«Сестра Керри» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 33
Если бы вам приходилось каждый день встречаться с людьми, которым совершенно нет до вас дела, если бы вам изо дня в день приходилось бывать там, где царят лицемерие и полное безразличие, если бы вокруг вас не было ни одного человека, с кем вы могли бы поговорить по душам, в ком вы могли бы искать сочувствия - разве вы не считали бы себя глубоко несчастной?
И вечно она будет видеть впереди сияние великой радости, озаряющее отдаленные вершины жизни.
Это был крупный мужчина, франтоватый и ожиревший от чрезмерной еды. На женщин он смотрел так, как любитель бегов смотрит на породистых лошадей.
Мысль, что средства его быстро тают и что он не вправе позволить себе такую роскошь, нисколько не смущала его сейчас. Подобно морфинисту, он мало-помалу становился рабом временного забвения. Что угодно, лишь бы облегчить боль в душе и побыть в уюте и покое! Без этого он уже не мог жить. К черту все думы о завтрашнем дне! «Завтра» было таким же страшным, как всякая беда. Он всеми силами пытался отогнать мысль, что вскоре останется без гроша, как мы гоним от себя мысль о неизбежности смерти, и это ему почти удавалось.
— О, неужели вы не поедете с нами? — вырвалось у Керри.— Нет, благодарю вас, — ответил он. — Я остановился в отеле на Тридцать третьей улице, здесь неподалеку.Керри больше ничего не сказала, но эта неожиданность почему-то огорчила ее. Она жалела, что приятный вечер близится к концу, но все-таки надеялась, что он продолжится еще хоть полчаса. О, эти часы, эти минуты, из которых составляется жизнь! Сколько печали и страданий вмещается в них!
— Вы не находите, что чудесно быть актером? — спросила она.
— Да, — ответил он. — Но только хорошим актером. Ведь театр — великая вещь!
Время и повторение - о, какая это сила! Так капля воды долбит камень, и он в конце концов распадается на куски.
е часто бывало, чтобы она приходила в театр, взволнованная виденным в жизни. Но сегодня в ее душе тихо зазвучала песня желаний,
пробужденных зрелищем роскоши, веселья и красоты. О, эти женщины, которые сотнями и сотнями проходили мимо нее, - кто они? Откуда эти богатые, изящные туалеты, эти ткани изумительной окраски, серебряные и золотые безделушки? Где обитают эти прелестные женщины? Среди каких обтянутых шелком стен, среди какой узорной мебели и пышных ковров проводят они свои дни? Где их роскошные жилища, наполненные всем, что можно купить за деньги? В каких конюшнях отдыхают эти лоснящиеся нервные лошади и стоят великолепные экипажи, где живут лакеи в богатых ливреях? О, эти особняки, этот яркий свет, этот тонкий аромат, уютные будуары, столы, ломящиеся под тяжестью яств! Нью-Йорк, должно быть, полон таких дворцов, иначе не было бы и этих прекрасных, самоуверенных, надменных созданий! Их выращивают где-нибудь в оранжереях. Керри было больно от сознания, что она не принадлежит к их числу, что ее мечты, увы, не осуществились. И она поражалась своему одиночеству в последние два года, своему равнодушию к тому, что так и не достигла положения, на которое надеялась.
В таком городе, как Нью-Йорк, никогда не знаешь, что за люди живут рядом с тобой!
Несмотря на то, что вначале она отозвалась о Нью-Йорке неодобрительно, этот город интересовал её чрезвычайно. Прозрачный воздух, шумные площади и перекрестки, полное равнодушие к человеку - все здесь поражало её.
