Kitabı oku: «Книга Рождественской радости. 55 дней. Рождественский пост – Рождество – Крещение. Вдохновение на каждый день»

Yazı tipi:

* * *

Предисловие

Наша планета Земля движется не только в физическом пространстве, но и в духовном, не только в небесах, обусловленных законами механики, но и в Небесах вечно живых. Представим себе, что, двигаясь в духовном пространстве, наша планета – плотский дом, в котором мы живем, – раз в год наиболее близко подходит к тому или иному участку вечных Небес. Вот восток зарозовел, потом – за алел, вот – яркое живоносное светило встало над нами, и мы ожили, расцвели и какой-то период живем в лучах этого светила, радуемся ему, вплоть до заката… Мы прощаемся с уходящим за горизонт солнцем – и печалимся, но одновременно и полны надежды и радости: мы знаем, что это не солнце погасло – это мы в своем движении снова отдаляемся от него. Отдаляемся, но в свой срок встретимся снова. А когда-нибудь все, наконец, изменится и светило, Солнце Правды, не уйдет за горизонт, останется с нами навсегда.

Вот так всходят над нами, ежегодно, в свой срок, христианские праздники. Они не просто даты в календаре, определенные типиконом и отмеченные красным, не просто повод для благочестивых воспоминаний об основах нашего вероучения. Это события, которые произошли однажды – и теперь живут в живых Небесах, у Бога. Не они раз за разом ежегодно приходят к нам – мы попадаем в них раз за разом, тленные – в нетление, временные – в вечность Христову.

Праздники Церкви – это разрыв в тучах, сквозь который нам подаются свет и воздух, спасение от греха, мир, любовь, смысл – все то, что мы вкладываем в выражение «благодать Божия». С капитанского мостика космического корабля по имени «Земля» доносится сообщение: «Внимание! Наш корабль вступает в сферу жизни вечной – всем приготовиться!» И команда начинает готовиться. Одна из частей такой подготовки – пост, которым мы встречаем зимние дни Богоявления.

Богоявление – так в первые века в Церкви называли все праздники явления Бога в мир: Рождество Христово, Сретение, Крещение. Лишь позднее они разделились, получили в церковном календаре каждый свою дату, у каждого появились свои богослужебные особенности, свои особые молитвословия и песнопения – тропари, кондаки, стихиры. Предварять их стал сорокадневный Рождественский пост, прочно вошедший в быт православных христиан. Смысл этого поста прост и радостен: точно так же, как мы наводим чистоту в доме, готовим подарки, намечаем меню праздничного стола и список гостей, предвкушая наступление заветного праздника, мы готовим себя посильным постом к великому событию – пришествию в мир Бога, Который, любя нас, не может оставить нас в одиночестве, среди страданий, греха, будней земной жизни, но Сам становится человеком, чтобы вместе с нами пройти наш многотрудный путь.

В ХХ веке, в течение долгих десятилетий насаждаемого атеизма Рождество Христово в нашей стране считалось вне закона, из праздников зимы у нас был только Новый год. Мало кто помнил, что нарядная елка пришла к нам из рождественской традиции, что когда-то ее венчала не пятиконечная советская звезда, а звезда Вифлеемская… Сегодня Рождество Христово снова вернулось к нам. Синяя звездная зимняя ночь, полная ожидания чуда, запах хвои и мандаринов, подарки под елью и праздничная радость – все это, знакомое нам с детства, осталось с нами, но венчает все это теперь главное – весть о рождении в мир Сына Божия, и многие дома, дворики храмов, площади городов в эти дни украшены рождественскими вертепами: Младенец Христос в яслях, над Ним склонились Пресвятая Дева Мария и старец Иосиф, рядом – волхвы с дарами и пастухи, их окружают и согревают своим дыханием добрые животные – ослик и вол…

Пусть книга, которую вы сейчас держите в руках, станет вашим добрым спутником на пути, день за днем, к великому и радостному событию Богоявления. Каждый шаг на этом пути неповторим – потому вы найдете на страницах книги молитвы на каждый день, посвященные отмечаемому в этот день событию или памяти того или иного святого, а вместе с ними – добрые и поучительные рассказы, взятые из сокровищницы русской словесности.

В добрый путь, дорогие друзья!

Священник Сергий Круглов

27 ноября
Апостола Филиппа
Заговенье на Рождественский пост

Ученик, и друг Твой, и подражатель страсти Твоея вселенней Бога Тя проповеда Богоглаголивый Филипп; того молитвами от врагов пребеззаконных Церковь Твою и всяк град Твой Богородицею соблюди, Многомилостиве.

Ученик и друг Твой, и подражатель Страстей Твоих, возвещающий о Тебе апостол Филипп вселенной Бога Тебя проповедал. Того молитвами от врагов безмерно согрешающих Церковь Твою и всякий град Твой Богородицею сохрани, Многомилостивый¹.
Кондак апостолу Филиппу

Воспоминания моего раннего детства рисуют мне картины какого-то необыкновенного светлого, радостного счастья. Счастье это обитало с нами в маленьком деревянном домике, где жили мы – две девочки с родителями и старушкой няней, и в другом таком же домике, где жили бабушка и дедушка.

В обоих домиках было очень просто, скромно и даже бедно, но зато там было нечто другое… И в детстве мы часто слышали там чудесное слово: «счастье»…

Что это такое? Где оно? С кем? В чем оно заключается? Все люди ищут, желают, добиваются счастья… Кто же счастлив? И что дает это желанное счастье?

Наше счастье было, наверно, не такое, какого желают многие… Оно было очень маленькое, скромное, тихое… Но оно делало наше бедное жилище прекраснее золоченых палат, придавало скромному платью вид царского одеяния; простая булка казалась нам часто вкуснее сладкого пирога, а задушевная песня доставляла минуты искреннего веселья.

Дорогое наше маленькое лучезарное счастье, ты – лучший дар на земле; тебе поклоняюсь я, благословляю тебя. Ты вдохнуло в наши души любовь и жажду к жизни, довольство своей скромной судьбой. Ты научило нас любить Бога, людей, природу, труд. И я всю жизнь воздаю хвалу тебе. Я бы желала удержать тебя своими стареющими руками и молить тебя: войди в каждую жизнь на земле, дай детству сладкие грезы, дай юности жажду и радость жизни, дай молодости бодрость и веру, а старости – утешение незаменимых воспоминаний о тебе, пережитом незабвенном счастье.

Я расскажу вам свою жизнь без прикрас, только одну правду… Судите же сами – могу ли я не считать себя счастливой?!

Как путнику среди необозримой пустыни радостным, дивным отдохновением является оазис, как мореплавателю прекрасной, заманчивой грезой мелькнет иногда мираж, так и для нас, детей, среди тихой, однообразной, трудовой жизни чем-то большим, светлым, неожиданно радостным являлись праздники Пасхи и Рождества… В моих воспоминаниях детства эти великие праздники выступают яркими, огромными светлыми картинами. Для детского воображения они были полны таинственной радости, верилось в возможность чудес.

И теперь, в годы старости, мое благодарное сердце переполняется горячей признательностью к моим милым родным, к няне, которые среди забот, труда и нужды оберегали и охраняли наше детство от тяжелой житейской прозы и заботами и любовью создали нам среди жизненной пустыни светлый островок счастья…

Клавдия Лукашевич. Мое милое детство

Рождественский (Филиппов) пост

28 ноября
Мучеников и исповедников Гурия, Самона и Авива
Преподобного Паисия (Величковского)
Начало Рождественского поста

Странен быв на земли, Небеснаго Отечества достигл еси, преподобне отче Паисие, добротолюбия подвижниче, верных научил еси ум к Богу возводити и сердцем к Нему взывати: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.

Странствуя по земле, ты в Небесное Отечество вошел, преподобный отец Паисий; подвижник, любитель добродетели, ты верных научил ум к Богу возводить и сердцем к Нему взывать: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного» ².
Тропарь преподобному Паисию

И не мудрено, что этот святой уголок умирающей России избрали мои предки (дедушка и бабушка), чтобы в нем, рядом с глубоко чтимыми ими святынями, окончить свою жизнь и с верой уйти в мир иной. Посетив Саров и Дивеево несколько раз, пожертвовав Дивеевской обители колокола, дедушка приобрел участок земли и домик Мантурова на нем, который состоял из одной рубленой комнаты. Дедушка пристроил к нему анфиладу срубленных из сосновых бревен комнат, число которых равнялось семи, и огромную кухню с русской печью, плитой, ларями для муки. Были также и разные службы, банька, сарай, в котором поселилась корова Кукушка, и глубокий сводчатый погреб, с крюками коваными в потолке, с сорокаведерными бочками для квашения капусты, отсеками для картошки, бочонками и бочками под соленые грузди, моченые яблоки и иную постную снедь. Таким остался в моей памяти этот дивеевский дом, в котором и суждено мне было родиться в то самое осеннее утро 10 октября 1919 г.

<…>

В нашем доме никто не ел мяса и его очень редко готовили только для нас, детей. Все посты соблюдались с монастырской строгостью: уж если «чистый», то по всем правилам чистый для всех, и для нас тоже. Если в этот день по уставу не положено «елея», то его и не было. Вот почему по осени в больших сенях в длинной долбленой колоде несколько монашенок с тихим пением тяпками рубили капусту, жали ее с солью и ведрами наполняли сорокаведерные бочки, предварительно выпарив их раскаленными в русской печи камнями, поливая их водою и закрывая мешковиной. Щи из квашеной капусты, сваренные в русской печи в глиняных чугунах да хорошенько протомившиеся на горячих угольках, что может быть вкусней этих щей! Все посты мы их хлебали деревянными саровскими ложками, изящно вырезанными из липы, с рукой на вершине ручки, пальцы которой были сложены в трехперстие для совершения крестного знамения, а за запястьем руки обязательно три свободно вертящихся колечка. Такая с детства мне знакомая ложка каким-то чудом сохранилась у меня. Картошка была с огорода, вспаханного Василием, братом Анюты. Квашеная капуста, соленые грибы, большими кузовами принесенные из леса в грибное лето вертьяновскими девушками, цокающими и окающими на крыльце с мамой: «Цаво бат, да тысь глянь, одне груздочки бат». Из сушеных белых грибов варились ароматные супы янтарного цвета, щи и разные запеканки. На поду выпекали свой хлеб и обязательно с пылу с жару ржаные лепешки. Постились в нашем доме и по средам, и по пятницам.

Алексей Арцыбушев. Милосердия двери

29 ноября
Апостола и евангелиста Матфея

Мытарства иго отверг, правды игу припряглся еси и явился еси купец всеизряднейший, богатство принес юже с высоты премудрость. Отонудуже проповедал еси истины слово и унылых воздвигл еси души, написав час судный.

Отвергнув рабство мытной службы, ты в правды ярмо впрягся и показался лучшим из купцов, богатство принеся – Небесную Премудрость. Потому ты проповедал Слово истины и воздвиг унылых души, записав закон Христов ³.
Кондак апостолу и евангелисту Матфею

Вот такая история произошла в 2002 году, когда у нашего сына Саши родился его первенец, Мишаня. Сам Александр в это время находился в Москве, на сессии в институте, и приехать никак не мог. Так что забирать из роддома его жену Ирину нужно было мне.

К слову, само рождение Мишани произошло в знаменательной ситуации. Когда он был еще в животике мамы, уже обсуждалось имя ребенка. Алла предложила, чтобы нашего первого внука назвали Михаилом; свое пожелание робко высказала, но дети не очень прислушивались.

Мальчонку они заранее назвали Ванечкой. В предполагаемый срок его рождения (ближайшие дни к празднику Введения во храм Пресвятой Богородицы) Иоанны в месяцеслове поминались каждый день (впрочем, в нашем календаре вообще редкий день бывает без памятования святых Иоаннов).

21 ноября, на мои именины, в день памяти архистратига Божьего Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, к нам в храм на литургию приехали много друзей, в том числе отец Борис Каширов, отец Андрей Басов и батюшка с наибольшим стажем служения в Церкви, как его называли с любовью, старец, отец Валентин Сеха (ныне покойный). После богослужения сидели у нас дома за праздничной трапезой. Тут Ирина почувствовала некоторое недомогание, со временем оно не проходило. Позвонили наблюдавшему ее врачу, тот рекомендовал немедленно привезти ее в роддом, где и советовал полежать на сохранении оставшиеся до родов дни. Отвезли. Через несколько часов нам позвонили: начались схватки.

Ночью Ира благополучно родила. Естественно, Мишаню – 21 ноября.

Так вот, через несколько дней приехал я к роддому забирать мать с младенцем, везти домой (Саша по-прежнему в Москве сдавал экзамены). Приехал я на бывшем тогда у нас в эксплуатации стареньком «субару легаси» (его за символическую плату пожертвовали нам добрые люди – Лена и Юра Красновы). Машина серая, длинный универсал. Остановился я напротив главного входа в роддом, женщины пошли за Ирой и Мишаней. Пока суть да дело, из фойе выходит какое-то семейство: молодая мама с пищащим кулечком на руках, ее, судя по всему, супруг, бабушки-дедушки, дети. Все идут к моей машине, оживленно что-то обсуждают. Подходят, открывают дверцы, начинают плотно усаживаться. Я изумленно молчу, смотрю на них.

А приехал я, между прочим, в полном иерейском облачении: ряса, «золотой крест», скуфья. Семейство расселось, все так же на меня не глядя. Наконец сидящая на переднем сиденье энергичная бабушка заявила:

– Ну, ты что стоишь, давай, поехали!

После чего поворачивается и смотрит на меня. Рот у нас обоих приоткрыт, глаза круглые. Словно по команде, гам в машине прекратился, полная тишина. Кто-то ойкает, кто-то громко икает.

– А-а-а… а что вы тут делаете, батюшка?

– Я жду новорожденного.

Пауза. Напряженное:

– Нашего?

– Почему вашего? Внука своего жду, они вот-вот выйдут.

– А почему в нашей машине?

– Почему в вашей? Я в своей.

– А где наша? Мы такси наняли. Сюда приехали.

– Простите, но это МОЯ машина. Не такси. А где ваша, откуда же мне знать?

Пассажиры оглядываются вокруг.

– О, вон, смотри, наша на стоянке!

Сбоку от здания, на площадке стоит серый «форд мондео», обводами чрезвычайно похожий на «субару».