Kitabı oku: «Потерянные», sayfa 3
Глава 6
– Я знаю, как Джейсон сделал предложение Элис, – заговорила она после долгого молчания. – Это было действительно так, как я рассказывала до этого. Он сам всё приготовил, сам подписал открытку с чистыми и искренними словами о любви, сам накрыл на стол, подгадал время для более романтичной обстановки. Я не скажу, что завидую Элис… Да, я завидую, – поправилась она, – но это не та зависть, которая вызвана материальным благополучием или чем-то таким. Мне было завидно, что Хьюго выбрал её, – девушка вздохнула и смолкла на несколько секунд. – Я не жалуюсь ни на что. Мне радостно было знать, что Элис счастлива быть с Джейсоном. Несколько дней она не переставала делиться со мной своими впечатлениями и воспоминаниями. Тогда они переходили на третий курс обучения и знали, что выход во взрослую жизнь невозможно отменить, и без вечного спутника пройти весь путь будет очень сложно. Они нашли друг друга. И тогда, и сейчас я рада этому. Они действительно должны были быть вместе, а Хьюго был лишним, но он не понимал того.
Серебряное кольцо с тремя небольшими бриллиантами – обручальное кольцо, которое подарил Джейсон. Она всегда смотрела на него с любовью, разглядывала его, будто хотела запомнить навсегда с точностью до микрометра. После учебы спешила домой, чтобы приготовить еду для Джейсона, обрадовать его, поболтать с ним о прошедшем дне. Казалось, они были не просто мужем и женой, но единым целым. На последнем курсе Джейсон купил небольшой домик у реки и парка, куда они переселились после выпуска. А большой дом, в котором он до этого жил, отдал родителям, что продали ферму на окраине города. Старикам хотелось просто пожить для себя, расслабиться, дождаться внуков и повозиться с ними.
Джейсон устроился на работу в больницу, куда после смогла присоединиться Элис. Хьюго, выпустившись, понял, что опоздал и позвал меня замуж. Я согласилась. И стала его молчаливой женой, – она улыбнулась. Мне понравилась эта улыбка: в ней не было фальши, злости, наигранности или надменности. Она просто улыбалась со спущенными вниз ресницами и просто была немного той девушкой с загадочной улыбкой. – Знаешь, я была рада такому расположению дел, – сказала она, переведя взгляд точно на меня. – Ты мне напоминаешь его. Такой же всезнающий и точный во всем, – ладонь легла под щеку. Глаза засветились приятным светом, я был смущен и удивлен таким поведением.
Каролина поднялась и за одно движение приземлилась около меня. Но она ничего не делала более. Мы сидели, словно двое ожидающих свои поезда. Её руки лежали на коленях, будто у школьницы, мягкие ресницы вздрагивали, а губы продолжали улыбаться. Я затаил дыхание. Никогда не видел её такой. Она всегда была быстра, расчетлива в движениях и словах, вымеренная во всех отношениях. Она тоже была рождена для этого «больничного мира». Возможно, она переняла все повадки Хьюго за столь долгий срок любви к нему.
И пока поезда не пришли, нужно было скоротать время.
– Ах, да, – спохватилась она, – они и правда часто проводили летние каникулы на озере Соломона. Там им казалось, что этот кусочек мира создан только для них. Осенью их навещала племянница Чарли, с которой они занимались, подготавливая малышку к школе. И она становилась для них почти их собственным ребенком. Они, конечно, задумывались о детях, но им хотелось пожить и для себя. По праздникам они любили навещать всех друзей, подарить им немного радости и счастья. Зима пролетала для них быстро, они жили в доме родителей, где раньше жил Джейсон в одиночестве. Однажды они ездили в Египет, где познакомились с одним юношей-историком, который рассказал им о культуре страны и, конечно же, о вере в загробный мир. Честно скажу, Элис долго не могла отойти от той поездки, часто болтала про их экскурсии по городам, достопримечательностям, про их вечерние купания в реке… – она замялась и осторожно произнесла, улыбаясь: Чуть не сказала: «Иордан». Нет, в Ниле. Но особенно её удивили те истории про загробную жизнь и веру в неё. Ей думалось, что человек продолжает жить и после смерти, а здесь – на Земле – временное пристанище для души. Элис долго изучала различные иероглифы. Кажется, у неё даже были тетради, исписанные ими. Всё пыталась и искала нужные, что помогут жить дальше. Думала, в них заключена особая сила и даже магия, пыталась приобщить к их изучению Джейсона, но тот скептически относился ко всему необъяснимому. Спустя некоторое время и она охладела к этому делу.
Элис устроилась медсестрой в детский сад и работала там, пока не начали происходить непонятные сбои в её организме. Память ухудшалась. Хьюго и Джейсон пытались ей помочь, они делали это как могли.
Но дальше всё было не так, как я рассказывала до этого. Да, Джейсон пропадал днями, неделями и месяцами в лаборатории, чтобы создать лекарство для Элис. А Хьюго сначала помогал ему, как коллега и друг, но потом перестал это делать, потому что кое-что понял. На самом деле Джейсон создал экспериментальное лекарство, которое не было изучено до конца. GS-3. Так оно называлось, – она выдохнула, сложила пальцы в замок и, поводив взглядом по ординаторской, продолжила: Он дал его Элис.
Её голос задрожал. Девушка закрыла глаза, собираясь с силами. Мне было страшно пошевелиться. Казалось, рядом со мной – пташка – и одно неверное движение или легкий свист воздуха в ноздрях заставят её упорхнуть навсегда. Я знал и чувствовал, как ей мучительно от истории, но мог помочь лишь собственной тишиной.
– Он дал ей непроверенное средство, но он понимал, что у них нет времени, что всё может привести к ужасным последствиям. Ведь не только память подвергалась нарушению, но и мыслительная деятельность, и нервная, и обменная, которые могли повлечь за собой отказ от движения всего тела и прекращение метаболических процессов, – она остановилась и лишь глазами посмотрела на меня, видимо, с мыслью, понимаю ли я, о чем она говорит. – Он очень боялся всего этого и не хотел терять Элис. Потому дал ей то, что не было проверено.
И сначала всё было хорошо. Она переставала забывать, память начинала возвращаться. Они с Джейсоном уехали на озеро на очень долгий промежуток времени. Тогда Хьюго предупредил его о возможном прекращении действия лекарства, но самоуверенный Джейсон не придал значения совету друга. Вернувшись домой, они некоторое время провели вдвоем. А потом всё внезапно стало хуже, – Каролина сжала губы и медленно расслабила их. – Этим «докторам», – она дважды сжала и распрямила указательный и средний пальцы на обеих руках, – пришла в голову мысль. Они собрали свои сбережения и выкупили больницу, что простаивала уже много лет просто так. Больницу Хоторн. Но правительство было против того, чтобы они забирали абсолютно всю территорию. И здание разделили на… три части, – выпалила она.
– На три? – переспросил я. – Ты говорила о двух.
– Терпение, – она подняла длинный палец. Девушка до сих пор сидела так, не сдвигаясь ни на миллиметр ко мне. Иногда думалось, что она говорит в пустоту. – Главная часть здания стала поместьем Хоторн, куда и была определена Элис. Слева от неё располагались небольшие домики-палаты, поскольку эти двое не могли содержать там только Элис. Чтобы отвести подозрение.
– Подожди. Зачем правительству нужны были такие проблемы с разделением больницы на части? Разве это могло чем-то помочь? – решил уточнить я.
– Понимаешь, – она вздохнула, – когда тебе нужно скрыть то, что не должно быть у всех на виду, ты делаешь для этого всё, что угодно. Так получилось и здесь. Хоторнская больница была открыта за 191 год до её повторного открытия, и, как говорит мемориальная табличка, «лечили там меньше всего как людей, но больше всего как лабораторных экспериментов». Именно по этой причине её закрыли где-то в 1950 году. И через 47 лет «Доктор Джейсон Бэтлам и его друг детства Хьюго Симмс», так написано там, открыли больницу как поместье-центр реабилитации.
– Получается, они тоже скрывали свои истинные цели? – опустил я взгляд на пол.
– Ещё как. Вернее, делал всё Джейсон. Хьюго лишь вложил небольшую часть за треть… – сказала она, остановившись, но вспомнила, что выдает всю историю на чистоту, исправилась: за шестую часть больницы.
– Почему так мало?
– Он понял, что не нужен Элис.
– Но ведь это не могло закончиться просто так, – я развел руками.
– Да, и так оно не закончилось, – она помолчала с секунду и продолжила: Элис была помещена туда под предлогом лечения. Она наверняка знала, чего стоило поместье, и не хотела быть обузой для Джейсона. Её радовало, что Хьюго навещает её, пусть и редко. Даже я приходила к ней однажды. Но она просила больше не приходить, потому что не хотела, чтобы я видела её в ужасном состоянии. Элис действительно изменилась за тот промежуток времени: волосы поредели, лицо осунулось, тело исхудало. Я знаю, что ей нужен был собеседник, чтобы излить весь накопившийся груз, и я пыталась им быть. Однако она того не хотела, – уголок губы слегка приподнялся. – Знаешь, возможно, уже тогда она решилась умереть. Потому просила не приходить больше.
Джейсон так же пропадал в лаборатории, местонахождение которой было никому не известно. Изредка он навещал Элис, проводил с ней несколько часов утром. Но женщине всегда нужно, чтобы любимый мужчина был рядом, особенно женщине, чувствующей приближение смерти. Джейсон этого не понимал и пытался найти способ вылечить жену. Я прекрасно понимаю и того, и другого, но тогда никто не был способен вразумить Джейсона. Он пытался дать ей шанс жить, хотел снова вдохнуть в неё жизнь и радость, искал пути её выздоровления и потому поступил так мерзко. Но если бы хоть кто-нибудь повлиял на него, сказал ему, что она нуждается в нем, что проводит бессонные ночи в холодной кровати, что смотрит отсутствующим взглядом в одну точку, что злится, когда осознает тяжесть своего положения или собственную слабость, что она плачет, едва увидит отражение в зеркале, что она осознала всю свою никчемность и ненужность, что всё чаще и чаще в голове появляется мысль о самоубийстве. Но все молчали. Абсолютно все, даже я. Словно меня это не касается, – она склонила голову и с трудом сглотнула. Мне становилось жутко, ладони вспотели от неожиданной исповеди. – Мне казалось, что всё разрешится само собой, как то обычно бывало. Но я не понимала, что её жизнь балансирует на грани, я боялась того, что не смогу помочь ей. Боялась ответственности за свою помощь. Я не могла ничего сделать. Не могла и не хотела. Я думала, что Элис выйдет за Джейсона, и всё будет прекрасно. Что моя мечта быть с Хьюго осуществится и почувствую себя счастливой женщиной. Мне казалось, что именно в этом была моя цель. Захватить его, как трофей, и плевать на всё вокруг. Но реальность оказалась страшнее и серьезнее. Она проводила очень много времени в Хоторне, настолько много, что поля прочитанных книг были усеяны палочками прошедших дней. Она была там одна, – её губы лихорадочно дрожали, слова сливались в непонятную скороговорку. – Абсолютно одна. А мы… Никто из нас этого не понимал, никто не пытался изменить её положения, никто не старался быть с ней рядом, когда она умирала. Она умирала в одиночестве! – она подскочила, поворачиваясь ко мне. И я увидел слезы страдания. – Вот, что страшно! И двое любящих её мужчин не сделали ничего, чтобы что-то поменять. Да ни один из нас не видел страданий Элис, её просьб о помощи и свободе. Даже я старалась не слушать её, не воспринимать слова всерьез. Просто опустила руки и отгородилась от этой истории.
Каролина рывком поднялась и широкими шагами направилась к выходу из ординаторской.
Когда-то давно я читал статью в газете о достижениях в области медицины. Там говорилось о некоем докторе Джейсоне Бэтламе, который установил причину болезней, сходных с амнезией и склерозом, и почти достиг открытия лекарства от них. Но я не знал, чего стоили эти открытия. Он тоже проводил эксперименты. Над своей женой.
Ладони легли на мое лицо, я бы смог пустить слезу, если бы понимал его мотивацию. Меня мучило непонимание и жалость к Элис, которая ни в чем не виновата. Если бы она сделала что-то, что могло его заставить убить её таким извращенным способом, но вряд ли она могла сделать что-то подобное. Они же любили друг друга, они же жить не могли друг без друга. Что же изменилось?
В груди сдавило. Мне хотелось вдохнуть воздуха и крикнуть. Горло пересохло. Подушечки пальцев горели. Глаза слезились. Казалось, что я сидел не в здании, а в сухой, голой пустыне.
Кажется, я затронул что-то ужасное.
Глава 7
Каролина вернулась спустя десять минут. За это время я думал, что сойду с ума. Побродив по коридору у кабинета, я не чувствовал, что мне становится лучше. На секунду даже остановился, долго вглядываясь в удалявшиеся палаты. Голову распирало от роящихся в ней мыслей, хотелось ужать их в комок, но они рассыпались и с удвоенной скоростью проносились мимо меня, не давая ответов.
– Элис умерла 2 февраля. В свидетельстве о смерти причиной было указано «рисование», – я одарил девушку удивленный взглядом. – Она умела рисовать и хвасталась этим еще со школы, об этом мне рассказывал Хьюго. Но и в университете она не изменилась: посылала свои работы на выставки, занимала призовые места и задирала нос. Я нисколько ей не завидовала, потому что не видела в том смысла. Когда она лежала в Хоторне, не прекращала рисовать. Но раньше сюжеты её творений были различны, она изображала животных, детей, а как только болезнь захватила её мозг, на всех полотнах красовалась одна и та же картина. Она рисовала её долго, каждую последующую репродукцию еще медленнее, словно именно это давало ей жизнь. Картина будто должна была отсрочить смерть. А этого не случилось, – девушка кивнула в подтверждение своих слов. – Последняя картина на большом полотне создавалась около года. Не знаю, что там было такого. И когда работа была закончена, она сделала это. То, что так долго задумывала. То, чего так сильно хотела и ждала, – Каролина останавливалась после каждого слова, словно ей было трудно дышать и даже думать.
Тело Элис лежало на кровати. Белые простыни залиты красной кровью. Живот бедной девушки напоминал торт с погасшими свечками. Из него торчали злополучные рисовальные кисти, вымазанные в акварели, купленной Хьюго, и в крови. Она знала, на что идет, и потому спокойно сделала это.
Каролина подняла голову на настенные часы и тихо охнула. Она подорвалась, и двери ординаторской возмущенно захлопнулись. Мне было не дано дослушать эту историю.
Взявшись за учебник по неврологии, я пробегал глазами по строчкам и не понимал, что в них написано. Голова была занята мыслями об Элис. Неужели даже Хьюго не мог ничего сделать? Она же была больна, неужели его чувства не проснулись, и он не ринулся к ней на помощь? Или он был так же отвергнут, как и Каролина? Влюбленный бы не был так слаб, как Хьюго. Его поведение не внушает доверия. Или он тоже не знал, чем ей помочь?
– Хватит читать. Через пятнадцать минут заканчивается наша смена, – в ординаторскую так же внезапно вошла медсестра, она бросила на стол дела пациентов и сбросила с плеч халат.
Глядя на неё, я не понимал, о чем она говорит, лишь тупо смотрел на неё и на то, как она переодевается. Через долгое время до меня дошло, что я сижу и в открытую пялюсь на замужнюю женщину. Подняв учебник деревянными руками, я продолжал смотреть на то же место, куда были устремлены мои глаза, но вместо фигуры я видел белые страницы и расплывчатые черные буквы. Каролина переоделась и тогда заметила, что я никуда не выходил.
– Уж больно много потрясений для одного дня, – едко высказалась она, забросила сумку на плечо, схватила со стола дела и, испепеляя взглядом, вышла за дверь.
Как она может так быстро меняться? Всего несколько мгновений назад она рыдала и билась в истерике, едва могла успокоиться, а сейчас – ходит с каменным лицом и говорит железным голосом. Её психика неустойчива. Кажется, моя тоже.
Но ощущение глупости и дурости в собственном поведении не покидало меня до самого дома.
