Kitabı oku: «Немцы и славяне. История противостояния», sayfa 2

Мы оставляем в стороне подробности, сообщаемые разными формами предания, записанного Рудольфом⁶⁴, Видукиндом⁶⁵, Готфридом из Витербо⁶⁶, мы предлагаем вниманию ученых ту форму предания, которая образовалась среди населения страны, служащей именно исходною точкой для наших соображений и предположений.

Автор Голштинской хроники, которая издана недавно по исправному списку⁶⁷, как ни небрежно переделывает Гельмольда, замечателен, однако ж, многими особенностями, касающимися преимущественно народных преданий.

После краткого введения, в котором он говорит о войсках Александра Великого и разных кораблях⁶⁸, автор хроники продолжает:

«Один из названных кораблей, большой и знаменитый, на котором находились знатнейшие люди, причалил к устью Эйдоры или Сторы и бросил якорь; экипаж его расположился невдалеке от корабля и оттуда беспокоил тюрингов, ибо туземцы не знали еще в то время ни укреплений, ни оружия». Потом рассказывается подробно, как саксы, недовольные своим временным местопребыванием, нуждаясь нередко в средствах продовольствия, вздумали занять прочные жилища, и как им удалось хитростью захватить у тюрингов столько земли, сколько им требовалось. Но тем не менее взаимные недоразумения и пограничные споры не прекращались, тюринги решились, наконец, избавиться от своих соседей и истребить коварным образом пришельцев-саксов. Однако хитрость не удалась, и самих тюрингов постигла та участь, которую они готовили саксам. Саксы частью избили тюрингов, частью прогнали их и таким образом, говорит летописец в заключение своего длинного рассказа, они завладели странами Голштинией, Дитмартией и Стормарией.

Предание это, разукрашенное подробностями во вкусе тогдашнего времени, которым ныне никто не станет придавать значения, есть, конечно, плод народного воображения, однако оно не лишено и исторического основания. Во всяком почти предании кроется зерно исторического события. Следует только отыскать в нем тот факт, который составляет его зародыш. Главный пункт народного сказания заключается не в баснословных обстоятельствах, при которых саксы отделились от войска Александра Великого, не в рассказе о хитрости, посредством которой саксы, причалив к берегу, овладели населенной страною, а в том обстоятельстве, что саксы пришли из-за моря и поселились среди чужого племени на морском берегу. Как Александр Великий, так и тюринги принадлежат к области вымыслов. Нет никаких известий о том, чтобы тюринги жили когда-либо на берегах Северного моря, а потому становится в высшей степени вероятным, что саксы, пришедшие из-за моря, оттеснили от устьев Эльбы не тюрингов, а славян.

Если верно нами подмечен главный мотив, из которого образовалось подобное предание, то в таком случае можно было бы в нем видеть указание на два исторических события – на господство славян на Нижней Эльбе у ее устьев и прибытие саксов, оттеснивших мало-помалу славян с правых берегов Эльбы и берегов Северного моря.

Гораздо яснее определились пограничные отношения по юго-западной линии, на которой соприкасались полабские славяне с саксами. Если бы мы, обозначая юго-западные пределы полабских славян, руководились указаниями Адама Бременского, то нам следовало бы принять Эльбу рубежом, разграничивавшим два соседних племени⁶⁹. Между тем есть в довольно обширной полосе, примыкающей к левому берегу Эльбы, несомненные следы славянских поселений, которые еще доселе сохранились. Так как и другие данные доказывают, что славянский элемент проник довольно глубоко в саксонcкие области ранее XI столетия, то из этого видно опять, как мало достоверны известия, сообщенные Адамом Бременским относительно пределов, до которых распространялись полабские славяне. Правый берег Эльбы⁷⁰ составлял в самом деле в известное время линию, которая разграничивала полабских славян от саксов. По всем указаниям и соображениям следует полагать, что полоса по левому берегу Эльбы от Магдебурга до Гамбурга была во владении саксов еще при Карле Великом и что славяне перешагнули ее не ранее IX столетия. По ходу событий, изложенных нами в очерк взаимных отношении славян и саксов при последних Каролингах в Германии, становится в высшей степени вероятным, что славяне стали переселяться на саксонский берег Эльбы именно с конца IX века, так что мало-помалу им удалось овладеть страною от устьев реки Ильмены до устьев реки Оры и утвердиться в ней так сильно, что полабское славянство, истребленное в коренных своих землях между Эльбою и Одрою, сохранило именно в этих новых областях еще и поныне много остатков своей прошедшей жизни.

Так как завоевание прибрежной полосы по левому берегу Эльбы происходило уже в известное нам историческое время и судьбы вновь приобретенных областей тесно связаны с судьбами тех полабских народов, которые ими овладели, то мы пока ограничиваемся здесь только определением пограничной линии между саксами и славянами. Как выше мы старались доказать, что славянский элемент на север и запад простирался далеко за пределы, обозначаемые, с одной стороны, Адамом Бременским и Гельмольдом, с другой – позднейшими историческими исследователями, так и в юго-западном направлении следует на основании несомненных данных передвинуть пограничную линию. Завоевания полабских славян доходили не только до западных пределов Старой марки (Altmark) и до реки Ильмены (в княжестве Люнебургском); они простирались еще западнее на всю полосу, которую образует прямая линия, проведенная от Гамбурга до Брауншвейга и от Брауншвейга до Магдебурга.

Славянская ладья, реконструированная по результатам археологических раскопок в Волине (Польша), у берегов Балтийского моря

Восточные и южные границы полабских славян, соприкасаясь с пределами одноплеменных народов, не возбуждали вследствие этого спора и не подвергались ограничению со стороны немецких исследователей.

На пространстве между Эльбой до Магдебурга, Балтийским морем и Одрой до Франкфурта (на той же реке) жила ветвь славян лехитских, подразделявшаяся на отдельные отрасли. Со времени Карла Великого, когда известия франкских летописцев начинают проливать свет на борьбу полабских славян с иноплеменными соседями, равно как и в продолжение следующих столетий, полабское славянство не образует одного политического целого. Оно распадается на мелкие народы, которые живут самостоятельно, иногда же примыкают ближе друг к другу и подчиняются или по собственной воле, или же по принужденнию одной общей власти. Такое первенствующее место между полабскими славянами занимали преимущественно два народа – бодричи и велеты (лютичи) – в качестве или управлявших общим союзом, или же подчинявших себе соседние мелкие народы с известными ограничением их самостоятельности.

В состав бодричского союза входили⁷¹:

– вагры, занимавшие восточную часть Голштинии и остров Фимбра. Главным их городом был Альденбург (Старгард);

– полабцы, пограничные на западе с стормарами, с главным городом Ратибором (Рацебург);

– бодричи, называвшиеся во времена Адама Бременского рарогами. Главным их городом считался Микиленбург (Мекленбург);

– варны по реке Варне, между ее верхним течением и рекой Эльдою с горою Пархим (Перкун);

– глиняне, южные соседи бодричей и варнов, примыкали своими южными пределами к берегу Эльбы, между нижним течением рек Эльды и Стекеницы;

Города бодричей (ободритов) и лютичей

– смольняне и бытенцы, жившие на небольшом пространстве, западную границу которого составляло устье реки Стекеницы в княжестве Лауенбургском;

– морачане в юго-восточном углу герцогства Мекленбург-Шверинского, около озера Морыч (Müritzer-See), от которого, по всей вероятности, получили свое название.

Лютичский союз образовали следующие народы:

– хижане, они примыкали к берегам Балтийского моря между нижним течением рек Варны и Рекницы. Между прочими укрепленными местами хижан упоминается Росток;

– черезпеняне, получившие свое название от реки Пены, хотя исторические данные указывают на то, что земли их, лежавшие в восточной окраине Мекленбург-Шверинского герцогства, соприкасались только с верхними течением реки Пены на самом незначительном пространстве;

– ратари в герцогстве Мекленбург-Стрелицком с городом Ретрой на южном берегу Долинского озера (Prillwitz, Tollenser See);

– долинчане по южному берегу реки Пены;

– укране и речане, они примыкали частью восточных границ к берегам Одры (Uckermark);

– гаволяне или стодоране по реке Гаволе (позд. Средняя марка (Mittelmark);

– спревяне, по реке Спреве простирались в западном направлении до реки Одры.

На южной границе народов, входивших в состав лютичского союза, жили полабские сербы. На восточных пределах примыкали к ним поморяне и ближайшие лехитские ветви.

Глава II
Борьба полабских славян с немцами от Карла Великого до смерти Оттона I

1. 772–973 годы

Многократные попытки франкских властителей в течение VII и VIII веков уничтожить самостоятельность саксонского народа остались безуспешными. Твердое намерение Карла Великого достигнуть цели, не осуществленной его предшественниками, сделалось роковым не только для последнего независимого народа Германии: оно повлияло решительным образом и на всю будущность славян. Славяне должны были содействовать разрушению самостоятельного быта саксонского народа, трудиться над объединением романо-германского мира и создать против себя силу, сломить которую уже не могла потом их многовековая ожесточенная борьба с немцами.

Саксонский народ, теснимый франкскими завоевателями с запада и юга, в своей борьбе за независимость не находил дружеской поддержки у своих северных и восточных соседей. На северных устьях Эльбы саксонское население подвигалось завоевательно к востоку и оттесняло бодричей от берегов Северного моря: пограничная вражда была между ними необходима. По среднему течению международной германо-славянской реки происходили такие же неприязненные столкновения. В редких случаях встречается союзное действие саксов и славян против франкского напора. Во время последней борьбы саксов за народную независимость при Карле Великом весь пограничный славянский мир был враждебно к ним расположен. Одна часть ревностно поддерживает завоевательные стремления франкского государя, другая же равнодушно смотрит на происходившую борьбу. Только на севере в Дании саксы находят для себя союзников.

Карл Великий за обеденным столом.

Средневековая миниатюра (фрагмент рукописи из собрания Британской королевской библиотеки)

В продолжение многолетней кровавой драмы, разыгрывающейся на саксонской земле при Карле Великом, роли союзников двух народов – франкского и саксонского – не меняются. На сторону завоевателя переходят бодричи, общие интересы связывают их неразрывно с Карлом Великим; враги франкского преобладания в Германии являются и их же врагами. Дания, поддерживая борьбу за саксонскую независимость, постоянно относится враждебно к бодричам, верным союзникам Карла Великого. Соседи-велеты, хотя не действуют открыто в пользу защищавшегося саксонского народа, смотрят ненавистными глазами на успехи франкского орудия. Что было причиною такой открытой ненависти велетов к соплеменникам-бодричам, определить трудно. Была ли это только племенная вражда, которая столько раз обнаруживалась, или же здесь действовали побуждения другого рода? Может быть, вражда вызвана была и завистью велетов к бодричам, которые из-за мелких собственных интересов жертвуют мыслью народного племенного союза против могущественной силы, образующейся в пределах всего юго-западного мира.

Из скудных известий франкских летописей видно только то, что бодричи с первой поры франкского напора на Саксонию являются союзниками Карла Великого⁷², его верными друзьями, которых франкский монарх щедро осыпает ласками; но этот союз мелкого народа с могущественным обширным государством не мог быть равноправным союзом. Оттого и франкские летописцы именуют бодричей своими славянами, хотя нигде не упоминается о подчинении их Карлом Великим, хотя во времена его соблюдались дружественные отношения к бодричам⁷³. Из тех же источников мы узнаем, что велеты пылали ненавистью к Франкской державе, что беспрестанно беспокоили своих соседей, подчиненных монархии Карла Великого или вошедших с ними в союзнические отношения⁷⁴.

С 772 года началась кровопролитная война с саксами. С каждым годом все далее проникали в глубину Саксонии мечи франкского завоевателя. Народный герой Видукинд оставляет свою истощенную землю, не рассчитывая на ее успешное сопротивление, и отправляется заискивать дружбу и просить о помощи не у ближайших соседей с востока, могущественных велетов, а у датского короля. Саксония подчинилась воле победителя, хотя только временно. Восточную границу, которою соприкасались по Средней Эльбе саксы со славянами, следовало теперь обеспечить от вторжений и устроить здесь пограничные отношения. И тогда в первый раз отряды Карла являются в 780 году на левом берегу Эльбы там, где в нее впадает река Ора, в недалеком расстоянии на север от Магдебурга. Там впервые славяне, жившие по правому берегу Эльбы, должны были испытать на себе всю грозу и силу франкского завоевателя, который принудил их не делать нападений на пограничную землю саксов. Но весьма сомнительно, чтобы славяне во время этого похода, предпринятого преимущественно для устройства дел на отдаленной восточной окраине⁷⁵, в значительном числе приняли христианство⁷⁶.

Когда не удались попытки Видукинда (782) уничтожить утверждающее господство франкского властителя, тогда племя саксов, за исключением только нордлюдов, должно было безусловно подчиниться новому порядку вещей, оставить народную веру. Видукинд принял христианство. Для саксов не было спасения: истощенная страна только местами, частными вспышками обнаруживала слабое стремление к племенной независимости. С тех пор стала угрожать опасность полабским славянам. Покоренная земля саксов, подчинившаяся общему гражданскому и военному устройству Франкской державы, открывала свободный и безопасный путь к славянам, примыкающим к ее северо-восточным границам.

С тех пор внешнее положение славян переменилось к худшему. Племенная вражда не прекращалась, разрозненность существовала по-прежнему, нигде не обнаруживалось стремление создать политическое целое, сомкнуться и представить дружный отпор соседним врагам. Между тем ближайшие соседи их, саксы, входят в состав большого государства, умножают его военный силы и делаются орудием для сооружения громадной германо-романской державы.

Карл Великий принимает сдачу Видукинда в плен франкам в 785 г. (с картины А. Шеффера, 1858 г.)

Такая перемена вещей отозвалась гибельными последствиями для славян.

Велеты должны были первыми испытать на себе силу объединявшегося под рукою Карла великого юго-западного мира. Против них поднимается гроза разноязычных племен. Велеты славились мужеством и многочисленностью своих воинов⁷⁷. Карл Великий ведет против них не только франкское ополчение, но и отряды других послушных его воле народов.

Какие причины вызвали это первое франкское нашествие на западных славян? Об апостольских намерениях Карла Великого не упоминается в летописи; впрочем, тогда еще не прикрывались завоевательные стремления этим предлогом: распространять свет христианский. Едва ли также можно поверить летописцу, если он полагает, будто поход был предпринят в отмщение за соседей, беспокоимых беспрестанными набегами велетов⁷⁸. Поход состоялся в 789 году. На деятельную поддержку саксонского ополчения нельзя было рассчитывать⁷⁹. Оттого собирает Карл силы свои с разных сторон. К его войску, франкскому, примкнули фризы⁸⁰. С ним действуют заодно и славяне – сербы лужицкие⁸¹. Тут и бодричи, которых ведет против велетов их князь Вицан⁸². Карл, переправившись через Эльбу, предал неприятельскую страну опустошению. Князь велетов устрашился, не выступил в поле против него, но заперся в своей столице⁸³. Видя дружное действие с разных сторон вторгнувшихся союзников, Драговит, князь велетов, решился войти в переговоры с Карлом, когда тот, проникая все далее и далее до реки Пены⁸⁴, явился под стенами его города. Он подчинился, его примеру последовали и другие младшие и менее значительные князья, которые вместе с их землями входили в состав велетского союза, и знать велетов не противоречила, не имея надежды на успешное сопротивление. Карл взял заложников, взял и присягу в подчиненности. Народ испытал в первый раз всю грозу франкской войны. Если верить известиям двух летописцев, что Драговит сделался вассалом Карла Великого, что, впрочем, подлежит некоторому сомнению, то вассальные отношения его не были продолжительны⁸⁵. Велеты вскоре, когда представился случай, заявили свою народную самостоятельность и впоследствии, еще при Карле Великом, не раз доказывали на деле, что не считают себя его подданными и вассалами. Несколько лет спустя, в 792 г., после погрома, нанесенного им франкским монархом, велеты действуют заодно с саксами, восставшими против религиозных нововведений: заодно с саксами уничтожают начатки христианского учения, разрушают церкви и истребляют христианское духовенство⁸⁶. Но каково бы ни было отношение велетов к Карлу Великому, утвердившееся со времени первого его похода, этот успешный натиск послужил основанием для последующих высокомерных притязаний со стороны западного властителя, воле которого преклонялась Юго-Западная Европа и славе которого льстил придворный жизнеописатель, провозглашавший, будто и восточные народы от берегов Рейна до Вислы платили дань Великому Карлу⁸⁷. Саксонский народ, подчинившийся франкскому господству, не раз пытался свергнуть ненавистное иго. Но все эти попытки оказывались безуспешными; только одна часть саксов, живших при устьях Эльбы на правом ее берегу, успела сохранить свою независимость. Сами пользуясь самостоятельностью, они пытались поднять дух свободы и между подчиненными франкам соплеменниками⁸⁸. Между саксами вспыхнуло восстание. Карл усмирил его легко в странах завоеванных, к нордлюдам же, жившим в Трансалбингии, он боялся сам идти войной: в этом случае помощниками его оказались славянские бодричи. Подвинувшись к Бардовику, Карл Великий стал дожидаться союзника, бодричского князя Видана, которого пригласил к себе на свидание. Но северные саксы, считая бодричского князя ближайшим и опаснейшим врагом своим, убили его в то время, когда он переправлялся через Эльбу на свидание с Карлом⁸⁹. Такое явное сопротивление, такая обида, нанесенная Карлу в лице его союзника, возбудили в нем еще большую ненависть к вероломному народу. Часть саксов, жившая по левому берегу Эльбы в северо-западной стране Германии, должна была поплатиться опустошением за поступок своих собратьев⁹⁰.

Северные саксы готовились к новому возмущению. Карл послал к ним своих легатов, но саксы умертвили некоторых из них, других же захватили в плен, некоторым только удалось бежать, вероятно к бодричам. Они не пощадили даже франкского посланника, который отправлялся к датскому королю. Вблизи не было франкского войска, но были франкские союзники – бодричи. Три года назад саксы убили бодричского князя, теперь же напали на самих бодричей. Князь славянский встретил их на Святом Поле и нанес им вместе с франкским легатом Эбурисом решительный удар⁹¹. По словам Эбуриса, в кровопролитной битве пало четыре тысячи северных саксов. Король умел оценить заслуги своих союзников: он воздал им в лице их князя полную честь его за блестящий подвиг⁹².

Северные саксы на время должны были смириться. Но пламя возмущения не потухало, и оно стало обнаруживаться мелкими вспышками. Карл взял у них заложников в 799 году как ручательство прочного мира, но и эта мера оставалась без ожидаемых последствий⁹³. Он прибегнул к другой, более решительной мере, посредством которой уже прежде сломил силу южных саксов: он решился уничтожить последнее убежище саксонской политической свободы.

В 32 г. кровопролитной борьбы с саксами явился с сильным войском в саксонской земле не король франкский, но император Юго-Западной Европы. Перед блеском римского венца должен был исчезнуть последний луч независимости саксонского народа. Император расположился лагерем на левом берегу Эльбы, на границах возмутившейся страны. Тут явились к нему и славянские князья, между прочими – бодричский князь Дражко, снискивать себе подарками милость венчанного государя⁹⁴.

Карл пришел с войском, он имел намерение опустошить страну, которая причиняла ему столько беспокойства, насильственно вывести народонаселение – мужей, жен и детей – и переселить их в другие части своего государства. Воля франкского властителя была исполнена. Многочисленные толпы из областей Нижней Эльбы по левой ее стороне должны были оставить свою родину, та же участь постигла и жителей в стране северных саксов, полосе, которая соприкасалась с пределами бодричей⁹⁵. Опустелую землю, составлявшую некогда достояние славян полабских, Карл отдал во владение бодричскому князю, своему верному союзнику⁹⁶. Вся западная окраина Голштинии, омываемая водами Северного моря, окраина, из которой бодричи были вытеснены саксами, возвращена вновь славянскому народу. Во второй раз бодричи овладели устьями Эльбы и открыли себе свободный доступ к Северному морю.

Карл Великий принимает капитуляцию саксов (иллюстрация из книги Э.М. Таппан «История мира в рассказах, стихах и рисунках», 1914 г.)

Уничтожив последний приют, убежище саксонской независимости, Карл в то же время еще более тесными узами привязал к себе славянского князя, который со своими бодричами оказывал Карлу в дальнейших его завоеваниях самую ревностную поддержку и вместе с франкскими войсками водил свои отряды против соплеменных чехов⁹⁷.

С упадком саксонской политической самостоятельности исчез и последний враг в Германии. Объединенный мир Юго-Западной Европы мог наслаждаться внутренней тишиной. Но на окраинах монархии явился внешний враг, поднималась буря, которая разразилась и над славянскими народами и новыми смутами омрачила последние годы царствования Карла Великого. Этот внешний враг были датчане; от них пострадали прежде всего бодричи, ближайшие соседи, которые, будучи вовлечены в ход внешней франкской политики, должны были разделять и ее последствия.

Против франкской монархии и ее союзников – бодричей вооружаются многочисленные враги. Самостоятельность Саксонии была сломлена уже, но беглые сыны ее с давнего времени, начиная с Видукинда, встречали гостеприимный прием у датчан. Число беглых умножилось вследствие последнего насильственного переселения северных саксов. Уже тогда Готфрид (Гудфрид. – Ред.), датский король, стоял на южной границе своей страны в Шлезвиге, готовясь вступить в бой с Карлом, но план его не состоялся⁹⁸. Только в 808 году, вероятно, найдя себе надежных союзников, начал он неприязненные действия, с ним соединились велеты, ему подали помощь глиняне и смольняне. Война длилась несколько лет кряду⁹⁹.

Готфрид оправдывал себя тем, что бодричи первые подали повод к наступательному действию¹⁰⁰. Не была ли война вызвана столкновением торговых интересов датчан и бодричей на водах Северного моря, с тех пор как бодричи начали господствовать на устьях Эльбы?

Готфрид, прибыв с флотом к бодричским берегам, ступил с войсками на бодричскую землю, разрушил несколько укрепленных мест, хотя бодричи и храбро защищали свою страну и много причинили вреда неприятелю, но не могли устоять против соединенных врагов – датчан, велетов, смольнян и глинян. Князь Дражко, не полагаясь на верность своих подчиненных, бежал, другой князь, Годолюб, лишен был жизни датским королем¹⁰¹. На возвратном пути Готфрид разрушил город Рарог¹⁰² – торговое место, лежавшее на берегу моря, и вывел отсюда всех датских купцов, несмотря на то что сношения с названным городом доставляли ему большие выгоды. Бодричи, не дождавшись благовременной помощи со стороны Карла, были обложены данью. Две части бодричской земли должны были платить дань датскому королю. И от велетов пострадала она жестоко. Велеты унесли с собой военную добычу¹⁰³.

Карл, получив в Ахене известие о датском набеге, послал сына своего Карла, чтобы удержать датского короля от вторжения в Саксонию. Карл не решился преследовать Готфрида, но, переправившись через Эльбу, думал наказать ближайших по дороге к велетам смольнян и глинян. Он стал опустошать их землю, однако, потерпев поражение, должен был вернуться без всякого успеха¹⁰⁴.

Торжество датчан не прекратило военных действий. Хотя Готфрид предлагал Карлу устроить дела мирным образом, но переговоры остались без последствий. Только бодричский князь Дражко, возвратившийся тем временем в свою землю, обязался дать в заложники датскому королю сына своего, в отношении же к датским союзникам ему дана была полная воля, и в том же году Дражко не замедлил с помощью саксов отомстить соседям своим – велетам за их прошлогодний набег. Опустошив их землю огнем и мечом, он взял с собою богатую военную добычу. Дошла очередь и до смольнян, и они должны были поплатиться за то, что отложились от бодричей и содействовали датскому завоевателю¹⁰⁵. Соединенные силы бодричей и саксов подступили к их главному укрепленному городу, разрушили его до основания¹⁰⁶. Смольняне были принуждены опять присоединиться к бодричскому союзу. Хотя этими последними действиями обеспечивалась восточная граница, хотя два укрепления, воздвигнутые на левом берегу Эльбы¹⁰⁷, сдерживали необузданных велетов, все-таки Франкская империя не могла наслаждаться полным миром. Норманны, отчасти датчане, с некоторого времени тревожили ее берега. Надменный король датский Готфрид, не довольствуясь тем, что обложил и бодричскую землю данью, посягал на прибрежные страны Германии, замышлял даже завоевать всю Германию¹⁰⁸. Север и восток Германии хотя слабо, но были защищены бодричами от вторжений датчан, прибрежная же страна устьев Эльбы представляла норманнским мореплавателям свободный доступ: с приливом Северного моря они могли на лодках по Эльбе легко проникать во внутреннюю Саксонию. Ввиду такой опасности Карл решился у устьев Эльбы воздвигнуть укрепленное место в стране, которая, по собственному его распоряжению, перешла несколько лет тому назад во владение бодричей. Таким пунктом избрали Эзесфельд (ныне Itzehoe) на реке Сторе, вблизи устья Эльбы, где немедленно поселены были военные колонисты, набранные из разных стран Галлии и Германии¹⁰⁹.