Kitabı oku: «Передружба. Второй шанс»

Yazı tipi:

– Ты любила меня?
Ну признайся, хоть малость любила?

– Это было давно!
Я надеюсь, тебя убедила!

– Ответь,
ты меня иногда вспоминала?

– Было горьким лекарство на вкус.
Я его раз за разом глотала!

– Так, значит, простила меня?
И обида утратила силу?

– Осталось все в прошлом!
Я просто тебя отпустила!

– Так, значит, и шанса не дашь?
И тебе это больше не нужно?

– Когда затихает в груди,
предлагают лишь добрую дружбу!

– И сердце умолкло твое?
Для меня оно больше не бьется?

– Ты все поломал!
Разве что-то еще остается?

– Конечно, осталось!
Мы все еще есть друг у друга!

– Так кто тебе я?
Любимая или подруга?

Елена Курочкина

Глава 1
Богдана

Город прекрасен поздней весной. Вдыхаю полной грудью теплый сладкий воздух, наслаждаясь ароматами цветов и окончательно проснувшейся природы. Ненавязчивый ветерок треплет волосы и играет с белой свободной рубашкой, стук каблучков по асфальту похож на ритм модной мелодии. Так и хочется раскинуть руки и обнять весь мир, словно он принадлежит только мне.

Легкой походкой двигаюсь по аллее, немногочисленные прохожие смотрят с восхищением и открытым интересом, вызывая довольную улыбку. Их взгляды ни капельки не смущают, а веселят, пробуждая кокетство и желание подмигнуть кому-нибудь в ответ.

Возле входа в торговый центр замечаю уличных артистов, исполняющих известную джазовую композицию Feeling good. Надрывно кричит саксофон, барабан задает темп. Останавливаюсь, чтобы послушать, и, не удержавшись, принимаюсь щелкать пальцами и качать головой в такт.

– Лисенок? – смутно знакомый голос доносится из-за спины. – Богдана!

Медленно оборачиваюсь и скольжу взглядом по лицам в толпе. Люди расступаются, пропуская высокого русоволосого парня. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы выудить из памяти нужное воспоминание и понять, кто именно так уверенно спешит навстречу. Плечи расправляются сами собой, точно я собираюсь оттолкнуть волшебными крыльями свободы всех зевак и остаться с призраком прошлого наедине.

– Не могу поверить, что это ты, – глухо произносит он и широко улыбается.

Горделиво приподнимаю подбородок, позволяя ему как следует рассмотреть меня, и отвечаю спокойно:

– Привет, Богдан.

– Привет! Рад тебя видеть. Замечательно выглядишь.

И чувствую себя так же. Прежняя я наверняка ответила бы язвительно, но я – не она.

– Спасибо, – произношу коротко.

– Я пытался найти тебя. Звонил, писал, – торопливо продолжает мой бывший лучший друг.

Мой первый парень…

Моя первая школьная любовь…

– Да, я знаю, поэтому и заблокировала тебя везде, где только могла.

– Лисенок, нам нужно поговорить.

– И о чем же?

– Как это о чем? О нас! О наших отношениях, о будущем.

Не могу сдержать снисходительной усмешки. Серые глаза напротив горят надеждой, радостью и восхищением. Раньше я могла часами смотреть в них, думала, что вижу целый мир, всю Вселенную, свое счастье, но теперь в них лишь светлые крапинки на темной радужке и черные зрачки.

– Все это уже в прошлом.

– Лисенок…

– Кот и Лисенок остались в прошлом, – заявляю серьезно.

– Но мы оба здесь!

– И у нас разные дороги, Богдан. Ты выбрал свою, а я свою.

Он округляет глаза и отшатывается, точно от толчка в грудь.

– Дай мне еще один шанс, Богдана! Прошу тебя. Пожалуйста…

Неужели он думает, что может просить меня о чем-то? После всего?

Богдан делает крошечный шаг вперед и протягивает руку к моему запястью, но так и не решается коснуться. Из толпы слышится крик:

– Богдана!

– Кто это? – спрашивает Богдан, оглядываясь.

– Мой парень.

Лицо бывшего любимого бледнеет, а в глазах гаснет последняя искорка надежды:

– У тебя есть парень?

– В это так трудно поверить?

– И кто он? Чем он лучше меня? – рычит Богдан, пытаясь скрыть очевидную обиду за стеной злости.

– Всем! Ему важны наши отношения, и он любит меня по-настоящему. Он добрый, сильный и смелый. Его не волнует мнение окружающих, а только я и он. А еще… – выдерживаю театральную паузу, чтобы увеличить силу словесной пощечины, – что бы ни случилось, он выбирает меня. Нас! А не ведется на всякие…

– Богдана! – пространство разрывает громкий вопль, но на этот раз голос звучит выше и тоньше.

– Я тоже люблю тебя, готов на все! Теперь действительно готов! Я изменился, Богдана, ты должна мне поверить. Позволь доказать.

– Слишком поздно. Я счастлива, и мне не нужны твои доказательства, как и ты сам.

– Ты разбиваешь мне сердце, – произносит он, опуская голову.

Гоню прочь внезапно нахлынувшее чувство жалости. Он что, правда сказал это вслух?

– Ты сделал это дважды. – Я добавляю металлическую стружку в голос: – Я справилась, и ты тоже сможешь.

Богдан недоверчиво качает головой:

– Ты какая-то другая.

– Да, я другая. Больше не та мямля Богдана, которая с удовольствием жертвовала собственными желаниями ради тех, кто плевать на нее хотел. Удивлен? Такой я тебе уже не нужна?

Богдан вновь вытягивает руку, а с его губ срывается сбивчивый шепот:

– Ты нужна мне. Только ты…

Сердце сбрасывает цепи, и его гневный стук отдается острой болью под ребрами. Делаю шаг назад, глядя в печальные серые глаза, которые когда-то любила…

– Лисецкая! – раздается снова истошный крик.

– Лисецкая! Ну сколько можно?!

Легкая прохладная подушка падает мне на лицо, громкий топот по деревянному полу отдается в висках. Переворачиваюсь на бок, сжимаясь в комочек под одеялом, и изо всех сил стараюсь удержать нить сна.

– Богдана-а-а! Я сейчас нагребу снега с подоконника и напихаю тебе под одеяло. Я не шучу! – предупреждающе рычит Ася.

И она не шутит. Я знаю эту птичку уже два с половиной года, Ася Воробьева не бросает слов на ветер. Все ее угрозы обычно заканчиваются действиями и моими воплями. Как-то раз она намазала меня клубничным вареньем, которое передала ее бабушка. С кожи оно легко отмылось, а вот с волос… А во время летней сессии Ася вытащила меня в коридор общежития прямо в одеяле и протянула метров десять. Шишка на затылке была размером с еще одну голову. И откуда в этой «полторашке» столько силы?

– Встаю-встаю, – бормочу я и сажусь в постели, не открывая глаз.

Сон не отпускает. Я все еще вижу повзрослевшего Кота и ощущаю прилив гордости и удовлетворения от того, что сумела отшить его как следует.

Ася плюхается на кровать рядом, кладет ладони мне на плечи и легонько встряхивает:

– Чего ты там лыбишься? Неужто я выдернула тебя в самый неподходящий момент? А ну признавайся, маленькая извращенка!

Открываю глаза и смотрю на подругу из-под нахмуренных бровей. Здесь только одна извращенка, и это не я.

– Ась, я легла спать в пять утра. Имей совесть.

– Сейчас уже семь пятнадцать, и нам пора в универ. Первый день любимой учебы после новогодних каникул, между прочим, и я тебе не будильник! Бо, имей совесть!

На вид Ася безобидный воробышек, но имеет характер боевого ягуара. Она встряхивает темными волосами и поджимает пухлые губы, вглядываясь мне в глаза.

– Ты одну бровь недокрасила, красотка, – усмехаюсь я.

– Да ладно? Я в курсе. Это все потому, что уже пятнадцать минут я пытаюсь разбудить одну вредную любительницу сериалов. Ты вообще…

– Доброе утро, Ась, – перебиваю ее, не желая слушать очередную порцию нравоучений. – Пойду умоюсь, оденусь, и можем выходить. Буду готова через десять минут.

– Ага, – хмыкает она, провожая меня косым взглядом, – а я через двадцать!

Пробегаю по коридору, сжимая под мышкой косметичку, и не без труда нахожу свободный умывальник в женской душевой. Холодная вода пощипывает кожу, но не приносит желаемой бодрости, скорее вызывает дикое желание вернуться в теплую постель и досмотреть прекрасный сон. Почему прекрасный? Да потому, что в нем я была именно такой, какой хочу быть в жизни.

Мы не виделись с Богданом с выпускного. Может, это судьба, а может, мои усовершенствованные навыки ниндзя, но наши дороги ни разу не пересеклись. Но я кое-что знаю о жизни Кота, хоть и просила родителей и общих друзей не поднимать эту тему при мне. Богдан благополучно отслужил в армии, вернулся в наш родной городок и устроился на работу. Молодец. Что еще сказать? Меня не трогает его существование, точка в наших отношениях поставлена жирная и четкая, но… Всегда есть это дурацкое «но».

Три месяца назад Богдан переехал. Было бы здорово, если бы он поселился на Луне или в другой галактике, но нет, пунктом назначения стал крупнейший город нашего округа. Тот, в котором находится один из самых престижных университетов, куда я и поступила. Вот тут мое психологическое равновесие пошатнулось – не сильно, но довольно ощутимо. Нет, я не стала искать с Котом встреч, не начала всматриваться в лица прохожих или прислушиваться к голосам, чтобы уловить знакомые нотки, но в мыслях поселился надоедливый червячок, который не позволял забыть данный факт.

Я думаю об этом постоянно, кручу в голове сценарии случайного столкновения, меняя локации и обстоятельства. Это похоже на игру с собственным воображением. Ты представляешь встречу и репетируешь диалог, в котором один из участников во всем превосходит другого. И победа всегда за тобой, а не за бывшим, что самое приятное.

Например: ты выходишь из салона красоты в новых восхитительных туфлях и шикарном наряде, который подчеркивает отменную фигуру; чаще всего (по правилам игры) ты идешь на свидание с парнем мечты, и он (конечно же!) в тысячу раз лучше обидчика. И вдруг ты видишь впереди большую грязную лужу, останавливаешься, обдумая, как ее обойти и не заляпать туфли, а там бывший. Пьет из этой самой лужи! Ты снисходительно вскидываешь бровь, с грациозностью кошки запрыгиваешь в салон навороченной иномарки, которая останавливается рядом, и уезжаешь в светлое будущее под самым печальным на свете взглядом «Я осознал, кого потерял».

Может быть, не самый лучший вариант, но схема должна быть понятна. Когда мы встречаем в новой жизни людей из прошлого, всегда хочется быть лучше той, кого они знали. Особенно если эти люди тебя обидели. Но, похоже, я уже слишком заигралась, раз вариации этих встреч уже просочились в сны. Пора завязывать, ведь даже если мы с Богданом встретимся, чего нельзя исключить, потому что колонии на Луне еще не открыли, то вряд ли это будет похоже на шоу. Наверняка мы обойдемся парочкой сухих кивков и пройдем мимо как ни в чем не бывало. Но я сделаю это с гордостью. Обязательно. Зря, что ли, я целых три месяца репетирую этот чертов кивок?!

– Привет, Богдана. Как хорошо, что я тебя застала.

Стреляю равнодушным взглядом в старосту, не отвлекаясь от чистки зубов. Милена выглядит так, словно только что вернулась с фестиваля «Горящий человек» и шла пешком прямиком из Невады. Увядшая укладка, черные крошки туши под воспаленными глазами, опущенные уголки бледных губ. Уверена, вчера она была безупречной и яркой, но безжалостное утро всегда покажет настоящее лицо.

– Богдана, я хотела попросить тебя… – произносит Милена с такой интонацией, что ангелы бы обзавидовались.

Сплевываю остатки зубной пасты в раковину и поворачиваюсь к старосте, приподнимая брови. Милена, заметив мой настрой, кривит губы и теряет напускную благожелательность:

– Я не смогу прийти сегодня в универ, плохо себя чувствую. Забери журнал из деканата, проверь список должников и передай его Ольге Васильевне.

Выключаю воду, стукнув по рычажку, и нервно хмыкаю, вспоминая, с чего все это началось.

– Милен, а кто у нас староста?

– Я, но…

– А кто заместитель старосты? – помогаю отыскать истину, делая скидку на состояние собеседницы.

– Зарина тоже приболела.

– Теперь это так называется? А справки есть? Твой аромат не катит за документ.

– Богдана, ну что тебе стоит?

Милена хлопает длинными ресницами, по всей видимости, забыв, что у меня нет усов и я не ношу портфель.

– Все, чем я могу помочь, так это выдать вам с Зариной по таблетке аспирина.

Забираю косметичку с края умывальника и собираюсь уйти. Милена настойчиво преграждает мне путь:

– Бо, ну пожалуйста. Нас не пустили в общагу, пришлось ждать до утра.

– Слушай, Милен, ты ведь до зубовного скрежета хотела быть старостой и вырвала эту должность у второго кандидата с удивительным рвением. Так наслаждайся и не забывай об ответственности, которую на себя взяла. Извини, но твои проблемы меня не касаются.

Успеваю сделать пару шагов на выход, прежде чем по ушам бьет звук удара каблука о кафельную плитку и звонкий крик:

– Так забирай этот чертов пост! Я уже сто раз тебе предлагала!

– Нет, спасибо, мне и так хорошо, – бросаю я через плечо и покидаю женскую душевую.

На обочинах лежит снег недельной давности, покрытый серым налетом и усыпанный потускневшими конфетти. Праздники закончились, пришло время обычных монотонных будней. Шагаем с Асей по плохо расчищенной скользкой дорожке, скудно припорошенной песком, и изо всех сил стараемся удержать друг друга от нежелательного падения.

– Милена совсем отчаялась, раз подошла к тебе напрямую. Видела ее в коридоре – Золушка после ночи в конюшне.

– Думаешь, я неправильно поступила, отказав ей?

– Ты что?! Конечно, правильно! Она настроила половину группы против тебя, чтобы победить в выборах, вычеркнула твой номер из сценария в «Студенческой весне», ставила тебе лишние прогулы на лекциях… Мне продолжать?

– Не надо, у меня нет проблем с памятью.

Мы с Миленой воюем с первого курса. Пакостить в ответ не по мне, а вот защищаться и держать голову высоко поднятой – в самый раз. Я пропустила «Студенческую весну», но выступила на «Осеннем фестивале» и получила грамоту за лучшее стихотворение. Подружилась с куратором Ольгой Васильевной и деканом Ларисой Михайловной и сама слежу за количеством «н» в журнале напротив своей фамилии. А пост старосты… Да не нужен он мне! Лишние хлопоты, если честно.

– Только попробуй, Шостак! – кричу я, заметив впереди одногруппника.

Невысокий паренек в зеленой шапке смотрит прямо на нас и играет снежком в руках. Он пропускает мимо ушей мое предупреждение, прищуривает один глаз и отводит руку для замаха.

– Славик, я тебя в ближайшем сугробе закопаю! – подключается Ася.

Но Славик решает, что он бессмертный, и, широко улыбаясь, запускает снаряд. Тяну Асю в сторону, чтобы увернуться, а она сгибает ноги в коленях и дергает меня за рукав. Валимся на землю, тихонько пискнув, а за спиной раздается тирада крепких словечек. Кажется, снежок все-таки нашел цель. Мимо с холодным порывом ветра проносится темная фигура, Славик реагирует моментально: разворачивается и бежит к главному входу университета.

– Идиоты, – озвучивает вердикт Ася.

– Лучше и не скажешь, – вздыхаю я.

– И как среди них мы должны выбрать себе будущего мужа?

– Чего? Какого мужа, Ась? – смеюсь я, пытаясь поскорее подняться, но длинный дутый пуховик меня не поддерживает.

Подруга с легкостью вскакивает первой и протягивает мне руку. Принимаю помощь от маленькой, но сильной птички и наконец снова крепко стою на ногах. Отряхиваемся от грязного мокрого снега и возобновляем путь и разговор.

– Мои родители познакомились в студенческие годы, учились в параллельных группах. А твои? – спрашивает Ася.

– Мои тоже, но тогда время было другое. Парни сейчас… Как бы это сказать? Развиваются су-у-уперме-е-едленно. Посмотри на них, – киваю на толпу мальчишек, резвящихся в снегу, – им по двадцать лет, а ведут себя как первоклашки.

– Самый сложный период в жизни мужчины – первые сорок лет детства.

– Если это правда, то нам пора регистрироваться на сайте знакомств для тех, кому за сорок.

– Фу! Не все же такие олухи.

– Назови мне хоть одного.

– Артем, – мгновенно отвечает Ася.

– Он не так уж далеко ушел от всех этих чудиков, – произношу с улыбкой.

– Неправда. Он идеален.

– Так скажи ему об этом. Может, он позовет тебя замуж.

– Ни за что! – испуганно выдыхает Ася и крепче сжимает мою руку. – Давай живей, на пару опоздаем.

Студенты в первый день учебы после длинных каникул напоминают стадо ленивцев, в глазах большинства читается: «Как же я хочу спать». Да и преподаватели не сильно отстают: лекции проходят медленно и степенно и погружают присутствующих в транс. Серое небо за окнами обещает снег, а так уже хочется хоть немного солнца и тепла. И почему люди не впадают в зимнюю спячку?

К началу второй лекции по экономике в аудитории появляется моя «горячо любимая» староста. Милена, по всей видимости, пренебрегла самым важным пунктом из списка по восстановлению сил – сном, но душ, свежая укладка и макияж вновь превратили ее в эффектную брюнетку, замаскировав следы бессонной ночи. Рядом с Высоцкой, едва переставляя ноги, плетется недовольная Зарина. Она выглядит такой убитой, что мне становится даже немного совестно, но только на секунду, пока заместительница старосты не стреляет в меня презрительным взглядом. Не отвожу глаз, и Зарина сдается первой. Она занимает свободное место и опускает голову, упираясь лбом в парту. Два – ноль в мою пользу.

– Эй, Лисецкая, – тихо зовет Шостак.

Усердно делаю вид, что не слышу горе-снайпера. Будет знать, как выбирать нас с Асей в качестве мишени.

– Бог-да-на, – не унимается одногруппник.

– Ну чего тебе? – шиплю я, оборачиваясь.

Лицо Славика красное, будто спелый томат, а хитрые глаза то и дело стреляют в сторону Милены и Зарины:

– Снова поцапались с Высоцкой и Молоковой?

– А ты у нас сборник свежих сплетен? Какое тебе дело?

Славик пожимает плечами и смотрит мне в глаза:

– Просто интересно. Может, я переживаю.

– За себя переживай.

– Какая злобная муха тебя укусила? Воробьева, ты, что ли?

– Славик, а ты сохранился, прежде чем болтать такое обо мне? – подключается к разговору Ася.

– Злые вы, девчонки, – обиженно бубнит он, – я вообще-то на тусу позвать вас хотел.

Переглядываемся с подругой и обмениваемся улыбками. Тусовки мы любим, в пределах разумного, естественно. Славик подрабатывает диджеем в ночном клубе, который и клубом-то можно назвать с большой натяжкой: подвал со светомузыкой, неплохой стереосистемой, барной стойкой и десятком маленьких столиков. Для студентов самое то. Недорого, недалеко от общежития, и иногда бывает очень даже весело.

– С этого и надо было начинать, – оттаивает Ася.

– Так ты будешь звать нас или нет? – уточняю я.

– Теперь уже не знаю, меня из-за вас в сугроб воткнули.

– Из-за нас?!

– Вообще-то ты первый начал!

– Ай, ладно, – усмехается Славик, взмахивая рукой. – Вам повезло, что я отходчивый. Короче, в субботу в восемь в «Тайной комнате». Вход только для своих, поэтому наберете меня, я встречу вас у входа.

– Спасибо, Славик. Ты сделал наш день, – сияет радостью Ася.

– Не за что, – смущенно улыбается он.

Ох, Славик-Славик, если бы ты вел себя чуточку взрослее, то, возможно, Ася уже давно обратила бы на тебя внимание.

– Перерыв окончен! Следующая тема «Роль туризма в мировой экономике», – громко произносит преподаватель.

По аудитории проносится шелест открывающихся тетрадей и вымученных вздохов. День будет долгим.

После пар торопимся с Асей к выходу из университета, подгоняемые чувством звериного голода.

– Сходим в столовку или в магазин?

– Может, возьмем по бургеру? – предлагаю свой вариант.

– Нет! До субботы всего два дня, а я хочу влезть в любимые джинсы. После Нового года еще ни разу не получилось, – печально вздыхает Ася.

– Тогда возьмем по салату…

– Лисецкая! – строгий голос перекрывает гул студенческих голосов.

Оборачиваюсь и с приветливой улыбкой шагаю навстречу декану:

– Здравствуйте, Лариса Михайловна!

– Здравствуй, Богдана. Хорошо, что твою рыжую макушку легко заметить в толпе, – по-доброму улыбается она и легким взмахом руки поправляет челку. – Ваша староста сдала мне незаполненный журнал. Передай его ей, пожалуйста, и скажи, что завтра все должно быть выполнено как положено, иначе мне придется сообщить Ольге Васильевне.

– Да, конечно, – тяжело вздыхаю я, проглатывая злость.

– Спасибо. На тебя всегда можно положиться.

Она вручает мне пластиковую папку и, с благодарностью кивнув, уходит. Сжимаю журнал в руках, негодование в душе растет с космической скоростью. Если бы я сразу стала старостой, то таких проблем не было бы, но нет, Милене захотелось покрасоваться, а выслушивать замечания приходится мне. И где справедливость?

Покидаем с Асей учебный корпус, морозный воздух злобно щиплет теплые щеки и нос. Обвожу взглядом площадку перед зданием и быстро нахожу ярко-красное пятно. Прекрасная мишень для киллера.

– Я сейчас, – бросаю Асе и бегом спускаюсь по ступеням.

Лавирую между студентами и скольжу по заледеневшей плитке. До цели остается не больше метра, уже собираюсь позвать старосту по имени, но носок ботинка застревает в трещине, и я лечу вперед. Приземляюсь на ладони и колени, острая боль вибрирует в костях, а снег грязными колючками вонзается в кожу. Поднимаю голову и открываю рот, чтобы высказать этой выскочке все, что о ней думаю, но натыкаюсь на знакомое лицо. Тело покрывается призрачной коркой льда, дыхание исчезает.

– Незачем падать на колени, Лисецкая, – с насмешкой произносит Милена.

Ее ехидное замечание тонет в грохоте моего сердца, потому что тот, кто стоит рядом, будто вышел из сегодняшнего сна.