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2

Не знаю, как и объяснить – мы все стараемся себя прилично вести с девчонками, которых видим время от времени, с двоюродными сестрами, например, или одноклассницами, но стоит какой-нибудь симпатичной девчонке пройти мимо нас по улице, как мы все равно провожаем ее взглядами и говорим всякие гадости. Не спрашивайте, почему так. Сам не знаю.

За друзей надо горой стоять, что бы они ни сделали. Мы банда, а в банде все друг за друга. Если за своих не стоять, вместе не держаться, не быть братьями, то это, считай, и не банда. Это уже свора. Рычащая, подозрительная, вечно грызущаяся свора, вроде вобов в их высшем обществе или нью-йоркских уличных банд, или волков в лесу.

Я все думал про это, и про тот стих, который тот дядька написал, он хотел сказать, что ты золотой, когда ты ребенок, когда ты зеленый. Когда ты ребенок, все новое, все – рассвет. И только когда ко всему привыкаешь, начинается день.

Его родители всегда давали ему то, чего он хотел. Он пытался своими действиями заставить их сказать "нет", но всё было тщетно. Они никогда ни в чём ему не отказывали. А он хотел именно этого. Чтобы кто-то сказал ему "стоп". Этого мы все хотим на самом деле. Однажды он вернулся домой пьяным в стельку. Он был уверен, что родители будут в ярости. И знаешь, что они сделали? Они подумали, что это из-за них, что это их вина. Если бы отец просто врезал ему разок, он мог бы сейчас быть жив.

- Будь всегда золотым, Понибой.Будь всегда золотым...

Когда вдвоём с кем-нибудь кино смотришь, как-то неловко становится, вроде как кто-то у тебя через плечо книжку читает.

Sixteen years on the streets and you can learn a lot. But all the wrong things, not the things you want to learn. Sixteen years on the streets and you see a lot. But all the wrong sights, not the things you want to see.

Она промолчала, чему я был очень рад. Не мог же я ей рассказать, что после того, как Микки Мауса забрали, Газ еще долго ревел, целую ночь. И, сказать по правде, я тоже тогда плакал, потому что Газу ничего не было нужно, кроме коня этого, а его у него отняли. Газу тогда было двенадцать, почти тринадцать. Маме с папой он чувств своих не выдал, потому что денег у нас никогда не было, мы обычно концы с концами едва сводили. Если ты вырос в нашем квартале, то к тринадцати годам уже понимаешь что к чему. Я потом еще год копил деньги, надеясь, что когда-нибудь смогу выкупить Микки Мауса и подарить его Газу. В десять лет ума еще немного.

Я не люблю, когда на женщин ругаются, пусть даже и за дело.

I knew he would be dead, because Dally Winston wanted to be dead and he always got what he wanted.