Kitabı oku: «Времена»

Yazı tipi:

Фотограф Ксюшенька

ISBN 978-5-4498-8006-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прошедшее время

Посвящается Хелен Тодд

1 – Ненавижу

Зашёл в трамвай, привычно сожалея, что на новую работу не получается ездить в вонючем, трясучем, единственном на район автобусе.

Ненавидел этот автобус три долгих года, но потом увидел её. Хотя, скорее, заметил, что она на него смотрит. Возможно, она это делала давно, а он не замечал. Ничего удивительного – с плохим зрением довольно затруднительно быть внимательным. Пару недель гадал, чего ради она на него смотрит. Украдкой искал пятна на куртке и прочие гадости, умеющие обращать на себя человеческое внимание. Не нашёл. Ушёл в отпуск и на две недели выбросил из головы весь этот душный, пыльный город вместе с его автобусами и прочим общественным транспортом. В первый рабочий день после отпуска поймал себя на том, что ждёт автобус, как в детстве ждал выходных. Вроде, ничего особенного, но ожидаешь и буквально предвкушаешь. Ещё с подножки начал искать её глазами в салоне. Увидел, сразу успокоился, чуть не кивнул как старой знакомой и все четыре остановки упрямо смотрел в другую сторону. Думал при этом исключительно про новый цвет её волос.

В таком духе прошло примерно два с половиной месяца. Сам не заметил, что теперь с беспокойством высматривал её и чуть ли не переживал каждый раз, когда не обнаруживал. Подозревал, что ей это понятно и, наверное, приятно. Мечтал познакомиться, но видя бессменные сиреневые наушники, не мог придумать, как это сделать. Матерился на себя. Когда нашёл новую работу, понял, что есть две недели, а дальше хоть трава не расти. Предложил себе не париться. Обругал себя идиотом. Неожиданно понял, что не может просто так всё оставить.

Нашёл старую визитку, оставшуюся от тех времён, когда зарабатывал дизайном сайтов. Один фиг, сотовый с тех пор не менялся. Написал на обороте «Позвони мне» и положил в карман. И за две недели не увидел ни разу. А потом автобусный маршрут перестал быть актуальным. Визитку почему-то из кармана не выложил. Неделю порывался перейти дорогу к автобусной остановке и бессмысленно оглядывал салон трамвая, понимая, что их с автобусом маршруты нигде больше не пересекаются.

И вот в пятницу зашёл в трамвай, сожалея об упущенных возможностях, и увидел её. Понял, что не один удивлён этой нечаянной встречей. Обрадовался. Смутился. Прикрикнул на себя внутренне. Блять, сейчас или никогда. Подошёл, встал рядом с её сиденьем. Сидела, уткнувшись в телефон. Заплатил за проезд. Дождался, когда экран смартфона погаснет заблокированный. Положил на него визитку. Сердце бешено стучало. Ежесекундно хотелось провалиться сквозь землю. Ну, или хотя бы выйти на следующей остановке. Она тем временем изучила лицевую сторону визитки. Перевернула. Подняла голову. Улыбнулась. Вынула один наушник из уха, посмотрела пристально. Во рту пересохло.

– Я ненавижу телефонные звонки, поэтому напишу.

Водрузила наушник на место, убрала визитку в карман рюкзака и демонстративно уставилась в окно. Стоял как громом поражённый. Миниатюра «Соляной столб в трамвае». Ей ещё и выходить на две остановки раньше, как оказалось. Замешкался, пропуская на выход, из-за чего они практически нос к носу столкнулись. Смутился, закусил губу, отчаянно надеясь не покраснеть. В ответ получил такой игривый взгляд, что остаток дня заставлял себя думать о чём-то другом. Получалось с переменным успехом.

2 – SMS

Места себе не находил. Все выходные, как дурак, не выпускал телефон из рук. Клял себя последними словами за то, что не взял у неё номер. А не позвонит? А она не позвонит – сказала же, что ненавидит телефонные звонки. Но обещала написать. Нет, не обещала, просто сказала, что напишет. И что теперь? Соригинальничал? Не стал навязываться, выпрашивать у девушки номер телефона? А если не напишет?!

В понедельник ехал злой, обиженный сам на себя, в трамвае. Убирая очки в нагрудный карман, услышал короткий звук уведомления. Секунды три непонимающе смотрел на кондуктора. Что хочет от меня эта милая женщина? Почему мешает проверить SMS? Отсчитывая мелочь за проезд, два раза сбился. Получил абонемент и под укоризненный взгляд кондуктора трясущимися руками полез в карман. Сообщение было довольно лаконичным: «Привет! Это я. Ты мне визитку дал в трамвае».

Через две минуты переписка перекочевала в «сап», а ещё через двадцать – на невинном вопросе «Чем любишь заниматься?» неожиданно прекратилась. Пил чай на работе и ежесекундно поглядывал в чат, но хреновы галочки так и не становились голубыми. Сообщение получено, но не прочитано. Учитывая, что в уведомлении начало сообщения видно, ломал голову, чем мог не понравиться такой простой и логичный вопрос. Успел расплеваться с тремя коллегами и наконец-то погрузиться в рабочий процесс, как через два с половиной часа (да, блять, следил за временем!) телефон, потревоженный сообщением, зажужжал и предпринял неудачную попытку сползти с ежедневника на стол.

«А ты?» Хотел пошутить, что кое-кто еврей. Набирая это сообщение, успел подумать и стёр, потому что не хотел снова несколько часов ждать ответа. Минут пятнадцать придирчиво генерировал список любимых занятий. Даже листочек под это дело приспособил. Писал, сердился, вычёркивал. Помирился с одним коллегой, расплевался ещё с двумя, позвонившими в типичное невовремя. Наконец решил, что доволен списком, если придушить перфекционизм, и начал аккуратно переносить результаты в телефон. Отправил сообщение и тупо уткнулся в чат взглядом. Проклятые галочки оставались серыми. Вздохнул и попытался вернуться к работе.

Через пятнадцать минут поймал себя на том, что ежеминутно поглядывает на телефон. Ещё через пять – не выдержал и проверил, прочитано ли сообщение. Не прочитано. С минуту посидел грустным, подперев голову руками и бессмысленно пялясь на офисную перегородку. Потом устало мотнул головой и решил, что взрослому серьёзному человеку, которым, без сомнения, себя считал, негоже испытывать столько эмоций из-за простой переписки с девушкой. С красивой девушкой. Да хоть с какой девушкой! Через некоторое время самоубеждение подействовало. Наконец-то смог нормально приняться за работу. До обеда оставалось полчаса.

После обеда, доставая телефон из кармана, чуть не уронил его – тот внезапно завибрировал и замигал, оповещая сразу о пяти новых сообщениях. Минут тридцать увлечённо переписывался с Ларой на какие-то легкомысленные темы. Так увлечённо, что пропустил звонок начальства. И Б-г бы с ним, если бы непосредственного! Потом краснел, выслушивая про свою безалаберность и прочая, и прочая, а про себя думал, как бы совместить приятное с полезным. В смысле безумно важную и в высшей мере приятную переписку с работой. И вообще, с жизнью. Как не пропустил конструктивные запросы начальства при этом – сие есть тайна великая и непостижимая. Пришлось заниматься ими, всё равно ничего не придумал, хоть и считал этот вопрос охуенно важным.

Начальство устраивало весёлую жизнь до самого конца недели. Поэтому тратить на переписку столько времени, сколько хотелось, не получалось. Может быть, и к лучшему? Так хоть и с работы не выпизднули, и Ларе не наскучил бесконечными сообщениями. В пятницу, ближе к вечеру, написал «Может, погуляем?» Ответа не получил. Ни в пятницу, ни в субботу.

3 – Падать

В воскресенье около шести вечера написала: «Пойдём гулять. Погода шикарная. Я же знаю, ты где-то поблизости живёшь» и смайлик лукавый, подмигивающий в конце присовокупила. На улице тем временем шёл снег и не было видно ни зги. Но спорить не стал, вместо этого спросил, где удобней будет встретиться, и начал одеваться.

На остановке, где раньше садился в автобус, зашёл в цветочный киоск, посмотрел на букеты, но передумал. Вышел из киоска и наткнулся на Лару. Как-то по-дурацки смутился и очень сильно понадеялся, что в вечерней полутьме не видно, как пылают щёки. Улыбнулась и пристально на него посмотрела. Щёки запылали ещё сильней.

– Пойдём в сторону парка?

Кивнул.

– Мне не надо цветов. Молодец, что передумал, – бросила это таким безразличным тоном, что засомневался, зачем вообще позвала куда-то.

Всю дорогу до парка, эти ужасные, показавшиеся бесконечными две остановки, болтал без умолку, развлекал. Сам на себя удивлялся, но не затыкался. Недоумённо замолчал только на перекрёстке у парка. Лара как будто ждала этого.

– Пойдём в парк?

– Так темно же…

– Боишься? – и посмотрела лукаво и с вызовом.

Немедленно умилился такой ребячливости и солидно ответил:

– Боюсь, что ты поскользнешься и упадёшь. Давай, ты будешь держаться за меня, тогда я буду спокоен?

– Хорошо. Там, где будет темно и ничего не видно, я обещаю держаться за тебя. Не дай мне упасть!

Метров через десять, когда уже отчаялся поддержать её и убрал руку в карман, ухватилась за локоть, прижалась и не глядя на него как ни в чём не бывало спросила:

– Куда пойдём?

– Пошли к башне?

Шли медленно, перекидывались ничего не значащими фразами. Могли на пару минут залипнуть под редким фонарём, созерцать полёт снежинок. Ближе к башне разговор как-то сам собой сошёл на нет. Было темно и тихо – спокойная такая атмосфера, типа идеальная для первого свидания. И когда он уже собрался привлечь Лару к себе, обнять и, может быть, поцеловать, она отпустила его руку и пошла к башне.

– Слышишь, какая тишина?

Кивнул.

– А ведь мы всё ещё в городе… Чудесно! – задрала голову вверх, разглядывая не то верхушку башни, не то белёсое от городских огней зимнее небо.

Снегопад почти перестал, только пролетали редкие, пушистые и крупные снежинки. Залюбовался её маленькой фигуркой в ореоле кружащегося снега. Мозг автоматически выдал на гора с пяток новогодних ассоциаций. Улыбнулся этим мыслям. Давно не было такого, чтобы женщина вызывала желание быть с ней рядом даже на Новый Год. Медленно и неумолимо стал сокращать разделявшее их расстояние с твёрдой решимостью обнять и больше никуда не отпускать. По крайней мере, надолго. В этот конкретный момент ненавидел свой реализм, но привычно оставлял за ним право на существование.

Не успел дойти какие-то дурацкие пару шагов, когда Лара неожиданно закружилась на месте. Тяжёлые ботинки утаптывали и рассыпали мягкий снег, полы пальто развевались. Остановился, закусил губу. Да что ж это такое?! Она это нарочно?! Или, может быть, не понимает, что нравится ему? Да ладно! Крупными же буквами на лбу написано! Неужто пока разглядывала его в автобусе, не заметила? Покачал головой и стал уныло ковырять снег носком ботинка.

Услышав её смех, рассеянно поднял голову и увидел, что Лара буквально летит на него. Звонко смеялась, скорее от переизбытка эмоций, чем по какому-то конкретному поводу, и, казалось, ничего не видела вокруг. В последний до столкновения миг наконец-то решила посмотреть по сторонам, увидела вблизи его недоумённое лицо, изумлённо округлила глаза, но затормозить уже не успела. Ничего. Зато он устоял. Не рухнул в снег, не опозорился. Хотя шансы были, учитывая инерцию этой красотки. И её поймал в кольцо своих рук. Наконец-то. Уткнулся носом в тёмные волнистые волосы, хрипло произнёс:

– Ну, ты чего? Так ведь и упасть недолго!

Глухо рассмеялась в ответ.

– Ты же обещал, что не дашь мне упасть!

– Да ладно?! – усмехнулся криво и многозначительно. – Я могу только помочь…

Лара снова рассмеялась. Оценила двусмысленность фраз? Да хер поймёшь! Отстранилась, посмотрела лукаво.

– Пойдём домой, мне на работу завтра.

Между прочим, проводить разрешила только до остановки.

4 – Беспокойный

На следующий день повстречал её в трамвае. Обычно невнимательный к женским ухищрениям типа макияжа и причёсок, отметил новую, яркую помаду. Может быть, из-за того, что в сочетании с огромными серыми глазами ярко-розовая помада делала лицо Лары совсем уж кукольным?

– Доброе утро!

– Издеваешься?! Утро добрым не бывает!

Пожал плечами. Не стал затевать спор, хоть и был категорически не согласен. По крайней мере, сегодня – точно. Заплатил за проезд. Сел на впередистоящее сиденье.

– Слушай, а куда ты ездишь на этом трамвае?

Усмехнулась, приподняв бровь.

– На работу. Я не настолько стара, чтобы таскаться с утра пораньше по магазинам, например.

– И на автобусе на работу ездила?

– И до сих пор езжу.

– Они же только тут маршрутами пересекаются!

– Ну да. Но пешком ходить никто не отменял, – и стала задумчиво накручивать тёмно-рыжую прядь на указательный палец.

Залюбовался, конечно. Опомнился лишь, когда она хитро ухмыльнулась.

– Ты чего залипаешь? Не выспался?

Пожал плечами.

– Не больше, чем обычно.

Подалась вперёд, придвинулась почти вплотную.

– Значит, всё нормально? Как обычно?

– Что ты имеешь в виду?

Предполагал, что выглядит глупо, но категорически не понимал вопроса. Как минимум, из-за того, что вместо попыток запустить мыслительный процесс и логический аппарат занимался разглядыванием длинных ресниц, торчащей из-под шапки чёлки и ярко-розовых губ. Лара вздохнула, откинулась на спинку сиденья.

– Ты какой-то странный…

– Это плохо? – стоически пытался не выдать своего беспокойства.

– Ну… – протянула, накручивая многострадальную прядь на палец. – Не совсем. Просто неудобно. Иногда. Например, мне очень трудно называть тебя по имени. Оно такое обычное, а ты…

И снова лукаво усмехнулась. Развёл руками, мол, моя хата с краю, это всё родители постарались.

– Я, пожалуй, буду называть тебя Николя.

Обиженно скривился.

– Может, просто Ник? – спросил, вспоминая школьные годы и тогдашние погоняла.

– Ты сам себе ответил – это просто, поэтому не подходит. Ну… Могу никак не называть. Но для этого нужно не общаться.

Ясен пень, этот вариант не устраивал, пришлось смириться. Типа, назови хоть горшком, только мой порошком.

5 – Сигареты

После обеда был выбит из колеи сообщением: «А что это за барышня, с которой ты в парке гулял?» Некоторое время размышлял, как мог не заметить Лару. Потом мучительно решал, что ответить, уже привыкнув к тому, что их с Еленой вечно принимали за пару. Написал: «Это коллега, мы вместе ходим с обеда», потом быстро добавил: «Я с тобой могу погулять. Например, вечером после работы». Немедленно смирился с тем, что сейчас опять замолкнет надолго, и пошёл на обучение. Телефон коротко завибрировал. «На Полтавской в полшестого удобно?» Естественно, согласился. На обучении было довольно сложно сосредоточиться. И вообще, время зачем-то стало тянуться невыносимо медленно. С трудом дождался окончания рабочего дня. Вылетел из офиса, на бегу застёгивая куртку, чего не случалось с девятого, кажется, класса. Через пять минут стоял вспотевший и запыхавшийся на условленной остановке и вертел головой, высматривая Лару. Та появилась минут через десять, спускаясь с горки, со стороны улицы Гоголя. Подошла вплотную, не здороваясь сказала:

– Пойдём гулять в сторону дома. Если замёрзнем, сядем в трамвай.

– Коварный план, однако!

– Тебе не нравится?

– Я этого не говорил.

– Тогда пошли!

Квартал до Гоголя прошли молча. Тут его осенило, что хотел спросить.

– Слушай, почему я тебя в парке не видел, а ты меня видела?!

– А потому что ты невнимательный! – рассмеялась и махнула рукой в сторону перекрёстка. – Там за углом алкашка! Зайдём? Там портер продают!

– Портер?

– Оспадя, какой ты тёмный! – и потащила за руку на зелёный сигнал светофора. – Портер – это самое лучшее в мире тёмное пиво! Как раз для того, чтобы не простужаться зимой!

– А глинтвейн?

– Что – глинтвейн? Как ты себе представляешь?! Идти по улице и пить глинтвейн?!

– Я не представляю, как идти по улице и пить пиво. Ну, ладно, не всегда представляю. Например, пока трезвый.

– Сейчас мы поправим этот твой недостаток!

Портер оказался очень густым и быстро пьянящим. После пары глотков он уже уверенно травил байки про предыдущую работу, отпуск и работу новую. Лара звонко смеялась и сыпала цитатами из книг школьной программы и бородатыми анекдотами. Через пару кварталов, когда пиво кончилось, достала из кармана пачку сигарет. Ну, вот почему они все курят, а?! Что за мода дурацкая?! Вздохнул. Покачал головой. Усмехнулась и выпустила облако вонючего дыма.

– Да, я курю. И бросать в обозримом будущем не планирую. И про вред курения в курсе. Когда мне нудят, что нужно бросать курить, всегда отвечаю, что курить вредно, пить противно, а помирать здоровой жалко. Ясно? Пошли, тут алкомаркет есть на следующем перекрёстке. Я ещё портера хочу. Ты ведь не замёрз? – спросила и затянулась.

Хмыкнул.

– Ясно. Пошли.

– Надо же как просто и молча смирился.

Рассмеялся.

– Как говорит мой батя, смирения у меня, как у мультиварки! – дальше ржали уже вместе. – В самом деле, что ты куришь, это ведь не повод переходить на другую сторону улицы и делать вид, что мы не знакомы.

– Правда что ли? – поглядела лукаво, медленно выпуская дым изо рта.

– Если бы это было важнее всего, то и знакомство следовало бы начинать с этого. Выходит, не так уж мне это и важно. А вот предложение продолжить пить портер я считаю достаточно серьёзным, так что пошли!

Под второе пиво набрели на пиццерию. Внезапно поняли, что с работы и безумно хотят жрать. В честь чего портер был допит очень быстро. В тепле пиццерии его окончательно развезло. Заказал к пицце кофе, чтобы взбодриться. Не помогло. Только в ушах застучало.

Выйдя на улицу, увидели автобус. Тот самый. Грязный, вонючий и в сторону дома.

– Догоним?..

– Легко!

Побежали. Влетели в закрывающуюся заднюю дверь. Лара с размаху бухнулась на единственное свободное место. Не обнаружив кондуктора, пошёл платить за проезд водителю. Вернулся, встал рядом, немного нависая, посмотрел укоризненно на макушку, склонившуюся над смартфоном. Заблокировала экран, подняла голову и так на него посмотрела, что все глупости, которые планировал рассказывать до конца дороги, благополучно вылетели из головы.

– Ты за меня заплатил?

Кивнул. Сложно разговаривать, когда девушка снизу вверх так смотрит. Не был уверен, что совладает с голосом, да и на уме было только одно – как бы так побыстрее затащить её в свою холостяцкую квартиру с известными целями. Но на этом этапе знакомства считал такой поступок недальновидным и нецелесообразным.

– Спасибо! – и снова уткнулась в телефон.

Вот что за женщина?! Ей вообще наплевать что ли?! Тогда какого лешего вот это всё?! Прогулки, переписка, портер, в конце концов?! Кипятился так молча до самого моста, пока место рядом не освободилось. Уселся, наклонился к самому уху.

– Тебя проводить?

– А? Что? Нет, не нужно. Не ночь же глухая, в самом-то деле!

– Давай, хоть до твоей остановки вместе доедем?

– Зачем? Ты таким способом хочешь выяснить, где я живу?! Лучше не надо!

Автобус тем временем подъехал к его остановке. Продолжал невозмутимо сидеть. Остановка. Открылись двери. Взглянула, приподняв правую бровь, и под крик водителя, оповещающий о следующей остановке, выскочила из автобуса. Еле успел выпрыгнуть следом. Схватил за руку.

– Ты чего?!

– Это ты чего?!

Взял её за плечи, встряхнул легонько.

– Успокойся! Ну, доехал бы до твоей остановки, что страшного?

– А то, что нас кто-нибудь увидит! Потом расспросов дома не оберёшься!

– Ладно. Принято. Но сразу сказать? По-нормальному?

Отвернулась, вздёрнула нос. Обиделась, видимо. За что?! Ох уж эти женщины!

– На самом деле, не думаю, что кто-то стоит и высматривает, с кем вместе ты выходишь из транспорта…

Криво усмехнулась.

– Ты не понимаешь…

– Возможно. Так объясни.

– А я не хочу! – топнула ногой и полезла в карман за сигаретами. – По крайней мере, пока точно. Просто запомни, что меня не нужно провожать!

– Хорошо, попробую. Если это для тебя так важно.

– Важно! – почти крикнула, обдала облаком вонючего дыма.

– Тише! Не кипятись! Тебя же слышно на всю улицу!

– Вот чёрт! Прости! Тебе в какую сторону?

– Туда, – махнул рукой за её спину.

– Пойдём. Получается, я тебя провожу, – хитро улыбнулась. – Домой-то надо!

Выкинула сигарету в урну и пошла стремительно вперёд, будто знала, куда именно идти. Нагнал Лару там, где тропинка расширилась, и молча пошёл рядом. Думал, что, в принципе, понимает её эмоции. Вспоминал настойчивые и раздражающие материны расспросы, Светкины идиотские намёки. Да, ничего приятного нет, когда родственники чересчур интересуются твоей личной жизнью. Так, молча, дошли до банка. Остановился, махнул рукой в направлении двора.

– Мне туда. Тебе, полагаю, в другую сторону.

Кивнула.

– Когда мы в следующий раз встретимся?

– Не знаю, – пожала плечами, глядя в сторону. – Ты пиши! И вообще… спасибо… хорошо погуляли!

Уже повернулась, чтобы уходить, но вдруг резко обернулась, придвинулась почти вплотную, выдохнула жарко в лицо:

– Ты такой спокойный! Это так классно!

И бодро зашагала в направлении торгового центра. Стоял, смотрел вслед. Офигевал. Хотя это мягко сказано. Недоумённо покачал головой и пошёл домой.