Наталья Соболевская

по сравнению с теми квартирами, которые мы после переезда снимали – это отель пятизвёздочный. Забыла, как одним взмахом веника полный совок тараканов собирала и посмеивалась, что в некоторых странах их едят жареными, так что голодная смерть нам не страшна. Тогда тебя ни грязь, ни живность, ни надувной матрац вместо кровати не смущали. Когда это ты превратилась в капризную привереду? Ауу, где моя сестрёнка Ника, которую лопатой не убить, самосвалом не переехать

Твою же…, а теперь ему что-то на кровати понадобилась, ощущаю, как под весом его тела прогнулся матрац. Я сплю. Нет, я вообще мёртвая. Надеюсь, у него хватит человечности, меня не будить, вернее, из мёртвых не поднимать. Жданов лёгким касанием поцеловал меня в висок и шепнул: – Саша, третья дверь налево, а не направо. Это моя спальня. Ну да ладно. Спи. Треснуть бы мне, чем тяжёлым по голове, желательно кувалдой. Перепутала, блин право и лево. Паразитка, задушить меня мало….

тяна, хотя на самом деле злился не на него, а на себя за то, что дал Валерии ускользнуть. – Доктор был такого же мнения, – обиженно и тихо проворчал Костян. – Через пятнадцать километров начинается серпантин. Если до этого отрезка Валерию не остановим, есть шанс наткнуться на перевернутый автомобиль с женским трупом внутри. Я заметил боковым зрениемзапредельных

жет, а в душе бессознательно нас в пару объединила? Да ну

– Да ладно тебе, – хмыкнул Виктор Борисович и, бросив взгляд на дверь, украдкой (на случай, если мама неожиданно

слова, суть их я уловила лишь частично. Мой мозг был занят изучением его лица

Марата. Мы стояли у ворот. – Как что? Правду! Люди чувствуют, когда с ними искренни, и ценят это. Так что, Настена, на будущее учти. – Воронцов щелкнул меня по носу и направился к дому. Любопытство, конечно, раздирало до зуда. Как же ему удалось родителей приручить? Но Марат тот еще фрукт, если решил молчать, то ему хоть иглы загоняй под ногти, все равно ни единого