Kitabı oku: «Партия эсеров и ее предшественники. История движения социалистов-революционеров. Борьба с террором в России в начале ХХ века», sayfa 3

Обе организации успешно развивали свою деятельность, но скоро были разрушены. 21 апреля 1894 года в Смоленске была арестована типография партии «Народное право», причем взяты нелегальными мужчина и две женщины (по установке это оказались: отбывшие пятилетнюю ссылку в Сибири член «Пролетариата» Михаил Монцевич, дочь коллежского асессора Людмила Александрова, сестра члена группы народовольцев Михаила Александрова, и Надежда Фонякова). Подверглись аресту и наиболее активные члены ее по городам: Москва, Харьков, Смоленск и Орел. Произведенными обысками были обнаружены: большое количество революционной литературы, изданной преимущественно группой народовольцев, а также впервые появившийся в России журнал «Русский рабочий», № 1, и отгектографированная, усиленно распространявшаяся среди рабочих брошюра «Хитрая механика». Партия прекратила свое существование.

Одновременно с тем по связям с партией «Народное право» была разгромлена и петербургская группа народовольцев. Произведенными обысками были взяты большие склады революционной литературы и обнаружены экземпляры «Русского рабочего», отобраны гектографы и принадлежности для массового размножения при посредстве их различных рукописей. Однако типография группы обнаружена не была. Она уцелела, так как была хорошо законспирирована, и лишь прекратила свою деятельность.

Сколь обширны были наладившие свое революционное дело обе описанные выше организации, может служить показателем то, что к возбужденному по настоящему делу дознанию было привлечено 158 человек.

В рассматриваемый период времени положение дел у народовольческой эмиграции было таково. После репрессий, которым подверглись русские эмигранты в Швейцарии и Париже в 1889–1890 годах, они сгруппировались главным образом в Лондоне, где к началу 1891 года, кроме живших там постоянно Чайковского и Кравчинского, поселились Волховской, Шишко, Бурцев, Гармидор, Дембский и другие приверженцы народовольчества. Благодаря такому наплыву их в Лондон там начались рефераты о революционном движении в России, на которых рассказывались ужасы о тех якобы мучениях, которым подвергаются в России политические преступники, и усиленно велась агитация против русского правительства и существующего в России режима. Результатом этой деятельности эмигрантов явилось образование в Лондоне в 1890 году английского Общества друзей свободы в России, начавшего издавать журнал «Свободная Россия» и открывшего позже несколько отделов по другим городам.

Годом позже, в 1891 году, в Лондоне был основан фонд для вспомоществования проживающим за границей русским эмигрантам и революционная организация, названная Фонд вольной русской прессы; основатели: Кравчинский (Степняк), Волховский, Чайковский, Шишко и Войнич (Кельчевский). В 1894 году Войнич вышел из комитета Фонда и его заменили Лазарев и Гольденберг. Фонд являлся учреждением, которое ставило целью своей деятельности издание и водворение в Россию брошюр и воззваний как революционного, так и вообще противоправительственного характера независимо от их партийности. Первое издание Фонда вышло в 1892 году; это была брошюра Степняка «Что нам нужно и начало конца». Фонд существовал до 1901 года и успел за время своей деятельности издать до ста названий разных книг, брошюр и «Летучих листков».

По примеру Англии эмигранты Лазарев и Гольденберг образовали и в Америке Общество американских друзей свободы в России и стали выпускать отдельное издание «Свободной России» («Свободная Россия» издавалась также и в Швейцарии на немецком языке). Успеху агитации в Америке много способствовал журналист Джорж Кеннан. Посетив Сибирь и познакомившись там с условиями жизни политических ссыльных, Кеннан, вернувшись на родину, начал чтение рефератов об «ужасах» русского режима, а затем с той же целью поехал в Англию. Успех от всего поднятого в Англии и Америке шума был большой, а в кассы фондов в первый год их образования притекали значительные суммы.

Что касается Парижа, то там в 1893 году организовалась группа «старых народовольцев» (Лавров, Рубанович, Тарасов и др.), поставившая своей задачей оказывать коллективное содействие русскому социально-революционному делу и с этой целью предпринявшая издание сборника под заглавием «Материалы для истории русского социально-революционного движения» с приложением «С родины на родину». В объявлении об этом издании группа так заявляла о своих намерениях: «Нам хотелось бы в этих трудах дать необходимую подкладку деятельности нынешних русских социалистов-революционеров, уяснить их связь с предшественниками, их связь с теми принципами, которые они унаследовали от этих предшественников и которые лежат в основе всех задач мирового социалистического движения, в наше время происходящего».

В том же году до эмигрантских кругов стали доходить слухи об усилении в России народовольческого движения, и это подало Лаврову и другим эмигрантам мысль об объединении всех сторонников социально-революционного направления за границей и о слиянии их деятельности с действующими в России организациями. Не находя для осуществления задуманного предприятия соответствующего, стоящего вне кружков человека в Европе, вызвали из Америки Лазарева. Прибыв в Париж весной 1894 года и ознакомившись с положением дел среди эмигрантов, Лазарев предложил образовать в Париже центральное учреждение, вроде прежнего Исполнительного комитета, которое прежде всего должно было обратить на себя внимание рядом террористических актов. Одновременно с этим он предлагал начать разъяснять террор массовым распространением прокламаций, образовать особый фонд для выдачи денежных пособий отъезжающим на родину в Россию террористам, обратить внимание на находящуюся за границей учащуюся молодежь, дабы чрез нее завязать связи с Россией и навербовать в ее рядах будущих работников революционного дела в империи.

Обсудив проекты Лазарева, народовольцы стали вырабатывать особую декларацию к единомышленникам в России, в которой высказывалась необходимость возрождения народовольческой организации с центральным органом и особым бюро за границей, необходимость возобновления систематического террора и пропаганды среди интеллигенции, рабочих и крестьян. Все эти начинания создали особое оживление среди эмигрантов, и многие начали уже собираться на работу в Россию, но дальнейшему развитию этого движения помешало совершенное анархистом убийство президента Карно. Последовавшие за ним преследования анархистов коснулись и наших эмигрантов. Лазарев и несколько других народовольцев были высланы из Парижа, оставшиеся нетронутыми временно притихли.

Заметно было в 1893 году оживление среди русских революционеров и в Швейцарии. Так, в Цюрихе около Бурцева образовался террористический кружок, который вступил в сношения с лондонскими эмигрантами и предпринял шаги для установления связи с Россией, куда весною 1894 года отправил трех своих членов, но все они были арестованы (Куцый, Ханжи, Цуссенбаум). В Берне же с 1894 года из молодых народовольцев составилась группа во главе с Хаимом Житловским, принявшая название «Союз русских социалистов-революционеров» и начавшая издавать газету «Русский рабочий».

Первый номер «Русского рабочего» был отпечатан в Париже в январе 1894 года. Газета предназначалась для рабочего народа в широком смысле этого слова, то есть не только для фабричного люда, но и для крестьянства. Вышедший номер представлял листок в восемь страниц. Кроме двух руководящих статей, он содержал обзор политической борьбы рабочих на Западе, две корреспонденции о рабочих делах за границей и письмо П. Лаврова, в котором тот выражал сочувствие и пожелание успеха затеянному делу создания органа для рабочих. В статье «Что делать русскому рабочему» редакция говорила:

«Русские рабочие должны последовать примеру своих братьев-рабочих в других землях и потребовать: 1) народной воли, 2) Земского собора (выборных из народа вместо царских чиновников), 3) вольного слова.

Вольным словом и Земским собором народ должен воспользоваться прежде всего для того, чтобы требовать себе земли, чтобы сбросить с себя огромные подати, которые теперь разоряют его, чтобы завести повсюду школы и положить конец народной темноте и непониманию, чтобы начать правильную и открытую войну со всеми народными грабителями, со всякой неправдой и злом на русской земле».

Газета печаталась Соломоном Раппопортом под редакцией сначала Степанова и Кашинцева, а затем Теплова, Бека и Шейниса. Второй номер газеты вышел лишь в феврале 1895 года, на нем был уже подзаголовок «Ежемесячное издание Союза русских социалистов-революционеров», что, однако, не соответствовало действительности относительно времени выхода газеты и было заменено позже подзаголовком «Непериодическое издание». Союз был первой организацией, принявшей официально название «социалистов-революционеров» и вошедшей, как будет указано ниже, в состав образовавшейся позже партии социалистов-революционеров.

III

Оживление общественных кругов после кончины императора Александра III. – Московский кружок террористов. – Петербургская группа народовольцев, или группа «4-го листка». – Группа «новых народовольцев». – Появление групп социалистов-революционеров. – Петербургская и Киевская группы. – Союз социалистов-революционеров (северный). – Газета «Революционная Россия». – Рабочая партия «политического освобождения России». – Брошюра «Свобода». – Брешко-Брешковская и Гершуни. – Другие кружки. – Старики. – Деятельность эмигрантов. – «Народоволец» Бурцева. – Издания Союза русских социалистов-революционеров

Кончина императора Александра III вызвала оживление как в либеральных и революционных кругах России, так и среди нашей эмиграции. Либералы начали обсуждения о предъявлении молодому монарху всевозможных ходатайств о реформах, а затем стали выступать и с самими ходатайствами, революционеры же разных оттенков обсуждали вопросы о более решительных действиях в целях достижения своих идеалов. Незыблемость самодержавия, возвещенная государем императором в речи 17 января 1895 года как главная основа государственного строя России и впредь, вновь дала повод крайним элементам наводнить Россию прокламациями с призывом к объединению всех революционных организаций в целях свержения существующего строя. Социалисты-революционеры посвятили настоящему предмету «Летучий листок группы народовольцев» № 3, а также прокламации: «Группа социалистов-революционеров – русскому обществу», «Граждане» за подписью «революционеров из недр России» и получившую широкое распространение прокламацию «Радикалы и поссибилисты», издание группы народовольцев.

Оживились и эмигрантские кружки. Лавров в Париже выступил с призывом к революционной работе и с угрозами по адресу правительства, чем заслужил одобрение большинства эмигрантов. Как в лондонских, так и швейцарских кружках народовольцев обсуждалась необходимость активных выступлений. Террор выставлялся как надежнейшее средство достигнуть желаемого. Такое настроение революционных кружков нашло отражение и в практической их работе. В 1894 году в Москве, среди одного из кружков саморазвития учащейся молодежи, стал выделяться своими крайними революционными воззрениями студент университета Иван Распутин, который, не скрывая своих взглядов, вел среди молодежи пропаганду террора. Только террором, по его убеждению, можно было добиться изменения существующего образа правления и – как следствие того – введения необходимых для благосостояния народа реформ. В январе 1895 года у Распутина возникла мысль организовать боевую организацию из отдельных, по 5 человек, боевых кружков, для выбора которых он и стал пользоваться кружковыми собраниями учащейся молодежи, собиравшимися для собеседования и чтения революционных изданий. Организовать такую партию Распутину не удалось, что, однако, не помешало ему остаться при своих намерениях крайнего характера. И когда в Москве прошел слух о предполагавшемся весною 1895 года высочайшем приезде, Распутин замыслил организовать покушение на государя императора, для чего и образовал кружок, в который кроме него вошли: приятельница Распутина, убежденная террористка, томская мещанка Таисия Акимова, студенты Павелко Поволоцкий, Степан Кролевец и Василий Бахарев. Оборудовав лабораторию, кружок стал изготовливать разрывные снаряды, попутно же производил разведку по тем путям, по которым, по его предположению, мог проследовать по Москве его величество. Среди всевозможных предположений о способе осуществления задуманного была мысль бросить снаряды или с колокольни, или же из окна какого-либо дома по пути следования. При неудаче в Москве предполагалось организовать покушение в Санкт-Петербурге.

В апреле 1895 года члены кружка стали производить в окрестностях Москвы опыты с изготовленными Бахаревым снарядами, но последовавшие 4 мая аресты членов кружка пресекли их преступную деятельность. Произведенными у злоумышленников обысками было обнаружено: лаборатория со всевозможными принадлежностями для изготовления снарядов, народовольческая литература и другие данные, вполне изобличавшие кружок в задуманном злодеянии. На возбужденном затем дознании главные деятели кружка сознались в преступном замысле совершить террористический акт чрезвычайной важности и дали откровенные по делу показания. По связи с упомянутым кружком был обыскан ряд лиц, из которых некоторые были посвящены в планы кружка, другие же лишь имели с ним отношения, и число всех лиц, привлеченных по настоящему делу к дознанию, достигало до 35 человек.

Осенью того же 1894 года в Петербурге сын чиновника Василий Браудо, врач Андрей Фейт и Александр Ергин, из которых каждый уже имел революционное прошлое, решили продолжать издательскую работу уничтоженной весенними арестами группы народовольцев, и, когда освобожденный из-под стражи Александр Федулов передал в их распоряжение уцелевшие от весенних арестов типографские принадлежности и архив группы, они стали налаживать вновь типографию. На почве этой совместной работы и образовалась вновь группа народовольцев, в которую, кроме указанных лиц, вошли еще несколько интеллигентов, а к 1895 году к группе присоединился целый рабочий кружок, в котором велась социал-демократическая пропаганда.

С присоединением рабочих типография была окончательно оборудована и передана в их руки, и благодаря этому с февраля 1895 года в ней началась бойкая работа; как результат ее появились последовательно следующие издания: «Радикалы и поссибилисты», «Речь Лаврова», «Летучий листок группы народовольцев» № 3, «Царь Голод», «Ткачи», «Объяснение закона о штрафах», «Летучий листок» № 4, «Вопросные листки», «Объяснение новых правил для рабочих» и «Борьба» № 1, листок свободной печати (был отпечатан по просьбе самостоятельного кружка, задавшегося целью особого издательства для рабочих). Все эти издания группы распространялись главным образом в Петербурге, старания же организовать их сбыт в провинцию потерпели неудачу. Вела группа сношения также и с эмигрантами и получала от них революционную литературу.

Одновременно с издательской работой шла работа и по пропаганде среди рабочих. Вся эта деятельность группы во всей ее совокупности все более и более приобретала социал-демократический характер. Четвертый номер «Летучего листка» был столь социал-демократичен по своему направлению, что после его выхода киевские народовольцы прекратили свои отношения с группой, в Петербурге же кружком народовольцев против № 4 была выпущена специальная гектографированная брошюра «Открытое письмо групп Летучего листка». На состоявшемся в ноябре того года общем собрании членов, как кружка интеллигентов, так и рабочего кружка, было решено устранить совершенно из программы вопрос о терроре и направить издательскую группу главным образом на пропаганду и агитацию в рабочей среде.

Пойдя по этому пути, группа завязала затем отношения с петербургской социал-демократической организацией Союз борьбы за освобождение рабочего класса и начала переговоры о полном с ним слиянии и об издании одного общего журнала для рабочих. Окончательное решение по этим вопросам было отложено до осени, чего выполнить не удалось, так как деятельность группы была прекращена арестами лиц, принимавших в ней участие. 24 июня 1896 года была наконец арестована на Лахте и сама типография группы. (Эта группа народовольцев зачастую называется в революционной литературе «Группой 4-го листка», так как в этом листке более всего выразилось ее социал-демократическое направление.)

Но оставшиеся на свободе, прикосновенные к арестованной группе интеллигенты во главе с домашней учительницей Екатериной Дьяконовой и студентом Петербургского университета Махновцем, уже к осени того же года вновь организовались, назвав себя группой «новых народовольцев».

Новые народовольцы считали, что в борьбе с существующим режимом они должны опираться главным образом на рабочий класс, включая в это понятие не только фабрично-заводских рабочих, но и вообще всю эксплуатируемую массу населения. Организацию такой политической рабочей партии и ставили они целью своей деятельности. А так как фабричный пролетариат по обстановке своего труда представлял, по их мнению, наилучшие условия для организации его, то на нем и решено было сосредоточить прежде всего свою пропаганду и агитацию. Находя же, что практическая программа их действий среди фабрично-заводских рабочих нисколько не отличается от программы петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса, они решили вести пропаганду, агитацию и организаторскую работу среди фабрично-заводских рабочих совместно с названной организацией.

Новая группа приступила к постановке типографии, вошла в связь с социал-демократами и начала пропаганду и агитацию среди рабочих, но 27 марта 1897 года члены ее были арестованы. Обысками были обнаружены: типография, мимографы, приготовленные к печатанию программа группы и разные революционные издания. В найденной программе новые народовольцы уже называли себя: «мы, социалисты-революционеры». Под этим последним именем обычно и выступают затем уже все организации народовольческого характера, возникшие по разным городам России. Имя же «народоволец» как бы отходит в область истории.

Важнейшими из первых, по времени своего возникновения, групп социалистов-революционеров были следующие.

В 1897 году в Петербурге образовалась группа социалистов-революционеров, в которую входили: инженер, лесовод, журналист, курсистка, два интеллигента без определенных занятий и два студента, из которых студент Горного института Михаил Мельников стал позднее членом Боевой организации партии социалистов-революционеров. Из них трое уже ранее обвинялись в государственных преступлениях, а двое из остальных давно были известны как лица неблагонадежные. Группа задумала издавать журнал «Рабочий вестник» и брошюры агитационного характера, для чего и начала собирать и обрабатывать нужный литературный материал, а также стала налаживать и свою типографию. В то же время входившая в группу курсистка занималась распространением нелегальной литературы специально среди учащейся молодежи высших учебных заведений, студенты же вели пропаганду среди рабочих. Занятия заключались в изучении политической экономии, в чтении различных нелегальных изданий, в агитации против всего существующего социального и государственного строя вообще и против хозяев фабричных предприятий в частности.

Образцом работы в этом последнем направлении может служить прокламация «К рабочим фабрики Паллизен», изданная по поводу невыполнения администрацией фабрики закона 2 июля 1897 года¹¹. Прокламация призывала рабочих к восстанию для свержения государственного и общественного строя. Она указывала, что только рабочий класс призван «к спасению мира» и что на его долю выпадает задача «обновить и двинуть к счастью весь человеческий род».

Число интеллигентных членов группы быстро увеличивалось, в них оказались скоро еще два лица, ставшие впоследствии боевиками партии социалистов-революционеров: служивший в департаменте земледелия Евгений Колосов и Серафима Клитчоглу. Увеличивалось и число лиц, сочувствовавших группе и оказывавших ей иногда содействие. Однако вследствие последовавших в марте 1898 года арестов группа не могла полностью осуществить своих планов; большинство лиц, входивших в ее состав, были арестованы и привлечены к дознанию. Одновременно были произведены аресты также и в Киеве, Одессе и Екатеринославе.

В 1896 году в Киеве, благодаря агитации частного землемера Ивана Дьякова¹², из студентов местного университета образовалась группа социалистов-революционеров, число членов которой вскоре увеличилось вошедшими в нее интеллигентами и рабочими. Группа ставила целью пропаганду среди рабочих идеи борьбы с самодержавием во имя политической свободы. Члены группы организовали кружки рабочих, среди которых и вели пропаганду, собирая их на сходки по квартирам, а когда можно было, то и на открытом воздухе, за городом.

Возникал вопрос и о пропаганде среди крестьян, что, однако, было признано пока несвоевременным. Группа вела сношения с Одессой, Курском, Петербургом, Харьковом, Полтавой, Воронежем и Саратовом. От петербургской группы социалистов-революционеров киевляне получали нелегальную литературу и иногда деньги. Кроме устной пропаганды велась агитация и путем прокламаций, которые издавались большею частью для рабочих и касались их злободневных экономических нужд. Это завоевывало симпатии массы рабочих и делало социалистов-революционеров популярными среди рабочих. Но были прокламации и исключительно ярко-политические. Так, одна из них, как напоминавшая о так называемых в революционном мире «героях, борцах 1 марта 1881 года», изданная в 1897 году, может быть отмечена как устанавливавшая идейную связь группы со старыми народовольцами.

В марте 1898 года группа издала две прокламации к рабочим, которыми приглашала их присоединиться к студенческим демонстрациям по поводу смерти в Петропавловской крепости курсистки Ветровой и которые заканчивались призывами к свержению существующего строя. К 1 мая того же года киевская группа издала специальную прокламацию, которая была отпечатана в типографии рабочих революционеров. Все же предыдущие, за неимением типографии, печатались на гектографе. Попытка поставить в 1899 году свою типографию была неудачна: устроенная типография работала весьма неудовлетворительно, и это заставило забросить ее. Работа группы была прекращена арестами ее членов, произведенными в 1898–1899 годах.

В 1896 году в Саратове организовалась группа социалистов-революционеров, принявшая название Союза социалистов-революционеров. Союз этот сыграл большую роль в истории партии социалистов-революционеров и зачастую назывался в революционной литературе Северным.

В состав Союза вошли разночинцы-интеллигенты, получившие солидную теоретическую народовольческую подготовку в Томске среди одной из так называемых колоний политических ссыльных, что не могло не отразиться весьма выгодно для революционного дела на постановке всей работы Союза.

В первый же год своей деятельности Союз выработал программу под названием «Основные положения программы Союза социалистов-революционеров»¹³. Об этой программе и о самих себе деятели Союза дали такую характеристику: «Она во всем существенном сходна с программой „Народной воли“. Некоторые изменения, вызванные жизнью, нисколько не лишают нас права считаться продолжателями дела, завещанного революционерами 80-х годов, и если мы не называем себя народовольцами, то это обусловлено не изменением программы, а главным образом соображениями тактики: нежеланием вызывать лишние недоразумения, ввиду существующей общей путаницы понятий в среде революционной интеллигенции, часто встречающимся полным незнакомством ее с нашим революционным прошлым и способностью нередко из-за названия и клички видеть врагов в союзниках» («Наши задачи»).

Сущность программы заключалась в следующем. «Мы социалисты-революционеры, – так начинались „Основные положения“, – главной нашей целью, нашим конечным идеалом является переустройство общества на социалистических началах. Ввиду этого пропаганда социализма и организация социалистической партии есть очередная задача членов Союза. Но так как на пути к поставленной цели стоит абсолютизм, то социалисты-революционеры и начнут борьбу с ним за установление такого демократического представительного государственного строя, который гарантировал бы им возможность открытой пропаганды своих идей, широкой организации русской социалистической партии и выступления ее в будущем за свои дальнейшие политические экономические права».

Силы, при помощи которых Союз социалистов-революционеров думал достигнуть намеченных им целей, суть социалистическая интеллигенция и – как часть ее – учащаяся молодежь, передовая часть фабричного пролетариата и, в будущем, крестьянство. Средствами для достижения намеченных целей он считал в качестве подготовительных – пропаганду и агитацию, в качестве решительных – террор и массовую революционную борьбу. Об этих средствах в программе говорилось так:

«Пропаганда социально-революционных идей и агитация служат естественным оружием для усиления численного состава партии и создания возможно благоприятных условий для успешной деятельности. Но раз революционное движение, выйдя из узких пределов первоначальной пропагандистской организации, станет широко общественным, пустившим достаточно глубокие корни в различных слоях населения, тогда наступит период планомерной борьбы с врагом.

Одним из сильных средств борьбы для такой партии, диктуемым нашим революционным прошлым и настоящим, явится политический террор, заключающийся в уничтожении наиболее вредных и влиятельных при данных условиях лиц русского самодержавия. Систематический террор совместно с другими, получающими только при терроре огромное решающее значение, формами открытой массовой борьбы (фабричные и аграрные бунты, демонстрации и прочее) приведет к дезорганизации врага. Террористическая деятельность прекратится лишь с победой над самодержавием, лишь с полным достижением политической свободы. Кроме своего главного значения, как средства дезорганизующего, террористическая деятельность послужит вместе с тем средством пропаганды и агитации, как форма открытой, совершающейся на глазах всего народа борьбы, подрывающей обаяние правительственной власти, доказывающей возможность этой борьбы и вызывающей к жизни новые революционные силы, рядом с непрерывающейся устной и печатной пропагандой. Наконец, террористическая деятельность является для всей тайной революционной партии средством самозащиты и охранения организации от вредных элементов – шпионства и предательства».

Приведенная программа была отпечатана на гектографе и разослана по кружкам некоторых поволжских городов, а также в Тамбов, Воронеж, Москву, Петербург и Киев, в целях обсуждения ее и объединения на ее платформе всех народившихся организаций социалистов-революционеров. «Основные положения» вызвали много толков и споров среди революционной интеллигенции и в общем были встречены сдержанно. Предлагавшийся программой террор не находил достаточно подготовленной для принятия его почвы и как средство борьбы пугал еще только что народившиеся группы. Предпринятые к объединению шаги успеха не имели. В то же время Союз стал заводить связи с молодежью, рабочими, с крестьянством и пытался поставить издательское дело. Однако издана была лишь одна прокламация по поводу стачки ткачей в Петербурге, попытки же устроить типографию потерпели неудачу из-за недостатка средств.

В 1897 году главные руководители Союза, вследствие перемены мест службы, выехали из Саратова и, оставив там лишь революционные связи, перенесли деятельность Союза в Москву. В Москве, в течение первых двух лет, Союз налаживал дело, заводил иногородние связи. Союз издал за это время несколько прокламаций, из которых одна – «Манифест к русскому рабочему люду», изданная по поводу приезда его величества в Москву в августе 1898 года, была написана в особо дерзком тоне, напоминавшем прокламации старой «Народной воли»¹⁴, издал брошюру «Два тайных документа» и отпечатал свою программу, с прибавлением краткого обзора революционного движения, озаглавив ее «Наши задачи».

Недостаток подходящей литературы и трудность получения ее из-за границы через посредство заграничного Союза русских социалистов-революционеров заставили руководителей Северного союза принять меры к устройству своей типографии, на что они и направляли все свои старания, рассчитывая издавать свой постоянный орган, а затем и серию брошюр для народа (в это же время трудились над устройством типографии и социал-демократы искровцы).

Потребность в партийном органе была большая. Такого органа, в сущности, не было, так как издававшийся за границей Союзом русских социалистов-революционеров журнал «Русский рабочий» был приспособлен только для рабочих, выходил редко и имел мало связей на местах.

В 1900 году весной Северный союз перевез наконец в Сибирь, где у его руководителей сохранились самые живые связи, типографские принадлежности; однако поставленная типография оказалась мало пригодной, и кружок вновь перетранспортировал все принадлежности уже в Финляндию. Там близ станции Куоккала¹⁵ и была оборудована типография, в которой к 1901 году был отпечатан журнал «Революционная Россия», № 1. Вот как описывает член Союза Андрей Аргунов работу этой типографии в Финляндии: «В типографии поселились трое: мужчина и две женщины. Никто из них не работал раньше в типографии. Все знания черпались из книжки – печатного руководства. В распоряжении было небольшое количество шрифта, причем не хватало очень многих необходимых вещей; часть шрифта была сбита, он был разных номеров, и, наконец, кое-каких букв было очень мало и пр. Далее. Станка не было. Была доска и 30-фунтовый вал для ручной катки. Вот и вся наша типография. До остального надо было доходить опытом. Приступили к работе. Набрали первую страницу, и начался опыт. Ничего не получается. Вместо передовой статьи, ряда ее строчек, выходит какая-то мутная грязь с кое-где торчащими отдельными буквами и фразами. Начинается отыскивание первопричины. Растирается иначе краска, подбивается там и тут шрифт и пр. Не помогает. Только крупные буквы заглавия: „Революционная Россия, издание Союза социалистов-революционеров“ начинают выходить довольно отчетливо и дразнят воображение. Страница по-прежнему остается грязным полем. Лица у всех пасмурны. Разбирает досада на свою беспомощность, и в душу заползает желание бросить и отправиться на поиски опытных людей. Но страстное желание видеть в своих руках газету превозмогает. Опыты продолжаются с упорством. И вдруг раздается радостное восклицание катальщика. Из-под вала вышла страница с напечатанным рядом строчек. Закипела работа. Работали, не замечая усталости, недоедая и недосыпая, по 16–18 часов. С отпечатанием 700–800 экземпляров первого номера „Революционной России“ провозились почти месяц – такова была скорость нашей ротационной машины»¹⁶.