«Колодезь» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2

Выходит, что смысл жизни всё-таки в знании, даже если оно несёт скорбь.

У каждого человека своё добро и своя правда.

Вот уж великий грех — любопытство.

— Ты хочешь сказать, что нарушение божьей заповеди сделало человека человеком, а прежде первородного греха он ничем не отличался от всякого скота? Кто же тогда истинный творец — Бог или соблазнитель?

— Кто знает, — произнёс он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к собеседнику, — возможно, было бы лучше, останься люди в первородной чистоте и бессмысленности.

Только беда не в том, что понаехало на наши головы иноземцев, а в другом вовсе. Вот я – кузнец и знаю, что говорю. Сам посуди, железо мы варим и в неметчину продаём. А как? Крицами и поковками – в штабиках. А что обратно покупаем? Гвозди, скобы, топоры, иглы – всё из нашего железа!

колодникам, причитали по-своему, совали пресный лаваш, капающие рассолом лепёшечки сулгуни, медовые соты, мелкие монетки. Стража дозволяла. Пока шли через Курдистан, Семён и турецкую речь начал помалу разбирать. Дело нехитрое – турецкий говор от шемхальского разнится не сильно. А вот грузинского языка так и не превзошёл, остались слова тарабарскими: тумба-кви, тумба-ква, тумба-квили-капитоли-капитодзе. В анатолийские земли добирались два месяца, дома за это время, поди, осень наступила. Однако всякому пути конец бывает – однажды замаячили впереди купола и минареты пленного Царьграда. Бааб-ага

- Скажи мне, Шамон, тебя никогда не удивляло, что в мире столько зла?

- Нет. Если удивляться каждой несправедливости, придется весь век ходить с разинутым ртом.