Kitabı oku: «Позывной «Душман»», sayfa 10

– Ты, «Душман», это брось. Развел здесь словоблудие. Не на митинге находишься, а в кабинете начальника убойного отдела. Послушаешь тебя, жить не хочется. Строишь из себя ангела. Смотри, Павел, проколешься, все на тебя повесят.

– Спасибо, Юрий Андреевич, благодетель мой. Можно подумать, что я этого не понимаю. Не убивал я никого и все. Доказывайте!

В кабинете стало тихо. Харитонов, что-то писал на листе бумаги, не обращая внимания на Лаврова.

– Извини, «Душман», но я вынужден тебя задержать по подозрению в совершении этого преступления. Вот постановление. Распишись вот здесь и пошли в ИВС.

– Вот и поговорили, – произнес Лавров. – Сначала в камеру, а затем к стене.

Лавров расписался в постановлении и встал со стула. В сопровождении Харитонова он спустился в ИВС.

***

«Канадец» стоял у порога кабинета «Жана» и не знал, как войти к нему в кабинет. Очередной намеченный и хорошо спланированный им план по ликвидации «Душмана», очередной раз провалился. Лавров словно насмехаясь и издеваясь над ними, подбросил в машину пистолет Гришина, чтобы лишний раз показать им, что все это сделано одним лицом. Набрав в легкие, как можно больше воздуха, Канадец открыл дверь и переступил порог кабинета.

«Жан» сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. Судя по его внешнему виду настроение у него было хорошим. Не отрываясь от разговора по телефону, он жестом руки показал «Канадцу» на кресло. Тот осторожно сел в кресло, словно это было не обыкновенное кресло, а электрический стул и, не отрываясь, уставился на своего хозяина. Тот прекратил разговор и аккуратно положил телефонную трубку на аппарат. Он откинулся на спинку кресла и молча, взглянул на «Канадца».

– Что скажешь? – спросил он обыденно и тихо. – Значит, опять у тебя все сорвалось?

«Канадец» хотел что-то сказать, но «Жан» остановил его жестом руки.

– Не нужно оправдываться. Мне твои оправдания не нужны. Ты, знаешь, что я не верю в случайности. Течет у тебя «Канадец», течет. Скажи, кто знал о том, что ты поехал в Набережные Челны за киллерами?

Взгляд «Жана», словно рентгеновское излучение проникал в каждую клетку тела Канадца, от чего ему было крайне не комфортно.

– Да, я вроде бы никому не говорил об этом, – еле слышно произнес он.

– Ты подумай, пока это можно. Кому ты об этом говорил. Думай, потом думать будет не чем.

Лоб «Канадца» покрылся испариной. Он лихорадочно прогонял в голове все свои контакты перед поездкой в Челны. Вдруг у него в голове возникла мысль, от которой ему стало не по себе. Он вспомнил, что перед самым отъездом он ненадолго заехал к своей подруге Хакимовой и именно там он рассказал, что едет нанимать людей для ликвидации «Душмана». На ее вопрос, когда он вернется в город, он, если его не обманывала его память, назвал ей дату своего возвращения.

«Неужели это она все сообщила Лаврову? – с ужасом подумал он. – Если это так, то Лавров хорошо был осведомлен о предстоящем покушении на него и смог предпринять соответствующие меры».

Он поднял глаза на «Жана» и тот моментально все понял.

– Ты, «Канадец», плохо всасываешь то, о чем я тебе говорю. Ты помнишь наш разговор в машине? Я еще тогда поинтересовался у тебя, какие у вас взаимоотношения с Хакимовой? «Душман» оказался намного опасней, чем я предполагал. Вспомни, как ты мне сам рассказывал, что он еще работая в милиции, дергал ее к себе? Вспомнил или нет? Что было потом? А, потом пошли задержания. Сначала он задержал «Кактуса», а затем планировал взять и тебя. Скажи мне, откуда он узнал о существовании «Кактуса» и тебя? Это она слила ему всю информацию по товару, о вас и соответственно, про меня.

«Канадец» сидел и боялся признаться самому себе, то о чем сейчас говорил «Жан», была правдой.

«Но, как он мог так легко завербовать Луизу? – думал он. – Не могла же она сама прийти к нему и все это рассказать?»

– Ау! «Канадец»! Ты снова меня не слушаешь? – спросил его «Жан», заметив полную растерянность на его лице.

Тот, словно очнулся от кошмарного сна и отрешенно посмотрел на хозяина кабинета.

– Возьми ребят и поработай с ней. Мне интересно, что она еще ему наговорила. Ты надеюсь, понял меня? Сделай так, чтобы она все тебе рассказала.

– Я все понял, – произнес он и встал с кресла.

***

Лавров стоял на пороге и с интересом рассматривал своих будущих сокамерников. Шум закрываемой за ним двери, был подобен грому, разделивший его жизнь на две половины. Первая половина была светлой, в ней присутствовала Надежда. Вторая половина была черной. Однако, несмотря на эту черноту, он отчетливо видел в ней смерть Гришина, Павлова и двух молодых киллеров. Он отчетливо понимал, что это только начало этой черной жизни, в которой у него уже не будет ни радости, ни счастья. Будет только одно, это желание убить всех, кто причастен к смерти его любимой девушки.

Он сделал несколько шагов и оказался в центре камеры. Налево от него стоял массивный металлический стол, который был намертво заделан в бетонный пол, а справа от него стояли двух ярусные металлические койки. В свете тусклой лампы Павел посмотрел на сидящих в камере людей и, пройдя мимо них, бросил свое пальто на свободное место.

Сегодня был явно не его день. Сказать, что он был не готов к этому, значит сказать не правду. Еще тогда, когда он решил отомстить бандитам за смерть Надежды, он предполагал, что все это может закончиться именно так, небольшой и темной камерой. Однако, все равно, он не думал, что это произойдет буквально сегодня.

– Слышишь, мужик, как там, на воле? – поинтересовался у него один из сокамерников.

– Холодно, – коротко ответил ему Павел. – Зима.

– Тебя за что закрыли? – поинтересовался у него другой.

– Не знаю, – ответил он. – Похоже, пытаются повесить на меня два убийства каких-то бандитов.

–Я, что-то слышал об этом. Говорят, что в милиции создано специальное подразделение, которое занимается уничтожением главарей бандитов. Они мочат нашего брата, без разбора.

–Интересно. Тогда почему они меня грузят на эти убийства?

– Глупый вопрос. Если есть тюрьма и лагеря, то кто-то должен сидеть в них. Не будут же они сажать себя, за эти преступления. Давай, знакомиться. Меня зовут Игорь, я с Горок. А, это Рамиль. Он из Кировского района. Говорит, попал сюда за кражу на рынке.

– Меня зовут Павел. Я из Московского района.

Лавров замолчал и повернулся лицом к стене. Зная основы оперативной работы, он предпочел молчать в камере.

– Павел, а, Павел? Скажи, а где этих бандитов замочили? – поинтересовался у него Игорь.

– А, я откуда это знаю, где их замочили? – насторожено ответил он. – А, почему это тебя так интересует?

– Просто так, от нечего делать. Ты знаешь, здесь нет ни радио, не телевизора, вот, поэтому и спрашиваю?

– Ты, же сам мне говорил, что слышал об этих преступлениях? Если ты в курсе, то почему ты меня спрашиваешь об этом? Что-то мне не совсем понятно?

– Ты знаешь Павел, я слышал об этом, как-то вскользь и теперь просто хотел услышать какие-то подробности этого дела?

– А, ты поинтересуйся у оперативников, они тебе все расскажут, только изъяви желание загрузиться этим делом.

Он снова замолчал и закрыл глаза. В какой-то момент, он понял, что медленно погружается в сон. Он попытался открыть глаза, однако это ему не удалось, он заснул. Перед глазами снова поплыл до боли знакомый пейзаж, выжженные солнцем горы Афганистана, лента дороги, терявшиеся где-то там, вдали, за горизонтом. Он на броне боевой машины десанта, а рядом с ним его друг, Радимов Виктор, великолепный парень из Челябинска. Машина, Павла возглавляет воинскую колонну. В небе постоянно барражируют вертолеты прикрытия. Ничего не предвещало столкновение с моджахедами. Перед его машиной встал столб из огня и пыли. Бойцы, словно, горох скатились с брони и залегли за камни. Похоже, Радимов немного замешкался, и пуля афганского снайпера, намертво пришила его к броне боевой машины. Павел уже собрался выскочить из-за укрытия и броситься ему на помощь, но точно выпущенная моджахедом граната, ударила в борт, около которого лежало тело Радимова. Тело Виктора взлетело вместе с машиной и растворилось в черном дыму горевшей машины. Не обращая внимания на свист пуль, ему удалось добраться до боевой машины. Однако, тела Радимова он не увидел. Взорвавшаяся граната, разнесла его тело на части.

Отчаяние и злость захлестнули его. Он не помнит, как вскочил с земли и бросился с криком вперед, вслед за ним устремились и другие спецназовцы. Эти пятьдесят метров, разделявших его от моджахедов, он пролетел на одном дыхании. Затем все смешалось в рукопашной схватке. Он словно во сне видел перед собой искаженные от страха лица моджахедов, которые бежали перед ним, оглядываясь на преследовавших их бойцов. Он стрелял и стрелял в их спины, до тех пор, пока не закончились патроны в его автомате. Когда он почувствовал, что у него нет патронов, он достал из ножен нож и стал резать их ножом.

Лавров очнулся оттого, что впереди его уже не было врага. Лицо и руки его были все в крови. Он устало присел на камень и обвел поле боя своим взглядом. Вокруг него лежали трупы врагов и погибших бойцов. Что произошло тогда с ним, он до сих пор не мог себе этого объяснить.

Услышав лязг открываемой двери, Павел открыл глаза и посмотрел на вошедшего старшину милиции.

– Лавров! На выход! – произнес старшина и вышел из камеры.

Он поднялся с койки и молча, последовал за ним.

***

Хакимова спешила домой. Она еще с утра объехала все свои торговые точки и собрала деньги, на которые хотела на следующий день приобрести большую партию товара. Недавно приобретенный ей товар уходил почти на ура, и это не могло ее не радовать. Она ехала в автобусе, крепко прижимая к своей груди сумку с деньгами. Заметив на остановке Дворец имени Кирова «Мерседес» «Канадца», она выскочила из автобуса и направилась к его машине.

– Привет, Марсель! Ты случайно не меня ждешь? – произнесла она и по привычке подставила под поцелуй свою щеку.

Однако, «Канадец» отвернулся в сторону, словно не заметив ее движения. Это было впервые за все время их знакомства.

– Марсель, что с тобой? Скажи мне, что произошло? – поинтересовалась она у него.

– С чего ты взяла? Не знаю, как у тебя, а у меня все хорошо.

– Не ври мне, я что слепая? Что с тобой?

– Отстань от меня со своими вопросами. Ты домой или по делам? Если домой, давай присаживайся в машину, дома я тебе все объясню. Луиза, ты права, у меня действительно возникли определенные проблемы, которые я решил обговорить с тобой дома.

Она открыла дверь машины и увидела сидящих в ней двух незнакомых ей молодых парней.

– Здравствуйте! – поздоровалась она с ними и села рядом с «Канадцем».

Путь от улицы Павлюхина до улицы Кирова, они преодолели за считанные минуты. «Канадец» заехал во двор дома Хакимовой и заглушил двигатель машины.

– Вот ты и дома, – произнес он и посмотрел на Луизу.

Она вышла из машины. «Канадец» в нерешительности сидел в машине, не зная выходить из нее или нет.

– Марсель, ты идешь или уезжаешь? – спросила она его.

Он взглянул на ребят и медленно вышел из машины. Дождавшись, когда машину покинут его ребята, он закрыл машину и направился вслед за ней. Они поднялись за ней на этаж и остановились за ее спиной. Она открыла ключом дверь, и первая вошла в квартиру. Единственное, что запомнила она, это яркую вспышку света, которая вспыхнула у нее в глазах.

Когда она очнулась и пришла в себя, то сразу почувствовала боль в голове. Боль была такой сильной, что не давала ей сфокусироваться на каком-нибудь предмете. Перед глазами все плыло и качалось. Она почувствовала, как из разбитой сзади головы струиться кровь. Она попыталась пошевелиться, но у нее ничего не получилось, руки и ноги ее были связаны шнуром от штор, а во рту торчал кляп.

– «Канадец»! Похоже, она очнулась, – услышала она голос незнакомца. – Что будем делать с ней дальше?

– Я не знаю, но хочу, чтобы она поменьше мучилась, – ответил он. – Как не как, я с ней прожил, чуть ли не два года.

Они перестали разговаривать, и подошли к ней. Один из парней приоткрыл занавеску, отделяющую одну комнату от другой, и посмотрел на нее.

– По-моему с ней все нормально. Сейчас мы с ней поговорим.

Он прошел в комнату и встал напротив нее.

– Скажи сука, когда ты последний раз общалась с ментами? Не делай непонятливое лицо. Ты все хорошо понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

– Какое твое дело с кем я общаюсь, – произнесла она с вызовом. – Ты мне кто? Муж, любовник? Я женщина свободная, с кем хочу с тем и встречаюсь.

Она тут же пожалела об этом, так как сильный удар кулаком выбил у нее передние зубы. Она выплюнула зубы вместе с кровью и с усмешкой посмотрела на парня.

– «Канадец»! – закричала она, шепелявя и сплевывая кровь на пол. – Ты, что спрятался, выйди, защити свою любимую женщину или тоже испугался этих подонков?

Из-за шторы показалась фигура «Канадца». Он сел на диван и посмотрел на ее окровавленное лицо.

– Луиза! Расскажи нам, как ты сдавала нас этому менту и тогда ты умрешь без всяких мучений. Я же знаю, что это ты рассказала ему о том, что я, уехал в Челны и должен оттуда привести людей, для того, чтобы они замочили «Душмана»?

Она сплюнула на пол кровь и улыбнулась ему своими в кровь разбитыми губами.

– Так, это ты сам мне об этом рассказал. Может, ты еще кому-то рассказывал об этом, а сейчас из меня делаешь крайнего человека. Я думала, что ты мужик, а ты только и можешь воевать с женщинами. Тоже мне, вояка!

Она еще хотела что-то сказать, однако новый сильный удар в лицо заставил ее замолчать. Она упала вместе со стулом, к которому была привязана. Никто из них не обратил своего внимания на это падение. Они подняли ее вместе со стулом и снова усадили ее посреди комнаты.

– «Канадец»! По-моему, она окочурилась, – произнес парень. – Смотри, у ней дыра в башке.

«Канадец» схватил ее за волосы и поднял ее голову. С левой стороны около виска виделась большая кровавая рана. Опустив ее голову, он посмотрел на пол, а вернее на то место где лежала Луиза после падения. Около ножки стола на полу стоял окровавленный утюг.

– Да, ты просто ее убил болван. Что, аккуратней ударить не мог?

Парень взял нож со стола и быстро разрезал шнуры, которыми была завязана Хакимова. Разрезав шнуры, они положили тело на пол.

– Чего смотришь? Давай, ищи, во что завернуть тело. Нужно вынести труп на улицу. Вот, возьми это покрывало, заворачивай тело.

Сев на диван, они посмотрели на покрывало, в которое находилось тело.

– Давай, подождем немного, движение затихнет, тогда и вынесем.

– И куда мы его? – спросил парень.

– Сбросим около РТИ, там всегда горячая вода течет. Унесет в озеро Кабан, только весной всплывет тело, если его за это время не сожрут рыбы.

Они вышли в другую комнату и разогрев чайник, стали пить чай.

***

Лавров сидел напротив того же молодого следователя, с которым ему уже приходилось ранее встречаться.

– Вот видите Лавров, я же говорил вам, что та встреча была не последней. Вы тогда не верили мне и вот снова сидите передо мной. Вас снова подозревают теперь уже в убийстве двух человек – Сафонова и Ахмадеева. Теперь, что вы скажете?

Он посмотрел на Павла, словно стараясь прочитать у него на лице, как тот отреагировал на его слова. Лавров молчал, тупо уставившись в зарешеченное окно кабинета. Если его не подводила память, раньше на окне этого кабинета не было решетки. В прочем ему было все равно, была она или нет. Ему было не интересно общаться с этим следователем, так как кроме словоблудия, тот ничего не мог преподнести такого, что могло заинтересовать его.

– Скажи Лавров, а то будет хуже, вы убили этих людей, – в очередной раз посоветовал ему следователь прокуратуры.

– Извините меня, но, что может быть хуже того, что меня расстреляют, если я вам признаюсь в этом преступлении? Мне кажется, что вы не отдаете отчета в том, что мне советуете. Вы хоть сами понимаете, о чем вы говорите, гражданин следователь?

Следователь опешил от наглой как посчитал он, реплики Лаврова. Сначала он просто покраснел, а затем лицо его стало багряным от прилива крови. Чтобы не видеть это, Павел отвернулся в сторону и снова уставился в окно, за которым было темно.

Неожиданно следователь вскочил со стула и сильно ударил Лаврова в лицо. Не ожидая ничего подобного, Павел упал со стула. Из рассеченной губы хлынула кровь. Он зажал губу рукой и сплюнув кровь на пол.

– Если ты еще раз меня ударишь сука, я тебя просто сломаю, как ветку.

– Ты, что мне угрожаешь убийством? – процедил сквозь зубы следователь. Да, я тебя сотру в порошок.

– Я не угрожаю. Я тебя предупреждаю, не распускай руки.

Следователь сел за стол и стал что-то писать в протоколе допроса. Он писал с таким остервенением, что казалось, от этого зависит, вся его жизнь. Закончив писать, он протянул его Павлу.

– Прочитайте и подпишите там, где стоят галочки.

Лавров взял в руки протокол допроса и стал внимательно его читать.

– Извините меня, но я этого вам не говорил, – произнес Павел. —Почему вы написали, что я знал, что эти люди прибыли в Казань, чтобы расправиться со мной. Кто вам это сказал?

Следователь не отреагировал на его замечание. Он рассматривал свою руку, так как после нанесенного им удара, он сильно рассек костяшки пальцев об его зубы. Павел продолжил читать, отмечая про себя все неточности замеченные им в протоколе. Попросив ручку, он стал писать свои возражения на протокол. Лишь только убедившись, что все неточности, замеченные им в протоколе, учтены, он расписался. Он, молча, положил протокол на стол и поднял глаза на следователя.

– Запомните Лавров, я сделаю все, чтобы посадить вас в тюрьму и надолго, – произнес он.

– Есть у русских такая пословица, что не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Поживем, увидим.

Следователь вызвал в кабинет конвой и приказал отвести его в камеру.

***

Лавров зашел в камеру и лег на свое место.

– Ну и как? – поинтересовался у него Игорь.

– Что, как? – переспросил его Павел.

– Я смотрю, у тебя губа разбита. Били что ли?

– Нет гладили. Этот сука следователь, хочет на меня повесть эти два преступления. У самих ничего нет, но все равно, пытаются повесить.

Игорь слез со своей койки и присел рядом с Павлом.

– Слушай, Павел, я бы тебе посоветовал занять другую тактику общения с операми. Ты согласись, скажи, да я завалил их. Пойми, все решается не в этих кабинетах, а в суде. А, ты в суде и заявишь, что понятие не имеешь об этих преступлениях. Что били тебя, и ты вынужден был признаться в совершении этих преступлений.

Павел удивленно посмотрел на Игоря.

– А, ты в свидетели пойдешь? Могу я на тебя рассчитывать или нет?

Теперь уже Игорь удивленно посмотрел на Павла.

– Ты, знаешь Павел, я, наверное, не смогу быть твоим свидетелем. Меня на днях нагонят в тюрьму, а там суд и зона. Помимо этого, я всегда придерживался одного правила, это не быть свидетелем. Я из блатных, а мы против закона. Не могу же я менять свои принципы.

– Понятно. А, я вот слушая тебя, так рассчитывал на твою помощь. Вот скоро сутки, как мы все вместе. Рамиль ты говоришь, сгорел на краже, а ты за что здесь?

– Да мы с ребятами хату выставили. Вещи уже собрали, а тут хозяйка. Вот я ее пером в бок и саданул.

– Понятно. А на чем погорел? Не сам же пришел сдаваться?

– Да, дружок сдал меня. Сам погорел на краже. Стали его крутить, а он взял и меня запалил.

– Понятно. По-крупному ты залетел. Червонец, наверняка потянешь.

Игорь вздохнул тяжело и посмотрел на Павла, словно ожидая от него каких-то вопросов. Однако, Лавров и без него знал, что ему делать дальше. Он подошел к двери и стал стучать в нее.

– Что нужно? – спросил контролер. – Сейчас, ты у меня достучишься.

Он открыл «кормушку», через которую подается пища, и посмотрел на Лаврова.

– А, это ты «Душман»? Что тебе нужно?

– Дай, мне пожалуйста бумагу и ручку. Хочу написать жалобу прокурору республики.

Створка закрылась, и до ушей Павла донеслись удаляющиеся шаги контролера.

«Пошел советоваться с руководством, – подумал Павел. – Ладно, еще молчат и не говорят, что я служил в милиции, так как на основании, действующего закона, содержать бывших работников правоохранительных органов и обычных арестованных в общих камерах не разрешается».

Прошло минут пятнадцать, створка открылась.

– Вот, возьми. Пиши. Сегодня вечером передадим ее дежурному сотруднику прокуратуры.

Павел взял лист бумаги, ручку и сев за стол начал писать.

***

Лавров шел по улице, чувствуя на себе пристальный взгляд оперативника, который приклеился к нему от самых ворот изолятора временного содержания. Вчера вечером, его привели к начальнику криминальной милиции Новикову.

– А, ты оказался проблемным человеком, Лавров, – произнес Новиков, когда Павел присел на стул.

Он промолчал на эту реплику. Ему не хотелось, не только спорить с ним, но даже разговаривать.

– «Душман»! Давай, поговорим на чистоту. Неужели ты не понимаешь, что ты рано или поздно проколешься? Не может же тебе все время вести, когда-нибудь это везение закончится, что тогда?

– Извините, но я не понимаю, о чем вы говорите. Что вы от меня хотите?

– «Душман»! Послушай, мой добрый и бесплатный совет. Уезжай из города. Неужели ты не понимаешь, что ты лишний в этом городе. Может, ты действительно герой, афганец, но это здесь не самое главное. Ты мешаешь спокойно жить многим людям, в том числе и мне.

– И чем я вам мешаю Владимир Иванович? У вас своя жизнь, у меня своя. Мы, по-моему, пока нигде не пересекались, чтобы я вам мог в чем-то помешать.

Новиков пристально посмотрел на него.

– Я тебе еще раз говорю, уезжай. Так будет лучше для тебя, а иначе я тебя посажу.

Лавров невольно усмехнулся и задумался. Он не знал, стоит ли ему озвучивать то, что он знал об этом человеке или нет. Прикинув про себя, что сейчас это не так главное, он промолчал. Новиков по-своему оценил молчание Лаврова. Он посчитал, что сказанное им, заставило его задуматься.

– Ну, ты сам подумай,»Душман». У тебя в городе больше никого нет. Ты один, как перст. Что тебя здесь держит?

– Что меня здесь держит, спрашиваете вы? Я скажу честно, память и месть, – коротко ответил Павел и посмотрел на Новикова.

Тот не ожидал подобного ответа от Лаврова. Он на какой-то миг растерялся, а затем его лицо исказила кривая улыбка.

– Я так и думал, что это ты убиваешь этих людей. Ты маньяк, «Душман». Самый настоящий маньяк.

– Скажите мне, разве я не имею право это делать? За что они убили мою девушку. Разве она была виновата в том, что я задержал и расколол «Кактуса». Я понимаю, что это эксцесс исполнителя, что он не должен был убивать ее, но он все-таки убил. Ведь этот Гришин выполнял указание тех лиц, которым я мешаю жить. Так почему вы его тогда не посадили? Почему из моего сейфа пропали документы, а взятый вами протокол допроса «Кактуса» бесследно исчез? Кто его уничтожил, Владимир Иванович, случайно не вы? Вся эти люди виноваты в смерти моей девушки и матери, начиная с «Жана» и кончая вами. Так знайте, что я не успокоюсь до тех пор, пока все вы ходите по этой земле. Вы им передайте, что скоро я доберусь и до них. Это вы и ваши друзья сделали из меня карателя, поэтому вы все и боитесь меня.

Новиков не знал, как реагировать на слова Лаврова. В принципе это было его признание в совершении этих преступлений. Однако, он почему-то не догадался зарядить свой магнитофон и теперь это признание остается лишь словом и ничем больше. Он посмотрел на Лаврова и сразу понял, что ничего подобного он больше никогда не услышит. Он невольно вспомнил испуганное лицо «Жана» и его слова об этом человеке. Он действительно представлял большую опасность не только для бандитов, но и для него лично.

Владимир Иванович впервые за все это время почувствовал реальную опасность, исходящую от этого парня.

«Если он действительно пойдет по цепочке, то непременно выйдет и на меня. Почему он обратился ко мне, со словами, чтобы я предупредил всех их, в том числе и «Жана», что он не остановится. Выходит, он знает или догадывается, что я связан с «Жаном» – подумал он. – Теперь, уже нужно думать мне, как избавиться от этого парня».

– Значит, не договорились, – произнес Новиков. – Мне очень жаль.

Он вызвал конвой и попросил его отвести Лаврова в камеру.

***

Отсидев в камере трое суток, он был освобожден. За все это время с его один раз допросил следователь прокуратуры, не считая его разговора с Новиковым. Он вышел из здания городского УВД и сразу же направился в столовую авиационного института. Пообедав, он вышел из столовой и медленным шагом направился в сторону улицы Баумана. То, что за ним неотступно движется оперативник, он уже знал, так как хорошо запомнил лицо этого парня. Лавров пересек улицу Ленина и стал спускать вниз по Чернышевского. Он не заметил, как наступил на ледышку и, хватая воздух руками, упал на заснеженный тротуар. Он моментально почувствовал, как его тело пронзила сильная боль. Он с трудом поднялся с тротуара и хромая, побрел дальше.

Лавров вышел на улицу Баумана и, свернув направо, направился к остановке троллейбуса. Он оглянулся назад, парень, словно приклеенный шел за ним, стараясь держать необходимую дистанцию.

«Это хорошо, что они повесили за мной хвост, – подумал он. – Непонятно, на что они рассчитывают? Думают, я, как выйду из камеры, так сразу же побегу кого из них убивать. Пусть походит немного, потаскаю его с недельку, а там посмотрим».

Он зашел по дороге к дому в магазин. Пройдя по отделам магазина, он купил все необходимое и направился домой. Около подъезда он снова оглянулся и, увидев всю ту же знакомую фигуру, вошел в подъезд дома. Раздевшись, он прошел на кухню и начал готовить себе ужин. В прихожей настойчиво зазвонил телефон. Павел вытер руки кухонным полотенцем и направился в прихожую.

– Привет Павел, это Громов, – услышал он голос отца Надежды. – Ты знаешь, мы с женой на тебя в обиде. Что мы тебе такого сделали, что ты забыл о нас. Прости, может, я что-то не так тебе сказал или сделал, но ты поступаешь не хорошо в отношении нас.

– Простите меня, Гаврил Семенович, – начал оправдываться Лавров, понимая, что тот абсолютно прав. – Кручусь, как могу. Вы же сами хорошо знаете все. Пока я валялся в больнице, меня почему-то уволили с работы. Кто-то похитил из моего сейфа документы, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы обвинить меня в халатности и превышения должностных полномочий и нарушения законности.

– Слышал я о твоих приключениях, но это не дает тебе оснований забывать нас стариков. Сколько ты у нас не был? Вот и я говорю, что около пяти месяцев. Так, что приходи завтра, жена испечет пироги, посидим, поговорим по душам.

– Хорошо. Завтра обязательно зайду ближе к вечеру.

– Вот и договорились, – произнес Громов и положил трубку.

Павел вернулся на кухню и прежде чем заняться приготовлением ужина, подошел к окну и слегка отодвинул краешек занавески. В дальнем конце двора стояла незнакомая ему «шестерка», окутанная клубами выхлопных газов.

«Давно стоят. Греются», – подумал он, так как сразу все понял, что именно эта машина сейчас караулит его.

Он задернул штору. Поужинав, он направился в ванную комнату. Наполнив ванну горячей водой, он погрузился в нее с головой. Он мылся долго, стараясь смыть с себя этот кисловатый и противный запах камеры. Погасив свет в квартире и прежде чем лечь спать, снова посмотрел на улицу. Машины на прежнем месте не было.

«Наверное, снялись, – подумал он. – Не караулить же им меня всю ночь».

Он лег на чистое белое белье и моментально заснул.

***

Утро выдалось снежным. Павел выглянул в окно и увидел сквозь плотную пелену снега, все ту же машину, которая стояла вчера во дворе его дома. Ветер крутил снег во дворе так, что иногда полностью скрывал машину от посторонних глаз. Побрившись и позавтракав, Лавров вышел на улицу. Он успел пройти несколько десятков метров и почувствовал, как его колени потеряли гибкость.

«Что это со мной? – подумал, испугано он. – Неужели оттого, что я так неудачно упал? Надо заехать в больницу и показаться хирургу».

Закрывшись воротником пальто, он, сильно прихрамывая, направился на остановку троллейбуса. Войдя в троллейбус, он отряхнул с себя снег и оглянулся назад. Ему сначала показалось, что сопровождавший его сотрудник отстал от него, однако он ошибся. Через две-три секунды в троллейбус вошел молодой парень. Он быстро пробежал по лицам пассажиров своим натренированным взглядом и остановился на нем. Убедившись, что Лавров находится в салоне троллейбуса, он сел на сиденье, позволявшее ему видеть все, что происходило в салоне, и поставил свои озябшие ноги на электрический обогреватель. Через некоторое время он почувствовал тепло. Павел не без улыбки наблюдал за ним. Парень закрыл глаза и, похоже, задремал.

«Видно не выспался, – подумал про него Лавров. – Работа собачья, встает рано, ложиться поздно».

Троллейбус скрепя металлом, нехотя переехал Ленинскую дамбу. Около цирка у него слетела одна из электрических штанг, и он остановился. Павел взглянул на оперативника, который по-прежнему сидел с закрытыми глазами и вышел из троллейбуса. Мотор троллейбуса снова заработал и водитель, забросив на крышу троллейбуса веревку, направился обратно в кабину. Троллейбус медленно тронулся и, раскачиваясь на кочках, медленно покатил в сторону улицы Кирова.

Лавров поднял руку и остановил проезжавшую мимо него автомашину.

– До РКБ не добросишь? – спросил он у водителя.

–Сколько дашь? – в ответ поинтересовался у него тот.

Они быстро сговорились о цене, и он сел в автомашину. Через час, он уже выходил из кабинета хирурга. Как он и предполагал, в результате вчерашнего падения на улице, у него открылась еще не совсем зажившая на ноге рана. Павлу оказали необходимую медицинскую помощь и посоветовали на время отказаться от длительных прогулок и больше лежать.

«Сейчас заеду к Хакимовой и поеду домой», – решил он, выходя из больницы.

Лавров поднял воротник пальто и медленно направился в сторону остановки. Он сел в подошедший автобус и поехал в сторону центра города. Выйдя из автобуса, он прошел метров триста и свернул с улицы. Он решил сократить дорогу и направился проходными дворами. Вскоре он оказался около дома, в котором проживала Хакимова Луиза. Он поднялся по кривым ступенькам и оказался около двери Луизы. Постучав в дверь, он стал ждать, когда ему откроят дверь.

Открылась соседняя дверь. Из-за двери показалась взлохмаченная голова уже известной ему старушки.

– Чего стучишь? Нет там никого, – произнесла ворчливо старуха.

– Как нет? Мы с ней договаривались, и она сама мне сказала, что в это время она будет дома.

– Я не знаю, что она тебе говорила, но ее нет вот уже дня три, если не больше.