Юрий Буйда

– Входи. В старину в русском языке слова «убит» и «избит» были синонимами, поэтому, если речь шла об убийстве, к слову «убит» добавлялось «насмерть», «до смерти». Понятно, что я не стал донимать Юга этими филологическими рассудизмами. – Где Шаша?

надежду и огонь, то есть наделил их свободой

Трагедия сейчас никому не нужна, потому что и в России, и в мире все больны, все слабы, а трагедии нужны только сильным и здоровым людям, но не нынешним сильным и здоровым людям, потому что они сегодня поголовно - качки и дебилы, такова уж эпоха, которая нам выпала, эпоха, не заслуживающая ни оплакивания, ни осмеяния...

Она всегда умела добиваться своего. Если б не умела, то так и осталась бы стриптизершей в "Фениксе", одной из тех провинциалок, которые скоро выходят в тираж и заканчивают свои дни в подземном переходе на Плешке, клянча у прохожих на пиво, или продавщицей на рынке, ужинающей дошираком под паленую водку, или возвращаются в свои городки и деревни, чтобы выращивать свиней, мечтать о более или менее постоянном муже и рассказывать подружкам о Москве, где никогда не кончается горячая вода...

Глядя на костлявую Элеонору, соседи ехидно говорили, что ее мать переспала с велосипедом или пружинным матрацем.

Там жизнь – глагол, а тут – одни прилагательные…

«Ольгина бабушка девчонкой сбежала с братьями-близнецами, служившими в цирке: одного мужчины ей было мало. Лет через пять она вернулась домой — босая, загорелая, вся в татуировках, с трубкой в зубах и с огромным дырявым чемоданом, в котором спала ее трехлетняя дочь в костюме обезьянки»