Kitabı oku: «Кто Мы», sayfa 9
И сейчас, после нового сообщения от Николаса Мердека об исследовании удивительной находке в пещере, побудили его принять новое решение. Николас Мердек в дополнении к этому сообщил о том, что во внешний комплекс вторглись неизвестные. Но он, прищурив глаза настолько карие, что казалось, сейчас в темноте они горели чёрной бездной знаний, умений и навыков, уже знал о том, что это несанкционированное вторжение оперативных агентов не со стороны спецслужб с известными человечеству аббревиатурами.
Он догадывался о том, что это операция была спланирована агентами той страны, в которой у него был лишь один контакт, переданный отцом, и им он воспользовался, но ровным счётом не получил ничего, лишь наводящие вопросы выстроенные с помощью психологии с особой подоплёкой. Его попросили подождать с выяснением обстоятельств неопределённое количество времени, и поэтому он сейчас не мог уснуть, в отличие от своей любимой дочери. Если те, кто проникнет в комплекс, поймают Мердека и нащупают нить, ведущую к нему, они его просто уничтожат, используя любые средства. Уничтожат его не материально или морально, уничтожат его физически.
– Близко они подошли? – едва не слетели с губ его мысли, – сначала мелкие сошки Марка, затем сам гер Гендербраум. После него острова в Тихом океане и Бавеан… лаборатории. Теперь объект в Эфиопии…
Напечатав сообщение Николасу Мердеку, он оторвался от монитора и решил пойти проведать дочь, пока будет идти ответ.
Африка, Эфиопия.
В эти минуты.
Рассматривая фигуру человекоподобного существа ростом выше трёх метров, держащего на руках в ладонях с тремя пальцами крохотного новорождённого младенца человеческого вида, Николас Мердек оценил её приблизительный вес и отдалённую от реальной ценности для человечества стоимость, с учётом того количества времени, с момента которого она была отлита.
Она, без сомнения, была изготовлена теми, кто оставил здесь запечатанные шахты, пещеры и все предметы, напоминающие о далёких временах, выполненные из доступного им материала – очищенного золота высшей пробы. Даже пещерный человек, живущий в те далёкие, неизвестные официальной истории времена, никак не способен был на столь искусный и тонкий труд, на столь сложные горнопроходческие работы, разработки золотоносных жил и уж тем более создание таких шедевров искусства.
Вся первая пещера была заполнена различными статуями существ в разных позах. Инопланетные существа, по его беглой оценке, занимались добычей золота в этом регионе. На первый взгляд показалось, будто они приготовили партию для отправки. Каждая отлитая из золота ювелирно выполненная статуя стояла на стеклянной подставке. Все они стояли строго в ряд, колоннами, один тип к одному, другой к другому.
Минельский продолжал развивать мысль, – как и где они перерабатывали золото, выливая их в такие детализированные формы?
Один ряд был посвящён планете Земля, где из желтого металла были отлиты статуи давно исчезнувших животных, птиц. От мала до велика, но не больше высоты самих существ.
– Невообразимо! – выдохнул Николай Минельский, рассматривая саблезубого тигра с длинными клыками, выходящими из верхней челюсти.
Подойдя к ряду с коллекцией малого размера, размещенной на гладко отполированной, не толще пары сантиметров каменной плите, поднятого на единственной ножке к уровню пояса человека, учёный пробежался по ряду золотых изделий, посвящённых насекомым и мелким животным.
Взяв в обе руки тяжелую бабочку, размером с буханку хлеба, идеально и тонко выполненную из того же золота, доктор Николас Мердек представил себе, как поставит её на своём рабочем столе в конспиративной квартире. Крылья, узоры и перепонки на них, тонкие ножки, усики, все части тела были настолько доподлинно выполнены из золота, что казалось, что им, металлом, облили живую бабочку, и сейчас она скинет с себя металлический панцирь и полетит. Но нет, бабочка не может весить настолько тяжело.
Вдруг построение планов на эту коллекцию нарушил сигнал оповещения. Ноутбук лежал возле арочного входа в куполообразную пещеру на доставленном передвижном столе. На других столах лежало измерительное оборудование, подключенное к силовому кабелю.
Раскрыв лэптоп, Николас Мердек стал вчитываться в сообщение, и впервые в жизни им завладело желание наплевать на приказ человека, переманившего его на свою сторону, открывшего перед ним горизонты научных изысканий порой столь мерзких и отвратительных, кои не могла открыть ему его родная страна с её научным потенциалом и технологическими возможностями.
«Доктор Николас.
Приказываю немедленно покинуть научно-исследовательский объект, запечатать древнюю шахту и максимально скрыть следы её обнаружения.
Все образцы и материалы исследований оставить на месте вместе с учёными. Не сопротивляться группе лиц, проникающей в комплекс.
Проект Чистый Рассвет считается закрытым с данной минуты.
Прочитанные слова, их смысл и исход от их принятия обдуманны, хладнокровно и логически взвешены, и не подлежат оспариванию. Нарушение предписанных действий повлечет немедленное завершение ваших исследований в составе научного подразделения Лиги Двадцати Двух.
Выполняйте приказ!»
К.А.
В третий раз перечитав сообщение, Николай Минельский пришёл в абсолютную ярость. Злость разлилась венам. Воспалившийся от гнева, мозг не желал мириться с новыми обстоятельствами. Выходит, его многолетние труды и кропотливые разработки, бессонные ночи исследований закрывают в одночасье. Его перспективная научная деятельность, возможно, прекращена, и это на пороге нового, так сказать археологического и исторического открытия! Оно могло принести не только финансовую мощь, но и ещё большее влияние, расширяя прежние горизонты и раскрывая новые, для ещё более объёмных и сложных научных исследований по выведению новых биологических видов, интеллектуальных существ и переосмыслению человеческой сущности на этой планете. Для более важной работы по сопряжению интеллекта с электронно-вычислительной и цифровой техникой. И подчинение Мира электроники интеллекту человеческому, возможность управлять мыслями всей электронно-механической техникой! И этому приходит конец?
– Чёрта-с два! Мы ещё посмотрим, кто кого! – прошипел чуть ли, не брызгая слюной, по-русски Николай Минельский.
Остыв и вспомнив о запасном плане, он хитро ухмыльнулся.
Схватив серебристый стильный лэптоп подмышку, учёный быстро двинулся к погрузочной платформе, ожидающей его для поднятия по шахте наверх.
Эта первая древняя шахта поднималась до современной шахты, принадлежащей горнодобывающему предприятию. Там-то и был связующий переход, обнаруженный аккурат несколько дней назад.
У современной подъемной платформы был свой плюс, которым и хотел воспользоваться Николай Минельский. Стоя на ней, учёный вызвал по рации ассистента. Сигнал, отражаясь от стен и идя по расставленным ретрансляторам, достиг своей конченой цели. Ассистент-учёный, в эти минуты находившийся в исследовательской лаборатории, полностью отдался организации обороны. Услышав сигнал вызова, он незамедлительно ответил.
– Доктор Мердек, мы не можем … – начал ассистент, стоя возле собравшихся наёмников, отвечающих за оперативное командование оставшимися.
– Выпускайте все образцы! Кроме проекта Новый Разум! Пусть продвигаются к поверхности партиями вместе с охранниками. Это приказ! – рявкнул Николай Минельский тоном, не требующим возражений, считая в уме те минуты, которые нужно было затратить на последние дела.
Но были ли у меня эти минуты? – нехотя подумал про себя он.
Максим Орлов и Антон Разумов первыми заскочили в комплекс через разрезанный проволочный забор и помчались к основному зданию пункта охраны, петляя между усыплёнными телами и вглядываясь в окружающее пространство зданий.
На быстром ходу они закинули карабины на плечи и подхватили оружие врага. Свои патроны нужно было поберечь. Взяв пару обойм у сонных наёмников, Макс и Антон побежали дальше, огибая бетонные строения. Вбежав с автоматами наперевес в комнату с разным компьютерным оборудованием, они осмотрелись, – всё чисто!
Вдруг, в помещении службы охраны, где, по-видимому, был туалет вышел человек с удивлённым видом. Он едва было выхватил пистолет, но не успел – Антон выстрелил человеку в голову по выработанной привычке. Быстрая, и почти безболезненная смерть.
– В помещения, расположенные глубоко в зданиях, газ ещё не проник! – выдал в эфир Антон, поворачиваясь к столу с многочисленными мониторами. Макс в это время озирался по сторонам.
Через некоторое время Антон Сергеевич активировал инсайдер–передатчик, вставив его в один из usb-разъёмов. Робот Прометей проник электронным сознанием в компьютерную сеть внешнего комплекса. Через пару секунд электричество было отключено, вся иллюминация разом погасла.
– К воротам подземного комплекса! – скомандовал Власов Олег, беря автомат у сонного наёмника и парочку запасных обойм.
Через некоторое время, обогнув в кромешной темноте ещё несколько зданий и убивая тех наёмников, которые в недоумении от отключения электричества высыпали из зданий, агенты достигли своей цели – больших стальных ворот. Они скрывали тоннель, ведущий в глубь горы, в шахту и в сам научно-исследовательский комплекс.
Многие наёмники были положены пулями прямиком у дверей, а некоторые выходили и падали от действия усыпляющего газа, который ещё не развеялся до конца, и держал свои свойства.
Оказавшись у ворот, Прометей отдал цифровую команду, все заняли свои позиции вокруг отрывающихся со скрипом массивных створок, на случай встречи противника. Прометей переключил ведение огня в положение полной автоматики – он как в воду глядел.
Едва ворота начали открываться с неприятным металлическим скрежетом, в пространстве освящённого тоннеля явились военизированные наёмники.
Заметив их, оперативные агенты со своих незаметных позиций начали отстреливать одного за другим. Екатерина прикрывала тыл, осматриваясь в сторону комплекса, на случай появления противника, бегущего к воротам. Наёмники, преграждающие путь в тоннель, были нейтрализованы, и агенты, мелькая чёрными силуэтами, незамедлительно двинулись внутрь.
Робот вывел из строя систему запирания двери, на случай если их попытаются опять закрыть. Прометей, Антон Сергеевич, Олег Игоревич и Евгений Павлович двигались первыми, Максим Орлов за ними. Екатерина Разумова продолжала прикрывать тыл, быстро двигаясь за основной командой и подмечая всё, даже незначительные изменения пространства.
Длинный тоннель, когда-то давно вырезанный в горной породе, с мягким освещением, казался потерянным во времени. Вагонетки в сцепке на рельсах по левую сторону, бегущие вдоль стены, широкий ровный бетонный пол, брошенные в процессе работы электрокары. Пустые и полные горной породы погрузочные платформы, ящики с горнопроходческим оборудованием, различного диаметра и длинны буры, канистры с горючим, баки – всё это приходилось обегать.
Из-за угла с правой стороны из кирпичного строения выбежали несколько наёмников. Олег и Антон уложили их точными попаданиями в голову, и, не на секунду не останавливаясь, двинулись дальше.
Максим забежал в помещение и огляделся, – пусто!
Обычный проверочный контрольно-пропускной пункт перед выездом и выходом на поверхность. Рабочие столы, пару компьютеров, арка-сканер, ручные современные металлоискатели, несколько кабинок для переодевания, стеклянный шкаф, архивные ящики с папками и бумажками. В этом помещении проходили досмотр работники золотоносных шахт. Ничего подозрительного.
Команда двинулась дальше.
Вдруг, со стороны подвижных платформ в конце тоннеля раздался протяжный животный рёв и шум работы механизма. Все оперативные агенты слышали этот звук ранее, на острове в Тихом океане, и волна мурашек и холодка прокатилась по спине. Снова эти чёрные огромные существа высотой метра четыре с мозгом человека и звериной яростью, природной необузданной мощью.
Бросившись за естественные укрытия в виде вагонеток, бочек, электрокаров, агенты приняли на перекрестие прицела пустое пространство, которое вскоре должна была занять платформа, ползущая из дна шахты.
Разрывными гранатами пользоваться было нельзя, усыпляющие могли не подействовать на этих страшных существ, но и усыплять их – неблагодарное занятие. Их нужно было уничтожить.
Прометей вышел в середину тоннеля, занял удобную позицию для ведения огня и стал ждать момента, когда появятся существа. Платформа двигалась наверх, утробный, леденящий душу рык раздавался всё сильнее, и в нём прослеживался не один голос нового биологического вида.
– Похоже, будет весело… – прошептал для всех Макс, сжимая карабин и говоря про себя, – в голову Макс, исключительно в голову, в глаза – у них это уязвимое место.
– Антон, вспышку! – проговорил Олег Игоревич, сжимая автомат образца американской армии. Ему он не нравился по техническим характеристикам и качеству работы, но сперва нужно было опустошить оружие врага.
Антон Сергеевич резко вынул вспышку, включил её, нажав несколько кнопок, и, приготовился к броску. Из-за горизонта пола показались три огромные головы с кровавыми глазами, размерами с блюдца из-под чая. Метнув чёрный цилиндр, Антон перехватил карабин и проголосил для своих, – огонь!
– Мой левый! – прокричал Макс, высаживая пули в существо, стоящее по левую сторону от центрального. К нему подключился Антон Разумов.
– Мой центральный! – отозвался Прометей, раскручивая шестиствольный пулемёт. Тот заработал в ускоренном режиме и начал решетить голову существа, стоящего посередине.
– Наш правый! – отозвался Олег Власов и нажал на курок, ведя прицельную стрельбу исключительно по лицу существа, метя в глаза.
Евгений Левицкий присоединился к Власову. Екатерина Разумова спряталась за металлической бочкой и наблюдала за выходом из тоннеля. В сторону агентов посыпался град пуль, на платформе рядом с существами оказались наёмники и тут же на них побежал целый десяток людей в оранжевых комбинезонах, тех, кто подвергся испытаниям действия вируса.
– Их слишком много! – выдал Максим Орлов, пригибаясь от пуль в тот момент, когда существо с левой стороны ослепло и начало крутиться во все стороны.
– Прометей! Сними бегущих! – прокричал Олег Игоревич, получив пару пуль в торс и спрятавшись за бочку. Грудь жгла огнём от силы удара, но он был жив.
Робот за несколько секунд скосил всех бегущих на них людей, разрывая плоть в куски мяса крупнокалиберными пулями сумасшедшей кинетической энергией. Покончив с людьми, робот перешёл на прицельное уничтожение чёрных разъярённых существ.
Центральное существо пало под натиском крупнокалиберных пуль, левое тоже. Через некоторое время и правое существо оказалось на залитом кровью и биомассой полу. Субстанция вытекала из развороченных голов.
Отстрелом наёмников занялась Екатерина, пока робот уничтожал существ. Бой, продолжался меньше тридцати секунд, но за это время каждый агент ощутил на себе удары от пуль, которые отскакивали от бронекостюмов, оставляя под ним незначительные синяки.
– К платформе! – скомандовал Олег Игоревич, выбегая из своего укрытия, меняя пустой магазин на новый. Все уподобились ему. Екатерина Разумова продолжала прикрывать тыл.
Прибежав на платформу, каждый подобрал по несколько обойм, выуживая их в кровавой массе, вставил их в держатели за спиной. Платформа управлялась вручную, на её панели было несколько залитых кровью кнопок, соответствующих уровням шахт.
– Итак. Я, Прометей и Евгений осмотрим сам комплекс, – повторял план Олег Игоревич, – Макс и Антон – на осмотр шахт. Екатерина стереги вход и выход!
– Принято! – отозвалась жена Антона Разумова, осматривая длинный тоннель, уходящий мягким светом в обычную эфиопскую ночь. Она знала, что это не менее важный элемент в ходе операции. Путь отступления.
Металлическая подвижная платформа, залитая кровью и внутренним содержимым некогда живых организмов, смотрелась отвратительно. Жуткий запах, тела людей и существ мешали нормальному спуску платформы, и всем пришлось быстро стащить разрозненные куски в тоннель.
Бросив развороченные градом пуль трупы, все заняли места на платформе. Максим вынул вспышку, Прометей связался со штабом по беспроводному каналу цифровой передачи данных. Антон Сергеевич посмотрел на жену, чей чёрный изящный силуэт выделялся на фоне тоннеля единственным живым образом. Махнув ей свободной рукой, он проговорил, – будь аккуратней!
– Иначе нельзя! – отозвалась Екатерина Николаевна и побежала к строению пропускного пункта для установления инсайдера в компьютер. Уже на подходе к зданию она обернулась и не увидела своих боевых товарищей и друзей в конце тоннеля. Её любимый всем сердцем и душою муж и не менее дорогие ей люди опускались вниз.
Приоритетной задачей была поимка доктора перебежчика Николая Минельского и вывоз его в Россию. К его сожалению, там для него не было уготовлено место в обычной тюрьме и стабильное трёхразовое питание на деньги налогоплательщиков, не были наняты адвокаты, собран суд присяжных, найден адекватный справедливый судья. Его собирались вывезти для жесткого допроса и выяснения абсолютно всей информации, коей он владел.
За все его злодеяния по отношению к человечеству и предательство государства, его пепельного оттенка прах собирались развеять в подмосковном лесу. Там уже дымка от тления торфяников потихонечку резала глаза москвичам, дышащими и без того далеко не чистым воздухом.
Франция. Горнолыжный курорт.
Ле шале деле ля Солитюд.
Посидев некоторое время на большой мягкой кровати с кофейного оттенка простынями, он, без узкого галстука, который оставил на спинке стула в столовой, сейчас, в преддверии выхода из просторной комнаты своей дочери повернулся ещё раз к кровати. Мужчина с улыбкой новой надежды посмотрел на дочку почти чёрными глазами из-под стильных очков, служивших лишь дополнением делового стиля. Зрение у него было превосходным.
– Отдыхай Стефани. Завтра нас ждёт новый день, и новый рассвет будет интересней того, который я захотел воплотить по собственной одурманенной злостью недальновидности… – прошептал про себя человек в чёрном костюме.
Его пиджак сидел как влитой, брюки подчёркивали длину ног и их стройность, чёткая стрижка и здоровые волосы могли бы подойти на обложку журнала для рекламы лучшего шампуня и лучшего стилиста–парикмахера, белоснежная улыбка и ровный загар с едва заметными естественными морщинками делали его не только привлекательным, но и весьма загадочным. И тайн в его прошлой и настоящей жизни было предостаточно.
Аккуратно закрыв дверь, он решил вспомнить былые молодые годы и приготовить себе то, чем он всегда любил наслаждаться утром – самой обыкновенной яичницей. Владея не одним десятком миллиардов в разной валюте, акциях, драгоценных металлах и объектах жилой и коммерческой недвижимости, держа в своём сознании великие и дерзкие идеи, обладая возможностью влиять на тысячи и более судеб людей, он вдруг захотел побыть тем, кем он давно перестал быть – простым человеком.
Когда-то он преследовал светлые цели, помогал людям, занимался благотворительностью, но после гибели жены его сознание и любовь к человечеству пошатнулась. Его персональный маятник здравого смысла сместился в сторону нелюбви и ненависти, ведь эти существа, люди убили в нём любовь, так глупо и нелепо убив его жену, из-за дорогой сумочки, денег, ценностей, лежащих в ней. Но у него осталась дочь, которая периодически заставляла его задуматься о том, что может быть ещё не всё потеряно.
По пути в столовую зону, медленно спускаясь с лестницы и этажа, предназначенного для хозяев, он очутился на этаже гостиных комнат, биллиардной, комнаты с большим камином, где на стенках и полу имелись трофеи охотничьих похождений, большой столовой зоны и кухни.
Достав из кармана рисунок своей дочери, нарисованный ею почти неделю назад, он посмотрел на него и ощутил те чувства, которые, казалось, были потеряны для него. Он ощутил чувство радости и прогрессирующую веру в то, что ещё можно всё изменить, залатать те чёрные дыры светлыми поступками. У человека есть право на шанс измениться.
Глядя на яркий диск солнца с улыбкой и добрыми глазами, который дочь нарисовала над лазурной водой, окружающий остров с пальмами, и, глядя на двух людей, стоящих на побережье, встречающих рассвет застывшими взмахами руки, миллиардер улыбнулся.
Внезапно поймав постороннюю мысль в общем потоке, словно это был голос, возникший из неоткуда, он прошептал сам себе, – есть светлые моменты!
Очутившись на кухне, мужчина увидел одного из охранников. Удивившись тому, что он поднялся к нему и просто стоит на кухне, глава Лиги Двадцати Двух посмотрел на мощного телохранителя, выходца из элитных войск американской армии. Тот был слегка напряжен. Подойдя к большому серебристому двухстворчатому холодильнику, мужчина открыл одну дверцу, достал коробку недавно купленных яиц, и, посмотрев на секьюрити в тёмно-сером костюме, непринуждённо спросил, – что-нибудь случилось Джек? – и после этих слов, как ни в чём небывало повернулся к коробке яиц, вскрывая её.
– Нет, сэр. Доктор Николас попросил передать вам сообщение! – ответил охранник, подходя к человеку в чёрном деловом костюме, стоящему возле длинной кухонной гарнитурной мебели.
– Да, какое? – удивленно проговорил на английском человек в чёрном костюме, зная, что доктор Николас не будет беспокоить Джека теми важными вопросами, которые стояли на повестке часа.
– Вот это! – проговорил телохранитель и с рассчитанной силой резко двинул своего, уже бывшего босса по голове рукояткой от пистолета с глушителем.
Миллиардер упал на стол и разбил лицом добрый десяток яиц. Сползши со стола на кафельный пол кремового оттенка, человек уже не издавал никаких звуков, слов и фраз. Охранник нагнулся над ним, проверил пульс на шее, и, улыбнувшись злорадно, прошептал язвительным тоном, – доброй ночи, сэр!
Оставив тело в таком положении, охранник пошёл на этаж в комнату к Стефани. Другие охранники, сидели на своих местах в креслах на первом этаже в разных комнатах. Все они, безжизненно свесив головы, пускали слюну на тёмно-серые пиджаки дорогих костюмов.
Джек отравил их, устроив им их последнее чаепитие, подмешав яд в напиток. То, что пообещал Джеку доктор Николас Мердек в виде финансовых средств и золотого древнего изваяния в человеческий рост, всё это перебило преданность своим боевым товарищам и работодателю – главе Лиги Двадцати Двух.
Сейчас он, генеральный распорядитель неуклюже лежал на кафельном полу в окружении мебели из дорогих пород светлого дерева, в мягком тёплом свете осветительных приборов и маленькая лужица крови растеклась под его головой, а загорелое и волевое лицо было измазано липкой субстанцией обычных куриных яиц.
Джек исполнил указание доктора Мердека, но оставалось ещё кое-что. И для этого он пошёл в комнату маленькой Стефани. Девочка спала детским сном, дав отдых совершенно не испорченным алчными корыстными помыслами сознанию. Она в своих мечтах о будущем видела себя учительницей математических наук, которые ей давались довольно легко. Однако, сейчас это будущее пошатнулось для неё самой.
Россия, Москва.
Возле штаб-квартиры агентства С.Р.Т.
Ночь.
Ещё одна жаркая и невыносимо душная ночь с примесью запаха жжёной дымки торфяников опустилась на город. Город, с богатым и великим прошлым, на город с изначально сложной судьбой, на город, даривший человеку поистине широкие возможности и перспективы для исполнения мечты, какой бы она значительной не была. Город, накладывающий неизгладимый отпечаток на характер, сознание и мировоззрение человека, проживающего здесь. Для кого–то этот мегаполис был лишь местом, где можно было быстро, и не всегда честно заработать деньги, и интересно, необычно их потратить в ноль.
Для кого-то этот город был местом, где обретаются новые друзья, идеи, мечты, где меняется мироощущение, жизненные принципы и ценности, которые были другими в момент переезда в мегаполис. Для иных этот город стал ещё одной туристической меткой на карте мира и совершаемых путешествий. Но мегаполис не мог не увлекать, не мог не радовать и оставить пустоту после себя, он влюблял в себя любого и каждого, не все это показывали внешне эмоционально, но все чувствовали это в душе.
Москва.
В названии этого города всегда присутствовала магия, сила и великая энергетика. Только проникшийся её смыслом и аурой человек чувствовал себя комфортно, только человек любящий свой город получал от города ответ. Какой он был – знал лишь этот человек.
И сейчас, два любящих этот город человека, каждый по-своему, но с одинаковой эмоциональностью, сидели под тенью тополей, на лавочке в сквере, окружённые ночной атмосферой, в которой витала дымка, остатки тополиного пуха, прогуливающиеся под ручку не спящие парочки, проезжающие мимо автомобили.
Один мужчина в светло-серых брюках с белой рубашкой и закатанными рукавами посмотрел кристально чистыми голубыми глазами на проходящую молодую парочку, идущую под ручку и периодически целующуюся, улыбающуюся друг другу. Вздохнув им в след, он прошептал, – а помнишь Андрей, как в этом сквере мы гуляли со своими дамами?
– Да Игорь, помню, конечно! – ответил Андрей Павлович Петров, сидя рядом на лавочке в тёмно-серых брюках и рубашке без галстука.
Взглянув извечно прищуренными серыми глазами в след парочке, улыбнувшись, он прошептал, – славное время было тогда! Великолепное время молодости, неутолимой жажды приключений, неугомонных сил. Мне казалось, молодость будет длиться вечно, и нам не перевалит за шестьдесят в одночасье. Чёрт, как же стремительно летит жизнь, ты только вспомни!
– И не говори! Казалось, только вчера мы бродили здесь, – с долей приятной грусти согласился Игорь Клементьевич Власов, прокручивая в голове годы и десятилетия жизни, опираясь на самые яркие и безудержные её моменты, которых было не счесть. А сколько было менее значимых, но всё же помнимых в подробностях мельчайших! Память человека была способна запомнить не только таблицу умножения – она могла запечатлеть всю жизни.
Улыбнувшись философски, он проговорил, – но это время для нас с тобой пролетело весьма интересно, и тонны целлюлозы современной будет мало, чтобы во всей палитре красок наши судьбы описать!
– Красиво… – проговорил Андрей Павлович, довольно покачав головой высказыванию, и, улыбнувшись, посмотрел на своего друга, с которым прошёл бок обок через такие испытания, что выпади они кому-нибудь другому, те бы в панике капитулировали через какое-то время, не пройдя и тысячной доли того, что пережили они за эти годы.
Подумав об этом, Андреев Павлович с иным видом любви и товарищеской преданности посмотрел на друга, и душевно улыбнувшись ему, добавил, – и не забывай, какое наследие мы приготовили для нового поколения…
– И в этом их заслуга есть, без исключения… – кивнул Власов старший, вдохнув до боли любимый воздух, отсекая запах дымки и выхлопных газов, ощущая тот самый запах тополей, цветов, растений, которые всю жизнь росли в этом парке. Посмотрев на друга, Игорь Клементьевич проговорил, – но и для нас ещё есть время, и есть дела!
– Это верно! – ответил Андрей Павлович, усмехнувшись, и глаза его вмиг заблестели тем нетленным огоньком, который всю жизни искрился в его глазах, периодически прячась за образом лёгкой вдумчивости, шпионской хитрости и сложнейших размышлений. Говорят, человека можно определить по его взгляду, по тому, как он смотрит на этот мир. То, что он несёт в своем взоре, в потоке той энергетики, которая исходит из чёрной бездны его внутреннего мира в виде чёрного хрусталика, и в красоте радужной оболочки глаз, которая может отразить его сущность, сложность и силу мысли, истину свою.
– Он выходил на связь повторно? – проговорил Олег Игоревич, посмотрев на Андрея Павловича.
– Задерживается, минут пять уже… – ответил Андрей Павлович, задумавшись и расстегнув ещё одну пуговицу на воротничке рубашки. На коленке лежал серебристый планшет для связи с агентством. Вдруг он издал звуковой сигнал.
Раскрыв его, Андрей Павлович пододвинулся к Игорю Клементьевичу, и они просмотрели короткий ролик того, как их оперативные агенты проникли в тоннель шахт и дали первый бой противнику, охраняющему комплекс.
Игорь Клементьевич взглянул на Андрея Павловича, тот вынув коммуникатор, нажал пару проецируемых кнопок, углубился в меню и дал вызов абоненту, с которым уже разговаривал за эти несколько часов. Власов старший был в курсе событий, ведь они вместе разработали сценарий. Но внезапно что-то пошло не так.
Андрей Павлович слушал длинные гудки, средство шифрования вызова работало в полном режиме, пряча возможный разговор от спецслужб, занимающихся прослушкой разговоров. Телефон абонента молчал.
Франция. Альпы.
Ле Шале де ля Солитюд, выстроенное в окружении живописных горных пиков, зеленеющей растительности и высоких, едва заметно покачивающихся от ветра елей, сейчас, летом, казалось иным.
Оно было по-особому уютным и ещё более красивым, чем в зимнее время года, когда оно казалось абсолютно уединённым, похожим на затерянный в снегах замок из далекой сказки. Только что от дома отъехал чёрный бронированный джип. Он катил по ровному асфальту извилистой дороги, рассекая чистый воздух матовым окрасом кузова. За рулём сидел Джек. Уверенно вписываясь в опасные повороты петляющей спуском к подножью горы дороге, он хотел покинуть это место как можно скорее. Он сделал то, что ему предложили в обмен на целое состояние. Теперь нужно было прибыть в новый пункт.
В доме, где царила гробовая тишина и мертвецкое настроение с запахом горного воздуха и разбитых яиц, мелодией французской музы зазвонил коммуникатор, лежащий в боковом кармане эксклюзивного пиджака чёрного оттенка.
Человек, который решил изменить свою сущность, спасти себя, свою дочь, возродить в себе добро, так и лежал на полу неподвижно, не отвечая на архиважный вызов. Если бы он мог подойти к телефону, и выслушать то, что ему хотели донести, он бы понял сразу – его предали собственные люди. Телефон продолжал издавать красивую, его любимую лирическую мелодию, зарядка стоящего на столе лэптопа была почти на исходе, и казалось это конец.
Россия. Москва.
Отключив очередной долгоиграющий вызов, Андрей Павлович с долей удивления посмотрел на Игоря Клементьевича. Тот с более задумчивым взором посмотрел на него, вынул свой коммуникатор и связался по кодированной цифровой связи с главным аналитиком, печатая ему сообщение. Андрей Павлович ещё раз набрал абонента, но очередные бесконечные гудки ожидания ответа заставили взволноваться его сущность еще больше.
