«Священная книга оборотня» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 50
Не будь бескрылой мухой с Крайней Туле, Не бойся ночи, скрывшей все вокруг. В ней рыщут двое – я, лиса А Хули, И пес Пиздец, таинственный мой друг…
Tekila Sunrise, Blue Lagoon, Sex on the Beach, Screwdriver, Bloody Mary, Malibu Sunset, Zombie
Он сыграл в моей жизни важную роль, как может сыграть ее заплеванный подземный переход, по которому героиня случайно переходит на другой берег судьбы.
– Во-первых, чтобы врать. Во-вторых, чтобы ранить друг друга шипами ядовитых слов. В-третьих, чтобы рассуждать о том, чего нет.
Когда я вижу в дорогом бутике девушку с кавалером, который покупает ей брошку стоимостью в небольшой самолет, я каждый раз убеждаюсь, что человеческие самки создают миражи не хуже нас. А может, и лучше. Надо же, выдать сделанную из мяса машину для размножения за дивный весенний цветок, достойный драгоценной оправы, – и поддерживать эту иллюзию не минуты, как мы, а годы и десятилетия, и все это без всякого хвостоприкладства. Такое надо уметь.
которая открыла ему глаза. А затем уже исправляет ошибку собственного существования. Все это чушь, конечно. Но откуда берутся такие слухи, понятно. – Что «но»? – спросил шофер. Я пришла в себя. – Но когда шесть миллиардов Мюнхгаузенов крест-накрест держат за яйца друг друга, миру ничего не угрожает. – Почему? – Да очень просто. Сам себя Мюнхгаузен может и отпустить, как вы правильно заметили. Но чем больней ему сделает кто-то другой, тем больнее он сделает тем двум, кого держит сам. И так шесть миллиардов раз. Понимаете? – Тьфу ты, – сплюнул он, – такое только баба придумать может. – И снова с вами не соглашусь, – сказала я. – Это предельно мужская картина мироздания. Я бы даже сказала, шовинистическая. Женщине просто нет в ней места. – Почему? – Потому что у женщины нет яиц. Дальше мы ехали молча. Бывает такое, чего скрывать – загрузишь человека, и легче становится на душе. Почему так? Ведь ничего от этого не меняется – ни в твоей жизни, ни в чужой. Тайна. Ничего, пускай подумает о главном, это никому еще не вредило.
оборотни этого рода по большей части называют себя А-Цзы». Я помню этого человека. Его голова
(null)</p></Note><Note><p><p>– Марина Цветаева («от друзей – тебе, подноготную тайну Евы от древа – вот: я не более чем животное, кемто раненное в живот») да императрица Цы Си, которую невероятно раз</p>
carrot, an eggplant or any other elongated roundish object you might find appropriate for that matter. With kind regards, Alexandre Fenrir-Gray
– Я помещений не люблю, – сказала я. – Мне не нравится, когда меня помещают. Это пустое место под трибунами. Сначала тут склад был. Потом все перегородили, за стенкой сделали трансформаторную подстанцию, а про эту часть забыли. Ну, не просто так забыли. Пришлось, конечно, постараться… Я выразительно пошевелила в воздухе пальцами. Шевелить, конечно, надо было не пальцами, а хвостом, но я не собиралась посвящать Михалыча во все подробности своей трудной судьбы. – Отопление-то хоть у тебя есть? – спросил он. – Ага, вон вижу, обогреватели. А где туалет? – Вам что, хочется? – Нет, просто интересно. – Надо по коридору пройти. Там еще и душ. – Ты правда в этой конуре живешь? – Почему конура? – сказала я. – По планировке больше мансарду напоминает, как у адвоката или политтехнолога. Loft, это сейчас модно. Потолок здесь косой, потому что сверху трибуны проходят. Романтично. – А как же ты здесь без света? – Вон под потолком стеклышко, видите? Это окно. Когда солнце встает, сюда падает очень красивый луч. Вообще я и в темноте неплохо вижу.
