Ольга Громыко

Но политика не щадит никого, причем выбирать зачастую приходится между двумя почти идентичными кучками дерьма. А покажите мне еще вот ту, из дальнего угла! Вдруг она окажется настолько мерзкой, что позволит отбросить все сомнения?!

Посвящается всем мудакам, с которыми я когда-либо сталкивалась. Ибо в этом мире очень многое делается не благодаря кому-то, а вопреки

– Ой-вэй, сегодня прямо ваш день! – ничуть не смутился авшур. – Покупать свое гораздо приятнее, чем чужое – ви точно знаете, шо берете!

– Купил бы ты, Стасик, корабль, – сказал Вениамин Игнатьевич, болтая ложечкой в чашке с чаем – черным, крепким, душистым. Станислав Федотович подавился лимонной долькой (кидать ее в кипяток он почитал кощунством – все витамины гибнут и вкус чая напрочь забивается). От брызнувшей в горло кислятины аж слезы на глазах выступили. – Венька, да ты знаешь, сколько он стоит?! – Смотря какой, – рассудительно заметил Вениамин. – На круизную яхту, понятное дело, не хватит. А вот на транспортник списанный, года эдак тридцатого – сорокового, – запросто. У тебя ведь остались друзья на военных базах? – Зачем мне эта гора ржавчины?! – Сделаешь рейс-другой – отполируешь. Потом движок заменишь. Добавочные сопла поставишь. Лет через десять, глядишь, и до яхты дело дойдет. А главное, – Вениамин неодобрительно окинул взглядом холостяцкую квартиру с обширными месторождениями грязных тарелок и кружек, – занятие у тебя появится получше, чем целый день перед компьютером сидеть да голубей по паркам прикармливать. Тебе ж всего сорок семь, мужчина в самом расцвете сил!

– Как вы могли впустить ко мне в спальню киллера?! – Если бы мы ее не впустили, она бы обиделась и ушла.

Вернуться было еще не поздно, но зов граблей оказался сильнее

На том бы истории и закончиться, а мерзкому преступлению остаться безнаказанным, но, как известно, доб

«Считаете ли Вы, что человек имеет право владеть и управлять киборгом?»

Это не шавки. Это корги, самая маленькая овчарка и одна из самых умных пород.

Выпитое на ночь пиво бессовестно разбудило Теда незадолго до будильника — не могло уже часок потерпеть! — и категорично заявило пилоту, что они больше не могут быть вместе.