Kitabı oku: «Риша решает!», sayfa 2

– А во-вторых, – с грозным рокотом говорит она, – я не рассказываю о себе дегенератам, которые не знают, для чего человеку мозг и как им пользоваться. Смысл ясен? Без словаря разберешься?

Не нахожусь с ответом на такой жесткий и прямолинейный отпор, а Риша Мариновна торопливо покидает двор, спрятав руки в глубокие карманы парки. Вот это нрав. Я понял, что она далеко не девочка-припевочка, еще когда оказался на полу после того, как мой коврик для растяжки был нагло украден, но чтобы настолько.

Чиркаю зажигалкой, серый дым тонкой кривой струйкой тянется вверх. Надеюсь, Риша Мариновна нас еще посетит. Она может мне пригодиться.

– Станислав! – Яростный крик сотрясает стены креативного центра и пугает примостившихся на верхушке старого ореха воробьев.

Отправляю недокуренную сигарету в урну и поднимаю голову, убирая руки за спину. Мама выглядывает из окна второго этажа, ее темные короткие волосы треплет ветер, а худые пальцы сжимают длинную металлическую указку:

– Не посмотрю, что ты уже взрослый, и пущу ее в ход!

– Привет, мам! Как дела?!

– Что ты сказал, молодой человек? Я не расслышала.

– Здравствуйте, Маргарита Ивановна, – мигом исправляюсь я. – Как ваше…

– В мой кабинет! Живо! – властно приказывает она и скрывается из виду.

Недовольно поморщившись, возвращаюсь в теплый холл, тень Влада мелькает в дальнем коридоре, что ведет к балетному классу. Настучал на меня? Серьезно? И что дальше? Кнопка на стул или записка «Стас – лох!» на спину? Поверить не могу, что мы опустились до такого. А ведь когда-то были друг за друга горой. Видимо, это тоже теперь в прошлом.

Поднимаюсь на второй этаж и вхожу в кабинет матери, больше напоминающий крошечную оранжерею, посреди которой стоит стол. Я даже с дулом у виска не смогу вспомнить названия всех этих зеленых уродцев, зато точно знаю, как и сколько раз в неделю нужно поливать каждый из них. Мама обожает комнатные растения, а вот мы с братом никогда не разделяли ее любви. Указ привести в порядок все цветы в доме был самым страшным наказанием в детстве, потому что на это можно убить целый день, а иногда и два. Приходилось таскать за собой стремянку, три ведра воды разной температуры, пульверизатор и тяжелое сожаление о том, что мы натворили. «Цветы – тоже мои дети и, в отличие от вас, оболтусов, они меня не расстраивают», – приговаривала мама, наблюдая за нашими страданиями.

– Присядь, Стас. – За спиной раздается мелодичный, почти ласковый голос, но я точно знаю, что меня не ждет милая беседа с любящей родительницей.

Занимаю стул с высокой спинкой и тут же отодвигаю колючего монстра, что стоит на краю стола, подальше. Мама опускается в кресло напротив и приподнимает тонкую темную бровь, покосившись на кактус. Она явно не в настроении. Одно неловкое движение, и мне придется убить вечер на то, чтобы вытащить пару десятков иголок из своего лица.

– Как успехи? – деловито спрашивает мама, легонько постукивая ногтями по столешнице.

– Отлично. Скоро стану космонавтом.

– Не язви мне.

– И не собирался. Просто мы вернулись в детский сад, вот я и соответствую.

Она тяжело вздыхает, не сводя с меня пристального взгляда, и я принимаюсь нервно покачивать ногой.

– Ничего не хочешь рассказать мне, Стас?

– Наша ябеда уже справилась. К чему повторения?

Ресницы матери подрагивают. Нехорошо. Этот нервный тик всегда предзнаменует разбор полетов на самом высоком уровне, но я готов.

– Я попросила тебя прийти на занятие Леси для того, чтобы ты поскорее выбрал партнершу, – неторопливо, но устрашающе глухо говорит мама, – а не для того, чтобы ты довел девочку до слез.

– Я всего лишь сказал правду. Разве это запрещено?

– А тебя кто-то просил? Спрашивал совета, может быть? М-м?

Она складывает руки в замок поверх стола и подается вперед, опираясь на локти. Воротник блузки натягивается на тонкой шее, плотная ткань пиджака топорщится на плечах, делая их более массивными. Хочет напугать меня? Пытается морально подавить опытом и авторитетом? Хороший ход, но я не Влад и не папа, которые тут же опустили бы головы, пробормотав «ты права». Приподнимаю подбородок, обхватываю ладонью колено, чтобы остановить беспокойную конечность, и отвечаю взвешенно и сдержанно:

– Я имею право на собственное мнение. Как и право высказывать его.

– Да, – кивает мама и тут же стреляет в упор: – Если ты компетентен и объективен в вопросе. Минусы по обоим пунктам, Стас.

– Хочешь сказать, я плохой танцор?

– Хочу сказать, что ты не тренер и не учитель.

– Но я работал с лучшими из них! – теряю собранность и повышаю тон. – И если Леся хочет хотя бы приблизиться к этому уровню, то…

– И ты истерить будешь? Какой ужас. Все вокруг такие глупые, да? Один ты у меня умный, непонятый и непризнанный гений. Как тяжко тебе живется, наверное. Иди пожалею.

Приоткрываю рот, но голос пропадает. Мама откидывается на спинку кресла и разочарованно цокает языком.

– Может, в роддоме все-таки что-то напутали, и у меня две дочки. Признайтесь уже, я вам обоим платьица с бантиками куплю, чтобы вы так бурно не демонстрировали свои милые капризы.

Слова бьют точно в цель, стыд ощущается горячими пятнами на лице и шее. Смотрю на кактус и всерьез подумываю самостоятельно об него приложиться. Неужели я действительно превращаюсь в истеричку?

– Стас… – уже более мирно произносит мама.

– Я тебя услышал, – серьезно отвечаю я. – Больше подобного не повторится.

Поднимаюсь с места, мечтая поскорее свалить отсюда, но стук ногтя по столешнице заставляет остановиться. Мама кивает на стул и довольно улыбается.

– Мы еще не закончили.

– Ну разумеется.

Я возвращаю ей вымученную улыбку и опускаюсь на стул. Из этого кабинета можно выйти либо с грамотой в руках, либо с листком наказания. В моем случае приговор неизбежен.

– Итак, – торжественно говорит мама, многолетний опыт ведения концертных мероприятий дает о себе знать, – ты выбрал партнершу?

– У меня есть партнерша. И не одна. Я могу хоть десяток привести, и мы поставим такое шоу, что все твои…

Между бровей матери появляется глубокая вертикальная складка, и я замолкаю, чтобы не злить ее еще больше.

– Мы ведь договорились, Стас. Это должна быть обычная девушка, а не робот, который жил в танцевальных классах с тех пор, как научился ходить.

– Но я такой же робот.

– В этом и суть.

Огонь негодования обжигает горло и легкие, и я снова не могу его контролировать.

– В чем?! – хлопаю ладонью по столу. – Я не понимаю! Чего ты добиваешься?! Зачем это все?!

– Ты можешь хоть раз просто довериться матери? – спрашивает она чуть дрогнувшим голосом. – Хотя бы раз, Стас. Я ведь переживаю. Хочу как лучше.

– Кому лучше?

– Всем.

Запрокидываю голову и растираю сухими ладонями лицо. Чтобы нам всем стало лучше, кое-кому неплохо бы уехать, как можно дальше и как можно скорее, но с подачки Маргариты Ивановны мы трое заперты здесь. Мама все еще изображает расстроенную невинность, и я приглушенно усмехаюсь.

– Прекрати это. Ты прекрасно знаешь, что на меня такое не действует.

Она приподнимает уголки губ и пожимает плечами:

– Попытаться стоило. Раньше ты на это покупался.

– Лет десять назад.

– Да, тогда ты был милым и добрым тринадцатилетним мальчиком.

– Я и сейчас такой. Только уже не мальчик.

– Так покажи мне это.

– Тебе не кажется, что манипулировать чувствами собственного сына как минимум…

– Не учи меня воспитывать детей, – строго перебивает она. – Ищи партнершу и начинай подготовку к новогоднему концерту. Осталось меньше двух месяцев.

– Ладно, – цежу сквозь зубы. – Позвоню Ксюше и…

– Нет!

– Значит, и номеру я говорю – нет. Я не хочу возиться с новичками, мне хватает младшей группы. Если уж на то пошло, то я мог бы вообще…

Мама выпрямляет спину, и я невольно опускаю подбородок.

– У нас уговор, Стас. Ты работаешь в центре до конца года, а после можешь отправиться на все четыре стороны.

– Этот уговор был до того, как ты позвала сюда Лесю.

– Ей нужна поддержка. Так же как и вам с братом.

– Ты будто издеваешься, – раздраженно выдыхаю я.

– Я тебе помогаю, – уверенно заявляет она. – И не только тебе.

– Мне не нужна помощь.

– Это ты так думаешь.

Ее не переспорить. Хочется вскочить и хлопнуть дверью, но подобное лишь подтвердит мою несостоятельность. Это вызов. Вызов, который придется принять, чтобы доказать матери и всем остальным, что я еще не сломался.

– Я могу идти? – спрашиваю сухо, виски гудят от напряжения.

– Как только мы закрепим то, о чем говорили.

– До конца года я работаю здесь. На этом все.

– Ты курил на крыльце, Стас. За подобное у нас принято наказывать.

– Серьезно? – Хриплый смех слетает с губ. – И что ты придумаешь? Заставишь меня вымыть полы во всем центре?

– Будешь помогать Лесе с ее группой. И из этой же группы выберешь партнершу, с которой поставишь номер. Лирический номер. Тонкий и душевный. Со смыслом.

– Хочешь, чтобы я убился во время танца, поскользнувшись на соплях?

– Не дерзи.

– Я не буду помогать Лесе.

– Будешь, – настойчиво повторяет она.

– У нее есть Влад!

– А теперь еще и ты. – Это самое ужасное из всего, что она могла сказать.

Молча поднимаюсь с места, не в силах это терпеть. Наказание нельзя обжаловать или изменить, поэтому лучше уйти, пока я не наговорил еще больше глупостей.

– Стас… – Нежность ломает властный голос, делая его таким тихим, что едва слышно.

Замираю возле двери, потому что теперь в кабинете не Маргарита Ивановна, а только мама.

– То, что она сделала не тот выбор, на который рассчитывал ты, не значит, что она плохой человек. Вам всем сейчас непросто, но лучше держаться вместе. Так легче. Поверь мне.

Пустота в груди ширится, поглощая эмоции и ощущения. Мама не понимает, о чем говорит. Дело не в выборе, дело во лжи. Толкаю дверь и заношу ногу над порогом.

– Долго ты собираешься жить в каморке наверху? – прилетает мне в спину.

– Тебе жалко комнаты для сына?

– Нет, но… хотя бы приведи себя в порядок. Ты пугаешь детей.

Не поворачивая головы, машу маме на прощание и покидаю кабинет. Скажи кто полгода назад, что у меня не будет четкого плана и стратегии для дальнейших действий, я бы посмеялся от души. Только вот сейчас не смешно. Ни капли.

Вхожу в пустой танцевальный класс, в котором пахнет сладкими духами и совсем немного потом. Открываю настежь окно и подставляю лицо холодному ветру. Вдыхаю беспомощность, а выдыхаю огорчение. Новый день, новые испытания, но азарта нет. Можно, конечно, бросить все и уехать. Устроиться на работу или пойти все-таки в универ. Сделать что-то новое, то, о чем я никогда даже не думал, сосредоточившись на достижении главной цели. Не чувствую отклика ни на одну из мыслей, пустота все еще со мной и во мне. Я потерялся, не знаю, чего хочу. Не знаю, как вернуть свою жизнь себе.

Хлопаю по деревянному балетному станку и закидываю правую ногу на верхний брус. Лирический танец с новичком, значит. Чего мама пытается этим добиться? Что это изменит? Считаю про себя восьмерки, выполняя медленное плие. Классика разгружает голову, приводит в гармонию с собой и телом. Все мышцы до кончиков пальцев напряжены. Закрываю глаза. Звучит воображаемая музыка, тихая и душевная. В темноте мелькает пара в движении. Легкое развевающееся платье, раскинутые руки. Привет, вдохновение. Я тебя ждал.

Глава 2

POV: Риша

На лавочке у подъезда замечаю шумную компанию парней и невольно замедляю шаг, присматриваясь. Один, два, три, четыре, пять. Все в сборе, кто бы сомневался. Кирилл, наша главная смотровая вышка, замечает меня первым, я прикладываю палец к губам. Друг едва заметно кивает и прячет руки в карманах бежевого пальто. Какой послушный и хороший мальчик. На его щеках милые ямочки, на голове тонкая белая шапка, под которой прячутся последствия недавно проигранного спора. Не нужно было ему ставить кудряшки на кон, я по ним скучаю.

Схожу с асфальтированной дорожки и подкрадываюсь все ближе, бесшумно ступая по жухлой траве. Леша что-то воодушевленно рассказывает, его высокий голос легко можно перепутать с женским. Впрочем, длинные светлые волосы и хрупкое телосложение также не прибавляют мужественности, но это легко восполняется уверенностью и природным очарованием, от которых девчонки сходят с ума. Этот мелкий бельчонок щелкает сердца, как орехи.

Громкий заливистый смех прокатывается по двору, оседая в груди приятным теплом. Рука, покрытая татуировками до кончиков пальцев, хлопает Лешу по плечу, и я обращаю внимание на Ярослава. Из-под воротника куртки по задней поверхности шеи поднимаются цветные геометрические узоры, теряющиеся в темном коротком ежике волос. Яр – живая реклама тату-салона и большая энциклопедия советов и наставлений. Человек, которому невозможно отказать и которого нереально переспорить. Он даже меня умудрился подбить на тату, а после и мать мою успокоил, хотя она обычно сносит головы только так.

– Ну ты и придурок! – звучит хоровое заявление. – С тебя конфетка! Еще одна! И еще!

Коля и Толя хохочут, толкая друг друга локтями. Не знаю, что за причуды природы, но эти двоюродные братья больше похожи на близнецов с одним мозгом на двоих. Их единственное значительное отличие – комплекция: Коля низкий и коренастый, а Толя высокий и жилистый, в остальном же стопроцентное совпадение и постоянный контакт. Правда, когда они ссорятся, хочется убежать и никогда не возвращаться. Летает все: столы, ножи, кошки, люди. Скорее бы они уже девушек нашли. Только хорошо бы сразу двух, а не одну. Новую подобную драму мы не переживем.

Останавливаюсь позади скамейки, по-прежнему оставаясь незамеченной для всех, кроме Кирилла, который старательно не обращает на меня внимания, чтобы не выдать. Парни продолжают веселиться, обмениваясь шутками и подколками, а я улыбаюсь, потому что действительно рада их видеть. Трудно представить, какой силы взрыв во вселенной положил начало нашей дружбе, но факт остается фактом. Мы вместе со школы, настоящая банда. Пять гномов и шальная Белоснежка, которая съела последних двух вместо яблок.

Тихонько снимаю с плеча рюкзак и шарю в переднем кармане, перебирая кучу нужного и не очень барахла. Достаю розовый флакон в форме сердечка, на нем белая надпись «Маленькая фея». Гномы на мой прошлый день рождения целый набор притащили: душистая вода, пена для ванны, шампунь, блеск для губ, тени для век всех цветов радуги, розовый лак для ногтей, который смывается водой. Сказали, что все это мне очень подходит. Ну, в общем-то да, как улитке седло.

Снимаю крышку с флакона и опускаю указательный палец на кнопку распылителя. Подкрадываюсь к друзьям ближе, Кирилл даже бровью не ведет, но предусмотрительно делает крошечный шаг назад. Нам с ним точно будет весело, а остальным уж как получится. Жду еще секунду и от души опрыскиваю ничего не подозревающую четверку, водя рукой из стороны в сторону и динамично сгибая палец. Мелкие капли опускаются на головы и плечи. Новоиспеченные маленькие феи подскакивают, громко ругаясь. Ярослав первый бросается ко мне, и за смелость получает еще один душистый залп прямо в лицо. Кир демонстративно зажимает нос двумя пальцами, Леша трясет волосами, пытаясь их просушить, а Коля и Толя синхронно разводят руки в стороны.

– Риша, какого фига?! – спрашивают братья в один голос.

– Привет, команда «Винкс»! Какими судьбами?! – смеюсь я.

– По твою душу, – заявляет Ярослав и надвигается на меня, точно темная грозовая туча.

Прячусь за широкой спиной Кирилла и выглядываю из-за его плеча. Парни недовольно хмурятся, но уже через секунду на их лицах появляются усмешки, потому что я поднимаю руку с флаконом, нацелившись на единственного выжившего. Пшикаю душистую воду на белую шапку и отскакиваю в сторону.

– Риша, блин! Нельзя стрелять в спину! – вскрикивает Кир.

– Да? Еще минуту назад ты не возмущался, – отвечаю я.

– Так тебе и надо, предатель, – бурчит Леша, а Коля и Толя синхронно кивают.

– Да ну вас! – Кирилл отряхивает шапку и тянется за флаконом в моей руке. – Дай-ка это мне, пока еще кто-нибудь не пострадал.

– Нет уж. Это дорогой моему сердцу подарок. – Убираю душистую воду в рюкзак и достаю связку ключей. – Чего приперлись-то? Соскучились?

Толя и Коля хватают пакеты, лежащие под скамейкой, и демонстративно их приподнимают.

– Подумали, ты проголодаешься после своих танцулек, – говорит Ярослав, но хитрые переглядки Леши и Кирилла не позволяют проникнуться заботливым жестом.

– Ага, конечно. Подумали, что я приготовлю вам ужин, – язвительно поправляю я.

– Мы поможем!

– Конечно!

– Еще бы!

Закатываю глаза и открываю дверь подъезда. Оборачиваюсь к гномам и приподнимаю бровь:

– И чего стоим? Картошка сама себя не почистит.

Над плитой клубится пар, стучат ножи по деревянным дощечкам. Гномы с особым усердием режут овощи, разместившись за большим круглым столом, а я слежу за мясом, сжимая в руке пластиковую лопатку. Не хотелось бы ломать зубы об угли, как в прошлый раз, когда мы доверили это дело Леше.

– Ну-у-у… и как первое занятие? – спрашивает Ярослав, ловко расправляясь с огурцами для са-лата.

– Нормально, – отвечаю я скучающим тоном.

– А сколько человек ты довела до слез? – Леша пытливо прищуривается, а Коля и Толя крадут по дольке помидора из-под его ножа.

– Нисколько! – возмущаюсь я.

По комнате прокатывается волна дразнящих насмешек, гномы кривляются и многозначительно кивают друг другу, явно намекая на то, что не верят моим словам.

– А если честно? – Кирилл склоняет голову, а мне так и хочется стукнуть по его бритой макушке.

– Сейчас ты у меня сам зарыдаешь.

– Брось, Риша, – хохочет Коля.

– Мы не первый день тебя знаем, – подхватывает Толя.

– Зато он легко может стать последним.

– Кто тебя так выбесил? – серьезно спрашивает Ярослав, и парни замолкают, внимательно уставившись на меня.

Вздыхаю и принимаюсь медленно перемешивать кусочки свинины. Вспоминаю растерянных курочек и обиженную Лесю, насмешливый взгляд клоуна и его нескрываемое пренебрежение.

– Да был там один…

Коля подходит к плите и закидывает в кипящую воду уродливые кусочки очищенной картошки, искоса поглядывая на меня:

– Что за тип?

– Неужто твой принц? – выглядывает из-за плеча брата Толя.

– Нет, не он. – Нервно покусываю нижнюю губу, весь сегодняшний день кажется каким-то дурацким розыгрышем. – Прикиньте, их двое.

Гномы недоуменно хмурятся, ожидая дальнейших объяснений. Убавляю огонь на плите и разворачиваюсь лицом к столу, складывая руки на груди.

– Близнецы. Я сама офигела. А тот, что понравился мне, уже занят.

– Однояйцевые? – уточняет Коля.

– Да уж лучше бы двух. Зачем Рише неполноценный мужик? – смеется Толя.

– Сколько у них там чего, я не считала, – отвечаю шутникам, – но они одинаковые. Совсем!

– Бери второго, – не задумываясь, предлагает Ярослав. – Если одинаковые, то и разницы ты не почувствуешь.

– Конечно, почувствую! Второй идиот! Наглый, самоуверенный и… да он… он… Взбесил меня за пять секунд, обидел хореографа, а всю группу выставил непонятно кем! Таланта нам не хватает! Вы прикиньте?!

– Как он тебя зацепил, – скалится Ярослав.

– Наверное, увидела в нем родственную душу, – тихонько хихикает Кирилл.

Остальные гномы переглядываются, плохо скрывая улыбки.

Ах так?! Хватаю острый перец и заношу баночку над сковородой.

– Риша, пожалуйста! – Ярослав вытягивает руки. – Ты самый прекрасный ангел. Мы все это знаем. Не поступай с нами так жестоко.

– У тебя же чистая душа!

– Ты умница и красавица!

– Добрая и милая!

– Э-э-э… – Толя испуганно таращится на меня, растерявшись.

Встряхиваю ладонью, гномы напряженно затихают, потому что никто из них не любит острую еду.

– И-и-и… мы тебя… – мямлит Толя. – Мы тебя безумно любим.

– Да!

– Миллиард процентов!

– В рот мне ноги, если лжем!

Качаю головой и убираю перец, а гномы облегченно выдыхают.

– Значит, ты туда больше не пойдешь? – спрашивает Леша и ловит бутылку растительного масла, отправленную в полет Колей.

– Вообще-то я купила абонемент.

– Серьезно?

– А что такого? Я не могу заняться танцами просто для себя?

Медленно оборачиваюсь, гномы молчат. Поджимаю губы и снова тянусь к перечнице.

– Конечно, можешь!

– Это сто пудов твое!

– Да ты рождена для танцев!

Ужин проходит за обсуждением новой развлекательной программы. Помимо подработок гномов у нас с ними есть маленькое совместное дело – мы работаем аниматорами, ведем детские дни рождения и праздники. Я, Коля и Толя – артисты. Леша спец по фокусам и шоу мыльных пузырей. Кирилл оператор, а Яр отвечает за сценарии, музыку и костюмы. Пару дней назад поступил заказ на организацию дня рождения мальчика, который без ума от черепашек-ниндзя. Такого у нас еще не было, поэтому предстоит основательно подготовиться.

Спустя пару часов, когда все детали оговорены, а кухня снова сияет чистотой, я провожаю гномов на выход, едва переставляя ноги от усталости. Скорее бы упасть в горячую ванну, а после в чистую постель, чтобы забыться в бесцельном просмотре юмористических видеороликов.

– От меня все еще несет этой сладкой фигней? – бурчит Леша, крепко обнимая меня на прощание.

Утыкаюсь носом в его гладкую щеку, глубоко вдыхаю и отстраняюсь.

– Снова свидание? – весело спрашиваю я.

– Ага.

– Первое и последнее?

– Как знать, – подмигивает он.

– Нормально ты пахнешь. Не волнуйся. – Хлопаю друга по плечу и замечаю, как Кирилл берет с тумбочки флакон маминых духов.

– А сейчас будешь пахнуть еще лучше, – говорит он, опрыскивая Лешу с головы до ног.

– Ах ты свинина копченая! А ну иди сюда!

– Пока-пока, Риша! – кричит Кирилл, бросая духи Ярославу в руки.

Парни выбегают на лестничную клетку, слышится громкий удаляющийся топот. Коля и Толя одновременно чмокают меня в щеки и пулей вылетают из квартиры, по всей видимости, не желая пропускать представление. Яр беззвучно хмыкает, поглядывая на распахнутую дверь, и закрывает ее.

– Они когда-нибудь повзрослеют? – вздыхает он, возвращая духи на место.

– Зачем? Тогда они станут скучными и занудными задницами. Прямо как ты.

Ярослав щелкает меня по носу, по-доброму усмехаясь, и пристально смотрит в глаза.

– А ты никуда не торопишься? – спрашиваю я, поморщившись.

– Нет.

– Яр, я в порядке. Правда.

– Знаю. Просто хочу еще немного поболтать. Ты против?

– Нет, но… ты так смотришь, будто я умираю.

– Горошек не звонил?

Опускаю подбородок и мотаю головой. Пристрастие бывшего к боксерам в горох никогда не будет забыто, только почему-то сейчас эта шутка уже не кажется смешной.

– Я его заблокировала, но не думаю, что он хотя бы пытался. Обычно, когда бросают кого-то, потом не ищут общения.

– Мы могли бы…

– Не-а. Он этого не стоит. Да и за что? За то, что он нашел себе нормальную девушку?

– Ты и есть нормальная девушка.

Вспоминаю последний разговор с бывшим, правая ладонь зудит, а левую щеку покалывает.

– Ага, – тихо отвечаю я. – А ты королевская креветка.

– Риш, только скажи. Мы…

– Я правда в норме! – перебиваю строго.

– И поэтому ты потащилась на танцы за первым милым парнем, который с тобой заговорил?

Словесный удар попадает точно в цель, живот напрягается, а щеки горят. Вся ситуация с Владом полнейший сюр, который никак не вписывается в мой привычный порядок вещей, но… в этом и суть! Мне жизненно необходимо выйти за пределы обыденности, потому что здесь стало слишком невыносимо.

– Обязательно нужно было произносить это вслух? – спрашиваю я.

– Если не я, то кто?

Тяжело вздыхаю, Ярослав опускает руку на мою макушку и нежно ерошит волосы.

– Риша, никто тебя не осуждает. Желание забыться и отвлечься – обычное дело после расставания. Тем более после первого.

– Оно не первое.

– Первое серьезное, – исправляется Ярослав. – Горошек козел. Ты злишься, и это нормально, но… не стоит лезть на рожон и искать новое поле для боя. Ладно?

– Я могу за себя постоять.

– Бесспорно. А еще ты умудряешься устраивать ссоры и драки везде, куда бы ни пришла.

– Хочешь сказать, я плохой человек? – бормочу обиженно.

– Конечно, нет, – ласково отвечает Ярослав, правда, в его тоне чувствуется какой-то подвох.

– Но-о-о… – напряженно тяну я. – Говори уже. Не сахарная, не растаю.

– Тот парень… второй близнец…

– А что с ним?

– Ты решила продолжить занятия из-за него?

– Нет.

– Не ври мне.

Ярослав цепляет пальцами мой подбородок. Его зеленые глаза впиваются в мои, испытывая и вынуждая.

– Может быть, – тихо сознаюсь я. – Совсем чуть-чуть. Я просто хочу утереть ему нос, если представится такая возможность. Только и всего.

– Из-за того, что он довел до слез девчонку, которую ты едва знаешь?

– Даже я могу быть благородной! – рассерженно топаю. – И он обидел всю группу! Тебя там не было, ты не знаешь…

– О-о-о, – усмехается Ярослав. – Риша решила поиграть в мстителя?

– А если и так, то что? Что в этом плохого?

– Ничего. – Он хитро щурится и снова щелкает меня по носу. – Риша решает. Как всегда. Развлекайся, я ставлю на тебя.

– Правда?

– Да, – уверенно кивает он. – Ты его уделаешь.

– И ты не будешь переубеждать меня? Типа нельзя просто так мочить людей и все такое. Что нужно быть сдержанной и доброй.

– Я же твой друг, а не его. Если ты говоришь, что он напрашивается, значит, так и есть. В нашем городе явно не хватает борцов за справедливость.

– Ты смеешься надо мной?

– Немного, – отвечает Ярослав, наморщив нос.

– На самом деле… – медленно проговариваю я, – мне правда понравилось занятие. Я соскучилась по танцам и… не знаю. Может, этот тип и не появится больше. Вдруг в этот раз все будет иначе. Вдруг я…

– Так и будет, – решительно заявляет Ярослав. – Новая обстановка, впечатления, опыт. То, что нужно. А еще новые друзья.

– Не надейся, – хмыкаю я. – Вам никогда от меня не избавиться.

– Ты же сказала, что девчонки были милые.

– Так и есть, а я с такими не дружу. Ни с какими не дружу.

– Может, если ты сосредоточишься на мире, а не на войне, то…

– Ой все! – Я хватаю Ярослава за плечи и разворачиваю. – Вали уже. Сеанс окончен.

Он, тихо посмеиваясь, шагает вперед и распахивает дверь, оглядываясь:

– Увидимся завтра, решала.

– По-ка! – активно машу рукой, недвусмысленно намекая, что жду не дождусь, когда он уйдет.

Ярослав качает головой и закрывает дверь, а через две секунды доносится его строгий голос из коридора:

– Не слышу!

Проворачиваю две внутренние защелки.

– Умничка! – кричит Ярослав. – Если что, звони!

Ну вот и все, теперь можно по-настоящему отдохнуть.

Наполняю ванну и, скинув одежду, забираюсь в горячую воду, которая быстро расслабляет окаменевшие мышцы. Вдыхаю мягкий фруктовый аромат пены, на стеклянной полочке стоит розовый флакон, а маленькая фея с этикетки надменно улыбается, как бы говоря: «Тебе никогда не стать такой, как я. Это невозможно». И не поспоришь.

Интересно, если я действительно была бы миловидной девочкой, хлопала глазками и носила розовые платьица, то нравилась бы людям больше? Так это работает? Возможно, тогда Горошек не бросил бы меня ради куклы, что прикрывает ладошкой рот, когда смеется. Разумеется, мне хочется считать ее развратной стервой, но… Я видела их на днях в университетском кафе. Честно? Лучше бы я ослепла.

Погружаюсь под воду, отгоняя воспоминания о влюбленной паре, сладко улыбающейся друг другу. Выныриваю, хватая ртом воздух, и с ненавистью хлопаю по мягкой пенной горке. Ну не такая я! Не такая! А насильно меняться или изображать из себя ту, кем не являешься, глупо. В этом я уже убедилась. Чем слабее ты кажешься, тем больше на тебя нападают. И вся эта мишура о том, что тебя обязательно кто-то придет и спасет, – чушь! Доказательств у меня целая карта из старых шрамов как на теле, так и на сердце. Я не слабачка, не плакса и не принцесса, ожидающая защиты и покровительства. А если кого-то что-то во мне не устраивает, они могут прогуляться в очень интересном направлении. Я, так уж и быть, даже маршрут построю.

* * *

Бегу в «Малый, зажигай!», перепрыгивая лужи, в которых плавают жухлые листья, и изо всех сил стараюсь выкинуть из головы лекцию о государственных и муниципальных финансах. Такая бредятина. И кто все это придумал? С начала нового семестра я все чаще размышляю о том, что стоит бросить университет. Мама не против, но есть еще загвоздка. Я пока не знаю, к чему на самом деле у меня лежит душа, и уж лучше с каким-нибудь образованием, чем вообще без него. Вдруг я захочу пойти в депутаты или открыть бизнес. Может, завтра я встречу сногсшибательного авантюриста, который позовет меня в Китай грабить банки или организовывать денежные махинации на ставках в Англии. Вот тут уже никуда без знаний иностранных языков и мировой экономики. В конце концов, что я буду делать целыми днями? На фоне безделья и крыша может поехать, а я очень дорожу своим благоразумием. Ну, его остатками.

С силой дергаю парадную дверь и влетаю в холл креативного центра. Неожиданное столкновение на секунду дезориентирует, а в темноте перед глазами пляшут мелкие вспышки. Бормочу тихие извинения, потирая ушибленный нос, и отступаю на пару шагов, поднимая взгляд. Дурные мысли мигом растворяются, губы растягиваются в улыбке, заставляя пожалеть о том, что я не воспользовалась гигиенической помадой перед тем, как пробежаться по городу. Парень-мечта выглядит сегодня еще лучше, чем в прошлый раз. Бодрый и свежий. На нем темно-серые спортивные штаны, белая футболка, сквозь которую проступают очертания мышц, а волосы в симпатичном беспорядке. Такое ощущение, что он недавно проснулся и выскочил сюда прямо из душа. Милый до коликов в животе.

– Ты как? Не сильно ушиблась? – обеспокоенно спрашивает Влад.

– Нет. Все в норме, не волнуйся. Извини, что налетела.

– Торопишься на тренировку? – На гладко выбритой щеке появляется ямочка, окруженная россыпью веснушек.

Это несправедливо. Ну почему он уже занят? И почему он продолжает быть таким внимательным со мной, не позволяя умереть надежде на взаимный интерес?

– Типа того, – киваю я, а сердце взволнованно набирает темп. – Ты сегодня снова с нами?

– Я теперь всегда с вами.

– Вот как? Ясно.

Завожу руки за спину, пряча горячие ладони в задних карманах джинсов, и легонько покачиваюсь. Влад задумчиво склоняет голову и беззастенчиво меня рассматривает:

– Не могу понять…

– Что именно?

– Ты рада этому или нет?

– Я…

– Стас! – раздается громкий крик.

Из-за угла выходит копия парня, который стоит передо мной, только одет он в свободную лимонную футболку и синие широкие джинсы. Осознание обрушивается снежной лавиной, а мой собеседник нехотя оборачивается к брату:

– Да, роднуля? Что-то случилось?

– Станок разболтался!

От злости хочется наступить Стасу на ногу и изо всех сил двинуть в живот. Побрился он, ты посмотри! Я ведь решила, что это Влад снова со мной флиртует, а на самом деле это наглый второй близнец. Недовольно качаю головой, собираясь уйти, но Стас ловко преграждает мне дорогу, продолжая разговор с Владом: