Kitabı oku: «Побеги из тюрем и колоний России»

Памяти моего друга

Рауфа Магеррамовича Асланова

посвящаю

Введение

После выхода в 2001 г. в свет в «Юридическом центре» моей работы «"Кресты": история побегов» Р. М. Асланов, с которым я был хорошо знаком много лет, неоднократно предлагал мне расширить тематику причин и условий побегов в России и написать новую книгу. Сразу как-то не сложилось – мешали каждодневные проблемы, однако материал собирался…

Следует отметить, что Рауф Асланов, руководитель «Юридического центра», в отличие от многих новоиспеченных «начальников», отличался дальновидностью и буквально «чувствовал кожей» перспективы того или иного исследования в области юридической науки и практики.

Немного истории. Когда в 1997 г. доцент Р. М. Асланов впервые появился у меня в кабинете в прокуратуре Санкт-Петербурга на ул. Якубовича, д. 4 и рассказал о проекте создания «Юридического центра», который должен был объединить усилия ученых-правоведов и практиков в развитии юридической науки и стать настоящим источником юридических знаний, я Асланову не поверил, назвав его «петербургским мечтателем». Так я ошибся в первый раз.

Моя вторая ошибка заключалась в том, что свою новую книгу «Побеги из тюрем и колоний России», несмотря на рекомендации Р. М. Асланова, так долго не сдавал в редакцию «Юридического центра». Эту ошибку я хотел бы исправить теперь…

Глава 1
Российское законодательство о применении лишения свободы и об ответственности за побег

Человек, существуя в мире определенной, относительной целостности, вступает с окружающей его частью мира и миром в целом в определенные отношения¹.

Не всегда карта человеческого бытия – путь подвига. Нередко имеет место другая противоположность – путь проступка, правонарушения и преступления.

Нарушения признанных в обществе социальных норм принято называть социальными отклонениями.

Норма и отклонение – парные категории. Связь нормы и отклонений от нее, их противоположность в рамках определенного единства свидетельствует о невозможности установления и исследования социальных отклонений самих по себе, в отрыве от тех норм, о нарушении которых идет речь, от их происхождения, роли и места в общественной жизни².

Теория социальных отклонений базируется на философской концепции и тесно связана с историей политических и государственно-правовых учений³.

На наш взгляд, социальные отклонения – нарушения социальных норм, действующих в обществе. Социальные отклонения являются выражением негативного отношения индивида или социальной группы к соблюдению законов и норм морали, сложившихся в обществе. И здесь речь идет не о каком-то инакомыслии, а исключительно о инакодействии.

Социальные отклонения, рассматриваемые как массовое явление, тесным образом связаны с экономическими и политическими процессами, происходящими в обществе.

Типология социальных отклонений отражает многообразие этих явлений, дает возможность разграничить их между собой и выявить те особенности их этиологии, которые необходимо учитывать при осуществлении мер по борьбе с ними⁴.

Возьмем, к примеру, такие виды социальных отклонений, как наркомания, пьянство и лжесвидетельство. Наркотики известны человечеству с незапамятных времен. Древние источники свидетельствуют, что наркотические средства употреблялись в Египте, Индии и Китае за полторы тысячи лет до н. э.

В России первые сведения о винном спирте как об алкогольном напитке приводятся в «Вятской летописи» XII в. Исследователи все беды на Руси связывают с чрезмерным потреблением спиртных напитков.

Библия учит: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего (Исх. 20, 16)… Судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель ложный, то сделать ему то, что умышлял он брату своему…» (Втор. 19, 18,19).

С этими социальными отклонениями государство, общество и закон вот уже сотни лет ведут борьбу, мягко говоря, с переменным успехом. А тем временем на смену индивидуальному потреблению наркотиков пришел их массовый сбыт, ставший одним из самых доходных видов криминального бизнеса.

Алкоголизм и его «производные» являются первопричиной роста преступлений. Лжесвидетельство из явления, достаточно редко встречавшегося в правоприменительной практике, в настоящее время превратилось в «правило хорошего тона». Всем известен тезис: «Нигде так много не лгут, как в суде»⁵.

Как справедливо отмечает Д. А. Керимов, судебная практика постоянно сталкивается с ситуацией, когда совершившее преступное деяние лицо не в состоянии объяснить его причины, мотивы, смысл. Но и сам судебный орган нередко оказывается бессилен вскрыть глубинные детерминанты такого рода преступления. И тогда проблема решается формально-юридически: налицо все признаки состава преступления, подпадающие под такую-то статью уголовного кодекса, и назначается соответствующее наказание без сколько-нибудь серьезного анализа, в частности психической стороны содеянного. Еще хуже дело обстоит, когда и юридическая наука не может объяснить глубинные детерминанты совершенного преступления⁶.

По нашему мнению, особый интерес представляют исследования американского ученого Э. Шура. Основной тезис социолога, известного своими работами в области криминологии, сформулирован следующим образом: главный источник преступности и правонарушений – «очевидное противоречие между провозглашенными идеалами равных прав и возможностей, с одной стороны, и упорным сохранением неравенства в главных областях социальной политики, с другой»⁷.

Не возникает сомнения, что для объяснения причин отклоняющегося поведения необходим системный анализ всей совокупности различных факторов. При этом объяснение причин преступности и правонарушений, в том числе и в местах лишения свободы, должно осуществляться с обязательным использованием законов социологической, психологической и криминологической науки.

Преступление и наказание – понятия взаимосвязанные и взаимозависимые. Вместе с тем, неразрывная связь между преступлением и наказанием не исключает существенного различия между ними.

Преступление – это действие, опасное для общества, направленное против прав и интересов граждан, нарушающее закон.

Наказание – это законная, осуществляемая государством мера воздействия на преступное поведение человека.

Уголовное наказание является важнейшим способом борьбы с преступностью. Однако решающую роль в сокращении его применения играют экономические, политические, культурно-воспитательные и организационно-управленческие меры, осуществляемые государством.

Истории известны различные формы и виды наказаний, которые назначались преступникам. Объектами наказания были жизнь, тело, имущество, свобода человека. Средства наказания также были различными, в зависимости от тяжести совершенного деяния: смерть, увечье, заточение в тюрьму, изгнание, лишение политических прав и конфискация имущества.

Нельзя не заметить, что наказание всегда выступало в виде отрицательной реакции государства на совершенное преступление и привлекало внимание ученых-мыслителей с незапамятных времен.

Так, Пифагор сформулировал теорию, согласно которой жизнь людей должна быть реформирована и приведена в соответствие с выводами философии о справедливости и праве, о «надлежащей мере» и правилах человеческих взаимоотношений. Пифагорейское понимание справедливости как воздания равным за равное представляло собой в известной степени философскую модификацию древнего талиона «око за око, зуб за зуб».

Гераклит утверждал: «Народ должен сражаться за закон, как за свои стены… Своеволие следует гасить скорее, чем пожар»⁸.

Рационалистические взгляды на объективную природу норм человеческого общения, справедливости и законности в полисном порядке и поступках людей развил Сократ. Отстаивая свою моральную самостоятельность (Сократ знаменит как учитель морали), свою чистоту перед судом собственной совести, он сознательно сформулировал новый принцип – абсолютное право индивида решать, что справедливо и несправедливо во взаимоотношениях людей в обществе.

Платон, ученик Сократа, искал вечные, неизменные основания человеческой жизни, стремясь дать ответ на извечный вопрос: как жить (Государство, 352-а). Закон, согласно Платону, должен сплачивать и объединять, исключать все то, что может разъединить людей.

Аристотель характеризовал преступления и правонарушения как «непропорциональное увеличение или уменьшение полезного и вредного» в отношении себя и других (Этика, V, 9). Закон, определяющий отношения людей, «предполагает преступление, суд – распределение правды и неправды» (Этика, V, 10).

У Аристотеля намечается то разделение сферы политики и частной жизни, сферы публичного и частного права, которое обрело свое завершение в трудах Цицерона и римских юристов.

Таким образом, у античных философов Древней Греции право ассоциировалось со справедливостью, равенством, свободой, порядком и противопоставлялось произволу как проявлению страстей.

Необходимо подчеркнуть, что в своих многочисленных трудах ученые-мыслители пытались доказать обоснованность действий государства, наказывающего, и причем весьма жестоко, граждан, совершивших преступления⁹.

Древнерусское государство сложилось в начале IX в. и просуществовало до XII в. В суде Древней Руси преобладал обвинительный процесс, который применялся как к уголовным, так и к гражданским делам и характеризовался активностью (состязательностью) сторон.

Главную роль в доказывании играли показания свидетелей, «суд божий» (испытание огнем и водой), в некоторых делах – поединок («поле») и «присяга» («крестное целование»). Князья, их посадники и тиуны исполняли роль посредников в судебном процессе, взимая за это определенную сумму (виру).

По мнению исследователей, можно выделить четыре основных периода развития в России законодательства о наказании:

1) от Русской Правды до середины XIX в.;

2) с середины XIX в. до октября 1917 г.;

3) с октября 1917 г. до начала 90-х гг. XX в.;

4) с начала 90-х гг. XX в.¹⁰

Ранняя история Российского государства свидетельствует о том, что наказание носило частный характер и выражалось в системе установленных компенсаций (штрафов) в пользу потерпевшего. Затем в государстве меняется само представление о преступлении: оно теряет свой «частный характер» и превращается в деяние, посягающее на государственные устои.

Под преступлением понимается уже не «обида», а «лихое дело», т. е. нарушение правопорядка, установленного государством, соответственно меняется и система наказаний.

Судебники великого князя Ивана III (1497) и царя Ивана IV (Грозного) понимали под преступлением «лихое дело», направленное против государства и конкретного человека.

Судебник 1497 г. расширил круг преступлений. К их числу стали относиться крамола и «церковная татьба» (святотатство). Закон в качестве меры наказания предусматривал смертную казнь, а также битье кнутом.

Государственный характер преступления и наказания был определен в Соборном уложении 1649 г. царя Алексея Михайловича. Преступлением признавалось «непослушание царской воле и нарушение предписаний…» Закон установил ответственность за действия, совершенные «скопом и заговором».

В Соборном уложении 1649 г. нашло свое закрепление ужесточение карательной политики Российского государства, что выразилось в усилении уголовных наказаний.

Институт лишения свободы в форме тюремного заключения приобрел с этого времени вполне устойчивый характер¹¹.

Тюремное заключение по частоте применяемости уступало только смертной казни.

В Соборном уложении в абсолютном большинстве случаев предусматривались конкретные сроки тюремного заключения, причем строго фиксированные. Оно воспринималось именно как наказание, а не только как мера предварительного заключения.

В правовом сознании российского общества того времени, несмотря на усиление жестокости наказаний, появляется мысль о необходимости исправления преступников, что выражается в тех нормах Уложения, где речь идет о покаянии; и именно для этой цели используется тюремное заключение¹².

В период действия Соборного уложения в формирующейся пенитенциарной политике еще не выделилось направление, связанное с упорядочиванием условий содержания лишенных свободы.

Государство в минимальной степени заботилось о внутреннем порядке тюремной жизни. Арестанты внутри стен тюрьмы предоставлены были самим себе, а правительство принимало меры лишь против их «утечки»¹³.

Российский монарх лично посещал тюрьмы. Заботы о пропитании заключенных ложились на помещиков (если речь шла о крепостных), семьи колодников, либо же, что было наиболее распространено, непосредственно на арестантов.

Организация контроля за тюремным режимом возлагалась на тюремных сторожей и целовальников, которые через присягу («крестное целование») и поруку выбирались сошными людьми, а в Москве получали жалованье от тех, кто их выбирал.

Помимо Соборного уложения, регулирование пенитенциарной системы Российского государства осуществлялось и другими правовыми документами.

Так, в Памяти губному старосте 1663 г. указывалось, что в его обязанности входят ремонт тюремных зданий, а также строительство новых тюрем.

Тюремный сторож должен был «тюремных сидельцев никакими мерами не выпущать, и в мир ходя (за сбором подаяний) их не отпускать, и за город их не выводить, и воровать им не давать…».

Согласно Порученной грамоте 1688 г. целовальник имел практически те же обязанности, он должен был «из тюрем тюремных сидельцев, татей и разбойников и всяких воровских людей не пускать и пил, и резцов тюремным сидельцам не подносить и от того у них посулов не имать»¹⁴.

Во время царствования Петра I и его преемников получили развитие такие наказания, как поражение прав осужденного, заключавшееся в «опале и отнятии чести», «оставлении от должности и воспрепятствовании заниматься ею снова».

Нельзя не согласиться с точкой зрения М. Д. Шаргородского, что «типичными чертами наказания в уголовном праве эпохи позднего феодализма (XVI–XVII вв.) были: его жестокость и варварство; несоответствие между наказанием и преступлением; особо тяжелый характер наказаний за преступление против религии, государства и в особенности короля; неравенство наказаний для лиц, принадлежащих к различным сословиям; неопределенность наказаний в законе и, таким образом, произвол суда при определении наказания»¹⁵.

По мнению В. И. Зубковой, руководящим принципом карательной деятельности этого периода выступала идея устрашения. Отсюда – поражающая своей жестокостью система наказаний, рассчитанная на запугивание… Например, обыкновенными наказаниями того периода являлись утопление, сжигание на костре, зарытие живьем в землю, заливание в горло металла, сажание на кол, рвание тела клещами, колесование, битие кнутом. Лишение свободы в форме тюремного заключения постепенно входило в уголовную практику, но долгое время рассматривалось как наказание слишком легкое и поэтому сопровождалось всегда другими дополнительными наказаниями¹⁶.

Во второй период (с середины XIX в. до октября 1917 г.) наказание перестает быть по большей части физическим страданием.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. предусматривало систему наказаний, состоящую из 11 родов и 37 степеней наказаний. При этом решающую роль играли: 1) казнь смертная; 2) смерть политическая; 3) лишение прав состояния; 4) телесные наказания; 5) лишение свободы; 6) работы (общественные и принудительные).

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. наказания в виде лишения свободы занимали значительное место.

Так, из 2043 статей Особенной части Уложения 845 содержали соответствующие санкции, в том числе: исправительные арестантские роты предусмотрены в 327 статьях; арест – в 304; тюрьма – в 249; смирительный дом – в 146; работный дом – в 126; крепость – в 84; монастырь – в 6 статьях. М. Н. Гернет оценивал это как «огромную роль лишения свободы в сопоставлении с другими видами уголовного наказания».

Итак, к середине XIX в. лишение свободы занимает значительное место в карательной политике Российского государства.

В период с 1847 по 1851 г. удельный вес приговоренных к различным видам лишения свободы составлял в среднем около 30 % от всех осужденных¹⁷.

Трудом лиц, осужденных к лишению свободы, государство пользовалось для строительства промышленных предприятий и железных дорог, для освоения отдаленных регионов России (Сибири, Дальнего Востока и др.).

Пенитенциарная система первой половины XIX в. характеризовалась активным законодательным развитием института лишения свободы, что выразилось в принятии целого ряда правовых актов, регулирующих различные виды лишения свободы.

Однако следует отметить необычайную сложность института лишения свободы, которое осуществлялось: 1) в каторжных тюрьмах; 2) в помещениях арестантских рот гражданского ведомства; 3) в рабочих домах; 4) в крепостях; 5) в смирительных домах; 6) в тюрьмах общего назначения; 7) в арестантских помещениях.

По мнению исследователей, теоретические достижения правовых наук немного опережали практическую деятельность пенитенциарных учреждений России.

Различные виды лишения свободы в качестве альтернативного наказания были включены в большинство санкций за совершение преступлений. В результате возникли определенные сложности в правоприменительной практике, так как различия между некоторыми видами лишения свободы были минимальными.

К середине XIX в. в России сформировалась определенная система нормативных актов, регулирующих назначение и исполнение уголовных наказаний, связанных с лишением свободы. Во второй половине XIX в. эти документы дополнились многочисленными циркулярами, касающимися отдельных вопросов реализации наказаний, связанных с лишением свободы.

Вместе с тем содержание правовых актов в сфере пенитенциарной политики во многом оказалось оторвано от реального состояния дел с исполнением лишения свободы.

Условия отбывания наказания были совершенно неудовлетворительны. Государство же заботилось не столько с надлежащей организации тюремной системы, сколько об извлечении максимальной выгоды из эксплуатации труда осужденных, отодвигая на второй план другие вопросы, связанные с реализацией наказания.

Уголовное уложение 1903 г. не содержало понятия преступления. Вместе с тем этот закон определил перечень видов наказаний и порядок их назначения.

Уголовными наказаниями являлись: 1) смертная казнь; 2) а) каторга; б) ссылка на поселение; 3) заключение в исправительном доме; 4) заключение в крепости; 5) заключение в тюрьме; 6) арест; 7) денежная пеня.

Уголовное уложение регулировало сроки и содержание наказаний. Например, смертная казнь совершалась через повешение непублично; каторга назначалась на срок от 4 до 15 лет или без срока; ссылка на поселение назначалась бессрочно.

Каторга назначалась без срока или на срок до пятнадцати лет. Приговоренные должны были размещаться в каторжных тюрьмах. По отбытии каторжных работ осужденные переводились на поселение в предназначенные для этого местности.

Приговоренный к каторге, заключению в исправительном доме или заключению в тюрьме лишался следующих прав: 1) участвовать в постановлениях и выборах сословных собраний и быть избирателем или избираемым в земских, городских или общественных собраниях; 2) состоять на государственной, сословной, земской, городской или общественной службе; 3) занимать церковные должности; 4) выбирать промысловые свидетельства на ряд торговых предприятий; 5) быть опекуном или попечителем; 6) быть начальствующим, воспитателем или учителем в общественном или частном учебном заведении; 7) быть третейским судьей, а также членом конкурсного управления или администрации, присяжным попечителем, присяжным заседателем, присяжным поверенным или поверенным по делам, производящимся в государственных, сословных, земских, городских или общественных установлениях; 8) быть свидетелем при договорах или актах, требующих свидетельской сказки¹⁸.

Следует отметить, что Российским правительством во второй половине XIX в. и в начале XX в. предпринимавшиеся попытки практического переустройства и правового регулирования института лишения свободы оказались в целом неудачными.

Основная ошибка реформаторов заключалась в том, что они не учитывали фактической ситуации, существовавшей в местах лишения свободы в России. Законодатель слишком оторвался от действительности, и новый уголовный закон, где закреплялась пенитенциарная политика государства, не стал действенным стимулятором практической тюремной деятельности, которая развивалась как бы сама по себе и причем довольно активно.

Буржуазная революция в России, как считают исследователи, несколько повлияла на развитие института лишения свободы. Основная цель наказания теперь определялась как перевоспитание заключенных.

Временное правительство не смогло разработать и принять новую законодательную базу по всем аспектам назначения и реализации уголовного наказания в виде лишения свободы. Период с марта по октябрь 1917 г. коренных преобразований в институт лишения свободы не принес и не мог принести в силу своей кратковременности¹⁹.

После Октябрьской революции 1917 г. уголовное законодательство было некодифицированным.

Однако, как полагают исследователи, народные суды Петрограда в 1917 г. применяли, например, следующие меры наказания: 1) лишение свободы на несколько лет; 2) общественные принудительные работы; 3) конфискация имущества; 4) денежный штраф; 5) общественное порицание в публичном заседании суда; 6) доведение до сведения организации, где работает наказуемый, о совершенном им правонарушении²⁰.

Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, изданные постановлением Наркомата юстиции РСФСР (НКЮ РСФСР) 12 декабря 1919 г., содержали как само понятие наказания, так и перечисление его видов.

Наказание определялось как «те меры принудительного воздействия, посредством которых власть обеспечивает данный порядок от нарушителей последнего (преступников)». При этом основными видами наказаний являлись: 1) расстрел; 2) объявление вне закона; 3) лишение свободы на определенный срок или на неопределенный срок, т. е. до наступления определенного события; 4) принудительные работы без помещения в места лишения свободы; 5) объявление врагом революции и народа; 6) лишение политических прав; 7) конфискация всего или части имущества и др.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. (УК РСФСР) в ст. 32 содержал исчерпывающий перечень видов уголовных наказаний. К наиболее строгим из них относились: 1) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; 2) лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; 3) принудительные работы без содержания под стражей.