Елена Парахневич

Я склонила голову набок, осененная неожиданной идеей. – Ты ведь знаешь, что если женщина тебе нравится, не надо морозить ее убийственным взглядом?

Жить – значит преодолевать трудности; падать и подниматься, оставляя беды за спиной.

Я перегнулся через стол, чтобы никто не слышал, и прошептал ему на ухо несколько слов. Кеннет хмуро и даже испуганно на меня уставился. – Теперь ты знаешь, что «единственное в твоей жизни хорошее» – не просто точная копия отца. Твой сын намного хуже. – Какая же ты тварь!.. – выдавил он. – Яблочко от яблоньки… Оставь часы себе, пусть положат с тобой в могилу. И чем раньше, чем лучше.

дедушка. – Если кто-то узнает, что ты натворил, будет только хуже. Никто не захочет с тобой дружить. Мальчик затрясся. Его затошнило. Это он виноват. Надо было что-то сделать. Сказать комуто раньше. А он побоялся. А теперь уже поздно. Если кто-то узнает, что он позволял дедушке с собой вытворять, тогда от него все отвернутся. Никто не станет с ним разговаривать. Даже мама – и та его возненавидит. Мальчик зарыдал еще громче. Икнул, жадно глотая воз

Наверное, именно любовь делает нас сильнее. Заставляет думать, будто ничто не сумеет тебя сломить.

улицу. Тогда Брэйден ночует у меня в кладовке, потом через пару дней просит прощения у родителей и возвращается

Пардон, мадам! Боюсь, я наступил вам на ногу, – воскликнул крайне взволнованный