Kitabı oku: «Бабушки», sayfa 6
Маргарита вскочила с травы и подбежала к высокому полному водителю иномарки. Слов было не слышно, но рукой она показывала на раненых. На лице мужчины отразилось сомнение и даже страх, но тут Марго воскликнула "Ну-ка быстро, ты, пузатый тугодум!", и ее собеседник со всех ног кинулся к мужчине с переломом. Аккуратно усадив его на заднее сидение, он быстро поехал в сторону города. По его примеру и другие водители стали разбирать пострадавших, вскоре осталось человек десять, включая водителя джипа, который категорически отказывался двигаться с места до приезда полиции.
Все это время Димка тихо сидел на траве и не привлекал внимания. Казалось он совершенно спокоен. Но когда все-таки подъехала скорая и к нему подошла молоденькая девушка-врач, он начал плакать. При осмотре выяснилось, что у ребенка сломана рука и ключица. Обе бабушки кинулись к нему, и вдруг Марго будто споткнулась и стала валиться на бок. Дядя Вася подхватил ее и держал, пока принесли носилки. Все это время он, смаргивая слезы, приговаривал "Ну что ж ты, а? Что ж ты? Держись, барышня, держись!"
В "Скорую" положили Марго, кое-как усадили Димку, Анна Григорьевна села рядом с доктором и под вой сирены машина с красным крестом понеслась в сторону города.
Пока анна Григорьевна сбивчиво рассказывала, я, казалось, не дышала. Внезапно по громкой связи объявили: "Близкие Троицкой Маргариты Филипповны, просьба подойти к посту номер один". Мы сорвались с места и быстро, как могли, понеслись к первому посту.
Доктор в хирургическом костюме кратко объяснил ситуацию и предложил подождать. Дима тронул меня за рукав:
– Мам, надо Олегу позвонить…
Я вспомнила об Олеге и испугалась во второй раз. Но позвонить действительно надо было.
Прошло три недели.
Наша Маргоша пошла на поправку. Она снова смеялась и даже этот инцидент вспоминала с юмором. У Олега прибавилось седины в волосах, а я вдруг обнаружила, что мой сын стал выше меня ростом.
Мы вышли из машины с букетом маргариток, сегодня выписывали нашу героиню. Олег набрал номер Марго, дождался пока она ответит и почти сразу отключился.
– Она сейчас выйдет, – сказал он, засовывая телефон в задний карман джинс.
Дверь открылась и на крыльцо выплыла наша Марго под руку с мужчиной.
– Дядя Вася?! – в голосе Димки было изумление, восхищение и радость узнавания знакомого лица.
Дядя Вася смущенно улыбнулся, пожал растерянному Олегу руку.
– Знакомьтесь, мои дорогие, это Василий Дмитрич, мой хороший знакомый.
По голосу Марго было понятно, что Василий Дмитрич не просто знакомый. Впрочем, мы не стали допытываться правды, быстро погрузились в машину и поехали подальше от больницы, мысленно прощаясь с ней навсегда.
Глава 8. Бабушкин тандем
Я смотрела на себя в огромное зеркало и восхищалась. Да, я была прекрасна! И даже сейчас, полураздетая, в кружевном белье и чулках, с горстью шпилек в кулаке я выглядела потрясающе. Не хотелось снимать платье, в нем я выглядела принцессой из моих детских фантазий. Но чего стоила эта красота, я вспоминала с дрожью.
Лето прошло под знаменем подготовки к свадьбе. Сначала мне хотелось скромной церемонии в кругу близких, но вскоре выяснилось, что мои желания и желания Маргариты Филипповны, которой, ни много ни мало предстояло женить сына, расходятся в корне. Марго, проведшая полжизни в мечтах о красоте и гармонии, взялась за дело с энтузиазмом.
Во-первых, она заявила, что все устроит сама. Я пыталась спорить, но стоящий за спиной матери Олег отрицательно махал мне рукой, а когда она повернулась к нему за поддержкой, он мило улыбнулся ей, и пообещал, что все будет как решит она. И меня это порядком разозлило.
– Вообще-то, милый мой, – резко начала я, как только мы остались наедине, – это и моя свадьба тоже! Можно было бы меня спросить, может быть, у меня будут какие-то пожелания!
Олег выслушал мою гневную тираду с полным спокойствием духа, и даже пытался погладить меня по руке, но я дернулась, и он оставил попытку.
– Наташ, послушай…
Я молчала.
– Нат… Не обижайся…
Молчание.
– Ну разве плохо, что мама устроит нам праздник? Ей приятно, и тебе тоже хорошо, не придется напрягаться. Тем более ты в последнее время на работе зашиваешься, когда еще и свадьбу готовить…
В его словах был резон, но просто так признать поражение я не могла.
– Вообще-то у меня есть своя мама! И Анна Григорьевна. Которые тоже захотят поучаствовать!
На счет мамы я преувеличила, она, конечно, будет на свадьбе, но в качестве почетного гостя. А вот Анна Григорьевна… Думаю ее придется уведомить о предстоящем празднике. Олег на мои слова отреагировал моментально.
– Конечно! Надо и Анну Григорьевну предупредить, и Инну Викторовну! Они не могут пропустить такое событие!
Мне показалось, что его покладистость была несколько нарочитой, но я тут же забыла об этом.
Итак, у нас будет свадьба. Этим же вечером в доме собрался "совет старейшин", которые, не сходя с места, тут же не согласились друг с другом ни в чем. Марго хотела свадьбу в европейском стиле с застольем в ресторане и свадебным путешествием. Анна Григорьевна предлагала свадьбу на даче и обязательное венчание.
– Венчаться обязательно! – авторитетно заявила она. – Вот, с Андрюшенькой не венчались и посмотрите, что вышло!
Упоминание об Андрее облачком повисло в комнате, но его тут же прогнали, заменив более существенными проблемами.
Марго настаивала, нет, даже требовала свадебного платья в стиле "баба на чайнике", Анна Григорьевна призывала к скромности, напоминая, что новобрачная, то бишь я, уже побывала замужем, а значит белое платье и фата неуместны.
Наконец, после трех часов переговоров, а иногда даже перекриков, компромисс был найден и колесики машины под названием "бабушкин тандем" заработали.
Маргарите Филипповне потребовалась целая неделя, чтобы объехать все свадебные салоны города. И однажды утром, когда я стояла в пижаме с зубной щеткой во рту, зазвонил телефон. Выплюнув остатки пасты, я взяла трубку.
– Наточка, доброе утро, – бодрым голосом поприветствовала меня будущая свекровь, – ты не спишь?
– Нет, Маргарита Филипповна, – не менее любезно ответила я, – собираюсь на работу.
– Наташенька, сегодня в половине десятого я жду тебя в салоне "Бутоньерка" на примерку платьев.
– Маргарита Филипповна, вообще-то я немного занята в половине десятого, – пыталась сопротивляться я, – а нельзя попозже, например часиков в двенадцать?
– Ну что ты, дорогая! В двенадцать мы уже должны быть в "Эксклюзиве"! – в голосе Марго мне послышалась некоторая паника.
– А в "Эксклюзиве" зачем?
– Для примерки! А в два часа едем в "Милые штучки"!
Я застонала. День насмарку. Марго конечно не отстанет. Да и действительно, платье надо выбрать. Я решила, что обязательно что-нибудь подберу в "Бутоньерке" и тогда не придется ехать в другие свадебные салоны.
– Хорошо, Маргарита Филипповна, я подъеду. Вас забрать?
– Нет, что ты, зачем себя утруждать, я буду ждать тебя там. До встречи!
И она отключилась. А я, представила себя маленькой песчинкой, которую тащит свирепый ураган.
В девять тридцать я была на месте. Войдя в прохладный салон, я поняла, что Марго уже здесь. Весь зал был завешан платьями разных фасонов, посередине стояло огромное зеркало, а откуда-то из подсобки был слышен знакомый голос и еще два, наперебой отвечающих ей.
– Наточка, ты пришла! Молодец! – Марго выбежала из боковой двери, кратко обняла меня и потащила к зеркалу.
– Ну, начнем…
И мы начали… Платье сменялось платьем, оттенки кремового, розового, голубого и лимонного цветов пестрили перед глазами. Девушки – работницы салона, вертели меня как куклу, поворачивая то лицом, то спиной к Марго. Я ошибалась, когда надеялась быстро выбрать платье. Платье выбирала сама Марго.
Незаметно прошло полтора часа, и я очнулась уже в машине, выезжающую со стоянки. Впереди были еще два магазина…
Но мне улыбнулась удача. Когда я перестала даже присматриваться, мечтая о чашке чая и крохотном бутербродике, вдруг поняла, что меня перестали тормошить. Я просто стояла, а четыре человека молча смотрели на меня. Я повернулась к зеркалу и замерла. Это была не я. Но есть не совсем я, а я из Зазеркалья, я из сказки.
Прекрасный кремовый шелк обтягивал талию и приподнимал грудь, длинная юбка обхватывала бедра и уходила водопадом вниз. На открытых плечах лежал невесомый шарф. Мне всегда казалось, что такие платья ужасно неудобные, но это сидело на мне так, что я могла бы ходить в нем до конца своих дней.
– Да, – с удовлетворением выдохнула Маргарита Филипповна, – то, что нужно!
И вот коробка с платьем лежала на заднем сидении моего автомобиля, и я время от времени посматривала в зеркало заднего вида, убеждаясь, что это не сон. Мне ужасно хотелось прямо там сфотографироваться и послать фото Олегу, но Марго категорически запретила это делать.
– Ни в коем случае! – заявила она, – это плохая примета! – И взяла с меня слово, что я никому до свадьбы платье не покажу.
Время от времени мне приходили сообщения, которые сторонний человек бы не понял. Они выглядели так: "Золото или серебро?", "Круглые или квадратные?", что всего лишь означало, что мне надо выбрать цвет оформления зала и форму тарелок.
Анна Григорьевна не тормошила меня. И если бы не листочки с примерными меню и не фото свадебных тортов, я бы считала, что она не заинтересована свадьбой. Однако, она звонила каждый день, и, в свойственной ей манере, скрупулезно перечисляла все, что она на сегодняшний день выполнила. Но однажды бабушка Аня пропала. Ну, то есть не совсем пропала. Я даже сначала не обратила внимания, но, когда за два дня она не позвонила ни разу, я забеспокоилась. Тревоги добавляло то, что она на мои звонки не отвечала. После работы я решила заехать, проверить, как она там. Открыв дверь подъезда своим ключом, оставшимся у меня с незапамятных времен, я поднялась на этаж и позвонила в квартиру. Открывать никто не собирался, хотя в глазок было видно, что в прихожей горит свет. Вот уж тут я перепугалась не на шутку, нарисовав себе страшные картины лежащей на полу свекрови. Дрожащими руками я отперла дверь и вошла.
На полу никто не лежал, уже хорошо.
– Анна Григорьевна! – позвала я.
Тишина. Я сняла сапоги и прошла в комнаты.
Она сидела на кухне. Живая и здоровая. И плакала. У меня затряслись руки. И вообще я вся затряслась. Потому что на моей памяти не было такого, чтобы Анна Григорьевна рыдала.
– Анна Григорьевна, дорогая моя, что случилось? – я тормошила ее, а она, посмотрев на меня, зарыдала еще горше.
– А-а-андрееей! – вырвалось сквозь поток.
– Господи! Что с Андреем?!
– Он…он… он жени-и-ился! – она сказала это так, будто он умер.
Женился?! Вот так новости! Напряжение отпустило меня, и я присела рядом.
– Ну Анна Григорьевна, а почему вы плачете? Это ведь хорошо! И вообще, как вы узнали-то?
– Я, – всхлипывая рассказывала свекровь, – вчера наконец-то решилась рассказать ему про вашу с Олегом свадьбу. Боялась, что это станет для Андрюши тяжелым ударом. А он, походя, мимолетом, так, между словами упомянул, что он уже три недели как женат!
Губы Анны Григорьевны опять затряслись, и я поспешно начала гладить ее по тыльной стороне ладони.
– На какой-то Дине! А вдруг она грымза? Уродливая и вредная, а? – почти по-детски заглянула мне в глаза свекровь. – Или еще хуже, алкоголичка и наркоманка?!
Она бы снова заплакала, но я встала и подняла ее со стула. Пересадив несчастную на диванчик, я вскипятила чайник. Налила нам обеим по чашке чаю, достала из сумки шоколадку. Новость, конечно, и для меня была ошеломительной. То, что мой… Нет, наш Андрей способен вот так, тайком жениться, поразило меня. С другой стороны, мальчик вырос. И стал совершать мужские поступки. Скорее всего он не хотел, чтобы Анна Григорьевна подняла вокруг этого события столько же пыли, сколько создала Марго вокруг нашей свадьбы. В чем-то я его понимала.
– Анна Григорьевна, – успокаивающим голосом начала я, – ничего страшного не случилось. Я уверена, что Андрей знает, что делает и спутницу выбрал достойную. И конечно же. Вы ее полюбите!
При этих словах бабаня неистово замотала головой, а я закивала, мол полюбите-полюбите!
– А хотите, я приглашу Андрея с женой к нам на свадьбу? Там и посмотрим, что за Дина с ним приедет!
Свекровь обняла меня.
– Наташенька, а тебе не в тягость будет? Все ж-таки муж твой, с чужой женщиной…
Я мысленно закатила глаза.
– Анна Григорьевна, нисколько не трудно. Тем более, что и я буду не одна. Зато Дима с папой пообщается, познакомится с его спутницей.
На том и порешили. Уезжала я с уверенностью, что свекровь больше не будет рыдать. Мне же было даже весело, и очень хотелось посмотреть, что за Дину прячет мой бывший.
Естественно, в день свадьбы я проспала. Проснулась от крика сына "Мама! Вставай, уже шесть часов!" На семь утра была назначена парикмахерская.
И все вокруг завертелось… Парикмахеры, прическа, сложный ритуал одевания с непременными чулками (а, между прочим, на дворе стоял конец сентября!), поездка в лимузине, краткая регистрация, поцелуи, шампанское, объятия родных и друзей. Шары в небе, голуби, танцы на улице, фотограф, улыбки, мосты, тосты…
Я пришла в себя в банкетном зале, оформленном в прекрасных золотистых тонах в цвет моему великолепному платью. Есть хотелось жутко. Рядом сидел Олег, такой же ошалевший. Я тихонько пожала под столом его руку.
– Ну ты как? – спросил он шепотом.
– Нормально, – ответила я.
Потом были еще тосты, подарки и поздравления. Обалдевший от суматохи сын носился где-то с другими детьми. Я только время от времени видела, как он, растрепанный, без пиджака и с галстуком набекрень, участвует в очередном свадебном конкурсе, собирая копеечные призы.
Жена Андрея мне очень понравилась. Милая, скромная и очень молоденькая, она обаяла тут же всех, в том числе и меня. Андрей рядом с ней выглядел очень солидно. Я потихоньку показала ему два больших пальца вверх, на что он улыбнулся и ответил мне тем же.
Праздник кончился. И вот мы вдвоем, в номере для новобрачных. Я достала из косметички молочко, чтобы смыть нанесенный с утра стойкий макияж, и тут затренькал телефон. Я взяла трубку. Это была Анна Григорьевна.
– А она совсем не грымза, -я слышала, что свекровь улыбается.
– Да, – ответила я.
– Очень милая девочка, думаю, что смогу полюбить ее, – продолжала Анна Григорьевна.
– Уверена, что и она вас полюбит, – с убеждением сказала я.
Попрощавшись, я положила телефон на столик и опять взялась за молочко. Из-за дверного косяка вышел Олег и я хрюкнула от смеха. На нем были шелковые трусы в "сердечко". Он подошел ко мне, обнял сзади, поцеловал в висок.
– Кто звонил? – прошептал в ухо, целуя.
– Анна Григорьевна, – ответила я так же шепотом.
– А знаешь. Что мы с тобой сейчас будем делать? – зажигающим тоном проговорил Олег, целуя меня в шею.
И тут опять зазвонил телефон. Я дернулась от неожиданности. Олег застонал и упал на огромную кровать.
– Алло!..
– Наташ, привет! – это был Андрей, – извини, что беспокою…
– Да ничего.
–Спасибо, что помогла с мамой, – в голосе Андрея было сожаление, – я зря так сделал.
– Ну, все уже в прошлом, – я не знала, что еще ему сказать.
– Эээ… знаешь… Дина беременна…
– Оу! – вырвалось у меня, – поздравляю!
– Да, спасибо, – Андрей говорил с сомнением, словно это был тот, мой Андрей, – мама еще не знает…
– Ну так пусть узнает!, – я начала терять терпение, – и пусть узнает от вас обоих!
– Спасибо, Наташ! – Андрей вздохнул, – за все!
– Пока, Андрей, удачи!
Я решительно отключила телефон и плюхнулась рядом с мужем.
– Это Андрей.
Олег скорчил рожу.
–У них будет ребенок…
– Поздравляю! – Олег перевернулся на бок и обнял меня, – ну что, продолжим?
– Что продолжим? – игривым голосом спросила я.
– Ну как что, мы с тобой молодожены, так?
Я кивнула.
– А что делают молодожены в брачную ночь?
– И что же? – я подхватила игру.
– Мы будем смотреть подарки!
Глава 9. Рождественское чудо.
Я отравилась. И это перед новогодними праздниками!
Тошнота не проходила уже вторые сутки. И туалет не отпускал. Я уже настолько устала бегать туда-сюда, что просто села на пол у двери и ждала следующего приступа. Олег и Дима, как пришибленные, растерянно ходили за мной следом, неуклюже пытались помочь и очень этим раздражали. Собрав последние силы, я рявкнула на них, чтобы перестали трястись, и тут же грациозно рухнула на пол.
Наверно, на какое-то мгновение сознание покинуло меня, а когда вернулось, я ощутила, что меня поднимают с пола под обе руки, и услышала ворчание Анны Григорьевны.
– Да что ж это такое, – бормотала она, подтыкая мне одеяло, – сходила, называется, погуляла!
Сил сопротивляться не было, поэтому я покорно принимала заботу и выслушивала нарекания. Анна Григорьевна, как Мэри Поппинс, всегда вовремя появлялась там, где была нужна. Хотя, не исключено, что это Дима позвонил ей, призывая на помощь тяжелую артиллерию.
– Наташенька, ведь я тебе говорила, что общепит – это зло! – продолжала Анна Григорьевна. – Надо было по-домашнему, по-семейному, я бы приготовила…
– Анна Григорьевна, – простонала я, – ну какое "по-семейному", там сотрудников тридцать восемь человек, да приглашенных гостей больше десятка!
– Ну вот, теперь все твои гости сидят на горшках и радуются жизни, – язвительно парировала мне свекровь. Что-что, а это она умела.
Мне было плевать на всех, самой бы не умереть. После очередного похода к "белому другу" я рухнула на кровать, и рядом тут же образовалась свекровь с горстью таблеток и стаканом воды.
– Регидрон разводила? – она вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно помотала головой. Она вздохнула и ушла на кухню. Через минуту послышалось звяканье ложки о стеклянную банку.
– Пить по столовой ложке каждые пять минут! – приказным тоном сказала Анна Григорьевна.
Я получила первую ложку противного солено-сладкого раствора и упала на подушку. Да уж, погуляли, называется! Сегодня двадцать восьмое декабря. Позавчерашний корпоратив испортил все мои планы. В гостиной стояла елка, наряженная Олегом и Димкой. Елка была нашей традицией. Моей и сына. В свой первый новый год почти годовалый Димка изумленно моргал, глядя на сияющее великолепие. Я развешивала разноцветные шары и фигурки, и тихонько напевала "Маленькой елочке холодно зимой…". Эта песенка мне нравилась больше традиционной песни про елочку. Димка гулил и тянул ручки, я касалась цветной мишурой маленьких пальчиков и шустрые ручки принимались ловить блестящую игрушку. Во второй новый год мы перебили игрушек больше, чем за все следующие годы. А в третий сообразительный малыш в шапочке с заячьими ушками теребил разноцветные коробки, радостно вскрикивая каждый раз, когда удавалось достать очередной подарок.
Вчера я слушала, как шелестела бумага, в которую были завернуты обсыпанные серебряной пылью шары, как они полушепотом спорили, куда повесить слоника. Как потом включили гирлянду и замолчали на миг, восхищаясь неожиданно пришедшей сказкой. А я лежала и завидовала. Завидовала и злилась. Злилась на себя, что мне так плохо, на начальницу, которая устроила весь этот кошмар, на неизвестных мне поваров, отравивших праздник. И на Олега с Димкой, за то, что они нашли друг в друге замену мне.
– Наточка, ты чего-нибудь хочешь? – ласковый голос свекрови прервал мои мрачные мысли.
– Нет. Анна Григорьевна, – вздохнула я, – хотя… дайте пульт, он там, на полке лежит.
Взяв пульт, я начала переключать каналы. Страна готовилась праздновать, поэтому везде показывали новогодние фильмы, концерты и кулинарные программы с разнообразием праздничных блюд. На еду было особенно противно смотреть. Один из каналов показывал местные новости. Серьезная девушка в белой блузке что-то рассказывала, время от времени на экране появлялся видеосюжет. Лениво слушая, я почти собиралась переключить, но вдруг услышала знакомое название и ахнула от неожиданности. "Корпоративный вечер, прошедший накануне в ресторане "Артис", закончился массовым отравлением. Более сорока сотрудников одной фирмы обратились за помощью к врачам с острой кишечной инфекцией. К счастью, новогодние вечеринки нечасто оканчиваются отравлением гостей. Гораздо чаще такие праздники завершаются пьяными драками. Например, массовая драка произошла на днях на корпоративе в.."
Дальше я слушать не стала, переключив злополучный канал. На мой вопль прибежали все домочадцы. Димка сел поверх одеяла и стал гладить мою руку. Свекровь только качала головой, а Олег завел опять свою песню о больнице.
– Не надо ее ни в какую больницу, – решительно сказала бабушка Аня, – сами на ноги поднимем. А то знаю я эти больницы…
С этого момента все взялись за мое лечение. Димке доверили следить, чтобы я не пропускала прием регидрона. Анна Григорьевна то и дело приносила крепкий горячий чай и сухарики на маленьком подносе. Олега отправили в аптеку, написав ему длинный список лекарств, некоторые из которых не имели отношения к отравлению. Но его надо было чем-то занять, а ближайшая аптека была в пятнадцати минутах от дома. Благодаря всем усилиям, к вечеру я почувствовала себя лучше. И хотя беготня в туалет еще утомляла меня, но зато почти прекратилась тошнота. Уже не бросало то в жар, то в холод, и ноги не тряслись от слабости.
Ночь прошла более-менее спокойно. Утром я проснулась разбитая, уставшая и ужасно голодная. Кое-как выбравшись из компании кота и собаки, мужественно охранявших мой покой, я побрела на кухню. И почти сразу же почувствовала восхитительный аромат. Так пахло здоровье. Здоровье нашей семьи начиналось именно с этого запаха. Я откликнулась на зов бурчащего желудка и прибавила ходу. На кухне Анна Григорьевна колдовала над кастрюлей, которая и была источником вожделения.
– Проснулась, бедняжка? – Анна Григорьевна улыбнулась, – всю ночь стонала, Олег себе места не находил.
Олег действительно не находил себе места. За все время, пока мы вместе, я ни разу серьезно не болела. Простуды не считались. Хотя и их он воспринимал очень близко к сердцу и, как мне казалось, слишком уж переживал. Спал он в полглаза, и я старалась поменьше кряхтеть, чтобы не потревожить его и так неспокойный сон.
Я села на мягкий диванчик у обеденного стола, и тут же передо мной появилась глубокая тарелка с куриным бульоном, в котором плавали морковные звездочки и мелкая лапшичка. Я втянула носом вкусно пахнущий парок и с опаской взялась за ложку. Нет, конечно, от этой еды я не ждала подвоха, но боялась, что страшные судороги опять возобновятся. Вылила в рот первую порцию и прислушалась. Кроме приятной теплоты ничего не было. Я обрадовалась и начала есть. Съев все, что можно было съесть ложкой, и выпив остатки через край, я блаженно откинулась на спинку стула. От горячего бульона и ароматных приправ мне стало жарко, но не так, как было вчера, а приятно жарко. И удивительно, как всего за два дня мог съежиться желудок, потому что мне казалось, что я объелась.
Анна Григорьевна стояла у плиты и улыбалась, глядя на меня.
– Вкусно?
– Ой, спасибо! – я потянулась, и только сейчас увидела, что я в пижаме.
Ощутив прилив сил, я уже готова была горы свернуть, но Анна Григорьевна решительно вернула меня в постель.
– Но завтра Новый год! – обиженно пробурчала я.
– Ну и что?! Ты хочешь встретить его в больнице? – свекровь смотрела на меня, как на маленькую. Я помотала головой.
– Ну вот, тогда лежи и отдыхай. Не переживай, Новый год в любом случае наступит, будешь ты суетиться или нет.
Пришлось смириться и весь день пролежать, время от времени получая лекарства из добрых рук Анны Григорьевны. Мои мужчины все так же кружили около спальни, предлагая свои услуги, и это было приятно. Ближе к вечеру пришла Марго, которая, оказывается, и вчера приходила, но я, забывшись сном, пропустила ее визит.
Сегодня она впорхнула веселая, пахнущая морозом, духами и чем-то еще, очень приятным. Маргоша посидела у постели больной, попричитала по-бабьи, подозревая у меня все, от аппендицита до язвы. У меня сложилось впечатление, что она всю ночь штудировала справочник по медицине. Конечно, я отвергла все ее предположения, и уверила, что со мной уже все в порядке. Действительно, мне было хорошо, и только некоторая мышечная слабость напоминала, что вчера я лежала "пластом".
