Марк Владимирович Талов

выпитого. Кто-то усадил меня напротив Эренбурга, а он попросил меня прочесть свои стихи. Я читал первое, написанное мною по приезде: Здесь я постиг всю горечь одиночества, Здесь муки начинаются мои. Нет у меня ни имени, ни отчества, Ни Родины, ни счастья, ни семьи.