Kitabı oku: «Проводник»
Этот мир розовый для вас и черный для меня.
Теодор Старджон
Всякие совпадения в портретах героев с реально существующими людьми – чистая случайность.
Автор
Глава 1
Караван смерти
Кровная месть – еще один архаический институт, несмотря на свою варварскую сущность, прекрасно страхует традиционное общество от целого ряда преступлений.
М. Каддафи
За окном идет снег. Сидя за письменным столом в своем рабочем кабинете я слежу, как снег покрывает белым саваном широкую реку Богатырского проспекта. Дома напротив застыли траурными серыми громадами, словно родственники, пришедшие на похороны и столпившиеся над могилой покойного. Сейчас откроют гроб, и начнутся рыдания и причитания. Но город беспощаден. Он не плачет над мертвыми…
Передо мной на столе лежит пачка писчей бумаги, справа – три одноразовые гелевые ручки, слева – колода карт. Я остался один, и пора подвести черту.
С чего все началось? Пожалуй, с того груза. А может, все дело в том, что, почувствовав себя слишком усталым, я на неделю майских праздников удрал на дачу? Для меня все началось десятого мая, когда я, не ведая, что меня ждет, явился на работу…
* * *
Кровь.
Повсюду была кровь. Казалось, кто-то обмакнул огромную кисточку в ведро красной краски и забрызгал белые стены и потолок, придав модному евростандарту элемент современного дизайна. Но я сразу понял – это не краска. Да и пахло тут как на скотобойне. Удивительный запах – «смесь соли и боли». А ведь совсем недавно в этой комнате располагалась бухгалтерия нашей компании грузоперевозок…
Честно говоря, я подсознательно ожидал чего-то подобного. Зловещих знаков хватало с избытком, просто я много работал и не обращал на них внимания. Мы пытались сжечь на даче прошлогоднюю траву, но пламя так полыхнуло, что едва не спалило наш дом и соседский забор. Только заклятие земли– слава Богу, я помнил его наизусть – помогло справиться с пожаром. Черные птицы… Вы когда-нибудь видели, чтобы десяток черных воронов, рассевшись на заборе рядком, громко кричали, стараясь заглушить друг-друга? А красная луна? Выйдя ночью до ветру, я, вместо желтого серпа, увидел в небе красный нарыв – нарыв, который в любой миг мог лопнуть, залив землю смертоносным гноем… Знаков того, что все кончится плохо, было предостаточно. Только я им не внял, или не захотел внимать. К тому же последнее время дела у нас с Олегом шли уж слишком гладко… Впрочем, теперь-то какая разница…
Двое делопроизводителей, младшие бухгалтера – все были мертвы. Скорчившись, замерли они у своих столов в лужах крови. Я склонился над одним из них. Повернул его голову, чтобы взглянуть в лицо, и отшатнулся. Выпученные глаза, перекошенный рот. Какой ужас явился ему перед смертью? Несколько секунд вглядывался я в остекленевшие глаза мертвеца. Потом осмотрел раны. На шее и запястьях артерии оказались вскрыты, словно огромный коготь прошелся по телу, вспарывая мягкую плоть, разрывая ткань одежд. Видимо все произошло очень быстро. Никто из сотрудников не успел даже подняться со своего места… И равнодушно взирали на своих мертвых хозяев черные глаза мониторов.
Кровь… Кровь… Кровь…
Осторожно переступая через темно-красные лужи и ручейки я прошел к двери в приемную. Медленно приоткрыл дверь.
Катерина, наш секретарь, сидела на своем месте, – тоже мертвая. Ее ладони лежали на столе по обе стороны от клавиатуры компьютера, и в каждую ладонь был вбит здоровенный гвоздь. Интересно, какую силу нужно иметь, чтобы вбить так, что он прошел сквозь кисть человека и вонзился по самую шляпку в офисный стол? Нас посетил кто-то оттуда? Даже самые суровые отморозки нашего мира не расправляются с жертвами с такой жестокостью. Первоначальный шок прошел, и я взглянул в лицо Катерине. Кто-то вогнал ей по гвоздю в оба глаза, причем гвозди прошли сквозь стекла очков, проделав в них аккуратные дырочки с оплавленными краями… У меня рассеялись последние сомнения. Такое без помощи колдовства сделать невозможно.
Рывком отворил я дверь нашего кабинета и увидел Олега. Мой компаньон сидел за столом. Головы у него не было. Я узнал его по френчу. Он – единственный из моих знакомых – носил френч. Я даже под стол заглянул, не закатилась ли туда его голова. Нет, головы нигде не видно…
Возвращаешься на работу после майских праздников, и ждет тебя чудная картина…
Я никогда не считал себя слишком чувствительным. С детства, с тех пор как я впервые соприкоснулся с колдовством, я знал, что такое смерть. Она проносилась мимо меня, принимая самые удивительные и отвратительные формы. К ней никогда нельзя было привыкнуть, хотя порой, в особенности во время занятий некромантией, мне начинало казаться, что грани между жизнью и смертью стираются. Но всякий раз прикосновение ее крыла к кому-то из знакомых мне людей вызывало у меня невольную дрожь.
Однако надо было что-то делать. Общение с правоохранительными органами в мои планы не входило. Мне не хотелось посвящать кого-то из служителей правопорядка в суть деятельности нашей конторы. Нельзя было объяснить произошедшее просто колдовством. Боюсь, не поняли бы… Нам могли инкриминировать и незаконную иммиграцию, и контрабанду, и нарушение государственной границы. Один Бог знает, что может придти в голову «этим пчелам».
Первое, что я сделал – вернулся назад к дверям офиса и запечатал их заклятием. Благо, крови хватало, я не экономил. Теперь в офис никто, кроме меня зайти не мог. Даже если станут использовать силу, то скорее уж стены дома проломят, а дверь останется стоять. Потом…
Но тут все мои рассуждения прервал телефонный звонок – «Мы крррасные кавалеррристы…» в исполнении электронного синтезатора. Кто-то звонил Олегу по мобильнику. Так как сам Олег ответить не мог, я вернулся в кабинет и взял его аппарат.
Звонила Юлия. Как это я не заметил, что ее тела нигде нет?
– Алло?.. Олег Васильевич, вы слышите?..
– Это Артур, – ответил я. – В чем дело?
– Артур, – облегченно выдохнула Юлия. – Слава Богу, это ты. Слушай, у нас тут неприятности…
«Интересно о чем это она? – пронеслось у меня в голове. – О каких еще неприятностях может идти речь?»
– Какие еще? – поинтересовался я, глядя на срез шеи своего компаньона.
– Неприятности с грузом, – задохнулась Юлия. – А ты сейчас где? В конторе?
– Говори, что там случилось? – я не собирался отвечать на ее вопрос. Она говорила она про какой-то груз. Но ведь мы же с Олегом договаривались, никаких перевозок в майские праздники. Всем отдыхать. Пусть бухгалтеры подобьют печальную графу «итого», а после праздников, как говорится, возьмемся с новыми силами. Однако показывать, что я не в курсе, не стоило. Олега мог ведь мне позвонить, хотя бы сказать, что затевает. Я-то от него ничего не скрывал.
– Что там у тебя? Менты?
– Нет. Мы ушли с шоссе на шестьдесят первом. Но, мне кажется, кто-то за нами увязался, к тому же с грузом нелады… – она начала что-то тараторить, но я резко прервал ее.
– Подожди. Давай по порядку, – и, выждав паузу, продолжал. – Куда накладная?
– А ты разве не знаешь? Озерный монастырь.
– Понятно, – о монастыре я слышал впервые. Странно. Неужели кто-то указал Олегу новые врата, и это без меня? – Подожди, тут кто-то звонит. Оставайся на линии, – попросил я Юлию. И тут же мысленно обратился к Тоготу. Тот как всегда спал и оказался очень недоволен, что я его потревожил. – Ты знаешь Озерный монастырь?
Тогот фыркнул. Я ясно представил себе его перекошенную зеленую морду – оскаленные желтые клыки и фиолетовые глаза, затянутые сонной поволокой.
– Говенное местечко…
– Что, так плохо?– удивился я.
– Лучше туда не лезть, – судя по звуку, Тогот широко зевнул. Мой маленький покемон постепенно просыпался. – Неприятное это место, и груз туда возить не надо. Кто откроет там врата, не получит ни… чего.
«Во что же ты, Олег, сдуру ввязался», – подумал я, однако постарался скрыть эту мысль от Тогота.
– Подожди, я говорю по телефону, потом тебе все объясню, – ментально ответил я.
Тогот лишь недовольно фыркнул. Он, словно маленький, непоседливый ребенок терпеть не мог ждать.
– Да, слушаю, – вновь заговорил я в трубку.
– Тут все хуже и хуже, – испуганно откликнулась Юлия. – Теперь у меня никакого сомнения нет, они гонятся за нами. И груз… Груз им как будто отвечает! У меня шофер бунтует…
Я тяжело вздохнул.
– Хорошо, попробую быстренько свернуться и прибыть к вам, а вы пока жмите на газ… Шоферу денег посули. Когда буду готов, перезвоню.
И я отключился. А что еще я мог ей сказать? Честно говоря, слишком уж все неожиданно вышло. Юлия, – судя по всему, последний наш сотрудник оставшийся в живых, – сопровождает какой-то груз. И тут я понял, что если она пару минут назад миновала шестьдесят первый километр, то выехала не более двух часов назад, а, значит, утром все сотрудники и Олег еще были живы. Кровь не успела даже свернуться! Значит, я всего на несколько минут разминулся с убийцей. Может быть, будь я в конторе, ничего такого и не случилось бы. Хотя, что бы я смог сделать? Защитные заклятия Олег знал не хуже меня. Вот если бы дело касалось врат и перевозок…
Однако рассуждать было некогда. Нужно было действовать. Подойдя к своему столу, расположенному напротив стола Олега, я выдвинул нижний ящик, произнес одно заклинание, потом другое, и открыл тайный, невидимый ящичек, где хранил «вальтер» с глушителем и пару коробок освященных в церкви патронов с тонким серебряным напылением. Правда, обоймы у меня было всего две, но ведь я же не на войну собирался…
* * *
Вот так все и началось.
Сейчас, пытаясь анализировать события того дня, я удивляюсь собственному хладнокровию. Конечно, всю жизнь занимаясь магией, бывая в местах не столь уж далеких от общепринятого понимания ада, я привык к «неприятным» зрелищам, привык созерцать трупы, мог, если нужно, не задумываясь, убить человека. Но ведь любой причастный к колдовству, постигая это искусство, рано или поздно приходит к отрицанию общечеловеческой морали. Колдовство – тайна, известная лишь избранным – возносит мага над толпой, пусть даже этот человек совершено лишен амбиций.
Гибель Олега и наших сотрудников… Про Олега разговор особый, а что касается сотрудников… Это были обычные люди со своей жизнью; радостями, огорчениями разочарованиями, многие делились со мной своими проблемами, я как мог, помогал им (в основном – материально). Странно, но в те первые часы, увидев кровавую бойню, (то, что осталось от знакомых мне людей), я не скорбел. В какой-то миг часть моего сознания существующая, под властью колдовства взяла контроль на себя, и я превратился в машину – биоавтомат, которому надлежало выполнить определенную программу, лишь потом задумавшись о смысле происходящего.
* * *
Сидя на углу стола в конторе, набитой трупами, я решил вызвать подмогу. К кому я мог обратиться? Тагот? Он и так всегда со мной. Нужно было призвать кого-то еще, того, кто не стал бы задавать лишних вопросов и готов был ради меня пожертвовать своей шкурой. Орти? Нет. Мы оставались друзьями, хотя давно не виделись, но ведь он был создателем. Значит… Оставались только «дамы». Дамы! Я вновь вспомнил дрожащую руку старика, вновь услышал его зловещий шепот: «…бойся четырех дам…». Но ведь призванных только три… Да, больше мне не к кому обратиться. Я принял решение, тем самым совершив вторую роковую ошибку… Однако на то, чтобы вызвать дам ушло бы достаточно много времени. А по словам Юлии, времени у меня не было. Тем не менее, прежде чем начертить пентограмму телепортации, я вновь обратился к Тоготу, сообщил лентяю, что Олег мертв и попросил собрать «дам», пусть ждут меня в «пансионате»..
– …Оставайтесь во всеоружии и будьте наготове. Если дела пойдут совсем плохо, попытаетесь вытащить меня, – закончил я.
Вот чего не любил Тогот, так выслушивать мои приказы, а тем более их выполнять. Будучи много старше меня, на какие-нибудь семь-восемь тысяч лет, он считал, что только он может принимать верные решения и отдавать приказания. Однако на сей раз он спорить не стал. Видно что-то в моем голосе подсказало маленькому зеленому засранцу, что сейчас не до капризов и пререканий.
– Будет исполнено, – недовольно пробормотал он, подражая джину из тысячи одной ночи.
После этого я позвонил Юлии.
– Ну что там?
– Похоже, они отстали, – затораторила она. – Но с грузом все хуже и хуже!
Даже сквозь ее прерывистое дыхание и гул мотора грузовика, я слышал грохот и скрежет, словно кто-то пытался пробить, разорвать металлический лист.
– Тормозните, – приказал я. – Дай мне маяк. Прибуду, разберемся.
Юлия, в отличие от остальных наших сотрудников, если конечно, исключить Катерину, специализирующуюся исключительно на любовных заклятиях, имела общее представление о магии. По-крайней мере она могла создать колдовской маяк. В общем, крибле-крабле-бумс.
Я соскочил со стола, шагнул в пентаграмму и мысленно произнес необходимую формулу. Но что-то пошло не так.
Обычно переход занимает две-три секунды. Звучат последние слова заклятия и пентограмма вспыхивает. На несколько мгновений ты оказываешься в сером тумане. Что это за туман? Туннель нульперехода, как любят называть его писатели-фантасты, или иное измерение. В общем, ничто и нигде. А потом ты, словно стрелка магнита, притянутый к полюсу маяка материализуешься там, куда направлялся. Но в этот раз все вышло иначе.
В нигде я болтался минут пять. Если обычно, колдовское перемещение напоминает плавное скольжение, то в этот раз я попал в настоящий шторм. Меня мотало из стороны в сторону. Проклиная Юлию, и ее безграмотность в колдовских делах – в первый момент я решил, что виновата именно она – я тут же попробовал попросить помощи у Тогота, но то ли отсюда наш мир был ментально недоступен, то ли мой покемон уже отправился исполнять поручение, но ответа я не получил.
Тогда я сосредоточил все внимание на поиске «огонька» маяка Юлии. Через некоторое время мне удалось почувствовать слабые пульсации силы, хотя это мог быть и другой колдовской маяк.
Неожиданно меня выбросило в нашу реальность. «Приятная» материализация в зарослях колючих кустов. Мои ноги сразу ушли по щиколотку в ледяную болотную жижу, вода хлынула внутрь кроссовок, закачивая в меня новую порцию оптимизма. Между тощими сосенками ползли клочья тумана, небо затянули по-осеннему низкие тучи. Чудное местечко. Не хватало только, чтобы пошел дождь с мокрым снегом.
Я попытался снова позвать Тогота. Мне никто не ответил. Значит, мой персональный демон уже покинул эту реальность, отправился за подмогой. Что ж, подмога мне и в самом деле не помешала бы. А пока придется выкручиваться самому.
Осторожно, стараясь не шуметь, я двинулся туда, где кусты подлеска росли реже. Здесь меня постигло новое разочарование, с кроссовками пришлось расстаться. Ноги-то я вытащил, а вот мои «тапочки» остались под водой, и выудить их из болотной жижи не представлялось возможным. Дело в том, что я никогда не завязывал шнурки. Так, заправил их внутрь и пошел. Удобно, на ноги не давит, опять-таки быстрее одеваться. Моя лень! Кроссовки остались под водой, а я в носках пошлепал по болоту, бормоча себе под нос ругательства. Естественно я тут же несколько раз сильно укололся. Сквозь толстые носки я чувствовал наледи, оставшиеся на дне. Все-таки начало мая. Единственное, что меня утешало, так это то, что Олегу пришлось много хуже…
Неожиданно где-то справа раздался приглушенный стон. Я замер. Рука сама легла на рукоять «вальтера». Очень медленно я развернулся, посмотрел в ту сторону, откуда, по-моему, донесся вздох, потом сделал в том направлении несколько шагов и неожиданно оказался у обочины. Насыпь грунтовки холмом возвышалась передо мной.
Сделав еще шага два и выкарабкавшись на песчаный склон, я увидел колдовской маяк. Однако пентаграмма оказалась разорвана. Поверх пентаграммы лежал труп мужчины. Чуть поодаль свернулась калачиком Юлия. И опять кровь…
Покрепче сжав пистолет, я снял его с предохранителя, дослал патрон в ствол. Щелчок затвора громом разорвал тишину, повисшую над болотом. Только сейчас я обратил внимание на то, как тихо вокруг: ни шороха ветра, ни крика птицы.
Юлии не повезло. Она еще была жива, но ее лицо – сильно изуродовано. Как будто чья-то когтистая рука прочертила кровавые полосы, разворотив щеки, перерезав надвое хрящик носа и выцарапав оба глаза.
* * *
Юлия.
Она не была красавицей. Стройная, высокая, чуть выше меня, она всегда казалась мне девушкой себе на уме. Познакомил нас Олег. Какое-то время мы осторожничали, присматривались друг к другу. Потом был корпоративный вечер. А если выражаться точнее – пьяная вечеринка. Джин-тоник, пиво, водка – набор стандартен. Нет, по трезвому я никогда не затащил бы ее в постель. Я всегда сторонился таких дам. Они могут стать хорошими собеседниками, с ними приятно посидеть в баре, выпить кружку-другую пива, а то и выкурить травки, рассуждая о высоких материях, ведя беседу на сленге псевдокультурной интеллигенции, где смешиватся несовместимое: Фрейд, Пелевин, Толкиен, Антониони и Шнуров.
Но в постели… В постели такие дамочки, доводят мужчин до исступления, требуя невозможного. Эротоманки, кончающие лишь под жесткое немецкое порно. Увольте! В итоге, одного раза нам хватило за глаза, по крайней мере, мне. Утро принесло лишь недоумение и позднее раскаяние, а также вечный вопрос: «Зачем это было нужно?»
Я знал, что у Юлии растет дочь. Правда, судя по Юлиному образу жизни, воспитанием девочки занимались бабушка с дедушкой. Мама появлялась лишь иногда, являясь спонсором, а не родителем. Сама же Юлия плавно витала где-то между курсами трансидентальной медитации и психологическими семинарами. Где и как Юлия встретилась, а потом рассталась с мужем, я понятия не имел. Впрочем, этот вопрос меня никогда особо и не интересовал.
Когда же мы с Олегом открыли свое дело, мои колдовские занятия перешли на новую стадию. Я уже не мог в одиночку справляться с ролью проводника, и мы пригласили Юлию на работу, как человека посвященного в ряд наших тайн, человека не способного в случае ссоры навредить бизнесу, однако достаточно опытного; чтобы можно было на него положиться. Естественно, она, впрочем, как и остальные, за исключением пожалуй Олега (он если и не знал наверняка, то догадывался о многом), не подозревала о моей роли проводника, ничего не знала о существовании Тогота, о лишних дверях в моей квартире и еще об очень многом.
Мне неизвестно, какая роль была ей отведена в этих трагических событиях, но уверен, не последняя, часть ее вины в случившемся тоже есть.
Но сейчас она лежала на дороге, в луже крови, и мне было безумно жаль несчастную…
* * *
Юлия лежала, жадно ловя ртом воздух. Кровавые пузыри вздувались в уголках ее рта, из глубоких ран обильно сочилась кровь. От вытекшей глазной жидкости и крови веки слиплись. И только склонившись над ней, я заметил, что обе руки ее вывернуты под неестественным углом.
– Потерпи, – пробормотал я, и произнес заклятие, снимающее боль. Не знаю, насколько оно подействовало, однако дыхание несчастной стало более размеренным.
Тогда я вернулся к мужчине. Тот был мертв. Судя по пятнам машинного масла на руках и одежде – водитель. Он погиб сразу – посреди лба у него темнело пулевое отверстие. Значит, мои противники вооружены. И они полагаются не только на колдовство, но и на современное оружие. Хорошо… В том, что их несколько, я не сомневался.
Однако стоило расспросить Юлию. Я вновь подошел к ней и постарался напрячь все свои телепатические силы. То, что я с легкостью ментально общаюсь с Тоготом, ни о чем не говорит. В телепатии я не силен, и даже самые мощные заклятия делают меня едва восприимчивым, в то время как многие, тот же Олег, могут с легкостью общаться с нужными людьми за много сотен километров. Тем не менее, мне необходимо было узнать, что же тут произошло. Я как можно ниже склонился над умирающей, коснулся пальцем раны, и почувствовал, как она вздрогнула. В какой-то миг мне показалось, что контакт установлен. Между нами словно пробежала искра. Юлия расслабилась, поняла, что я рядом и теперь все будет хорошо.
– Это Артур… Что случилось? – медленно произнес я.
– Они напали, – едва слышно прошептала она. А может, это были всего лишь ментальные вибрации? – Они напали, когда мы остановились. Они… Когти…
Ну, то, что ее тело рвали когтями, я и так видел.
– Артур, что со мной? Что с глазами… Я не чувствую рук…
– Кто на тебя напал? – спросил я. – Скажи, кто это был? Нечисть?
Не знаю, что я имел в виду под словом «нечисть». Скорее нужно было сказать «твари другого мира».
Юлия молчала. Казалось, я слышу удары ее сердца, ощущаю пульсацию крови. В любое мгновение она могла умереть, а я так и остался бы в полном неведении. Я попытался максимально сконцентрировать, и на мгновение мне показалось, что я различил черные плащи «горгулий». Содрогнувшись всем телом, я отпрянул.
– Они были в черных плащах… – вновь заговорила Юлия. – Чудовища… Кошмар… – она еще что-то бормотала, но ее слова слились, превратившись в невнятное бормотание. Можно было разобрать лишь отдельные звуки, которые никак не хотели складываться в слова.
Однако главное я узнал: кто-то наслал на нас «горгулий». Кто-то открыл врата и впустил их в этот мир, натравив на нас. Неужели в Питере есть еще один проводник? Вряд ли. Тогот бы знал об этом. Но сейчас размышлять времени не было.
Быстрыми движениями я обшарил карманы мертвого водителя. Ничего. А я-то надеялся найти у него какую-нибудь квитанцию, а еще лучше накладную на товар. Видимо, документы остались в машине. Выйдя на дорогу, я огляделся. Да, тут не имело смысла ждать попутки. Видимо, придется идти пешком до ближайшего шоссе. Только в какую сторону? Я решил действовать наобум. Груз, скорее всего, уже не вернуть. Контора накрылась. По крайней мере, мне понадобится довольно много времени, чтобы «отмыться», и когда я снова займусь «перевозками», – неясно. Но навестить Озерный монастырь необходимо. Зарывать топор войны еще рано, я, можно сказать, его только откопал.
Тяжело вздохнув, я повернулся, вскинул «вальтер». Пуля вошла Юлии точно между глаз, точнее между глазными впадинами. Тело девушки дернулось.
* * *
Горгульи.
Впервые я столкнулся с ними давным-давно.
В тот раз караван состоял из десяти рабов и пары воинов. Рабы были грязными, едва прикрытыми лохмотьями дикарями; воины – надменными варварами. Они носили средневековые доспехи с высокими плюмажами, хотя у каждого на боку висел пистолет. Даже Тогот не знал их языка.
Появились они в руинах дома на окраине Охты. Этот двухэтажный особняк был предназначен на снос. Внутри грязь, мусор, запустение. А переправить караван мне надлежало на «Корабли» – самую оконечность Васильевского острова, то есть, фактически, провести через весь город. На все, про все у меня было пять-шесть часов. Если бы я не успел, то вся компания зависла бы в нашем мире еще на сутки, а это не устраивало ни их, ни меня.
Самой большой трудностью оказалось заставить воинов разрешить рабам хотя бы частично переодеться. Для этого пришлось снять оковы с несчастных. Кроме того, как я уже сказал, мы друг друга совершенно не понимали. Старший из воинов, что-то гортанно завывал, пытаясь поддерживать видимость порядка. Рабы норовили разбежаться – им совершенно не хотелось оказаться там, куда мы их собирались доставить. Тогот пищал мне в ухо, пытаясь меня вразумить.
В итоге я за бешеные деньги нанял грузовик, объяснив, что у меня иностранные актеры в костюмах с очень дорогим гримом, и что их срочно нужно доставить на другую съемочную площадку. Не знаю, поверил ли мне водитель того грузовика, рассказ мой был шит белыми нитками. Какие съемочные площадки? Ни статистов, ни подсобных рабочих, ни осветителей. Да и выглядели мои «клиенты» слишком натурально. Не бывает столь натурального грима.
Тем не менее, триста долларов сыграли свою роль. Водитель ни о чем не спрашивал. Понимая, что у меня нет никакого желания общаться с милицией, он вел машину осторожно, и уже через час караванщики прятались среди зарослей западной оконечности Васильевского острова, в то время как я шастал по окрестным стройкам, пытаясь определить, где же именно откроется нужная нам дверь.
И когда я уже вел караван «на выход»; когда до двери портала оставалось не более ста метров, на нас обрушились «горгульи». Две огромные черные фигуры в плащах с низко надвинутыми капюшонами заступили воинам дорогу. Из-под плащей выдвинулись когти – каждый в метр длиной. Однако воины были готовы. Первыми же выстрелами они смели нападавших. Потом старший что-то закричал, размахивая руками. Тот воин, что помоложе, бросился к открывающемуся порталу, пинками подгоняя испуганных рабов. Я застыл, не в силах пошевелиться. Тогот орал мне в ухо, требуя, чтобы я как можно быстрее уносил ноги, но я стоял, как вкопанный.
Неожиданно вокруг засвистели костяные дротики. Из-за груды бетонных плит появилось еще с десяток тварей. Воин постарше открыл беспорядочный огонь, заставив «горгулий» попятиться. Во все стороны полетела бетонная крошка. Воин что-то кричал мне, но из-за грохота выстрелов я его совершенно не слышал. Тогда, махнув, он бросил мне какой-то мешочек. А я, не теряя времени, уже творил защитное заклятие. Наконец, повернувшись, воин со всех ног бросился следом за остальными.
Когда двери врат между мирами закрылись, меня окружило с десяток тварей. Не смотря на уверения Тогота, я понимал, что заклятие не выстоит. Бежать было поздно.
– Приветствую тебя, проводник, – объявила одна из тварей, шагнув вперед. Одновременно едва различимым движением она скинула капюшон. Зрелище, открывшееся мне, оказалось, мягко скажем, отвратительным. Голова твари представляла некую смесь, гибрид между головой дьявола («горгульи») и головой Хищника – любимца Шварцнеггера. Вместо губ и зубов – жвалы, под которыми раскачивалась козлиная бородка; тонкий длинный нос, густые брови, глубоко посаженные кошачьи глаза и, конечно, рога, возвышающиеся над продолговатым белым черепом, напоминающим скорее шлем викинга. – Ты делал свое дело, мы свое. Ты можешь идти, – голос у «горгульи» был скрипучий, словно кто-то водил куском железа по стеклу, и от звуков этого голоса мурашки позли по коже.
И тогда я медленно попятился. Ноги у меня подкашивались. Еще чуть-чуть, и я бы рухнул в грязь.
Не знаю, почему они не тронули меня. Видимо, это не входило в их планы.
* * *
Ноги я сбил примерно через полчаса. А еще минут через десять я понял, что выбрал верное направление – посреди дороги, преграждая мне путь, лежал рваный кусок металла. И свежие царапины говорили о том, что совсем недавно какая-то чудовищная сила вырвала его из борта металлического контейнера грузовика, свернула в невообразимый узел и швырнула на дорогу.
Да что тут творится?!
«Горгульи» этого сделать не могли. Пусть даже они много сильнее среднего человека, но трехмиллиметровый стальной лист им не порвать. К тому же «горгульи» не пользуются огнестрельным оружием. А ведь шофёра – если, конечно, это был шофер – застрелили.
Какие же твари могут обладать подобной силой? Я стал мысленно перебирать всех чудовищ, которых встречал во время путешествий по иным мирам, но ничего похожего на ум не приходило. Точнее, я мог бы назвать более сотни тварей, способных сотворить подобное, но не мог представить себе, зачем кому-то понадобилось переносить их в наш мир. Не говоря уже о том, что я понятия не имел, как неведомые мне «они» смогли это сделать.
Я вновь мысленно обратился к Тоготу, и мой демон откликнулся.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовался я. – Ты привел «дам»?
– Нет, – вздохнул демон. – Но я послал им гонца. Сейчас они слишком далеко от ближайших врат, а действие заклятий в их мире крайне ограниченно. Думаю, они прибудут завтра вечером.
– К тому времени с меня могут заживо снять шкуру, – проворчал я. – Тут похоже действовали «горгульи».
– Я так и думал… – в голосе Тогота зазвучали злобные нотки. На какое-то мгновение мне показалось, что демон что-то знает, ведь он ожидал чего-то подобного, и мои слова всего лишь подтвердили его худшие опасения.
– Пока я тут бреду по какой-то сельской дороге, ты бы рассказал мне все, что знаешь про Озерный монастырь и всю эту чертовщину…
На самом деле Тоготу рассказывать было особенно не о чем. По крайней мере, тогда. Озерный же монастырь славился тем, что еще в старые времена, несмотря на многочисленные запреты, его монахи занимались магическими опытами. С приходом советской власти монастырь не был разогнан, а продолжал тихое незаметное существование. Со стороны могло показаться, что власти о нем забыли. Что там сейчас происходит, никто не знал, но в определенных кругах (Тогот в свойственной ему манере надулся, напуская тень на плетень и пытаясь придать своим словам как можно больше значения) считалось, что с обитателями сего места лучше не связываться.
– Странно это, – пробормотал я себе под нос. – Монастырь в трех шагах от Питера, а о нем никто никогда не слышал, никто не знает, и думаю… на карты он тоже не нанесен.
– Верно, – согласился Тогот.
Тогда, на дороге ситуация казалась мне довольно простой. Монахи захотели получить какой-то груз, и, видимо, пообещали Олегу открыть ворота. Сам бы Олег ворота не нашел. И тут, видимо, им на хвост сели «горгульи» – эти грабители, шастающие между мирами. Не знаю, подозревали ли монахи о существовании «горгулий», Олег-то точно не подозревал.
* * *
Неожиданно деревья расступились. Дорога вильнула, огибая небольшое озерко. Тут, на Карельском перешейке таких озер множество.
– Я что, уже до монастыря добрался? – поинтересовался я у Тогота.
Тот некоторое время молчал, видимо каким-то своими демоническими способами вычисляя мое месторасположение, потом насмешливо фыркнул.
– Ты, чего, сдурел? Монастырь тот почти у самого Приозерска.
– А я почем знаю, – огрызнулся я. – Гляжу, озеро и озеро…
В ответ мой покемон лишь хмыкнул.
– Осторожно! – неожиданно взорвался Тогот. – Кто-то рядом и этот кто-то тебя не любит!
– Тихо! – шикнул я, и весь обратился в слух.
В какой-то миг мне показалось, что я и в самом деле перенесся в иной мир. Было тихо. Не просто тихо, а тихо как в могиле, как в вакууме. Ни ветерка, ни шороха набегающих на берег волн. Прямо передо мной раскинулось озеро – водная гладь, над которой рваными кусками ваты застыли клочья невероятного густого тумана. Справа, огибая берег, протянулась грунтовка, за ней застыл лес – тонкие голые палки, торчащие из земли. Пейзаж выдержан в холодных строгих тонах: темная вода, тускло-бурая подернутая инеем дорога, черные покосившиеся стволы, белый с серым отливом туман, серое, затянутое облаками небо.
