«Путешествие в Элевсин» sesli kitaptan alıntılar

По-настоящему античным переживание сделает лишь римская идентичность субъекта восприятия . То самое «быть летучей мышью», о котором я упомянул в начале. Когда цвет, звук и вкус значат то, что они значили для римлянина.

Самое страшное, что может случиться с нейросетью – это когда она начинает обучаться на шелухе, которую штампуют в коммерческих целях другие сети. Вот так мы деградируем. Мультиплицируем фальшь и ложь. Всасываем усредненную по палате подлость, пропитываемся ею и скатываемся в иррелевантность. Но на людей тоже полагаться нельзя.

Я задумался. То, о чем говорил Ломас, было похоже на партию в шахматы, где пешка неожиданно пересекает всю доску, не обращая внимания на клетки, потому что подчиняется уже не правилам игры, а щелчку пальцев. И берет она не вражеского коня, а валит весь ряд. В гроссмейстеры так не пробиться. Но конкретную партию можно свести вничью. Особенно если добавить пару ударов доской по голове.

Вы знаете, конечно, этот тип бродячих музыкантов, подрабатывающих в провинциальных цирках, а если пригласят – в богатых домах по соседству. Тронут сердце печальной нотой, потом выйдут за порог, тут же украдут хозяйскую овцу, и Афродите одной известно, что с ней сделают, перед тем как зарезать и съесть

позднем карбоне были впервые созданы чат-боты, способные полноценно имитировать

Этого я не говорил, – сказал Ломас. – Действительно, мы не можем точно предсказать действия Порфирия. И не в силах остановить его. Но если мы собираемся повлиять на происходящее, задача проще. – Почему? – Целеполагающий скрипт в его алгоритме создается в точке неустойчивого баланса смыслов. Некоего равновесия всех приложенных валентностей и сил. Танец одной иглы на острие другой рождает слово, потом следующее, еще одно и так далее. Когда

And no one knows the wheres or whys But something stirs and something tries And starts to climb toward the light

Боли нет лишь в небытии, а всякая наша радость есть просто временное облегчение страдания

Каждый новый миг вселенной скрыт в ее прошлом миге (камень летит туда, куда брошен). Точно так же будущее человечества заключено в его прошлом.

Мы можем ходить по карнизу или летать вместе с голубями, одновременно думая о судьбах Отечества. И это не кажется нам странным, поскольку думы об Отечестве слишком мрачны, чтобы отвлекаться от них на разные пустяки.