Kitabı oku: «(Не)строго бизнес», sayfa 2
– Я всё же жду более точных указаний, хозяин, – последнее слово выплевываю с ласковой издевкой, замечая, каким хищным оскалом реагирует на мои слова Батлер. Подлецу все к лицу, даже злость и ярость, и за это хочется придушить его самого или расцарапать его аристократично львиную морду. – Я же должна знать все тайные желания своего Господина. Или босса? Так пафосно. Так к тебе обращаться? А может так мне называть твой член? – с нескрываемой ненавистью шиплю я, ощущая, как моя ладонь скользит вниз по его члену, и касается подтянувшихся от возбуждения яиц.
Черт возьми, сейчас сожму ему их на хрен. Будет знать, как шантажировать и доводить Гордееву.
Но, конечно, я этого не делаю и с фальшивой полуулыбкой мягко сжимаю их в ладони. Боковым зрением замечаю, как левый кулак Батлера сжимает простынь, а из его губ срывается тяжелый рычащий выдох. Другой рукой он обхватывает мою шею и, слегка надавливая на пульсирующую вену под тонкой кожей, цедит сквозь стиснутые зубы:
– Будешь ерничать – будет хуже. В остальном…удиви меня, детка, – пренебрежительно выплевывает Батлер, напоминая мне о том самом моменте, с которого все началось. Эти слова я сказала Эйду, когда делала свой роковой заказ в баре круизного лайнера.
– Мои предыдущие партнеры предпочитали глубокое горло, – вырывается из моих губ очередная провокация, которая не сулит мне ничего хорошего, как и смертельный огонь, вспыхивающий в зрачках Батлера. Жаром обдает моментально, кончики пальцев начинают вибрировать, губы пересыхают. – Но к твоим размерам я не готова, Адриан, – честно признаюсь я, продолжая тянуть время и злить Батлера.
По одному лишь напряжению в мышцах и вздувшимся венам я понимаю, насколько его вывели из себя мои слова. Его взгляд внезапно темнеет, словно его голубые глаза обагрялись кровью представляемых им жертв – моих бывших.
Неужели ревнует? К куколке по контракту? Мальчику неприятно, когда его сравнивают с другими? Так-так…я запомню.
Однако Батлер держит себя в руках и лишь по-царски приподнимает бровь.
– Обычно? Ты только что говорила, что не умеешь, детка. Ты уж определись со своим позиционированием на рынке, – его слова бьют больнее пощечины. – Ты же понимаешь, что бу товар не идет ни в какое сравнение с новым, – не уступает Батлер, продолжая поглаживать и сжимать мою шею широкой ладонью, явно намекая на то, что вся моя жизнь отныне находится в его жестком кулаке. – И хватит заговаривать мне зубы, кошечка.
Его слова попадают в самый эпицентр моего сердца и растекаются по венам болезненным ядом.
– Приступай к делу, – Батлер сильнее обхватывает мое горло и силой наклоняет к своему паху.
Черт возьми. Мне отвратительна вся ситуация. Чувствую себя шлюхой и не могу избавиться от налета «грязи», пеплом осевшем на моей коже.
Сделав глубокий выдох, я не разрываю зрительного контакта с Адрианом. Ладонь с долей агрессии скользит по его члену, но судя по признакам наслаждения, Адриан воспринимает это за моё пробудившееся желание. Послав все установки к черту, я включаюсь в процесс и приступаю к вынужденной и тягостной для меня работе, проводя кончиком языка по вертикальной складке кожи под головкой. Снова и снова ласкаю чувствительное место, не прекращая движения ладонью.
Мне могло бы это все нравиться. Очень даже. В другом месте, в другое время, при других обстоятельствах…но сейчас мне этот минет до тошноты мерзок, именно из-за того, что я воспринимаюсь Батлером, как товар, как шлюха, как женщина, которая все-таки сломалась и продалась ему за необходимые, чтобы выжить бумажки.
Горько так осознавать это, что, как говорится, ничего в горло не лезет. Но я стараюсь, как могу и умею, чтобы скорее закончить душевную экзекуцию.
– Твою мать, детка. Все ты умеешь. Не знаю, радоваться или готовить казнь для всех твоих бывших клиентов, – продолжает дразнить меня Адриан, засаживая колья в мое сердце обидными словами.
– Годы тренировок не проходят даром, Батлер, – парирую я, мысленно надевая на себя непробиваемую броню. Продолжаю стимулировать его твердую плоть руками, языком уделяя внимание только головке. Судя по неровному дыханию, ему нравится, но я прекрасно знаю, что он думает какая я неумелая, несексуальная…недостаточно хорошая для него.
Почему я так думаю?
Потому что я оказалась недостаточно хороша для такого мужчины, чтобы он отбросил контракт в сторону и желание отомстить девушке, что обидела бармена своей предвзятостью. Недостаточно хороша для того, чтобы по-настоящему ему понравиться, со всеми вытекающими… духовная близость, постепенное знакомство, секс по желанию, а не по принуждению и пунктам в контракте. Я могла бы влюбиться в тебя до одури, Адриан Батлер. Я это точно знаю и чувствую. Если бы ты не покупал меня за деньги, а использовал бы эмоциональную валюту.
– Скажи что-нибудь более приятное, гордячка. Скажи, насколько тебе хорошо сейчас. Я хочу слышать энтузиазм в твоем голосе, детка. Скажи, как ты представляла себе этот момент, эти два месяца. Говори. Иначе не засчитаю, – Батлер берет меня за волосы, заставляя прекратить неумелый минет неуверенной в себе Эмилии Гордеевой, которой куда проще быть таковой в офисе, чем с мужчиной. Останавливает и поддевает пальцем подбородок, заставляя посмотреть в его штормовые глаза, поменявшими свой оттенок. – Отбрось мысли и стыд, Эми…я читаю каждую мысль в твоих глазах, – большой палец Адриана скользит по моим влажным губам, и на несколько мгновений мое тело вновь наливается сладким томлением. Всю покалывает от удовольствия и желания, хоть на стенку лезь.
– Я не буду этого говорить. Ты купил подписку на мое тело, а не на душу. Ты не можешь заставить меня чувствовать то, что я не ощущаю насильно, – твердо заявляю я, намекая Батлеру на то, что ни за какие деньги в мире он не купит мою волю.
– Говори, Эмилия. Не зли. Меня, – низким голосом предупреждает Батлер, и некоторые из нот буквально сигнализируют мне о надвигающейся опасности. Тонко намекают на то, что мое упрямство опять не доведет меня до добра.
– Ты не дождешься от меня этих слов. Ты не можешь влиять на искренность моих действий, повторяю. Ты купил меня. Я послушно выполняю все, что нужно, Батлер. Я встану в любую позу, возьму так глубоко, как тебе захочется, потому что подписала долбанные бумаги, ради спасения себя и своей семьи, что непонятного? Что ещё тебе нужно? Чтоб я стонала от удовольствия?! Я не хочу сосать тебе, ясно? Ты заставляешь меня. Ты добился от меня этого по контракту, напоминаю. А Леше я делала это по собственному желанию, – последние слова вырываются из уст автоматически, неосознанно. Именно они и становятся тем бумерангом, который рикошетом отлетит на меня от Батлера.
И он снова приходит. Этот момент. Когда я понимаю, что допустила ошибку, ляпнула лишнего, призвала демона из самой бездны его глаз, в отражении которых я вижу свое лицо, искаженное мимикой, выражающее ужас и отчаяние. Подсознательно группируюсь, сжимая голову в плечи.
Лицо Батлера багровеет, несмотря на то, что его кожа имеет шоколадный оттенок. Вены на предплечьях и висках бугрятся, как и желваки, которые становятся особенно четкими на его челюсти в те моменты, когда он доведен до крайней точки терпения.
Я не хотела, я не специально…ты вынудил меня бороться. Воевать с тобой. Меня пугает наша близость и обязанность быть с тобой двадцать четыре на семь ближайшие полгода, потому что все, что я делала всю свою жизнь – так это бежала от отца, которого вижу в лице всех мужчин мира.
Разумеется, Батлера не волнует ни одна из эмоций, кричащих в моей душе. Он свой приговор уже вынес.
Резко хватая меня за волосы до вскрика, встает с постели, стаскивая меня с неё.
Я, естественно, падаю на колени, успевая смягчить удар костяшками сжатых кулаков.
Инстинктивно пытаюсь дернуться в сторону, сбежать…а бежать некуда. Адриан наматывает мои волосы на кулак, в его глазах уже давно полыхает и искрит пламя на радиус в два метра.
– Хорошо, Эмилия. Меня устроит отсос не по собственному желанию, – грубо бросает он. – И только попробуй укусить, – надавив на мои скулы, Батлер заставляет меня широко открыть рот.
А дальше…он просто трахает меня, используя эту часть моего тела так, как удобно ему. Полностью управляет моей головой, дергая за волосы, вбивается в том ритме, который ему необходим.
Это превращается в мучение, в настоящую пытку, потому что мне больно и непривычно. Спасает меня только то, что Батлер использовал какую-то смазку для орального секса, которая совершенно «случайно» оказалась в прикроватной тумбочке. Горло и губы немеют, я фактически ничего не чувствую, благодаря компонентам в специальной жидкости.
Я должна его поблагодарить за заботу? Я «поблагодарю», Батлер. Ты все мне отдашь.
– Вот видишь, Эмилия. Можешь, когда захочешь. Ты чертовски хороша, когда молчишь и выполняешь то, что от тебя требуется. Как бы мастерски ты ни играла в невинность, сущность продажной шлюхи не скроешь, – добивает меня Батлер. Его едкие слова переходят в сдавленный стон, мои ногти врезаются в его ягодицы в знак протеста, когда этот ублюдок в последний раз насаживает мой рот на свой чертов кол и спускает мне в горло все накопившееся напряжение.
Все закончилось. Ни одной долбаной слезинки, пролитой из моих глаз, Адриан не увидел. Такого удовольствия я ему не доставила.
Мои губы горят, в горле ощущается непривычный и специфический вкус Адриана Батлера.
Мне мерзко не физически, а морально, особенно, когда понимаю, как выгляжу со стороны.
Перед ним на коленях, смотрящая на него снизу-вверх, со стекающей по губам и подбородку спермой. Наши взгляды ведут войну не на жизнь, а на смерть, но я не собираюсь быть жертвой, которая опустит плечи и взор в пол. Нутро обжигает ненависть лютая, жгучая, заряжающая желанием отомстить. Проглатываю его семя, вместе со своей гордостью и даже бровью не веду, каких бы усилий это ни стоило.
– Хорошая девочка, – небрежно почесывает мой подбородок Батлер костяшкой указательного пальца. Словно я котенок, которому перепало немного хозяйской ласки. – И не нужно так смотреть на меня, Эмилия. Я не хотел быть грубым, но по-другому ты не умеешь. Видимо, мое первоначальное предположение правильное, и ты любишь только так. И еще, детка, больше ни слова о бывших любовниках. Их не было в твоей жизни. Ясно? Ни одного из них. Надеюсь, запомнила? – интересуется Адриан, закончив воспитательный процесс.
– Разумеется. Я урок усвоила, мистер Батлер, – стараюсь, чтобы мой голос не дрожал предательски, не выдавал во мне того самого обиженного котенка. – Я надеюсь, тебя все устроило? Доволен приобретенными услугами? – пытаюсь держаться хладнокровно, как и на деловых переговорах, хотя сердце барабаном ломает ребра и кричит до рези в груди.
– Да, неплохо для первого раза, Эмилия. Перекину небольшой взнос на твой счет, – достав из кармана телефон, Батлер сосредоточенно скользит пальцем по экрану и затем объявляет. – Поздравляю, Эмилия. Первый шаг по освобождению из долговой ямы сделан. Скинул сто тысяч тебе за минет на «троечку». Но ничего, в следующий раз ты будешь стараться лучше. Не так ли? А это на чай, – отпуская меня так, словно двадцать минут назад не покрывал одержимыми поцелуями мое тело до хрипоты, Адриан оставляет на тумбочке две зеленые купюры. – И, кстати, не забудь предоставить мне отчётные документы по своему срочному переводу. Это одно из условий контракта, – небрежно бросает напоследок, а потом разворачивается, забирает контракт и покидает мою спальню с ледяным спокойствием.
Я сижу на коленях какое-то время и молчу, кажется, целую вечность, устремив пустой взор на закрытую дверь. Он за один вечер погрузил меня на дно и заставил захлебнуться. Размеров солнца не хватит, чтобы описать мою ненависть к Батлеру.
Меня прорывает в одну секунду.
Истошно закричав, я хватаю с тумбочки тысячу долларов в двух купюрах и крошу их на мелкие бумажки, которые с остервенением кидаю на пол.
Это нервный срыв, клиника…хватаюсь за волосы и, свернувшись в позу эмбриона на полу, я наконец позволяю себе в голос разрыдаться, наплевав на то, что, возможно, в спальне установлены камеры, и Батлер будь явно доволен такой эмоциональной серией моего реалити-шоу.
Спустя час горьких рыданий, разговоров с самой собой и борьбой со своим стыдом и унижением я иду в душ и чищу зубы, продолжая уже беззвучно так плакать, по инерции. Смотрю в свои глаза в отражении и не представляю даже, через что придется пройти ближайшие полгода.
Ещё через час, когда вся основная боль уже выплакана, я не чувствую ничего.
Абсолютно.
Лишь распространяющуюся пустоту в районе грудной клетки, которую так хочется заполнить…но не знаю ни одного способа, как это сделать.
– Я люблю тебя. Все будет хорошо, милая, – говорю самой себе, вспоминая, что эти слова всегда говорила мне Вика, когда мы вместе плакали, прячась от отца в чулане или под кроватью. И сейчас я ощущаю острую потребность в том, чтобы сказать их себе.
Глава 2
Адриан
Выходные прошли абсолютно не так, как я запланировал. Вместо двух суток горячего секса – сплошной нервяк и желание убить кого-нибудь с особой продуманной жестокостью. И виной тому одна несговорчивая вертихвостка с завышенным самомнением. А начиналось все очень даже неплохо. Отчасти я получил то, что хотел; подпись в контракте Гордеева поставила и даже приступила к его выполнению, но как она это делала – это уже другой вопрос. Эмилия всем своим видом демонстрировала, что не горит желанием беспрекословно соблюдать условия, продолжая дерзить и испытывать мое терпение.
Не понимаю, чего добивается эта сумасшедшая женщина. Откуда в ней столько непробиваемого упрямства и гордыни? Она реально не осознаёт, что игры кончились и дальнейшее сопротивление опасно, в первую очередь, для нее самой? Зачем дразнить зверя, если ты всего лишь беспомощная, но жутко гордая лань? Любая на ее месте использовала бы абсолютно другую тактику и высосала из своего положения столько бонусов, что до конца жизни хватило бы для безбедного существования. Ключевое слово «высосала». И то, как высасывала свои бонусы Гордеева отбило все желание идти на какие-либо уступки и компромиссы.
Я подозревал, конечно, что с гордячкой будет непросто, но если она продолжит и дальше испытывать меня на прочность, то это может плохо закончиться.
Я не бросаюсь пустыми угрозами. Никогда. Мне действительно надоели наши затянувшиеся игры. Она убегает, фыркает, я настигаю и загоняю в угол. Она сдается, но при этом я один хрен чувствую себя проигравшим и одураченным.
Черт, если быть откровенным, это не первые мои договорные отношения. Не вторые и даже не третьи. Я уже говорил, что мне так проще сохранять личное пространство и экономить время для действительно важных дел. И все женщины, на кого падал выбор, использовали всевозможные ухищрения, чтобы удержать мой интерес и продлить срок контракта. С Эмилией же с самого начала пришлось напрячься, отодвинуть в сторону все дела и заниматься исключительно ее строптивой персоной.
Я понимаю, что она не рвалась в мою постель. Да, бл*дь, я не идиот и знаю, что есть женщины, кому претит полная зависимость от партнёра. Но, черт, разве она не видит, не чувствует, что я тоже зависим? И если Эмилия так хочет избавиться от меня, ей всего лишь нужно подыграть, прекратить сопротивляться и дать мне то, что я хочу.
А я хочу всё.
И это абсолютно нерешаемая дилемма.
Потому что подыграть не получится. Меня не устроит игра. Уже не устроила.
Все чертовски запуталось, закрутилось, я не понимаю, что со мной и пока еще удерживаю контроль, но чего мне это стоит – не знает никто. Меня ломает и кидает из крайности в крайность. Я боюсь того, что могу сделать, если Эмилия продолжит вести себя, как оскорбленная жертва озабоченного садиста. Я не хочу быть подонком, кто сломает ее жизнь, только потому что она отказывается подчиняться моим требованиям, но, похоже, уже это делаю. И самое абсурдное во всем происходящем балагане, что никто кроме нее, меня остановить не способен. Сейчас мы оба ходим по краю осыпающегося обрыва, на дне которого адское пекло. Один неосторожный шаг, малейшая глупость, и назад дороги не будет. Я выживу, я там родился, а вот она… не уверен. Надеяться на то, что ситуация рассосётся сама собой – крайне глупо и опасно.
Чтобы не наворотить дел, о которых потом пожалею я принимаю решение взять короткую паузу, дать нам время остыть и откладываю постельные игры с Гордеевой до того момента, когда буду уверен, что ненароком не придушу стервозную сучку.
Утром следующего дня, оставив Эмилию под присмотром Эрика, я отправляюсь в пустой офис, где до обеда изучаю накопившиеся отчеты, сэкономив себе несколько свободных часов в понедельник. В тишине всегда работается быстрее и плодотворнее. Ничто не отвлекает, офисные телефоны молчат, некомпетентные подчинённые не дергают по вопросам, которые вполне можно решить без моего вмешательства.
К запланированному ужину с немецкими инвесторами я чувствую себя абсолютно собранным и уверенным в удачном исходе вечера. На повестке обсуждение проекта арт-отелей «Мечта», временно переданного Алине Самойловой, и, следовательно, ее присутствие на переговорах обязательно. Я захожу в ресторан за двадцать минут до начала встречи. Самойлова к этому времени должна была меня ждать за забронированным столиком, чтобы мы могли обсудить краткую презентацию проекта и согласовать внесенные корректировки. Но Алина умудряется опоздать, о чем забывает меня проинформировать хотя бы смс и является одновременно с инвесторами.
Спасают переговоры исключительно мой огромный опыт импровизации, и еще … ее не соответствующее дресс-коду глубокое декольте, на которое отвлекаются возбужденные отнюдь не обсуждением проекта немцы. Самойлова несколько раз позволяет себе забыть о правилах делового тона и переходит на откровенный флирт. Немцам такой подход нравится. Мне – категорически нет. Сегодняшний игривый настрой инвесторов – исключение, а не правило. Я не придираюсь, это констатация факта и наработанный опыт. Я считаю подобный метод ведения деловых встреч неприемлемым и непрофессиональным. Но Самойлова рассуждает иначе, судя по тому, как она сияет самодовольством, протягивая мне папку с подписанными контрактами.
Как только процессия немецких партнёров удаляется, Алина с игривой улыбкой предлагает отметить удачное завершение переговоров бутылкой красного вина и недвусмысленно намекает на продолжение вечера в ее квартире на Арбате. Малозаманчивое предложение и дважды использованное. Я очень цивилизованно ее посылаю, но девушка непробиваема. Продолжая болтать о всякой ерунде, она без тени стеснения поглаживает под столом мое бедро носком своей туфли, медленно сдвигаясь в сторону паха. Раз не понимает намеков, то придется действовать более прямолинейно и жестко. Ее спасает звонок Эрика, сообщившего, что Эмилия покинула мои апартаменты.
Бросив в ресторане разочарованную Самойлову, я направляюсь к лифтам, по пути набирая номер Гордеевой. Она сразу берет трубку. Умница.
– Где ты, детка? – намеренно небрежным тоном спрашиваю я.
– Тебе уже доложили? Быстро, – голос Гордеевой звучит ровно, без единой интонации, по которой можно было бы определить ее настроение. – Не стоит беспокоиться, Адриан, я в порядке. Никаких жаждущих меня мужиков вокруг, – в динамике раздается приглушенный смешок. – Я поехала к себе, чтобы взять вещи первой необходимости.
– Почему ты отказалась от автомобиля? Эрик мог отвести тебя по любому адресу.
– Адриан, я не нуждаюсь в эскорте, – возражает нейтральным тоном. – Я сама эскорт. Ты забыл? Твой, между прочим. И у меня есть автомобиль, водить я умею, – рассудительно добавляет Гордеева, словно разговаривает с полоумным кретином.
– Твоя ирония не уместна, Эмилия. Собирай свои шмотки и возвращайся! – рявкаю в трубку. Черт, как ей удается постоянно выводить меня какой-то парой фраз. Талант мозгоклюйства у вас, мисс Гордеева.
– В чем твоя проблема, Адриан? – официально, по-деловому уточняет Эмилия. – Я тщательно изучила контракт и не нашла там пункта, в котором прописано, что я обязана отчитываться перед тобой о каждом своем шаге.
– Не раздражай меня, детка! – предупреждаю я выбирающим низким тоном.
– И не собиралась. Если ты хочешь, чтобы я выполнила указанные в контракте обязанности, то так и скажи, – она сама сдержанность и дипломатичность. Бл*дь, даже немцы сегодня были более эмоциональными во время обсуждения условий договора. – Через час я буду в полном твоем распоряжении. У тебя есть особые пожелания? Какой ты хочешь видеть меня, Адриан? Голой или в сексуальном белье? Или мне заехать в секс-шоп и приобрести что-то особенное?
– Это провокация или обещание? – мрачно уточняю я, заходя в лифт.
– Как тебе нравится, так и понимай, Адриан, – воркующим голосом отзывается Эмилия. – Нам будет гораздо проще сотрудничать, если ты будешь конкретизировать свои желания.
Хорошо. Сама напросилась. Я тебе устрою конкретику, детка.
– Мне понравилась твоя идея с секс-шопом, малышка, – с фальшивым воодушевлением отвечаю я, игнорируя заинтересованный взгляд шатенки, вошедшей в лифт на одном этаже со мной. Похоже, она отлично владеет английским.
– Я вся во внимании. Записываю.
– Я думаю, ты запомнишь, – ухмыляюсь я. – Список небольшой. Костюм официантки, пара наручников и вибратор для двойного проникновения, – озвучиваю я свои пожелания. Шатенка едва сдерживает улыбку, окидывая меня все более настойчивым взглядом. – Поиграем в наглого бармена и провинившуюся официантку, – в трубке напряженная тишина. – Эмилия, ты там? Все-таки решила записать? Мне повторить?
– Я запомнила, Адриан, – ледяным тоном отзывается доигравшаяся гордячка.
– Мне продолжать конкретизировать? – спрашиваю я и, не дождавшись ответа, перехожу к делу. – Никакого белья, детка. Только фартук, короткая юбка, бейдж с именем и туфли на высоких каблуках. К моему возвращению ты должна лежать в кровати, пристёгнутая к изголовью и готовая принять наказание. Вибратор оставь на прикроватной тумбочке. И еще, Эмилия, я бы не хотел, чтобы ты им пользовалась без меня. – На другом конце вновь тишина и напряженное дыхание. Лифт бесшумно открывает двери. Пропустив вперед оглядывающую и кокетливо улыбающуюся шатенку, я выхожу в просторный холл и уверенно двигаюсь к выходу.
– У тебя есть встречные вопросы? – уточняю я у Гордеевой.
– Во сколько ты вернёшься? – она громко сглатывает. – Хочу понять, когда … мне начинать выполнять твои пожелания.
– Сразу, детка, начинай. Долгое ожидание только усиливает остроту ощущений. Я хочу, чтобы ты как следует завелась до моего прихода.
– Поверь, я уже очень сильно завелась, Эйд, – самообладание гордячки дает сбой, и в ее голосе слышатся злые язвительные нотки. – Начинаю считать минуты и истекать от желания.
– Ты просто находка, малышка. Однозначно лучшее приобретение за последний год, – невозмутимо отвечаю я.
– А ты не лучший даже за последнюю неделю, Адриан, – разъярённо шипит в трубку Эмилия, отбросив в сторону притворство и деловой тон. – Но если ты требуешь, то я совру, что лучше тебя меня никто никогда не трахал. Все эти достойные, сексуальные, выносливые и потрясающие мужчины ничто на фоне неподражаемого альфа-самца Адриана Батлера. Ах, да, я же забыла, что их никогда не было.
– Добавь в список кляп-шар и флогер, детка, – металлическим тоном отвечаю я, до скрежета сжимая телефон.
– Будет сделано, мистер Батлер! – огрызается Гордеева и сбрасывает вызов.
– Сука, – сквозь зубы рычу я, со всей силы пиная ни в чем неповинный тротуарный бордюр. Рывком выдёргиваю сигарету из пачки и прикуриваю. Пальцы мелко дрожат, глаза застилает завеса бешеного гнева, а меня самого колотит от бешенства, настойчиво требующего выхода. Черт, я бы убил ее сейчас, попадись она мне под руку. И в ближайший час это состояние вряд ли отпустит.
– Адриан? Я думала, ты уехал, – окликает меня Алина Самойлова, приближаясь изящной походкой. Призывный взгляд, игривая улыбка, подпрыгивающие полушария в глубоком вырезе и вихляющая крепкая безотказная задница. Что, бл*дь, еще надо, чтобы выпустить пар и забыться?
– Твое предложение еще актуально? – резко спрашиваю я.
– Конечно, Адриан. Для тебя я всегда свободна, – улыбка Самойловой становится еще шире, демонстрируя отличную работу стоматологов и заодно напоминая, что она может открывать его еще шире и делает это с огромным удовольствием.
