Kitabı oku: «Клан Волка. Том 1. Империя», sayfa 4

Но была и другая магическая соль, редкая и малодоступная.

Как сказал Мичи: «Ювелирная работа самых лучших Мастеров Материй».

Её делали для усиления природной мощи магов и вели строгий учёт каждой партии. Такую соль тоже готовили из серых кристаллов, но применяли метод расщепления на белую и чёрную эссенцию.

Из неё создавали амулеты.

Как раз один из таких амулетов я и собирался раздобыть на празднике семьи Исима, чтобы усилить в себе магию. Но может быть, и простой маго-тан сможет мне помочь? Нужен лишь толковый алхимик, чтобы сделать из порошка жидкую ману.

– Слушай, а могу я взять у тебя одну такую батарейку? – попросил я у Мичи.

Тот мотнул головой.

– Извиняй, но это для нашей плиты. Нам на неделю хватит. Последние деньги потратил.

– А сколько такая батарейка стоит?

Парень сунул спрессованную монету в карман рукава (наверное, я слишком жадно на неё посмотрел).

– Вот эта стоила сорок медных брумов. Я ради них целый верхолёт с зерном в областном центре разгрузил!

Я это запомнил.

Сорок медных брумов стоит один маго-тан. На него можно заработать разгрузкой зерна в областном городе Янамар.

– А кто бы мог из этой батарейки сделать жидкую энергию? Типа маны.

– Чего… сделать? – Мичи уставился на меня непонимающе. – Зачем? О таком я вообще никогда не слышал.

– Зато я слышал от одного умельца, что из одной батарейки можно сделать жидкость и пользоваться дольше, – соврал я тут же.

На практичного Мичи это произвело впечатление.

– Я поспрашиваю, кто бы мог таким заняться. Но умельца надо искать в самом Янамаре. У нас в деревне вообще нет Мастеров Материй.

Он ускорил шаг, будто уходя от разговора, а я не стал его допекать, чтобы он не послал меня со странными расспросами.

– Слушай, а что за Дома-Династии? – сменил я тему.

Про них Мичи рассказал охотно, даже чересчур охотно.

Это была чистейшая клановая система, в которой семьи и рода из элиты контролировали свои сферы влияния. Такие родовые кланы и назывались Домами.

В каждом княжестве было три вида Домов: Торговые, Духовные и Военные. Всего триста самых знатных Династий Стокняжья со своим весом и интересами.

Ну и, как водится, над всем этим стояла более высокая власть – три Великих Дома из столицы. Они контролировали областные Дома и имели влияние при дворе императора Стокняжья.

Был ещё и четвёртый Дом, единственный и мало кому доступный для вхождения.

Императорская династия Искацин – Императорский Дом.

– Если породниться с одним из Домов, тебя ждёт карьера и защита, – резюмировал Мичи. – Ну и, конечно, соляной амулет в придачу, как у брата Горо Исимы. Я, например, хотел бы войти в Военный Дом Паули из западного княжества. У меня план поехать в Измаил и поступить в Международную Академию Линий. Стражей там обучает Улья Паули… такая секси. Хочешь её портрет покажу? У меня с собой.

Он не стал дожидаться ответа и остановился.

Мне пришлось тоже притормозить.

Из кармана в рукаве Мичи вынул листок, размером с пол-ладони – портрет девушки. Хрупкой, большеглазой, с локонами-пружинками рыжих волос и приличной грудью – этого не скрыл даже строгий костюм. Ну да, секси, что тут скажешь. Однако меня больше удивило другое.

– Тонковата для учителя Линии Стражей, ты не думаешь? Совсем не такая, как учитель Ёси.

Я вспомнил женщину с пудовыми кулачищами из местной школы.

– Зато про Улью такие легенды ходят, – вздохнул Мичи. – Она мне даже снится, сидхова бестия, хотя я видел её только на портрете. От мыслей о ней аж всё в штанах напрягается. Ну вот… начал про неё говорить, и опять… напряжённость.

Мичи сунул портрет в карман на рукаве, с обречённым видом одёрнул халат и зашагал по тропе дальше.

Перед самой деревней я немного узнал от него и про Линии магов.

Они делились на светлых и тёмных, в зависимости от того, как маг взаимодействует со своей силой, и как эта сила влияет на остальной мир.

Линий было шесть.

Три вида тёмных магов и три вида светлых.

– Жрецы, Целители и Охотники – это тёмные, – обозначил Мичи. – Они влияют на живое. Жрецы на сознание, Целители на чужое тело, а Охотники на собственное.

Я впитывал всё, что он говорил и даже чуть замедлил шаг.

– А вот светлые маги влияют на неживое. Это Мастера Материй, Стражи и Витязи. Мастера Материй создают и наделяют вещи разными свойствами с помощью соляных знаков. Это Оружейники, Инженеры, Алхимики и прочие. Их там много видов. А вот Витязи – спецы по владению оружием. Ну и Стражи. Они управляют щитом.

Парень приподнял левую руку и кивнул на свой маленький щит, закреплённый выше запястья.

– Это щит моего отца. Его делала Мастер Осирис из Янамара, она наделила щит кучей всяких свойств, но мне пока не хватает ранга и умений, чтобы пользоваться на всю катушку. Но я всё равно повышу ранг, а через два года ещё и психодуха получу – вот тогда будет другое дело! У меня пока ранг самый начальный. У нас по всем Линиям вообще много видов и рангов, но ты со своей промытой памятью всё равно не запомнишь.

Он опустил руку.

– Получается в вашей школе не хватает двух Линий обучения, верно? – спросил я. – У вас я видел только четыре Линии, а не шесть. Жрецов, Стражей, Целителей и Витязей. Не хватает Мастеров Материй и Охотников, правильно?

– Ну да, у нас такое захолустье, что учителей не хватает. Поэтому те, кто учится на Линии Охотников и Мастеров Материй, переехали в областной город.

Я хотел что-то добавить, но тут меня повело в сторону.

Чуть не завалившись в кусты, я обхватил ладонью лоб. По телу снова прокатился мороз, а потом на несколько секунд жилы под кожей стали серыми.

Изъян проявлялся всё чаще.

– Эй, ты чего? – забеспокоился Мичи. – Ты какой-то странный всё же.

Я отдышался, вытер вспотевший лоб пальцами и поправил бамбуковую шляпу, туже завязав тесёмки на подбородке.

– Вроде, отпустило.

– Признайся, ты болен чем-то? – спросил Мичи. – Я ни у одного мага такого не видел, даже у Охотников, а у них с телом тоже всякая хрень творится.

Он шагнул от меня подальше, и я тут же покачал головой:

– Не бойся, это не заразно.

– Ага. Заразные всегда так говорят, пока все вокруг не сдохнут. – Парень остановился. – Всё, перец, дальше сам. Извиняй, но я с тобой не пойду. Не хочу заразиться, у меня семья сам видел какая большая, и за каждого мелкого я отвечаю.

Его опасения можно было понять.

– Спасибо, голос разума, – кивнул я ему. – Обеспечь нашему общему знакомому побольше тюремных лет. Ну а я, если выживу, найду тебя в школе и верну всё, что должен. В семикратном размере.

– И тележку. – Мичи широко улыбнулся, зачесал седоватую чёлку пятернёй и поспешил обратно по тропе в сторону школы.

– И тележку, – повторил я шёпотом, глядя, как исчезает в темени худая и высокая фигура Хегевары.

***

До деревни я добирался ещё около получаса.

Сначала двигался по тропе, потом сошёл с натоптанной дорожки и продолжил путь по окраине пустоши, ближе к первым огородам и плетёным изгородям.

Деревенька действительно оказалась небольшой, с одноэтажными домами. Только одно здание возвышалось над всеми – двухэтажное, с острой четырёхскатной крышей с загнутыми кверху углами.

Оно стояло в центре, на площади, и именно там сейчас праздновали свадьбу старшего брата Горо Исимы и внучки главы Торгового Дома. Судя по всему, ритуал обязывал проводить свадьбу в доме жениха, иначе вряд ли Многолапый Маямото притащился бы в такую дыру.

Хотя мне было плевать, кто и на ком женится.

Главное – найти Лидию, забрать у неё мой блокнот и проверить его, а затем, если артефакт всё же не работает, выкрасть соляной амулет. Ну а если не получится и это, то придётся искать алхимика и перерабатывать маго-таны в жидкую ману.

Звучит легко и просто: пойди и сделай.

Как всё получится на деле, я даже не представлял, но постарался облегчить себе задачи…

Эпизод 7.

Этой ночью всё должно было решиться.

Кому-то – праздник, а кому-то – шанс выжить.

Перед тем, как войти в деревню и отправиться на свадьбу, я измазал в пыли руки, ноги, грудь, шею и лицо, чтобы не так сильно светить своей незагорелой кожей, хотя больше надеялся на темноту, отблески цветных салютов и жёлто-красный свет праздничных фонарей.

Обмороженные ноги по-прежнему ныли, но я уже привык и почти не обращал внимания.

На свадьбе собралась вся деревня, человек триста.

Были и гости из других краёв: я заметил пару женщин европейской внешности в вечерних платьях, одну темнокожую девушку с большим пером в причёске, а также нескольких мужчин, явно нартонцев, светловолосых и незагорелых.

А вот представителей некоторых других рас видеть мне ещё не приходилось.

Разве что в детских кошмарах.

У крыльца стояли три голубокожих рогатых существа с длинными косами и в серых плащах. И непонятно было, какого пола эти создания, но утончённость они демонстрировали всем своим видом. На выпирающих подбородках у каждого выделялись три белых полосы, будто нарисованные зубной пастой.

Ещё в толпе я разглядел пару мускулистых мужчин в костюмах с красными татуировками по всему лицу. К ноздрям каждого тянулась прозрачная трубка, уходящая за спину.

Эти люди не ходили, потому что вместо ступней имели плавники.

Мужчины передвигались в летательных стальных креслах и легко лавировали в толпе, но не поднимались от земли выше полуметра. На спинке их кресел имелись баллоны с газом, который и поставлялся им через трубки к носу.

В другой ситуации я бы разглядывал всех этих существ, открыв рот, однако сейчас лишь скользнул по ним взглядом, будто видел каждый день. И судя по тому, сколько тут имелось охраны – некоторые гости были весьма высокопоставленные.

Пройдя дальше, я заметил за соседним домом вереницу припаркованных летательных аппаратов явно представительского класса.

Те самые верхолёты.

Ошибиться было невозможно.

Они напоминали громадные лимузины без колёс: длинные салоны с окнами и дверьми, место пилота за рулём, а по бокам машины – многочисленные лопасти, как вёсла у лодки.

Я еле оторвал взгляд от верхолётов и снова вернулся к свадьбе.

В небе беспрестанно взрывались салюты и вились механические змеи-драконы, с крыш и фасадов свисали праздничные ленты и фонари, на коврах, устилающих почти всю площадь, валялись рисовые зёрна и нарезки конфетти.

У крыльца играл оркестр.

Женщины в цветастых кимоно держали струнные инструменты с очень длинными грифами, виртуозно наигрывали по струнам пластинками и одновременно ещё и пели. Карлица-барабанщица отшлёпывала битами в обтянутые кожей цилиндры, а вторая карлица стояла на подставке в центре оркестра и виртуозно играла на скрипке.

Гости развлекались, как умели.

Многие уже изрядно выпили.

Кто-то сидел за столиками под палантинами, кто-то танцевал, а кто-то, собравшись в группы, покуривал трубки, смотрел на салют или играл в игру, отдалённо напоминающую бильярд.

Я заметил и Галея.

Упившись вусмерть, он спал за одним из столов, приобняв рукой тарелку с тушёным мясом и подложив под голову подушку для сидений.

Все были чем-то заняты, поэтому никто не обратил внимания на парня, появившегося среди отдыхающей толпы.

Меня можно было принять за работягу, пришедшего с полей и сунувшегося на праздник,чтобы пожрать за чужой счёт.

Единственный, кто сразу ко мне полез, это парень-слуга в красном кимоно и маленькой жёлтой шапочке на затылке.

– Праздничное кушанье-е-е-е! В честь молодожёнов, господи-и-и-н! – заголосил он и понёсся с подносом ко мне через толпу. – Рогалики с начинкой из телёнка-а-а-а! Рогалики-и-и-и!

Пришлось остановиться.

Я опустил голову, чтобы прикрыть шляпой глаза, сгрёб сразу целую горсть рогаликов и быстро скрылся в толпе.

– Праздничное кушанье! За семью Маямото и семью Исима! – снова закричал слуга и ринулся к другому гостю. – За Торговый Дом Янамара, господи-и-и-ин! Кушанье-е-е-е!

Парень так рьяно выполнял свою работу по раздаче рогаликов, будто ничего вокруг себя не видел.

И тут до меня дошло.

Это и есть крепостной.

Бывший свободный варвар с подавленной волей и перемытой памятью. Ему действительно было всё равно, что происходит вокруг – он выполнял ту работу, которая от него требовалась.

От того стало ещё паршивее из-за перспектив стать таким же. Что мне там обещал учитель Ма? Что он заберёт меня к себе в рабы и отправит на поля.

Ну ага, конечно.

Я на ходу дожевал рогалики (будь моя воля, сожрал бы таких ведро), затем приостановился у одного из палантинов и осмотрелся внимательнее, выискивая Лидию.

Во всём этом цветастом хаосе я не сразу её отыскал.

Маленькая старушка стояла у палантина, под которым в креслах сидели молодожёны – оба в золотистых кимоно и ритуальных коронах: крепыш с такой же причёской, как у Горо Исимы, и девушка приличных объёмов, далеко не худышка.

Лидия разговаривала с седовласым толстяком в шляпе-котелке и белом костюме—тройке. В одной руке он держал трость, а во второй – мой блокнот.

Значит, вот он какой, глава Торгового Дома княжества Янамар.

Многолапый Маямото.

И сейчас своей лапой он исследовал мой бесценный атлас.

Вещь его заинтересовала, потому что в глазах торгаша читался азарт. Толстые пальцы Маямото пытались отщёлкнуть замки, но ничего не выходило, и от того азарт на его лощёной роже всё рос и рос.

Лидия внимательно за ним наблюдала и что-то говорила, показывая на блокнот.

Через пару минут разговора Маямото подозвал слугу-варвара, отдал ему атлас и указал на боковую дверь двухэтажного дома. Сам же повернулся к Лидии и продолжил её выслушивать.

Слуга тем временем поспешил через толпу в сторону боковых дверей.

Я не стал упускать свой шанс и не спеша двинулся за парнем, худым и явно не слишком сильным. У самого дома нагнал его и, как только он открыл дверь-задвижку и шагнул внутрь, я вошёл следом.

Мне хватило и пары секунд, чтобы оценить обстановку.

Это была чайная комната; внутри – никого.

Стол на низких ножках отражал вспышки салюта из окна, шкафы с чайными сервизами вздрагивали от ударов барабанщицы, благоухали цветы в напольных вазах.

Слуга даже ничего не успел понять.

Он увидел мою тень и начал поворачиваться, а в следующий момент я нанёс ему боковой удар в челюсть. Силу и точность рассчитал так, чтобы вызвать потерю сознания. Такой нокаут я отрабатывал месяцами со своим наставником Анатолем (земля ему пухом). К тому же, парень был заметно меньше меня, поэтому вышиб я его с первого удара.

Слуга рухнул на бок, выронив мой блокнот из рук.

Я быстро закрыл дверь-задвижку, поднял атлас с пола, сунул его за пояс и только после этого склонился к парню.

– Извини, приятель, но без этого никак.

Оттащив тело паренька в угол за напольную вазу, я стянул ему руки и ноги занавесками с окна, потом ещё и глаза повязкой закрыл, а в рот сунул кляп из салфеток, что лежали на столе.

Разобравшись со слугой, я тут же вытянул из-за пояса свой блокнот.

– Вот мы и встретились, – прошептал я, прикладывая ладонь к замку на стальных зажимах. – Прости, мама, но мне придётся его открыть.

Как только атлас почувствовал хозяина, замок сработал.

Зажимы с глухим щелчком сдвинулись, и я беспрепятственно раскрыл блокнот на первой странице с ощущением, будто открываю ящик Пандоры или выпускаю джинна на волю.

Да, мой рунный артефакт всё ещё работал.

Но, открыв его, я увидел совсем не то, что ожидал…

***

Неделю назад я поклялся больше не открывать свой блокнот, хотя только он и позволял мне оставаться полноценным магом в глазах учеников и учителей кадетского корпуса.

Я бы вообще не пользовался им никогда, если бы не обстоятельства.

После смерти отца маму всё чаще мучили приступы имсо. Та мелкая работа, которую мне доверяли, как несовершеннолетнему, деньгами нас не обеспечивала, и мне нужна была стипендия, чтобы поднять маму на ноги, а самую крупную стипендию платили в кадетском корпусе имени Петра Великого.

Рунный атлас помог мне не только поступить туда, но и проучиться в течение полугода.

А ведь три года назад я даже не сразу понял, какое сокровище оказалось у меня в руках.

Отец тогда не сказал, где взял этот атлас, зато признался, что, видя, как я упорствую в изучении того, что недоступно имсонированным магам, он захотел мне помочь.

– Найди к этой вещи свой подход, – сказал он, отдавая мне блокнот. – Если ты откроешь секрет атласа, то он будет служить только тебе одному. Я верю, что тебя ждёт великое будущее. Не забывай, сынок. Путь ума, путь упорства и страсти к делу, путь чести. Это приведёт тебя к победе. Об одном прошу: не злоупотребляй той силой, которую получишь. Всегда приходи на помощь друзьям, береги любимых и уважай чужую судьбу. Всегда уважай чужую судьбу, чья бы она ни была.

Через два года он погиб прямо на станции Караванных Порталов с тяжёлым ножевым ранением.

После этого я ещё усерднее занялся атласом.

Почему-то я был уверен, что если раскрою секрет артефакта, то пойму, почему погиб отец, и кто его убил.

Секрет артефакта я раскрыл, а вот причину смерти отца – нет.

Официально нам сказали, что он был ранен в Тафаларе другим магом из нашего мира. Якобы какой-то мелкий делец пытался отобрать у отца заработанные им маго-таны. Виновного даже отправили в камеру, но он умер прямо там уже на следующие сутки.

Я не верил, что тот преступник вообще был причастен, поэтому с таким рвением работал над атласом и ждал шестнадцатилетия, чтобы отправиться в Тафалар и выяснить уже на месте, что случилось с отцом.

Никаких документов или записей о своих Заказах он не оставил, даже зацепиться было не за что. От отца остался только этот атлас, и я осваивал его долго, очень долго.

Рунное письмо и объединение знаковых схем с ячейками атласа я изучал тайком от всех, даже от матери, хотя о самом атласе она знала. Особенно я усердствовал последний год, не пропуская ни одну ночь для изучения артефакта.

Мало кто сегодня знал рунопись и считал её чем-то серьёзным – больших сил она не давала, с ней было больше возни, чем преимуществ, но за месяцы работы с атласом у меня получилось заполнить четыре ячейки.

Я сумел вписать туда чужие магические способности, которыми мог пользоваться, даже когда силы во мне после приступа были почти на нуле. Я тайно изучал механику магических техник, которые не давались мне из-за имсо. Наблюдал за полноценными магами порой по нескольку часов, дней и даже недель, а затем вписывал то, что видел, всю механику досконально, используя рунную схему.

Так я собирал коллекцию из чужих способностей, запечатывая их в ячейках-слотах атласа, а тот наделял их своей силой и отдавал её мне, своему хозяину – имсонированному магу без надежд на излечение.

Можно сказать, что я незаметно заимствовал чужие способности.

Это плохо?

Нет, я так не думал.

Когда над тобой вьётся смерть, а защитить твою маленькую семью некому, то ни одно преимущество не бывает лишним. Среди здоровых магов мой атлас и стал тем преимуществом.

Наблюдая за рунами и артефактом, я даже вывел три правила.

Первое.

Способность любого мага можно запечатать в атлас, нужно лишь разгадать механику его действий с магией, перевести их в руны с определённым количеством знаков и записать в ячейку-слот по схеме. Ну а чтобы воспроизвести способность, нужно повторить действия, которые маг совершал во время созидания магии.

Второе.

Только владелец атласа может воспользоваться рунами, вписанными в него, и только владелец атласа может его уничтожить.

Третье.

С развитием силы владельца, растёт и сила самого атласа, а значит, и мощь любой способности из его коллекции.

Единственное, чему мне так и не удалось научиться – это использовать навыки без самого атласа, присвоить их себе навсегда, поэтому я экспериментировал с отдельным отрезком листка из блокнота, чтобы не везде таскать его с собой.

Этой уловкой я и воспользовался, когда очнулся привязанным к столбу.

На рукаве моего пальто с изнанки был вшит кусочек листка с руной из атласа.

Способность к разрыву материй досталась мне от однокурсника, с которым я подрался как-то на перемене. Пришлось даже продлить нашу схватку, чтобы лучше изучить механику разрывной магии.

Так мне удавалось обманывать всех, даже наставника.

Но только не собственную мать.

Она догадалась, что я пользуюсь подарком отца, и разозлилась. Мама изначально была против этого артефакта, ну а когда отец погиб, она обвинила меня в его смерти.

Нет, не напрямую, но её слова я помнил до сих пор.

– Если бы не твоё безумное рвение стать полноценным магом, твой отец бы не пошёл на такой риск! Где он взял этот блокнот? Наверняка, там же, где зарабатывал так много маго-танов! Если бы ты не рвался к недостижимому, то ничего бы этого не было! Ты должен смириться с тем, что болен! Ты должен оставить атлас, пока не поздно. Поклянись мне, что ты больше никогда не откроешь его! Поклянись, Кири! Я умоляю тебя!

Она плакала, но я не стал ничего обещать и клясться.

Не потому что хотел видеть, как мучается мать, а потому что понимал: только атлас позволит мне дотянуть до шестнадцати в кадетском корпусе. Там платили стипендию, на которую я мог покупать у местных дельцов достаточно маго-танов для истощённой матери, да и для себя самого.

– Знаешь, мама, – сказал я ей тогда. – Трус умирает тысячу раз. Храбрец – лишь однажды.

– Знаешь, сынок, – ответила она. – Скажи это своему мёртвому отцу. Трусы живут намного дольше храбрецов.

Я не стал с ней спорить, и каждый из нас остался при своём мнении, только после этого мама стала всё чаще мучиться приступами истощения, пока не упала прямо у меня на глазах неделю назад.

В тот день я поклялся больше не пользоваться атласом.

Поклялся не матери, а самому себе.

Я возненавидел свою упёртость, свой чёртов атлас и своё чёртово желание стать полноценным магом и спасти всех, кого любил. Если бы не моё фанатичное рвение, отец был бы жив, а мама не слегла бы с истощением.

Смирись я с болезнью сразу – всё было бы в порядке.

Всю последнюю неделю к атласу я не прикасался, храня его в библиотеке отца. Там-то мой блокнот и нашёл наставник. Вместе с пропуском в Караванный Портал.

Я прекрасно понимал, что в кадетском корпусе меня бы разоблачили уже совсем скоро и отчислили бы, но мне было уже всё равно, потому что я успел дождаться шестнадцати и мог бы отправиться в Тафалар за маго-танами. Я так ждал этого дня…

Хотя неважно, что было бы.

Получилось всё совсем иначе, чем я планировал, но даже сейчас, в Мире Восьми Империй, мой проклятый атлас мог бы спасти меня от рабства.

Мог бы.

Если бы не одно «но».

Открыв блокнот, я увидел, что все ячейки пусты.

***

Да, атлас всё ещё хранил в себе силы, но именно сейчас ничем не мог мне помочь.

Все рунные схемы, что я создавал так долго и кропотливо, исчезли. Видимо, это случилось при переходе через портал, и теперь, чтобы заполнить хотя бы одну ячейку, мне понадобится не один день работы, да и нет гарантий, что в этом мире руны сработают так же, как работали раньше.

– Святой Обломъ… – выдохнул я, пялясь в пустые ячейки.

Значит, придётся доставать соляной амулет и усиливать магию с помощью него.

Я закрыл блокнот, сдвинул зажимы в положение «замок» и снова сунул под широкий пояс, закрепив атлас так, чтобы его не было видно. Потом на секунду замер в полумраке чайной, корректируя для себя цель.

В этот момент застонал лежащий на полу слуга.

Я кинулся к нему и молниеносно вынул из ножен кинжал Горо.

– Тихо. Ещё звук, и выколю глаз.

Наверняка, я сказал это с жутким акцентом, но слуга всё отлично понял – остриё коснулось повязки над глазом несчастного парня, и он моментально заткнулся.

Ему хоть и промыли мозги, зато не промыли инстинкт самосохранения.

– Где сейчас находится свадебный соляной амулет? – шёпотом спросил я. – Говори тихо. Если заорёшь – прирежу. Мне терять нечего.

Весь вспотевший, парень закивал.

Из-за повязки он не видел моего лица, но отлично услышал угрозу.

Я вынул из его рта кляп и напрягся, готовый вырубить слугу ещё раз, если он вздумает звать на помощь. Тот глубоко вдохнул и прошептал дрожащими губами:

– Можете убить меня… т-только не убивайте хозяина.

Ах ты, невольничья душа.

«Не убивайте хозяина».

Действительно настоящий верный слуга.

– Где соляной амулет? – я нажал на его грудь коленом. – Говори. Амулет уже не принадлежит твоему хозяину, теперь он принадлежит семье Исима, а они тебе никто. Так что ты никого не предашь.

Парень замер, будто в раздумьях, а потом повязка на его глазах намокла от пота… или от слёз?

Ч-чёрт…

Он передёрнулся, всхлипнув.

– Только не надо рыдать, – процедил я ему.

Но тот снова всхлипнул.

– Я не могу предать хозяина. Это сильнее меня.

Пока он тут совсем не разревелся, пришлось перефразировать требование.

– Скажи мне, где амулет жениха. Парня по имени Дэйчи Исима. Меня вообще не интересует твой хозяин.

Слуга перестал всхлипывать: кажется, до него наконец дошло, что амулет больше не принадлежит его хозяину, а значит, сказав, где находится вещица, слуга не предаст своего драгоценного господина.

– Соляной амулет лежит на подушке, в шкатулке… под палантином молодожёнов, у правой руки жениха, – прошептал он.

Отлично.

Значит, амулет ещё не надет.

Я склонился к уху парня.

– Если я попрошу тебя помочь, ты поможешь? Тогда твой хозяин не пострадает.

Он мотнул головой и снова всхлипнул: это действительно было сильнее его.

– Нет… простите. Я выполняю приказы только своего хозяина. Как только у меня появится возможность предупредить его об опасности, то я сразу сделаю это. Мне всё равно, чем вы угрожаете. У меня свой Кодекс Крепостного.

До тошноты честный ответ.

Ещё и свой рабский Кодекс. Ну надо же. Варварам во время промывки мозгов Жрецы ещё и Кодекс в голову устанавливают?..

Я убрал кинжал от потного лица слуги и снова сунул кляп ему в рот, а потом повторно вырубил его несильным ударом в висок.

Парень хоть и промытый на всю голову, но инвалида из него делать не хотелось – он в моих бедах не виноват.

Я приоткрыл дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, выскользнул из чайной на улицу. Через пару минут уже неспешно шёл через толпу к палантину молодожёнов, снова жуя рогалики, которые взял с подноса у ещё одного слуги.

Шкатулка, и правда, стояла справа от жениха.

Она была закрыта, и жених частенько гладил крышку рукой, будто проверяя, на месте ли его сокровище.

Я так же не торопясь обошёл палантин сбоку и встал позади толпы танцующих гостей, прислонившись плечом к стене соседнего дома. Нужно было подгадать момент, и я принялся выжидать, заодно поглощая рогалики (вкусные, заразы).

Жених и невеста постоянно приподнимались с кресел, чтобы принять очередное поздравление и подарки, молодожёны кланялись и благодарили, но почти всегда рядом со шкатулкой стояли слуги и следили за обстановкой.

Прождав около пятнадцати минут, я наконец приготовился действовать: молодожёны пошли танцевать, а под палантином остался только один слуга, да и тот глядел совсем в другую сторону.

Я присмотрел для себя пути отхода и только сделал шаг в сторону палантина, как в моё плечо вцепились чьи-то пальцы и оттащили обратно к стене.

– Ты совсем с ума сошёл?! – прошипели мне в лицо.

Мидори.

Принесла её нелёгкая именно сейчас!

Моя голова в бамбуковой шляпе была опущена вниз, чтобы спрятать глаза, но девчонка подошла вплотную и заглянула мне прямо в лицо.

– Тебя же арестуют, дурья башка, – добавила она, потом задержала дыхание и вдруг икнула, передёрнувшись всем телом. – Ой… ну вот. Это ты виноват! Я когда нервничаю, всегда икаю! А от тебя один стресс!

Я не стал суетиться и нервничать вместе с ней, чтобы не привлекать внимания.

Лишь наклонился к уху Мидори и прошептал:

– Может, ты мне поможешь стащить амулет? Отвлечёшь на себя слуг и охрану, никто ничего и не поймёт. Ты же врёшь, как богиня.

Лицо Мидори вытянулось.

Она икнула ещё громче. Бант её розового пояса на кимоно дёрнулся, будто тоже занервничал.

– Я вообще врать не умею, у меня бы язык не повернулся кому-то сказать неправду, – объявила Мидори очень правдоподобно и с оскорблённой мордашкой.

– Ну да. Конечно.

– Это ты сейчас намекаешь, что я врунья? – Она прищурилась. – Да, я врунья. Богиня Лжи и Дезинформации. И что дальше?

– Тогда мне с тобой повезло. Может, ты случайно уронишь своего Пупса и наделаешь шума? Только и всего. Он же у тебя взрывается, как я понял.

Девчонка нахмурилась и… снова икнула.

– Я когда на тебя смотрю, у меня начинается стресс.

– Тогда не смотри. Просто урони Пупса чуть дальше танцплощадки. Ты же хочешь мне помочь, я вижу. А тебя даже никто не заподозрит. Ну уронила и уронила, с кем не бывает. Ты же своего Пупса везде с собой таскаешь, и все об этом знают.

Она поморщила нос.

– Мидори Арадо никогда не роняет своего Пупса, даже когда у неё икота от стресса, поэтому тебе придётся…

Фразу Мидори не закончила.

Раздался взрыв такой силы, что нас обоих отбросило на землю, как и всех гостей в округе.

Краем глаза я успел увидеть, как вспыхивают все припаркованные верхолёты…