«Живи и помни» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 9
Они, познавшие режимную жизнь или подражавшие тем, кто познал ее, звали
его гражданином законником. Он и к этому привык. Время, что ли, такое: ко
всякому приходится привыкать, о чем еще недавно нельзя было и помыслить.
- Еще неизвестно, что лучше: точно знать - твой сын или твой мужик убитый лежит, или не знать ничего. Для жены, наверно, надо знать - чтоб устраивать свою судьбу. Тут дело понятное: сам не выжил, дай ей пожить. Не мешай. А для матери? Сколько их согласится не знать, жить с завязанными глазами. Она и похоронку получит - не хочет верить. Ей и место укажут, где зарыт, товарищ, который зарывал, напишет - все ей мало.
Нет ничего несправедливей в свете, когда что-то, будь то дерево или человек, доживает до бесполезности, до того, что становится оно в тягость; что из многих и многих грехов, отпущенных миру для измоленья и искупленья, этот грех неподъемен.
...эта возникшая неизвестно откуда тихая глубокая боль, что ты и не знал себя до теперешней минуты, не знал, что ты - не только то, что ты носишь в себе, но и то, не всегда замечаемое, что вокруг тебя, и потерять это иной раз пострашнее, чем потерять руку или ногу...
Нет, парень. Я не знаю ишо такого человека, чтоб его не жалко было. Будь он хошь на семь пядей во лбу. Издали вроде покажется: ну, это ниче не боится, самого дьявола поборет... гонор такой держит... А поближе поглядишь: такой же, как все, ничем не лутше...
Другой и рад бы по совести, да где её взять, ежли не уродилась вместе с ним? За деньги не купишь.
До чего легко, способно жить в счастливые дни и до чего горько, окаянно в дни несчастные! Почему не дано человеку запасать впрок одно, чтобы смягчать затем тяжесть другого? Почему между тем и другим всегда пропасть? Где ты был, человек, какими игрушками ты играл, когда назначали тебе судьбу? Зачем ты с ней согласился? Зачем ты, не задумавшись, дал отсекать себе крылья именно тогда, когда они больше всего необходимы, когда требуется не ползком, а летом убегать от беды?
Она взяла его ладонь и приставила туда, где начинал бугриться, уже чем-то упираясь, ребенок.
– Понятно?
– Вроде че-то есть.
– Вроде… Сам ты вроде. Еще как есть. Я уж знаю: это парнишка.
– Знаю, – хмыкнул он. – Откуда ты знаешь?
– Спорим на девчонку, что парнишка?
– Роди сперва этого.
– Рожу. Че ж не родить? Еще не бывало такого, чтоб там оставался.
Работа - это то, что остается после тебя. Тебя нет, ты уже и сам
становишься работой для других, а она долго-долго еще будет напоминать о
тебе живущим вслед за тобой. Так говорят. Так оно и есть, тем более, если
работа твоя вливается в полезную реку. Есть две реки - с полезным и
бесполезным течениями, и какое из них мощней, туда и сдвигается общая жизнь.
Правда - это река, ложе которой
выстелено твердым камнем и берега которой в отчетливых песчаной и каменистой
линиях, река с чистой и устремленной вперед водой, а не подпертая масса с
гуляющим уровнем гниющей жидкости, с хлябкими и подмытыми берегами. Правда
проистекает из самой природы, ни общим мнением, ни указом поправить ее
нельзя.Так почему же тогда он, живущий по несворачиваемой правде, вступил в
войну не только с другими, кто ее не хочет или принимает лишь наполовину, но
и с самим собой? Почему он уверен, что не годится жить, соглашаясь с правдой
лишь наполовину или отказываясь от нее вовсе (уж лучше вовсе, чем
наполовину), но в то же время не уверен в себе, кто стоит прямо на другом
конце против тех, кто точно не прав? Они не правы, и, он, говорящий, что они
не правы, держащийся правды как закона,- и он не прав. В чем дело?
Или совесть и правда, существующие сами по себе, меж собой сообщаясь и
друг друга пополняя, или они не самостоятельны и склоняются перед чем-то
более важным? Перед чем? Перед душой? А что душа, хлопочущая о примирении,
готова служить и вашим и нашим? Но если и вашим тоже, если она ищет правду и
совесть там, где они не ночевали, значит, и правда не правда и совесть не
совесть, а только ищущая и страдающая душа. И как быть ей, если совесть и
правда скособочены по ее милости? В чем найти ей поддержку? Ладно, можно
допустить, что душа не любит прямолинейности, не терпит прямосудия, что так
она устроена, что ей любо отыскивать жемчужные зерна в отвалах, да ведь пока
она там будет рыться, на своей стороне ничего не останется. Ну, а что такое
своя сторона, не своя, кто проводил между ними границу, и почему так тянет
человека за эту границу, не есть ли в этом его общий удел - уйти со своей
стороны на чужую?
