Kitabı oku: «Татьянин день»

© Адилия Моккули, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Биография

Лидия Мокрушина – Кулигина – поэт, прозаик.

Свой творческий путь начала с 2009 года.

Член Международного Союза творческих сил «Озарение».

Печатается под псевдонимом – Адилия Моккули.

Живёт в г. Гай, Оренбургской обл.

Глава I

Детство

Ранним июльским утром Танечка сидела на скамейке возле подъезда. Она специально сегодня проснулась рано, чтобы встретить маму с ночной смены. Летнее солнышко ласково грело ей спинку. Лёгкий ветерок, теребил её непослушные волосы, а Танюшка смотрела в небо. Там высоко по голубой глади плыли барашки облаков. Они были такие пушистые и смешные. Девочка сидела на улице, прислушиваясь и присматриваясь ко всему.

– «Ах, как хорошо! Скоро, скоро придёт мама с работы и мы вдвоём проведёт весь день. Ой, придумала! Такие же облака нужно наклеить на картину, которую я сделаю вместе с мамой. Да, да – решено, мы сегодня будет делать картину! Какая у меня добрая и хорошая мама. Лучше неё никого нет на всём белом свете», – размышляла Танечка.

Прищурившись от яркого солнышка, девочка посмотрела на дорогу и увидела знакомый силуэт.

– «Мама», – радостно ёкнуло сердечко у Танюшки.

Быстро спрыгнув со скамейки, она побежала навстречу и с разбегу уткнулась в подол платья. От мамы пахло духами и ещё чем-то неуловимым, но таким родным. Она обняла Танюшку, поцеловала в щёчку и немножко её потискала, спросив:

– Ну, непоседа, как сегодня спалось?

Танечка улыбнулась и с нежностью в голосе ответила:

– Мамуля, я долго не могла заснуть, всё думала о тебе. Ты у меня такая красивая и добрая. Я тебя люблю… и Танюшка потёрлась щекой о мамину руку Представляешь, – продолжала она. Сегодня ночью опять кто-то стучал в дверь, но я не открыла. Это наверное был домовой?! И на улице у соседнего подъезда опять мяукала рыжая кошка. Я знаю это он её напугал. А потом, а потом я уснула и ничего больше не слышала.

Мама посмотрела на неё ласково и спросила:

– Ну, что, фантазёрка, пошли домой?

– Пошли, – улыбаясь, ответила Танечка.

Пока они поднимались по лестнице, мама спросила:

– Придумала, чем сегодня заниматься будем?

Танюшка хитро посмотрела на маму и ответила:

– Картину из разноцветных лоскутков. Я вчера случайно увидела картину в «Работнице». И прочитала, как её делали.

Мама посмотрела на неё с удивлением и спросила:

– А как мы её будем делать?

Они вошли в квартиру и закрыли за собой дверь.

– Мамочка, всё очень просто, – ответила Танечка, быстро раздеваясь, – нам нужен пруд и белые лебеди. А ещё у нас будет зелёная травка, голубое небо, по которому будут плыть облачка – барашки.

Девочка одела тапки и продолжила:

– Мы ножницами вырежем из голубой ткани пруд и небо, а из белой – лебедей и барашков, а из зелёной травку. Затем наклеим лоскутки на картон. Как видишь, всё очень просто.

– Ах ты моя выдумщица, – произнесла мама, погладив дочку по голове, – Как я понимаю, тимуровцем ты сегодня не будешь.

– Мы вчера с ребятами в подъезде подмели и вымыли лестницу с перилами. А красить и белить нам не разрешили. Так что я абсолютно свободна, – произнесла Танечка.

– Ну хорошо, тогда покушаем и будем делать картину из лоскутков, – улыбнувшись, сказала мама.

Позавтракав и помыв посуду, они взяли картон, кусочки ткани, клей, ножницы и уселись за круглый стол. И стали ножницами вырезать детали для картины.

– Мама, а помнишь, как однажды зимним вечером, мы с тобой сшили куклу из варежки? – спросила Танюшка.

– Конечно, помню, – улыбнулась мама, – мы тогда ещё взяли варежку и набили её ватой. Ротик сделали из ткани, вместо глаз пришили две голубые пуговицы от моей старой кофты. А из жёлтой бахромы получились неплохие волосы. На шею ей надели белые бусики. Сшили красный сарафан. Получилась чудесная кукла, которую ты назвала Настя!

Вскоре на картоне появились: белый дом и газон из красных роз, забор с зелёной лужайкой, пруд и два белых лебедя. А по голубому небу плыли два белых облачка-барашка. Картину поместили в рамочку и она долго висела над Танюшкиной кроватью.

***

Потом, там почти в другой жизни, она будет часто вспоминать эти незабываемые минуты ожидания и общения с мамой, как было радостно и светло на душе. И когда она станет Татьяной Алексеевной – напишет следующие строчки:

 
Садик, цветочки, кусты сентябрин —
в домике этом был каждый любим,
Лавочка, бабушка, дуб под окном,
каждый ей кустик здесь с детства знаком.
Сяду на лавочку, вспомню ту жизнь,
листиком жёлтеньким в ней закружусь…
Жив наш дубочек, но нет здесь родных,
плакать осталось у свеч восковых.
Эхом далёким мне слышится грусть,
вспомнилась мама и детский каприз,
Бусы играли стеклянные блюз,
ёлка на радио – ветками ввысь,
Облаком белым под нею кружусь —
в памяти детства чуть-чуть задержусь..
 

А позже появятся несколько стихотворений:

Нитки мулине

 
Вчера, купила нитки мулине,
хотела новую я вышить жизнь себе…
Я думала на ткани нарисую, белый дом,
вокруг из роз, большой газон.
А в доме том,
мы будем жить с тобой вдвоём…
Забор, лужайка, пруд,
там пусть два лебедя живут.
Пусть рядом с домом будет сад,
деревья – выстроятся в ряд.
А вечерами – в том саду…,
сидеть мы будем – глядя на луну.
Ту жизнь – я вышью гладью…
И приглашу друзей – на свадьбу!
 

То были нитки из старья

 
Купила нитки мулине, мечтала,
что красивую я вышью жизнь себе…
Придумала, счастливую её себе я —
на холсте, то были нитки – из старья,
Вдруг стала тухлою вода…,
не вынес чёрную тоску… там,
лебедь умер на пруду.
Теперь я больше – не мечтаю
 и жизнь себе – не вышиваю…
 

Мечту качаю, как ладью

 
Купила я однажды мулине,
кусок холста и пяльцы в бутике,
Чтоб вышить жизнь счастливую себе,
на холст ложились нитки гладью,
Касалась их своей я прядью,
мечты качая, как ладью…
Я вышивала жизнь свою.
Лужайку, дом, что на пруду,
на небе яркую звезду…
Вот вышит на лужайке белый дом,
с красивым и резным крыльцом,
который в жизни стал дворцом…
Теперь мы в нём живём вдвоём,
где песни вечером и днём,
мы о любви с тобой поём…
«Ну, что ж, – скажу я вам друзья, —
счастливой стала та ладья,
и всё о чём мечтала я…»
 

Картины из того далёкого детства будут продолжать жить в её стихотворениях.

Глава II

Скорбь

Татьяна Алексеевна сидела в утренней тиши и писала мемуары о своей жизни. Такой далёкой и неестественной. Там были радости и печали, но не было этой выматывающей тоски от одиночества. Такой зелёной, как болото. Да, да, представьте себе, её тоска имела цвет. Эту зелень обрели, когда-то ярко голубые, глаза. Мысли скользили то в прошлое, то возвращались в настоящее… и строчками выливались в стихотворение:

 
Две половинки «ДО» и «После» —
во мне живут с тех давних пор.
У «ДО» – любовь – там – на погосте,
лежит в земле, который год.
Я к ней хожу теперь лишь в гости
и дни без «ДО» мои горьки.
Мне говорят: – «ЕЁ» вы бросьте!
Кто верен праху – «дураки»!
Смахнув слезу, спешу вновь к «После».
Я с ней живу который год.
Она со мною рядом – возле.
Счастливых дней ведёт учёт.
А вам друзья хочу, ответить:
– «Я вся склонилась до земли,
смогла жизнь надвое разметить —
в годах считая феврали…
Есть у меня и «ДО», и «После» —
их я несу с тех давних пор,
и ту любовь, что на погосте —
не брошу – вам наперекор!
 

Там – на кладбище, лежат дорогие её сердцу родные – мама, бабушка и дедушка, дядя, муж и сыночек Сашенька. Там… две могилки рядом – мужа и сына. Два креста. Очень часто она стоит у берёзок одна и мысленно ведёт с ними свой разговор:

 
Никто не называет меня милой,
женою своей любимой.
Никто не постелет мне постель…
Сын мой! Ты, что же молчишь?
Ничего не говоришь.
Не зовёшь – давай с тобой посидим,
о то, о сём поговорим.
Как же в мире ином, я найду вас потом?
Проходили бесцветные дни и недели.
 

По вечерам Татьяна Алексеевна всё писала и писала свои горькие, как полынь трава мысли в заветную тетрадочку:

 
Любовь погасила все свечи,
осталась одна я на свете…
Не помогут мне в этом и дети.
Одиночество давит на плечи.
В этом мире совсем одиноко.
Счастье моё – улетело далёко.
Как птица взмахнула крылом,
осталось лишь думать о нём…
 

Я который год вдовствую. Мой муж и сын Сашенька – погибли. Остались две мои кровиночки, две доченьки Леночка и Настенька. В 1999г – погиб муж, а в 2000г – умерла мама от рака. Четыре года ушло на выживание, только отошла, и вроде жить захотелось, как в 2005г-умер сын. И теперь по вечерам я записываю свои воспоминания в тетрадочку.

Мой папа погиб, когда мне было три года. Я его совсем не помню. Мама вышла второй раз замуж по любви. Она очень любила отчима и он отвечал ей взаимностью. Но их любовному счастью помешали обстоятельства. Мать отчима воспротивилась браку с женщиной, у которой был ребёнок. Нескончаемые скандалы на этой почве привели, в конечном итоге, к расставанию. Они больше так и не создали себе семью и жили поврозь, в разных городах.

 
А моей жизни отголоски,
всё эхом вторятся во мне!
Носить устала я обноски —
прошедших лет в своей душе.
Но не забыть той прошлой жизни,
всё, что ушло, мне не вернуть!
И отцвели давно те вишни —
осталось с глаз слезу смахнуть.
Считаю дни без укоризны,
живу в печали своих дней.
Ищу себе я афоризмы,
чтоб жизнь прожить чуть веселей.
 

Опять печаль – друзья уходят… Сегодня сотрудница сказала, что похоронили нашего общего знакомого. Я в это время была в Карловых Варах в санатории.

Александру посвящается:

 
Ушёл внезапно друг от нас,
Гулять просторами Вселенной.
Его не слышен больше глас.
С печалью предан он забвенью.
Из глаз слезинки по щекам —
Смывают боль моей утраты.
Стекают медленно в стакан —
Тяжёловесные караты.
Уходят в мир иной друзья…
Оставив нам печаль на сердце.
Пусть будет пухом им земля.
А в Рай для душ откройся дверца.
Со скорбью будем вспоминать —
о днях, когда мы были с ними.
И нам их будет не хватать…
Без них мы сколько бы ни жили.
 

***

 
Как жить, как быть? Мелькают лица…
Друзья у вечности в купели.
Бреду одна – почти без цели…
Ищу ручей, чтобы напиться.
А может это только снится?
И лето полнится криницей…
А я в полях порхаю птицей
и счастье радостью струится…
Мир переменчив – радость, боль.
Взгляд в прошлое бросаю
С годами, чаще понимаю,
что есть у каждого своя Юдоль.
И крылья вновь я расправляю
и ими небо обнимаю.
 

Господи, как больно! Душа мечется в тоске по ушедшим в мир иной…

 
Ночами в пепел – сжигая грусть.
Кричу, а Небо – не слышит – Пусть!
Я в пропасть камнем – не сорвусь!
Слезами в землю – растворюсь….
За стенкой скажут – страшно – жуть!
Попей чаёк, а лучше – с мёдом,
Тебе поможет он уснуть,
а я бы – яд – да с бутербродом…
Уйти – туда…. Куда? Не знаю!
А на челе печать большая.
Я день живу, а ночь – страдаю.
Глаголы – прошлого – спрягаю…
 

***

 
Поётся песенно и ново.
То нотой ля, то нотой си.
А на душе моей – хре-но-во,
и в строках фальшь, как не форси…
Мне не забыть – прошедших буден,
есть на земле – их чёткий след!
И мир бывает – так – паскуден….
Уйти бы прочь – да силы – нет!
 

Всё, решено! Завтра утром иду в храм. Закажу молебен за упокой родных и близких моему сердцу друзей.

 
В гору к церковному храму,
с грузом духовным иду.
Господи, сколько же сраму —
еле с собою тащу…
Встала сироткой на паперти.
Горькие слёзки жую.
Маменьки нет и папеньки.
В крик бы, кричать – не могу!
Добренький Боже помилуй —
мужа, маманю, родню.
Сашенька – сынка мой сгинул.
Дай Ты прощенье ему!
Небо со мной – заплакало,
каплей чело окропив.
Медь о ступеньку звякнула,
милостью грех им простив.
Смилуйся Боже – дай радости!
Счастья на старость прошу…
Слёзки скатились по паперти —
прямо в полынь-плач-траву.
Вот оно – Небушко – близко.
Руки готовы принять —
Благость на радость – без иска.
Где ты Божия благодать?!