Kitabı oku: «Лайтларк», sayfa 2

– Следуйте за мной.

– Айсла, – поправила она, глядя в напряженную спину девушки, когда та с заметным беспокойством понеслась вперед. Айсле, скорее всего, понадобится ее помощь, а значит, нужно как-то заслужить доверие служанки. – Зови меня Айсла.

– Как пожелаете, – пробормотала девушка.

Она повела Айслу вверх по широкой лестнице, проходившей через центр замка и спускавшейся в невероятное сплетение коридоров, которые переходили друг в друга и, как мосты, друг через друга перекидывались. Но, в отличие от ее дворца в Новоземье Диких, этот становился все более замкнутым, чем дальше она шла. Он напоминал ей переплетение лазов в пещере. Или темницу. Айсла вдруг представила себе короля древним зверем, запертым во тьме. Заблудившимся в лабиринте собственного замка. Они дошли до участка, где не было ни единого окна. В коридорах стало холоднее, стены здесь казались толще.

Девушка остановилась перед древней каменной дверью. Собрав все силы, она толкнула ее.

Кто-то умудрился посадить дерево прямо посреди комнаты – какой-то дуб с пудровыми бутонами и незнакомыми зреющими плодами; корни дерева уходили прямо в каменный пол. По потолку красивым узором полз плющ, протягиваясь к стене, у которой стояла кровать, покрытая свисающими до самого пола листьями.

Это было еще не все. Айсла прошла через комнату и оказалась на широком изогнутом балконе, который нависал прямо над морем. И нависал весьма опасно. Внизу бурлили волны. Замок был похож на любопытного ребенка, забравшегося на вершину горы и слишком далеко свесившегося с края.

Айсла нахмурилась.

– Насколько он прочный? – Казалось, что балкон может обрушиться в любой момент или что сам замок просто сползет с утеса во время бури.

– Полагаю, он такой же стойкий, как и сам король.

Точно. Айсла знала это из своих уроков. Король Лайтларка не просто управлял силой острова – он и был этой силой. Если бы с ним что-то случилось, вся земля рассыпалась бы и все народы Лайтларка пали. Поэтому он вел себя очень осторожно. Не из страха быть убитым, а боясь, что кто-то украдет эту ужасную силу прямо у него из-под носа.

Еще одно сходство: Айсла, как и он, не могла влюбиться.

Вернее, это было возможно, но все жили в страхе, что их полюбит дикая. Проклятие делало такую любовь смертным приговором.

По правде сказать, не совсем подходящая почва для романтики.

До сих пор это не приносило огорчений в относительно короткую, полузакрытую жизнь Айслы. И все же…

Насколько жесток король, который уже более пятисот лет боится влюбиться?

Похоже, скоро ей предстоит узнать.

– Ужин начнется, когда пробьет восемь, – сказала стелларианка и принялась разжигать и без того чудовищно полыхавший огонь в очаге напротив кровати.

– Он уже хорошо растоплен, – остановила ее Айсла. – Не утруждай себя.

Девушка продолжала ловко перекладывать угли.

– Король отдал строгий приказ, чтобы огонь везде горел постоянно.

Какой странный приказ, подумала Айсла. Но не успела спросить почему, как девушка уже подошла к порогу. Она поклонилась и быстро закрыла дверь за собой.

Айсла как раз осматривала свою ванную комнату – более просторную, чем у нее дома, с ванной, в которой можно было даже плавать взад-вперед, – когда раздался стук в дверь.

Она с опаской открыла.

И обнаружила там Селесту.

Айсла тут же бросилась обнимать правительницу стелларианцев. Они кружились, обнимались и смеялись так громко, что Айсла пинком закрыла дверь, чтобы эхо не разнеслось по коридору.

Селеста вскинула бровь.

– Селеста, да? – протянула она, поразительно хорошо и нелестно пародируя Айслу. Затем запрокинула свою среброволосую голову и рассмеялась.

Айсла натянуто улыбнулась, волнуясь, что была недостаточно убедительна.

– Думаешь, они…

– Они ничего не подозревают, – оборвала ее Селеста. Она цокнула языком и потянула Айслу за прядь волос. – Я думала, ты собиралась это все отрезать.

Айсла вздохнула.

– Я пыталась. Но только посмотрела на ножницы, а Поппи уже чуть не прикончила меня ими. Она конфисковала все режущие предметы из моей комнаты.

– Конфисковала? – Селеста подняла бровь. – Мне напомнить тебе, что ты правительница целого народа?

Айсла рассмеялась, хотя было совсем не смешно. Она отвернулась от Селесты и хотела пройти дальше в свои покои, но рука подруги сразу оказалась у нее на спине.

– Ты взяла его с собой?

Айсла поймала свое отражение в зеркале. Что-то за ее спиной источало слабый свет – должно быть, из-за присутствия Селесты. Айсла выругалась, надеясь, что никто больше ничего не заметил, и вытащила звездный жезл.

– Я не решилась его оставить.

Селеста нахмурилась:

– Это рискованно. Спрячь его получше.

Она была права. Если кто-нибудь узнает, что у Айслы есть этот заколдованный предмет, их тайный союз окажется под угрозой.

Айсла нашла звездный жезл в вещах своей матери пять лет назад. Так как мечты о свободе перевешивали страх перенестись в опасное место, она несколько месяцев путешествовала с ним по новоземьям, пока не встретилась с Селестой. Так произошло их знакомство.

Селеста сразу же узнала звездный жезл – древнюю реликвию стелларианцев. Айсла понятия не имела, как он попал в руки ее матери перед смертью. А поскольку семья Селесты давно сгинула из-за проклятия, которое обрекало на смерть всех стелларианцев по достижении ими двадцати пяти лет, она тоже этого не знала.

Хотя жезл считался артефактом стелларианцев, Селеста никогда не просила Айслу его вернуть. Это положило начало их дружбе – дружбе правительниц двух народов, чьи земли разделяли сотни километров, но которых объединяло одно: они обе отчаянно нуждались в том, чтобы снять проклятия на этом турнире.

Для Селесты победа была вопросом жизни и смерти. Не только для нее, но и для всего ее народа.

Для Айслы все обстояло еще сложнее. Никто не осознавал, насколько сократилась численность ее народа. Диких умирало гораздо больше, чем рождалось. С каждым поколением они утрачивали силу. Леса уменьшались. Животные вымирали. Если положение будет ухудшаться такими же темпами, к следующему турниру диких могло не остаться совсем.

Айсла не приняла план Поппи и Терры. Он был слишком сложным. Слишком унизительным.

Поэтому вместе с Селестой она разработала новую стратегию.

– Мне пора, – сказала подруга после того, как полностью осмотрела комнату Айслы. – К твоему сведению, твои покои лучше, чем мои. Зато моя комната не в таком старом, насквозь продуваемом углу замка.

Айсла закатила глаза.

– Увидимся за ужином.

На пути к двери Селеста лукаво улыбнулась.

– Ну что, начинаем.

Глава 3. Кровь

Солнце закатилось. Похожее на огромный желток, оно уже наполовину скрылось за горизонтом, когда Айсла открыла двойные двери балкона и загляделась на всходящую луну. Собираясь к ужину, правительница диких ходила в одной комбинации. Тонкие белые занавески развевались на ветру, касались ее рук, задевали голые колени и пальцы ног. Она выскользнула на балкон, почувствовала холод камня под ступнями. Вдохнула соленый запах моря.

Айсла осторожно взобралась на широкие каменные перила, подтянув колени к груди. И так же, как делала дома, оставаясь одна в своей комнате, когда ей становилось тревожно, одиноко или она чувствовала себя загнанной в угол, Айсла начала петь.

Пение считалось стихией диких, искусительниц – как у их сестер, морских сирен. Голос Айслы был неестественно хорош – мягкий, как шелк и бархат, завораживающий, как сон. Она это знала и сама любила его звучание. Ей нравилось, что ее голос может быть глубоким, как океан, и высоким, как перезвон ветра. Айсле не требовалась музыка, чтобы петь. Море внизу стало для нее инструментом, его волны с грохотом разбивались об истязающие их белые скалы острова, словно в попытках добраться до гостьи и разглядеть получше.

Она пела и пела, без особого смысла, мелодия текла свободно. Айсла позволяла своему голосу литься, доходить до верхних нот и затем падать, словно рисуя звуком картину на бесконечном холсте. Она пела морю, луне, надвигающейся тьме. Всему тому, чего не могла видеть из своих закрашенных окон дома в Новоземье Диких. Айсла закончила на высокой ноте, стараясь растянуть ее насколько хватит воздуха. Она улыбнулась про себя, как всегда удивившись возможностям своего голоса. И, как всегда, испытала облегчение от того, что пение избавляло ее от самых мрачных мыслей.

Вдруг раздались аплодисменты.

Айсла резко обернулась и увидела мужчину на другом балконе недалеко от нее. Незнакомец стоял в глубине замка – она не сразу его заметила. Айсла ахнула, застигнутая врасплох практически в нижнем белье. От испуга она слишком быстро обернулась, замахала руками, пытаясь обрести равновесие или ухватиться за что-то, но бесполезно – как можно бороться с притяжением земли?

Айсла полетела вниз с выступа.

Выдох вырвался из ее груди, она падала, беззвучно крича, хватаясь за ночной воздух, словно звезды могли послужить ей опорой.

Но ветер лишь просачивался сквозь ее пальцы, и Айсла падала, падала…

Пока под ней не раздался рев моря и ее голова не столкнулась с его поверхностью.

Айсла села так быстро, что ее стошнило морской водой. Горло горело от соли. Она не могла перестать часто моргать. Айсла вытерла рот тыльной стороной ладони.

И обнаружила, что снова сидит на балконе, прямо в луже. С волос стекала вода. Промокшая насквозь комбинация прилипла к телу. Голова раскалывалась от боли в самой макушке. Айсла осторожно провела пальцами по этому месту, ожидая увидеть кровь. Но крови не было.

Она по-прежнему оставалась очень даже жива. Не утонула, хотя должна была. Тот человек, что наблюдал за ней… Вероятно, это он ее спас.

А потом забросил Айслу сюда, даже не потрудившись убедиться, что она очнется.

Кто бы мог так поступить?

Но больше удивляла не его бесцеремонность, а сама внезапная помощь.

После того как проклятья вступили в силу, воцарился хаос. В ту же ночь шестеро правителей принесли себя в жертву в обмен на пророчество, которое должно было стать ключом к снятию проклятий. Терра и Поппи утверждали, что предок Айслы стал тем, кто возглавил жертвоприношения, и погиб первым.

Правда это или нет, но Айсла не могла представить, какой силой духа нужно обладать, чтобы отдать свои жизни за шанс на спасение людей. Сила, которую шестеро подарили острову и передали своим народам, сделала возможным проведение Столетнего турнира. Благодаря этой жертве каждые сто лет в течение ста дней шесть народов получали возможность избавиться от злых чар.

Пророчество о снятии проклятий состояло из трех частей, которые веками толковали по-разному. Одно было ясно: чтобы покончить с мучениями, один из шести правителей должен умереть. Именно поэтому турнир считался таким рискованным делом, его боялись и к нему готовились, поэтому Терра учила Айслу сражаться уже с тех пор, как та научилась ходить.

Внезапная гибель Айслы в результате утопления могла стать первым шагом к исполнению пророчества. Но по какой-то причине человек на балконе решил сохранить ей жизнь.

Почему?

По замку разнесся звон колоколов, от которого Айсла чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Она сосчитала удары и выругалась.

Для первого ужина ей следовало потратить час на прическу, уложив волосы в сложную композицию. Затем требовалось выбрать идеальный наряд, намазать кожу лосьоном с ароматом розы, пока она не заблестит, и нанести очень аккуратный макияж, используя инструменты, которыми Айсла научилась владеть так же искусно, как метательными ножами. Все это Поппи надежно вбила ей в голову.

Вместо этого Айсла расчесала пальцами мокрые волосы, чуть не поскользнувшись на луже от них, накинула первое попавшееся под руку платье, надела шелковые мюли и, в последний момент схватив свою корону, кое-как напялила ее на голову, уже выбегая из покоев.

Айсла чуть не столкнулась с той стелларианкой, которая ее провожала. Служанка от удивления открыла свой маленький рот и инстинктивно подняла руки вверх, словно защищаясь от нападения.

– Пройдемте сюда… Айсла.

Когда они миновали десятки коридоров, перед ними открылись двери в столовую, и все гости обернулись.

Айсле захотелось стать сумрачной, чтобы иметь возможность исчезнуть.

Селеста откинулась на стуле, подняв брови.

Азул опустил кубок, который держал в руках.

Клео посмотрела на нее с еще большим презрением, чем прежде. В спешке Айсла схватила одно из своих самых дерзких платьев, которое ей было предписано пустить в ход гораздо позже. Косточки лифа просвечивали сквозь ткань, и сам корсаж был почти прозрачным. Разрез на юбке шел по ноге до самого бедра. Накидка из зеленого кружева крепилась к углубленному декольте.

Грим наблюдал за каждым ее шагом с такой ухмылкой, что она сгорала со стыда.

Еще один человек сидел во главе стола. Тот самый, кто наблюдал за ее пением – кто, вероятно, спас Айслу, а затем бросил.

Оро, король Лайтларка, правитель солярианцев. Его волосы напоминали пряденое золото, янтарные глаза были запавшими и походили на соты. Злые глаза, от одного взгляда которых ее пригвоздило к месту. Он нахмурился и отрывисто кивнул ей в знак приветствия лишь из чувства долга.

Почему король спас ее?

И после этого демонстрирует такое пренебрежение.

Она ответила холодным кивком и опустилась на единственное свободное место рядом с ним, проклиная того, кто ее туда усадил.

Мокрые волосы Айслы ниспадали на руки, вода с них стекала по коже и образовывала лужу на полу рядом с ней. Ее тело слегка дрожало, она замерзала, а хлипкое, практически невесомое подобие платья совершенно не грело.

Снова в голове зазвучал дразнящий голос: Ты готова, Айсла?

Конечно, не готова. Как ей вообще в голову пришло принять приглашение на турнир? Ввязаться в такую смертельно опасную игру?

Один из шести правителей должен умереть. Только дурочка бы поверила, что это будет не она, самая молодая и самая неопытная. Особенно если вспомнить, что Айсла уже дважды чуть не погибла, и это менее чем за день до церемонии.

А раз Айсла умнее, ей надо уходить этой же ночью, используя звездный жезл.

Если она хочет выжить, то придется оставить остров, свой народ, свой долг и никогда не оглядываться. Земли за пределами Лайтларка и новоземий почти не изучены. Ей всегда было интересно узнать, что там. Путешествовать по ним рискованно, но точно не опаснее, чем участвовать в Столетнем турнире…

Но она не могла так поступить, если хотела когда-нибудь стать по-настоящему свободной. Ее проклятие никогда не позволит ей жить полной жизнью, с людьми, которые были Айсле дороже всего на свете. Терра. Поппи. Селеста.

Если все пойдет по плану, ей больше никогда не придется скрывать свою тайну. Айсла перестанет стыдиться того, кто она есть. Сможет вести свой народ к процветанию и вольно путешествовать по новоземьям, навещая Селесту когда вздумается.

Айсла потратила множество часов своей жизни, изучая людей, угадывая их мотивы.

Она добьется свободы.

Оро оглядел ее мокрые волосы, и у него хватило нахальства улыбнуться.

– Я понимаю, что перед нашими морями трудно устоять… Но в будущем, пожалуйста, планируйте свои купания на ранний вечер, чтобы не заставлять остальных ждать.

Он чуть приподнял подбородок. Корона на его голове золотилась и сверкала, ее шипы были такими острыми, что могли пустить кровь.

– Так невежливо. Хотя, возможно, я в целом слишком много ждал от вашего народа.

Глаза Клео блестели от удовольствия, она наслаждалась тем, как густо покраснело лицо Айслы.

– Искупаться в этом море в такой час? Она и впрямь дикая зверушка. Даже лунианцы не подумали бы о таком во время турнира. Разве что кто-то совсем глупый.

Дикая. Глупая. Зверушка. Лунианка умудрилась вставить столько колкостей в несколько коротких предложений.

– Ну не в полнолуние же, – невозмутимо произнесла Айсла. Слова вырвались прежде, чем она успела себя остановить.

Воцарилось молчание.

Где-то в другом конце зала звякнуло столовое серебро.

Проклятие лунианцев заключалось в том, что каждое полнолуние море уносило десятки жизней из их народа, топя всех, кто оказывался слишком близко к берегу. Из-за него торговые плаванья к дальним землям стали почти невозможны, оно превращало жизнь вблизи океана в испытание и полностью подрывало экономику Лунианского Новоземья.

Айсла тут же пожалела о своих словах. По тому, как Клео прищурилась, как ее взгляд нацелился прямо на нее, словно стрела, стало понятно, что Айсла только что официально нажила себе врага номер один.

Прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, перед правительницей диких поставили тарелку. На ней лежало кровоточащее сердце.

– Взято в худшей из наших тюрем, – спокойно сообщил Оро. – Его владелец убивал женщин.

Айсле потребовалась вся ее воля, чтобы тепло улыбнуться ему.

– Как мило с вашей стороны. Однако я предпочитаю есть одна. Некоторым от этого зрелища не по себе.

Она осмотрелась в поисках стелларианки, которая привела ее в столовую.

– Могу я попросить отнести его в мою комнату?

– Ерунда, – возразил Оро. Он посмотрел на сердце, потом на Айслу. – Ешьте.

Она чувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Прошло много времени с тех пор, как они последний раз видели дикую. Айсла осторожно взяла вилку и нож, любезно кивнула хозяину и отрезала кусок сердца; из него вытекла кровь, наполнив тарелку. Айсла вдохнула металлический аромат.

Откусила кусочек.

Грим резко поставил свой кубок с вином на стол.

– Айсла, как бы тебе ни шла кровь на губах, подозреваю, что мой славный друг Азул не разделяет вкусов диких…

И в самом деле, правитель небесных хотя и старался быть вежливым, выглядел неважно. Грим жестом подозвал слугу.

– Пожалуйста, отнесите это в ее покои.

Он говорил так, словно сам был хозяином замка, а не Оро. Правитель солярианцев моргнул, но не помешал мальчику из небесных забрать тарелку у Айслы.

– Желудок подводит, Гримшоу?

Сумрачный усмехнулся, на щеке снова появилась ямочка.

– У всех нас есть свои слабости, Оро, – сказал он. – На них я и рассчитываю.

Каким-то образом Айсле удалось досидеть до конца ужина, не сбежав из-за стола.

Она провела следующую ночь, отхаркивая кровь.

Глава 4. Правила

Айсла родилась без проклятия диких – или, точнее, без их силы. С самого рождения она жила взаперти, под защитой Поппи и Терры, в страхе, что другие узнают ее тайну.

А виной всему мать. Она нарушила самое главное правило диких – влюбилась. А потом не смогла его убить. Терра и Поппи всегда говорили, что отход от правил чреват последствиями – и что проклятия все равно всегда находят свою кровь. Отец Айслы убил ее мать практически сразу после родов, и их отпрыск не получил силы – такова была цена за то, что мать каким-то образом обошла запрет. От Айслы не требовалось есть сердца или убивать возлюбленного. Но родиться королевой без способностей – не меньшее проклятие.

От правителей ожидали, что они будут вливать силу в земли, чтобы поддерживать свой народ. Вот почему Лайтларк переполняла энергия и народы выжили в новоземьях, которые они образовали после бегства с острова. Ее же племя неуклонно умирало. До сих пор оно винило в смертях проклятие и то, что люди долгое время провели вдали от Лайтларка. Но некоторые начали подозревать Айслу.

Это был ее величайший секрет. На турнире он мог обернуться для нее смертным приговором.

Согласно пророчеству оракула, один из шести правителей должен был умереть, чтобы снять злые чары. Но на самом деле все обстояло куда хуже. Сила правителя равнялась жизненной силе его народа. Поэтому, если он умирал, не оставив наследника…

Весь народ умирал вместе с ним.

Таковы были ставки игры. Снятие проклятий означало уничтожение целого народа.

Первый турнир превратился в кровавую бойню. Все приглашенные правители задались целью убить друг друга, и многие жители острова попали под перекрестный огонь. Но короли были очень опытными и древними. По истечении ста дней все они остались живы, а проклятия никуда не делись. Было решено, что последующие турниры нужно проводить по строгим законам.

Так составили правила.

Оро стоял на ступеньках перед своим золотым троном, а не сидел на нем. Это было первое, что заметила Айсла, когда вошла в большой зал. Все лидеры как бы постоянно напоминали окружающим о своей власти. За те несколько раз, что ей довелось побывать в Лунианском Новоземье, она видела бесчисленные ледяные статуи, вырезанные по образу и подобию нынешнего правителя, слышала, как местные говорили о необходимости платить ежемесячные налоги, видела патруль, который Клео постоянно держала на улицах.

Была ли причина, по которой король не решался сесть на свой трон?

Следующее, на что она обратила внимание, – это перекрещивающиеся на потолке шесть канделябров с огнем. Они словно вторили четырем ярко пылающим очагам. Дикая вспомнила слова сопровождающей. Король хотел, чтобы камины никогда не гасли.

Почему?

Правители собрались в круг, и Айсла выпрямилась, стараясь не обращать внимания на голодные спазмы в животе. Рано утром она пробралась на кухню, но все, что ей удалось раздобыть, – это черствый хлеб, фрукты, смутно напоминающие муру из Новоземья Диких, и чашку молока. Необходимо было найти долгосрочное решение проблемы пропитания.

Селеста, стоявшая напротив, выглядела хорошо отдохнувшей, ее кожа сияла. Айсла подумала, что в то утро ее подруга впервые посетила остров Звезд. Возможно, в ее честь провели некую церемонию. Не имея постоянного доступа к своим лидерам, небесные, стелларианцы и лунианцы, оставшиеся на Лайтларке, создали собственные субправительства. Истинных королей стали воспринимать почти как далеких богов, как формальные фигуры, с которыми люди считались, но которых видели лишь по несколько месяцев раз в сто лет. Все правители традиционно проводили большую часть турнира на главном острове. Но случались и исключения.

Айсле всегда было интересно, как выглядят острова, из которых состоял Лайтларк. Ей хотелось расспросить обо всем этом свою подругу, хотелось узнать, как перемещаться с помощью звездного жезла на небольшие расстояния, чтобы, допустим, запросто появляться в комнате Селесты, когда захочется. Вместо этого им придется ограничиться беготней по коридорам от двери до двери. А часто встречаться, тем более в самом начале игры, слишком рискованно.

Айсла повернулась и случайно оказалась на пути Клео. Лунианка смотрела на нее с нескрываемым интересом. Глаза Клео блестели как у хищника, оценивающего свою жертву.

Айсла точно поплатится за свой выпад накануне вечером. Она в этом не сомневалась.

Наконец Оро заговорил:

– Начнем с оглашения правил турнира.

Воздух был наэлектризован, гудел от энергии.

– Первое правило. Правитель не может убивать или пытаться убить другого правителя до пятидесятого дня.

Айсле стало чуть легче. По крайней мере, половину турнира, независимо от того, есть у нее способности или нет, она будет в безопасности. Именно поэтому они с Селестой планировали покинуть остров еще до бала, который проходил на пятидесятый день.

– А когда на двадцать пятый день определятся пары, правитель не может убить своего партнера.

По сравнению с хаотичным первым турниром следующие стодневные игры стали более упорядоченными, их разделили на этапы. Первые двадцать пять суток отводились на испытания, которые устраивал каждый правитель, чтобы проверить соперников на прочность – и на то, стоит ли оставлять другого в живых. В каждом испытании был победитель. Правитель, выигравший наибольшее количество состязаний, определял, на какие пары разделятся участники до конца игры.

– Второе правило. Все правители должны присутствовать и участвовать в каждом мероприятии турнира.

Это правило казалось безобидным, но таило в себе опасность в зависимости от того, о каком испытании шла речь.

– Третье правило. Правители, участвующие в турнире, не должны иметь наследников.

Так со смертью прервется род и снимутся проклятия согласно пророчеству. Это также означало, что чей-то народ перестанет существовать.

Все правители получали приглашение на Столетний турнир, содержащее эти правила. Принятие приглашения означало принятие трех предписаний.

Но каждое обещание их выполнять скреплялось кровью.

Король щелкнул пальцами, и в центре их круга вспыхнул огонь. Айсла прекрасно знала, что произойдет дальше.

Поппи заставляла ее отрабатывать это действо («еще и еще, пока не перестанешь вздрагивать!»). Рану зашивали, потом разрезали снова и снова, пока Айсла не перестала явно реагировать на боль.

Одновременно с остальными она сняла корону со своей головы и самым острым ее зубцом сделала глубокий порез на ладони.

И не вздрогнула. Поппи гордилась бы ею.

Дальше нужно было окропить кровью пламя, но сначала их ждала еще одна часть церемонии, к которой она тоже готовилась. Кровь каждого правителя обладала особыми свойствами в соответствии с его способностями. Из крови диких должны были распускаться цветы.

Айсла заранее спрятала лепестки между пальцев. Когда ее кровь капнула на ладонь, в ней появилась миниатюрная роза.

Кровь Клео превратилась в лед, прежде чем ее поглотил огонь. Кровь Грима стала темной, как чернила. Кровь Азула на миг зависла в воздухе, разделившись на капли. Кровь Селесты разлетелась на множество искр. Кровь Оро ярко загорелась, еще не достигнув пламени.

Огонь в ответ стал багровым, а затем исчез.

Теперь правители были связаны правилами. Нарушение их влекло за собой последствия. Для Айслы, Селесты, Грима, Клео и Азула это означало потерю права на награду в турнире – непревзойденную силу, которая, согласно оракулу, достанется тому, кто снимет все проклятия. Оро, как король и хозяин турнира, ставил на кон свою жизнь.

Поэтому он спас ее? Потому что должен? Неизвестно, как случайные смерти учитывались в пророчестве.

Ясно было лишь одно: у короля Лайтларка имелся свой план. И он, очевидно, предусматривал, что Айсла останется в живых.

По крайней мере, до тех пор, пока Оро не захочет ее убить.