Kitabı oku: «Эффект», sayfa 2
Биомеханические устройства: импы и ауги – заменяли те или иные части тел, даря своим хозяевам ни с чем не сравнимые ощущения, улучшали качество жизни, а в некоторых случаях продлевали и поддерживали саму жизнь. Так, например, импланты – сателлиты головного мозга расширяли сознание, позволяли быстро анализировать поведение собеседника во время диалога и напрямую подключаться к Сети, обеспечивали прямой и постоянный контакт с кластерами Городского серверного центра. Социальный корректор – нейроимплант, который подавляет свободу воли и излишнюю эмоциональность, – превращал преступного маньяка в тихого, законопослушного члена общества. Другие нейроимпланты создавали прямые интерфейсы «мозг – компьютер», позволяя напрямую взаимодействовать с электроникой, не пользуясь ни экраном, ни клавиатурой. Кибернетический протез руки позволял вырвать человеку сердце или разорвать шею. Аугментация печени делала орган в разы эффективнее природного аналога. Из-за этого носитель пьянел намного медленнее, что очень удобно для бармена, но очень неэкономично для алкоголика. Или, например, с помощью соответствующего импланта появлялась возможность впрыснуть в организм какой-либо гормон или стимулятор, на время сделав владельца в разы сильнее и эффективнее. Небольшая и умело установленная деталь превращала боевую аугментацию в портативный источник силы, давая заряд бодрости ценой здоровья, – дар и проклятие в одном флаконе. Да и само здоровье можно подправлять какой-либо другой аугой.
Поначалу людям с импами и аугами приходилось пить блокскарин4 – дорогое патентованное лекарство, которое позволяло сжиться с имплантами. Одна беда: блокскарин требовалось принимать регулярно и пожизненно, став зависимым от препарата. Тем, кому не хватало денег на постоянную покупку, предстояло столкнуться с перспективой болезненного отторжения организмом технических улучшений. Но прошло время, и дальнейшие открытия и последующие разработки позволили обходиться без блокскарина.
Казалось бы, живи и радуйся. Но действительность оказалась несколько иной. Как только я тут поселился, сразу же осознал старую мудрость: не стоит путать туризм с эмиграцией. Это праздному путешественнику мир, в котором я теперь жил, мог казаться удивительным и необыкновенно притягательным. На самом деле он хоть и выглядел безумно красивым и трудным для понимания, в то же время был чертовски опасным, необыкновенно сложным и утилитарным до тошноты. Эта урбанистическая реальность оказалась не только прагматичной, но и насквозь жестокой.
Аугментаторы-инженеры и хирурги-аугментаторы – риппердоки, как их тут называли, – считались наиболее обеспеченными профессионалами. Они стали самыми ценными и востребованными членами общества наряду с инженерами-конструкторами и разработчиками прикладных программ. Например, приобретение только одного такого легендарного и культового импланта, как биомонитор, стоило 42 000 кредитов5. Это без учёта самой операции и последующей реабилитации. А люди обычно устанавливали себе много чего разного. В зависимости от склонности, профессии, моды и личных пристрастий.
Я пока обходился без всякого такого, но, чует моё сердце, скоро придётся вшивать себе какую-нибудь дрянь. Например, часто задумываюсь, а не поставить ли себе необыкновенно популярные глазные импланты, что недавно стали лидерами на рынке импов и ауг. «Ещё на два чувства больше» – с таким слоганом продавала свой продукт фирма-производитель. Изделие, ставшее венцом их творения. Помимо хорошего зрения эти штуки обещали визуальное отображение работы других имплантов, что улучшало восприятие пользователем так называемой внешней матрицы. Снаружи искусственные глаза представляли собой маленькие круглые устройства, состоящие из основной камеры-зрачка, радужной оболочки вокруг него и множества маленьких светоотражающих панелей, образующих склеру – белую оболочку глаза. С тыльной стороны несколько разъёмов и проводов. Хирурги-аугментаторы – риппердоки – прекрасно знали, что с ними делать и как.
Устройства настраивались под любой вкус. Красные глаза, синие склеры, зрачки в форме узких щелей – всё доступно в фирменном магазине, а также в специализированных амбулаториях. За такие дополнения полагалось платить: при покупке базовой модели имелся выбор между лишь восемью цветами радужной оболочки, а сам глаз оставался полностью белым. Персонализация стоила пару тысяч кредитов, в зависимости от экстравагантности и сложности. Ну и, разумеется, с собственными биологическими глазами приходилось прощаться навсегда.
Если допустить, что мне всё-таки придётся преодолеть органическую неприязнь и вставить себе ещё что-то полезное в качестве дополнения к организму, то хотелось бы приобрести мозговой имплант за Cr28 000. Он увеличил бы объём моей памяти, ускорил бы реакцию, повысил бы скорость чтения и быстроту обработки информации. Позволил бы глубоко входить в Сеть без дополнительных устройств. Полезная штука.
Вопреки названию сам такой нейроимплант, основную его часть, помещали вовсе не в мозг, не в голову, а под правое плечо, за грудную мышцу, откуда соединяли с мозгом серией тончайших проводников. Имплант оставался практически незаметен. Если смотреть на человека без одежды, невозможно понять, что у него установлен такой имп.
Только не мог я позволить себе такие крутые нейроимпланты. Пока, во всяком случае, не мог.
Вот в общих чертах и всё, что следовало бы знать обо мне, о Городе, где я жил, и мире, в котором Город находился. Остальное – по мере суровой необходимости.
Глава 3
Кафе «бутылка воды»
Кафе «Бутылка воды» – Bottle of Water – считалось зоной мира и спокойствия. Это был скорее бар, чем кафе, но утром и днём заведение работало в режиме кафе. Какие-либо разборки и драки во все дни, кроме пятницы, тут категорически запрещались, что меня сейчас вполне устраивало. Сегодня народу здесь оказалось удивительно мало. Парочка накачанных типов с круто навороченными имплантами. Таких устройств я пока ещё не встречал. Оба парня явно из банды «Звери», одного я даже видел на каком-то турнире, и, кажется, его звали Боб. Точно – Боб. За другим столиком сидели две девицы, по виду – обе из банды «Ящерицы». Похожи, во всяком случае. Ещё несколько человек, не столь ярких и колоритных, но внешность обманчива, особенно здесь и тем более днём.
Здешнего бармена я знал давно и хорошо. Глэд Дире – крепко накачанный мужик с двумя объективами, вживлёнными в лобные пазухи. Зачем нужна такая дополнительная пара глаз, я сначала понять не мог. Как-то потом, в минуту нетрезвой откровенности, Глэд поведал мне, что такие устройства позволяют замечать то, что обычные глаза увидеть не в состоянии. Ну, не знаю, может быть. Внутрь своего тела он тоже напихал множество всякого электронного дерьма, о чём свидетельствовали многочисленные едва заметные шрамы на руках и лице. При его работе приходилось ожидать всего.
– Привет, Глэд! – поздоровался я. – Как дела?
– Привет, привет. Всё норм. Тебе, как всегда, воду? – с лёгким презрением спросил бармен. – Сегодня ледниковая есть.
Я согласился. Глэд снял с полки холодильника бутылку ледниковой воды и перекинул мне.
– Что-то ты совсем невесёлый стал, – заметил он. – Выглядишь как дерьмо. Случилось что?
– Да так, – неопределённо повертел рукой я, – всё в порядке. Работа заела. Начальство задёргало.
Глэд кивнул и занялся своей аппаратурой, а я выбрал любимое место в дальнем углу. Среди постоянных посетителей столик почему-то пользовался весьма дурной репутацией, и занимали его лишь в последнюю очередь. Поговаривали, что он самый несчастливый в кафе. Но мне на такие суеверия было наплевать. У меня тут планировался даже не ланч, а, скорее, уже обед. У нас обедали все по-разному. Кто-то ходил в кафе на бизнес-ланч, где не всегда удавалось найти оптимальное сочетание цены, безопасности и размера порции. Кто-то посылал сообщение в ближайший ларёк или заказывал пиццу, которую доставлял дрон. Но кое-кто предпочитал свою, домашнюю еду, поэтому приносил с собой. Во многих офисах имелись небольшие кухни или просто отдельные комнаты типа нашего конференц-кафе, в котором всегда ждали столики и разная нехитрая кухонная электроника.
Bottle of Water – обычное городское заведение, рассчитанное на среднего горожанина с нормальными жизненными запросами. Ничего особенного. Само понятие нормальности давно уже устарело, и сейчас больше говорят о среднестатистическом или медианном значении того или иного качества. Это может быть что угодно. Возраст, зарплата, налог, сексуальные пристрастия или предпочтения в еде. У всего есть свои средние значения. Кафе делало ставку именно на медианные предпочтения. То, что нужно среднестатистическому посетителю. Выбор примерно такой: синтетическое белковое мясо с гарниром, иногда в панировке, на гарнир – рис или овощной салат, иногда картошка или паста, для заправки – оливковое масло, идентичное натуральному, на десерт – фрукты. Самые популярные – бананы, яблоки или апельсины. Наркотики, допинги и всевозможные стимуляторы находились тут под строжайшим запретом. Разрешался только обычный алкоголь, да и то лишь в умеренных дозах. Зона мира как-никак. Зона спокойствия. Запрещалось курить.
Под традиционным ланчем прежде всегда понимались бургеры с чипсами и теми же фруктами. Сейчас стали осознанно относиться к здоровью и питанию, кола давно вышла из моды. На столах всё чаще высокоочищенная вода без газа да морепродукты, салаты и фрукты. Я не стал выбиваться из общей схемы и заказал пару бургеров, большой стакан апельсинового сока, а также тарелку морского салата с ламинарией, кукумарией и креветочным мясом.
– Вот ты где, – сзади послышался знакомый насмешливый голос. – Так и знала, что тут тебя встречу.
Я повернулся. Прямо за моей спиной стояла эффектная брюнетка – Лин Чжуан, наш третий модератор по незаконным проникновениям. Мы с ней, что называется, были в отношениях, причём в очень хороших и длительных. Работали в одном домене, только вот графики наши частенько не совпадали.
– Что, Скиннер проболтался? – спросил я после того, как прожевал и проглотил кусок бургера.
Увидев Лин, бармен за стойкой сразу же занервничал, ускорился и принялся интенсивно убирать бьющуюся посуду вместе с другим хрупким оборудованием.
– А то кто ж? – хмыкнула девушка и выложила на столик небольшое устройство, напоминающее старомодный коммуникатор. Лин уселась на свободный стул, подпёрла кулачком подбородочек и уставилась на меня. – Скиннер, конечно. Даже не проболтался, а указал, где и когда тебя искать. Рекомендовал срочно поговорить о совместной работе.
Левая рука Лин была кибернетическим протезом. В точности повторяла по форме потерянную руку и состояла из разных сортов углепластика, прозрачного поликарбоната, сайентпласта, металла и какого-то мягкого материала на суставах, подушечках пальцев и ладони. Сквозь искусственную кожу просвечивали многочисленные детальки, сверкали проводочки и пробегали голубоватые огоньки. Сенсорика, по словам девушки, была идеальной и превосходила исходный аналог. Протез, казалось, нисколько не тяготил Лин, она никогда не снимала его, сжилась с ним и гордилась этой аугой. Вообще меня всегда удивляло, откуда в такой изящной, миниатюрной, красивой девушке столько упорства, энергии, оптимизма и внутренней силы. Лично видел, как Лин собственными руками переломила шею одному неслабому бандиту, а другому, в той же битве, одним движением вырвала глаз.
– Я к нему график дежурств утрясать пришла, – продолжила девушка, – чтобы у нас с тобой хоть раз в месяц общий выходной выпадал.
– О, это уже интереснее. Утрясла?
– Да, представь себе. Подправил шеф наши графики. Так что будешь мне должен. Ближайший выходной у нас общий, а дальше – ещё один, через две недели. Вот. А потом Скиннер добавил, что после того случая он теперь всегда знает, где ты находишься и с кем. Специально мне напомнил, зараза такая.
– Толку от такого знания, – проворчал я, наворачивая салат. – Пообедаешь со мной?
– Это, по-твоему, обед? – Лин брезгливо взглянула на заказанные мною блюда. – Давай нормально поедим? Что там у нас на сегодня, – девушка выдернула виртокно с меню и стала изучать. – А, вот. Омлет из куриных яиц, кофе капучино, бутерброды с крилем и салат по-японски номер пять. Это и закажу.
– Не сильно от моего выбора отличается, – проворчал я.
– Ну уж прям! – полушутливо возмутилась девушка. – У меня здоровая пища, а ты всякую гадость жрёшь. Кстати, чего это шефу от нас с тобой нужно стало? Не бойся, как видишь, звуковую защиту поставила.
Мы отвернулись от бармена и посетителей, и я спросил, глядя в угол:
– Думал, знаешь уже. Он ничего не говорил, нет? Значит, не счёл нужным. Тогда слушай, это служебная инфа, но тебе можно. Даже нужно. В банде «Звери» убили стукача, что на администрацию работал. Причём не просто убили, а намотали на гусеницу дорожного комбайна. Фотки видел, там картинка напоминает твой салат по-японски. Вот в связи с этим мы по шефскому велению работаем в паре.
В этот момент девушке доставили заказ.
– Рассчитывал меня удивить? – улыбнулась Лин и отправила себе в ротик первую щепотку салата. Она всегда ела только палочками и лишь суп или какую-нибудь полужидкую кашу в качестве исключения потребляла ложками. – Шефа как-никак давно знаю. И что дальше?
– А дальше он полчаса выносил мне мозг и вводил в курс дела. Потом расскажу, в спокойной обстановке.
Кафе тем временем постепенно наполнялось народом. Поскольку заведение находилось в деловой части города и считалось приличным, люди подходили вполне пристойные. Присутствующие с опаской поглядывали на «ящериц» и «зверей», но те вели себя спокойно. Час, район и статус кафе вроде как гарантировали тишину и безопасность.
Первым к нам подошёл «зверь» Боб. Его напарник к тому времени уже слинял.
– Никто из наших вашего стукача не убивал, – с ходу выдал громила.
– Откуда вообще такие сведения? – изобразил удивление я.
– Ты, легавый, не темни. И так всё ясно. Мы не при делах. Нам проще этого стукача на примете держать, чем гадать потом, кто ещё ссучился. Так шефу своему и передай.
На этом Боб удалился.
Пока мы говорили с Бобом и расправлялись с заказами, «ящерицы» о чём-то пошептались, и одна из них убежала. Обе были красивыми фигуристыми девушками с броским макияжем и яркой подсветкой в одежде. От обычных жриц любви их отличали развитая мускулатура и боевая аугментация. Я отлично помнил, как такие вот милашки одними ручками расправились с неслабым в общем-то мужиком – профессиональным киллером, нанятым для устранения одной их коллеги. Парня разорвали на части в полном смысле этого слова. То была показательная акция, под запись и специально для меня. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных.
Почти сразу после ухода Боба в нашу сторону направилась оставшаяся «ящерица». Она щеголяла в кожаных шортах, сетчатых колготках и коротенькой жилетке на голое тело.
– Ну, любовнички, думаете, вашего дятла наши сёстры подрезали? – произнесла «ящерица» с откровенным вызовом. – Ничего такого. Гарантирую.
– А ты откуда знаешь? – хмуро удивилась Лин.
– Малышка, не надо, – пресекла «ящерица». – Я же к вам со всей душой. Так что мы ни при чём. Так начальнику и передайте.
И ушла, плавно покачивая бёдрами.
– Осознал, о чём эта шлюха сейчас сказала? – сердито просила Лин. – Что?
– Что – «что»? – не понял я.
– Что так уставился на неё? Прям глаз оторвать не мог. Понравилось, как задницей виляет?
– Нет, мне и тебя вполне достаточно. Я тут вдруг подумал, что слишком уж много народу в курсе наших славных дел. Нет? Надо будет сказать Скиннеру. Или где-то у него сквозит, или кто-то сливает инфу как минимум двум бандам сразу, что тоже не есть хорошо. Пусть проверит. Причём этот кто-то весьма близок к нашему шефу, что сужает круг возможных предателей.
– Предателей, – фыркнула Лин. – Скажешь тоже. Откуда такие словечки? Где нахватался?
– А чёрт его знает, – рассеянно отмахнулся я, думая о своём.
– Горячее будете заказывать? – спросил подошедший бармен, который в это время суток иногда выполнял обязанности официанта.
Мы не успели ответить, как раздался резкий шум, прозвучали выстрелы, сверху посыпались мелкие обломки, и на площадку перед баром выскочил растрёпанный тип с торчащими в разные стороны чёрными волосами и дико горящими глазами. В руке у него тускло блестело нечто похожее на боевой бластер.
– Всем сидеть! – заорал тип. – Ограбление! Всем приготовить гаджеты и дать доступ к платёжным терминалам! Если будете сидеть тихо и делать, что прикажу, – никто не пострадает!
Бармен уже хотел ответить, но выстрел в лоб уложил его на месте.
Потом этому психопату не понравились мы. Он подскочил к нашему столику и перевернул его. Вся еда, включая салаты, с которыми мы ещё не закончили, рассыпалась по полу.
Не удалось опомниться, как парень нажал на спуск бластера. Я запоздало закрылся, но понял, что стреляли не в меня. Только вот в кого? В Лин? Быстро огляделся, но рядом никого уже не было. Посетители попрятались под столики. Вокруг валялись обломки мебели да ещё бесформенная туша бармена. Около меня оказалась невредимая Лин, что-то регулирующая в своём протезе.
– Стой! Ты! Ты, паскуда! – вдруг заорал нападавший, глядя в упор на меня.
В зале слышались приглушённые вопли. Я попытался встать, но не тут-то было.
– Стоять, я сказал! – вновь закричал грабитель и наставил оружие прямо в лицо моей девушке. Его совершенно не беспокоило, что я не стою, а сижу, а встать он как раз и не давал.
Лин не стала ждать дальнейшего развития событий. Она молниеносно уклонилась, выбросила вперёд свою смертоносную руку и одним движением вырвала у парня гортань. Ёе коронный удар. Из разорванной шеи хлестнул фонтан крови, тело засвистело, забулькало и громко упало, а присутствующие заорали на разные лады.
Девушка вытерла о скатерть окровавленную протезную кисть, подняла с пола оружие нападавшего и выстрелила прямо вверх. На потолке образовалась чёрная клякса, а в баре повисла мёртвая тишина. Присутствующие замолчали и замерли.
– Вот чёрт! – сказала она, присаживаясь около меня на корточки. – Это же бластер-автомат. Ну ничего, я сейчас.
Вся забрызганная кровью девушка вскочила на ноги, но в этот момент один из охранников, сидевших за столиком, выстрелил в нашу сторону и свалился как подкошенный. Шарахнуло так, что заложило уши. Меня отшвырнуло назад. От сильного удара в грудь я, по-моему, на мгновение потерял сознание.
– Запоздалая реакция, – презрительно пробормотала Лин, когда я пришёл в себя. – Бывает. А у тебя хороший броник.
– Он тебя не задел? – обратился я к девушке, но та не ответила.
– Работает Служба модерации администрации домена, – вскричала Лин и показала жетон так, чтобы увидели все. – Вы должны слушаться меня. Поняли, что говорил этот человек? – она кивнула в сторону трупа бандита. – Уверяю, он не шутил. Пристрелил бы всякого, кто бы не подчинился. А потом вас тут положил бы. Свидетелей не оставляют. А сейчас сидим тихо и ждём полицию.
После этих слов девушка вернула столик и стульчики в первоначальное положение.
– Как-то резко ты, – поморщился я и уселся так же, как и до налёта.
– Нормально. Пришлось пошуметь немного. Сам же видел, он лица не прятал. Значит, никого тут оставлять не собирался. Первым делом он уже вывел из строя видеокамеры и заглушил связь. Потом бы перебил всех и кисти рук присутствующим поотрубал.
– Зачем? – не понял я.
– Как – зачем? – удивилась Лин. – Чипы использовать и деньги со всех счетов снять.
– А, ну да.
Я невольно потрогал промежуток между большим и указательным пальцами, куда при получении права на проживание имплантировали личный идентификационный чип. Грудь болела. Бронежилет с активной защитой смягчил удар, но не смог погасить его полностью. Возможно, сломаны рёбра.
– А вдруг он успел бы в тебя выстрелить из последних сил? – спросил я. – Это про бандита.
– Я поняла. Не успел бы. Он нарик. Эзерила перебрал. Наверное, для храбрости вмазался. Прямо в глаза ему смотрела, а такие клиенты всегда тормозят от прямых взглядов. Сам-то как?
– Норм. Синяками отделаюсь. А бармена жаль, – посетовал я. – Немного знал его. Неплохой был парень.
– Думаешь? – усомнилась Лин. – Это же Глэд Дире, бочианец6. Этим всё сказано. Работал на одну из банд, других тут не держат. На таких должностях долго не засиживаются. Он знал, на что шёл.
И этот бар считался зоной мира и спокойствия!
Пока ждали приезда полицейских, мы уже ничего не говорили, только думали, каждый о своём.
Хреново день начинается. Новое ещё дело и сразу столько шума. Что я имею? Задание Скиннера отыскать убийц стукача. Вернее, не так: узнать, почему тот отчёт написал кто-то другой, да и вообще зачем понадобился фальшивый отчёт. Причём шеф велел привлечь Лин, мою девушку, что воспринималось без всякого удовольствия. Надо будет минимизировать её участие, раз уж не получается без неё обойтись. Шеф – он такой: проверит и, если указание не выполнено, семь шкур сдерёт. Или премии лишит, что ещё хуже, ведь премия составляет основную часть моей зарплаты.
О чём размышляла Лин – не знаю, не успел спросить, как приехала полиция. Что-то быстро они сегодня.
Поскольку формально Лин убила человека, допрашивали её особенно долго и слишком тщательно. Служба модерации администрации домена и муниципальная полиция находились в вечных контрах, постоянно соперничали и всегда придирались друг к другу. Их главного я знал: старинный знакомый, сержант Фозег Окиама, с которым у меня была давнишняя взаимная неприязнь.
Полицейские заняли комнату менеджера, куда нас и вызывали по очереди.
– Ну что ж, – заключил сержант, когда мы с ним оказались наедине, – теперь нам придётся действовать по обстоятельствам. Но сейчас могу сказать следующее: как только вы окажетесь у нас, вам ничто не будет угрожать. Мы можем притащить вас к себе в участок, и никто ничего не узнает.
– Послушайте, сержант… – не выдержал я.
– Старший сержант, – поправил Окиама.
– Послушайте, старший сержант. Весь инцидент записан, причём с нескольких точек. У вас есть показания других свидетелей. У бармена, если не ошибаюсь, пара камер была вставлена в лоб. Тоже запись должна сохраниться. Какие к нам вопросы? Никакого превышения, действовали в рамках самозащиты.
– Вот только не надо мне здесь! Вы не при исполнении. А я и так прекрасно знаю, как исполнять служебные обязанности.
Я внимательно посмотрел на физиономию полицейского и вдруг подумал, что это всего лишь маска. Лицо выглядело таким белым, что я, кажется, увидел бы его даже в темноте. Физиономия копа при разговоре почти не меняла выражения, а рот казался узкой щелью. В его голосе слышались стальные нотки, и меня парадоксальным образом это успокаивало.
Дальше последовали стандартные протокольные вопросы и мои ответы. Потом снова допрашивали Лин. Никаких досадных последствий для моей подруги копы допустить не могли, но время потянуть и нервы потрепать – это всегда пожалуйста. А уж если речь зашла о таком деле, как убийство, то и отрывались полицейские по полной программе. На то они и копы.
Но всё имеет пределы, полицейские опросы – тоже. А ещё мне ужасно жаль здешнего бармена. Неплохой мужик был, хоть и редкостная сволочь, если сказать правду.
– Сдаётся мне, что ты права, – сказал я, когда всё закончилось и мы выходили наружу.
– В чём это я права? – вскинула брови Лин. – Ну-ка напомни.
– Что-то здесь не так. Нечисто. Но мне хочется услышать от тебя что-нибудь ещё. Нечто новенькое. Ты же что-то знаешь, да?
– Ну что ж, расскажу, раз ты настаиваешь, только сейчас домой пойдём, – ответила она, и мы покинули заведение. – Я на своей доберусь. Флаер побыстрее твоей телеги будет.
Мы вышли на улицу, где меня ожидала машина. Лин махнула ручкой и направилась к стоянке летучего транспорта, а я залез внутрь автомобиля.
– Уф-ф-ф, – запыхтел я и только сейчас осознал, что нас вполне могли убить, а Лин всех спасла. Кроме бармена. Я же сидел как мешок и ничего не делал. Совсем ничего. Стыдно-то как.
– Куда едем? – спросил искин автомобиля после деликатной паузы.
– Домой, куда же ещё… – буркнул я и уставился в окно.
Пока ехал, разглядывал городские пейзажи. Всё-таки этот Город небоскрёбов, автострад и летающих автомобилей необыкновенно красив и никогда не надоедает. Этот Город всегда разный, смотря по настроению. И даже сейчас, пока я смотрел в окно, он казался мне совсем новым: Город походил на циклопический лес из столбов стекла, стали и бетона, словно созданный для того, чтобы возводить в нём всё новые и новые здания. И при этом, насколько я мог видеть, почти все дома тянулись на сотни метров к небу и лишь редчайшие оригиналы имели по несколько десятков этажей. Исключения составляли стадионы, концертные залы, музеи и прочие общественные сооружения – эти за высотой не гнались, предпочитая распластываться вширь, прижимаясь к земле. Что до жилых домов, то те, несмотря на огромное их количество, были однотипны. Высокие, узкие, как столбы, с огромными окнами. Не дома, а, скорее, коллективные аквариумы, очень даже удобные для комфортного проживания. Это громадные дома-клетки, где их обитатели жили, работали, ели, спали, занимались сексом, предавались самым извращённым наслаждениям, и всё это на виду. На виду у тех, кому положено за всем этим следить. Вроде бы и скрытно, но и открыто одновременно.
Когда я сквозь многочисленные пробки и заторы вернулся наконец в квартиру, Лин что-то уже активно готовила. Любила она это занятие, тут уж ничего не поделаешь. Фил, мой домашний дракончик, мешался у неё под ногами, выпрашивая кусочки мяса. Балует она его. Рептилиям переедать вредно. Раскормит опять – снова придётся на специальные упражнения возить. К обеду девушка решила приготовить грудку индейки с овощами и подать с клюквенным морсом.
В этом чёртовом кафе нам так и не удалось нормально поесть.
Пока мы ужинали, старались не вспоминать о случившемся и о предстоящей работе предпочитали не говорить, пока в разговоре не добрались до недоеденных в том кафе блюд. Тогда Лин не выдержала:
– Тот в баре. Неслучайный наркоман, да? Его же кто-то нанял? Что думаешь об этой истории?
– Так истории никакой пока нет, – неохотно признался я. – Одни происшествия.
У меня дома стояла хорошая, регулярно обновляемая лицензионная защита от прослушивания и слежки. Сертифицированное оборудование официально ставила служба администрации, и доверял я ей как себе. То есть с большими оговорками.
– А всё-таки?
– Ну, даже не знаю, – продолжал мяться я. – Как-то странно всё. Не верю я в такие случайности.
– Я тоже не верю, но нам главное сейчас – что? – продолжала напирать Лин.
– Что?
– Предоставлять шефу тот контент, что он от нас ждёт. Не расстраивать его. Неприятные вещи не говорить. Но и о бандитах не забывать, чтобы те на нас не наехали.
– Да, ты права, – согласился я, поскольку для себя решил примерно то же самое.
– Первый раз, что ли? Всё, что мы сейчас делаем, – это не ради службы, а для зарплаты. Да и шефа огорчать нельзя, сейчас такое у нас не принято. Но я хочу, чтобы мы оставались вместе и чтобы ты оставался здоровым. Чтобы у нас всё было хорошо. Чтобы мы были счастливы. Я тебе не жена, и ты не обязан делать всё, о чём я прошу. Но! Ты обязан делать то, что приказывает шеф. Поэтому, умоляю, давай так, чтобы никто из нас не погиб. Потому что люблю тебя, дурака. Я хочу, чтобы ты не сдавался и не терял оптимизма. Понимаешь? Вот и всё. Так что будь другом, помоги мне получить хоть немного удовольствия. Я в долгу не останусь. Снимай-ка с себя всё, синяки твои обработаю.
Сначала я не понял. А потом как понял.
