Kitabı oku: «Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах», sayfa 5
Глава 8
В очередной понедельник Максим вышел на работу здоровым и энергичным. В воскресенье он посетил спортивный зал, и приятная ломота в мышцах говорила о том, что занятия прошли успешно. Он старался не пропускать тренировки и держал себя в тонусе. После случая с бомжом он на некоторое время решил прекратить излишние возлияния.
В глубине души он оправдывал свой поступок, ведь в очередной раз смыл с лица Земли небольшой комок грязи, которых осталось ещё много, но уже хорошо, что на одну смердящую единицу меньше. Вполне возможно, в ближайшем будущем придётся устранить ещё какую-нибудь опухоль на теле планеты, но всё зависело от спроса, а спроса пока не было. В осведомлённых кругах ходили разговоры о том, что компания «Импера» переживает не лучшие времена, поэтому затишье могло быть вынужденным, дабы не привлекать лишнего внимания. Но эти проблемы Максима пока не касались.
Несмотря на общее бодрое настроение, Чижов не знал чем занять себя на работе. Компьютерные игры ему ужасно надоели, а ничего нового в убийстве времени он придумать не мог. Поэтому просто сидел и разбирал дорогую, ещё исправную ручку на детали. Её ему подарили коллеги на день рождения. Он думал о том, чем ещё можно заняться сегодня на работе и вечером дома. Причём заняться дома чем-то, что в итоге не привело бы к распитию спиртных напитков.
С планомерным течением времени тяжкие думы завели Максима в область неприятных размышлений не только о ближайшем времени, а о будущем вообще. Он вспомнил вчерашний телефонный разговор с матерью, её требования продолжения рода и прочую стариковскую ерунду. Обычно, весельчака и балагура, коим Максим по своей сути являлся в лучшие времена своей жизни, не задевали такие еженедельные разговоры, но в эту осень видно что-то в мужчине сломалось, и он перестал отшучиваться, а начал прислушиваться к словам мамы.
К сожалению, его нередко стало настигать понимание того, что внутри него действительно что-то сломалось так же, как только что сломалась хорошая перьевая ручка в его неумелых руках. Он пытался её собрать заново в рабочее состояние, но у него ничего не получалось.
За этим занятием его застала Лена. Она спросила:
– Привет. Что-то ты снова хмурной. Как себя чувствуешь?
– Привет. Не всего, – Макс продолжал внешне выглядеть хмуро, но как же его радовало внимание начальницы!
– Что значит «не всего»?
– Не всего себя чувствую.
Лена, памятуя о том, что Макс в прошлом месяце уже брал несколько дней больничного, немного забеспокоилась:
– Ты опять заболеть решил? Или что-то с настроением? Осенняя хандра?
– Знаешь, Лена, у тебя было когда-нибудь такое состояние, когда кажется, что счастье это то, чего на самом деле не существует? Как бога или деда мороза, например. Его можно выдумать, поверить в него, внушить его себе, но на самом деле его ведь нет. Не было и не будет. Ведь что такое счастье? Это отсутствие проблем и полная удовлетворённость тем, что тебя окружает. В результате человек счастлив эпизодически в раннем детстве, когда искренне чему-то радуется, даже сам не понимая чему. И в глубокой старости, когда окончательно добьёт слабоумие. Значит, получается, что счастье это расстройство психики, её неполноценное функционирование?
Лену данная тема чем-то задела, или, по крайней мере, показалась забавной. Она уже успела устроиться на удобном кресле и выслушала слова Максима с полным вниманием и участием. Она это умела. После чего спросила:
– В понедельник с утра тебя потянуло на философию? – сарказм не покидал её.
– Дело не в том, что сейчас утро понедельника. А в том, что у каждого человека, рано или поздно, жизнь переходит из состояния радостных надежд в состояние горестных разочарований.
– Горестный ты наш, у нас скоро предстоит много работы. Я тебе на электронку пришлю документы, распечатаешь их, подошьёшь аккуратно в папочку, и лично передашь Леониду Павловичу…
– Я чего тебе, секретарша что ли? – Максим негодовал. – Почему ты её не можешь попросить это сделать? Это разве работа для меня?
Лена встала с кресла. Довольная собой она медленно направилась к выходу из кабинета, не скрывая лёгкую улыбку. Напоследок сказала:
– Вот, зато путём правильной расстановки нумерации страниц в документе, к тебе, возможно, придёт понимание того, что в жизни всё последовательно. Также и ощущение счастья, возможно, когда-нибудь посетит твою нелёгкую жизнь. Лишний раз не следует ничего усложнять.
Максим в этот момент окончательно и бесповоротно доломал ручку.
– Пошли в кино сходим? – сказал он, выбрасывая письменную принадлежность в мусорное ведро.
Спросил без надежды, но девушка остановилась у двери, обернулась и сказала:
– А пошли! Знаешь, хочется чего-нибудь такого бабского, слезливого. Какую-нибудь мелодраму. Ты сможешь осилить? Не против такого предложения?
– Отлично! – Максим обрадовался. – Я тогда посмотрю, что идёт в кинотеатрах, и скину тебе на почту. В конце дня загляну к тебе в кабинет.
– Не забудь про документы, – улыбнулась Лена и вышла, а Максим полез в интернет выбирать интересные фильмы.
* * *
За тридцать минут до окончания рабочего дня Максим уже сидел на краю стола в чуть более просторном кабинете Елены. Девушка недолго смотрела киноафишу, предложив на месте выбрать кино по душе, всё также настаивая на жанре мелодрамы. Макс был не против и терпеливо ждал, когда Лена закончит что-то печатать на компьютере. Со своей работой на сегодня он с блеском справился, теперь оставалось дождаться, когда трудоголик Лена исполнит обещание составить компанию при просмотре фильма в кинотеатре.
– Лен, пошли, Лен, – терпение мужчины подошло к концу, когда официальный рабочий день уже закончился, а девушка всё также торопливо работала с информацией.
– Сейчас-сейчас…
Она привыкла задерживаться на работе, и ей было немного неловко, что её ждут. Макс, помимо того, что стоял над душой, взял со стола жёлтый карандаш с розовым ластиком и стал тыкать этим самым ластиком в ухо начальницы. Та посмотрела на него, как на дурака:
– Этого делать было совсем необязательно, – сказала она.
Но вскоре девушка оставила работу, и они вместе вышли из кабинета. Несмотря на хорошую должность, Елена ещё не успела обзавестись водительским удостоверением и личным автомобилем, поэтому в кино они поехали на машине Максима. «Кадиллак ATS» чёрного цвета являлся предметом гордости и трепетной любви Макса. На нём они благополучно и с комфортом доехали до кинотеатра, что находился в центре города.
Что же касается самого фильма, то парню выбор Лены очень не понравился, но он всё равно просмотрел картину от начала и до конца, пытаясь вникнуть в логику сюжета. Экранизированное повествование его не зацепило, и по окончании фильма в его памяти не осталось каких-либо моментов из американской мелодрамы. Он даже не помнил точного названия – то ли «С любовью, Роззи», то ли «С любовью, Лиззи». В общем, даже имени главной героини он не запомнил.
Разумеется, молодой человек проводил девушку после киносеанса домой. Небольшое расстояние они решили преодолеть пешком, тем самым немного прогуляться, несмотря на то, что поздняя осень не лучшее время для прогулок. Девушка заметила, что парню фильм не понравился, и она предложила в следующий раз выбрать картину на его вкус. Такое развитие событий было приятно Максиму. Они шли, много шутили и громко смеялись. Им было легко и хорошо. Во время прощания Лена лёгким прикосновение губ поцеловала парня в щёку и поблагодарила за приятный вечер.
Домой Макс возвращался в хорошем настроении и по пути прикупил несколько бутылок пива. Дома он поел пельменей, потом долго сидел на краю ванны. Курил оставшуюся с какого-то праздника сигариллу, пил пиво и смотрел на себя в зеркало. Дома был полумрак и тишина, а Макс пристально пялился на своё отражение и ему становилось жутко.
Жутко ему было нечасто, но такие приступы всё-таки бывали. Парень легко с ними справлялся, не доводил себя до паники. На этот раз ему казалось, что души тех, кого он когда-либо убил, смотрят на него из зеркала, как из окна потустороннего мира, и молчаливо ждут, когда он окажется на их стороне, там, в зазеркалье. Но он совсем не торопился к ним и искренне надеялся на то, что в реальной жизни его эти демоны не тронут. Иногда он слышал чьи-то голоса в своей пустой квартире, когда ложился спать. Разумеется, сон как рукой снимало после таких мороков. Он лежал и прислушивался к любому шороху, но приходил к выводу, что это всего лишь игра воображения или соседи шумят.
Максим нередко забывал о том, что он наёмный убийца. И старался никогда не вспоминать, как он им оказался. Но сегодня он проверил свою память на наличие белых пятен и убедился в том, что их снова нет.
Он вспомнил, как несколько лет служил в спецназе, но из-за проблем с дисциплиной карьера у него там не сложилась. Как только его выперли оттуда, он пошёл работать охранником в магазин, стал много пить дешёвого пойла и вести разгульный образ жизни, насколько позволяла невысокая зарплата. Но душа требовала красивой жизни. И вот однажды он дошёл до того, что проиграл в карты одному местному криминальному авторитету. Проиграл желание. Тот пожелал убить своего конкурента.
Макс всё исполнил – на кону стояла не честь карточного долга, а его жизнь и жизни его близких. Здесь уже не до шуток. И с тех пор парень больше не играл в азартные игры, но играл в двойную жизнь.
Один из влиятельных людей, владельцев «Имперы», узнал о профессионально выполненном заказе. И сделал Максиму предложение, от которого тот не смог отказаться по тем же причинам, что и в случае с карточным долгом.
Молодой человек уже несколько лет выполнял заказы по устранению неугодных чужому бизнесу и чужим жизненным взглядам людей. В основном, жертвами были криминальные деятели местного масштаба, поэтому Максим не очень переживал в плане нравственности. Да и не настолько часто выпадали подобные заказы. Ну а для прикрытия своей незаконной трудовой деятельности он каждый день ходил на работу в центральный офис, где занимал хорошую, но незаметную должность.
Так и шла своим чередом его жизнь, в которой всё меньше оставалось места для романтики. Правда, сегодняшний вечер вселил в него приятный оптимизм и, одновременно, страх перед возможными проблемами в будущем. Но он научился жить одним днём, и этот день удался на славу! И, чёрт возьми, его отражение в зеркале ему очень даже нравилось!
Часть 2
Глава 1
Молодой организм, не привыкший к физическим нагрузкам, давал существенные сбои при колке дров во дворе – после двадцати минут работы парень весь заливался потом, дыхание было тяжёлым, сердце бешено колотилось, то и дело сбиваясь с ритма.
Костя, больше привыкший быть Ваней, остановился, сел на пень, с которого он раскидывал в разные стороны поленья ударами топора, накинул на плечи куртку. Долго смотрел на выходящий изо рта пар, пока на спине стыл пот. Потом закурил, успокоился.
Очередной день с умирающим не от старости, а от скуки, дедом, заставлял найти новые средства досуга.
В глазах немного темнело, но вскоре всё нормализовалось. Чем только себя не займёшь, лишь бы не оставаться наедине со стариком. Сейчас дед слушал радио, и находиться рядом с ним было необязательно.
В доме проведён газ, и созданы все удобства, но дрова колоть парень любил, несмотря на то, что давалось ему это занятие достаточно тяжело. Но таким образом он, стиснув зубы, вымещал свою злость на всё. Да и дедушка его за это дело хвалил.
Старику нравилось, когда парень топил печь. В этом так же не было нужды, как и в колке дров, благодаря газовому котлу. Печь в доме была скорее для атмосферы, чем для реального обогрева помещения.
А у Кости был лишь один атрибут собственной атмосферы – лампочка.
В единственной жилой комнате, ближней к кухне, висела лампочка, одна единственная и такая же тусклая, как в том коридоре, в котором каждое утро и каждый вечер любил находиться этот грустный и одинокий паренёк. Её жёлтый, приглушённый свет создавал настроение специально для него, ведь яркость раздражала: казалось, она обнажала все несовершенства этой жизни. А полумрак слабенькой лампочки успокаивал, как бы шептал на ухо – всё привычно, всё вполне ещё нормально.
Ну а деду всё равно на освещение, он же был слепой. Но иногда он смотрел на лампочку своими белёсыми глазами, и, казалось, что-то в ней видел.
Когда настроение деда располагало к разговору, он говорил такие вещи – заслушаешься. В чём-то старик был таким современным, что ли.
Несмотря на нестабильное понимание всего происходящего вокруг ввиду старческого слабоумия, он осознавал всю суть человеческих взаимоотношений, хоть в последние несколько лет ни с кем, кроме этого парня и врача, не вёл диалога. Односельчане к нему не заходили.
Когда Фёдор Сергеевич переехал из города в село, то был местным председателем. Никто его особо не любил, но колхоз его процветал. Сам он был очень состоятельным человеком, но жадным, имел склонность к накопительству. Правда, до сих пор было неизвестно, где его накопленные средства хранятся.
Мужики не пили с ним, а он не пил с мужиками. И вообще, всячески боролся с пьянством. Такое ощущение, что и сейчас в селе никто особо не злоупотребляет. Вымирает село и без этого.
А деду сейчас на всё плевать. Он больше увлекался международной политикой и сетовал на то, что так никогда и не был за границей. Ещё они часто читали всякие книги, а потом обсуждали повествование, прочитанное вслух молодым человеком. Вполне себе идиллия.
Стабильно, раз в пару недель, а то и чаще, к деду заходила врач – симпатичная девушка, на пару лет постарше Кости. Длинные, кудрявые, рыжие волосы, веснушки, задорная улыбка – она была в самом расцвете. Они с мужем переехали сюда жить не так давно, и профессию свою она любила больше предыдущего, сильно пьющего и редко навещающего старика фельдшера. Но ещё и от скуки она так часто ходила по домам живущих здесь стариков, пока её муж был в очередной командировке.
В этот холодный осенний полдень она пришла немного раньше обычного времени. Парень встретил её на самом пороге:
– Здравствуйте, – сказал он.
– Ну, привет, – вальяжно ответила врачиха. – День добрый, Фёдор Сергеевич! Как ваше ничего?
Дед, радостный от такого внимания, ответил:
– Ничего, Ритуля, ничего. Вообще ничего.
– Что-то вы сегодня невеселы, осенней меланхолии поддались?
– Да, сил что-то всё меньше и меньше. Гасну, – грустно сказал дед.
Она его осмотрела, смерила давление, напомнила о приёме лекарств. Немного позаигрывала с ним, поддаваясь на его нелепые старческие домогательства. Потом парень проводил её до калитки.
– Этот светильник уже много лет так гаснет, – сказал он.
Ему хотелось больше разговаривать с ней, но он не знал о чём.
– И нас с тобой переживёт, – сказала Рита. – В принципе, всё нормально. Относительно. Только деду не надо простужаться, а то болеть будет долго. Иммунная система у него не как у тебя. А сам-то, что какой хмурый? Иль деда хочешь скорее на тот свет сплавить, наследства ждёшь?
Последняя фраза была сказана тихо, с саркастически заговорщицким видом.
– Какое тут наследство. Дом этот в жопе цивилизации?
– Фу, как некультурно – улыбнулась она в ответ.
Ушла.
После разговора он рассматривал себя в зеркале, памятуя её слова о своей неважной внешности. Правда, чёрные круги под глазами. Худой, осунувшийся молодой старик. Ничего нового.
Потом он долго и с удовольствием вдыхал аромат духов, оставшийся после неё в доме.
А так, Маргарита хорошей была, и как специалист, и, вроде, как человек. Приехала сюда, в эту глушь. Копят с мужем деньги на квартиру в городе, не хотят там на съёмной жить, вот и переехали в дом покойной матери её супруга. Он по командировкам шатается, деньги зарабатывает дальнобоем, а она стариков лечит. И скоро, по её словам, они должны будут переехать. Такое обстоятельство даже расстраивало Костю.
Девушка была всегда внимательной и доброжелательной. Вот такая Маргарита. Отрада всем старикам. И молодым старикам тоже.
* * *
Коридор. Тусклая лампочка. Сигаретный дым. Вечер. Всё то же самое, что и утром, только кое-где можно было услышать голоса соседей, шум включённых телевизоров, крики детей, шаги на лестничной площадке, закрывающиеся двери, лай домашних собак.
Утром стоять здесь приятнее. В ранние часы тишина не заставляет оглядываться из-за возможности быть замеченным кем-то из соседей, с которыми парень не общался и общаться не собирался.
Вот и на этот раз молодой человек не остался здесь надолго. Ему хотелось спать и никуда не хотелось ехать – а поездка намечалась уже через семь часов. Ему нужен выходной, давно их у него не было. Очень хотелось закончить весь этот маскарад. Раньше надо было что-то предпринять по этому поводу, но он ничего и не придумал. Мнительность никому не идёт на пользу. А жить под чужим именем чужой жизнью становилось невыносимо.
В его небольшой комнате, совмещённой с кухней, также висела единственная лампочка. Тусклая, как он любит.
Парень ненадолго включил и выключил её. В джинсах и кофте лёг на кровать, думая о том, где могли быть спрятаны сбережения деда и так ли много их на самом-то деле. Мысли о возможном богатстве грели его душу. В принципе, можно было и сейчас как-нибудь по-хитрому свести старика с этого света и законно вступить в права владения его домом.
Но всё-таки было жалко старика и ещё оставалась возможность, что дед проговорится о том, где спрятан его клад, если он, конечно, существует.
* * *
Раннее утро, коридор. В этот день мысли не клеились в одну ленту телеграммы, посланную самому же себе. Так, обрывки коротких сообщений, очень быстро сдуваемые ветром памяти. И ни одного точного слова в них, чтобы они хоть как-то зацепились в дне сегодняшнем, так похожем на день вчерашний и все остальные прошлые дни. Наверное, некачественным оказался доставщик мыслей.
* * *
– Вань, это ты? – спросил дед, когда услышал, что кто-то вошёл в дом.
– Я, – парень снял куртку в прихожей, разулся. – Сегодня, вижу, без происшествий. Что не спишь?
– Сны не снятся, – грустно ответил дед.
– Не каждый же день. Сегодня вообще не ходил никуда?
– Неа… а знаешь, как хотелось? Вот лежу я, засыпаю и думаю: вот уйти бы куда. Далеко-далеко! За лес. Там, где тепло всегда и солнце под рукой. А этот говорит: не ходи туды, не ходи! И руками так машет, и эти стучат из под пола, значит. Наступил на одного, и дальше! Эх! А солнца-то и нет опять! Ярило погасло! И снега нет, тепло. Он говорит: у них теплее. Я: э, нет, брат! Не возьмёшь! Хрен тебе! Вот, Вань. Понимаешь, нет ли? К ним, туды!
Дед смеялся. Такие разговоры пугали парня. До мурашек по спине. Кто такие «они», и куда эти «они» его зовут?
Он спросил у деда, заранее зная его ответ:
– Кто «они»?
– Кто, кто! Черти!
– Во, блин, черти у него, – сказал еле слышно опекун.
Он в очередной раз вспомнил тот тёплый весенний денёк, когда его друг предложил ему работу. После детского дома парень нигде надолго не смог продержаться, а тут такой подгон. Без желания работать ничего хорошего в карьере не происходит.
Друг ему всё поведал, открыл душу. Бандитские связи помогали найти не только должников. Он нашёл свою семью. Мать приняла его хорошо и долго раскаивалась в том, что отказалась от него после рождения. Но какой-то внятной причины, побудившей её на этот поступок, она никогда не называла. Больше детей у неё не было. Про его отца не сказала и слова.
А дед, её отец, к тому времени был уже беспомощным слепым стариком, но тоже принял внука радостно, всей душой. Но встретились они в этой жизни всего два раза. И больше не встретятся.
Мать вскоре умерла, дед остался на его попечении. Тогда-то Ваня сразу и нанял Костю к нему сиделкой, мол, дед всё равно ничего не заметит, с катушек съехал уже. Тем более мать поведала Ване перед смертью, что у старика где-то богатства припрятаны. Да и сам дед обещал оставить хорошее наследство. Один дом только что стоит, земля. Хотя, что он стоит в глуши?
Тогда-то Фёдор Сергеевич поставил внуку строгое условие: в дом престарелых не сдавать, следить за ним самостоятельно, дескать, всё равно скоро помру. Вот почти три с половиной года его и развлекает Константин. Раньше хоть соседи иногда приглядывали за ним, у парня выходные были. Но добрые люди съехали куда-то. Вскоре и Ваня погиб.
И остался Костя один с дедом. Раньше ему не только дед платил (он пенсию за него по доверенности получает, неплохую даже), но и Ваня отчисления немалые делал. А теперь без Вани негусто стало. Остаётся только пенсия деда, но больше половины на него и уходит. Да и… привязался он к нему. Так и стал Костя Ваней. И на своё имя уже не отзывался, да и некому было позвать. И никого у него, кроме деда, не было. Ни девушки, ни друзей. Тошно ему.
Но вот умрёт дед, он разбогатеет. С Ваней они с самого начала Костю опекуном оформили, главным наследником. Сам Ваня не хотел с дедом сидеть, но и бросить не мог.
Помимо дома и земли, существовало и другое наследство, которое ещё надо было заслужить. То, про которое сам дед нечасто, но всё-таки упоминал. Говорил, что спрятаны у него богатства какие-то. Один раз Костя с Ваней весь дом аккуратно обыскали, но ничего не нашли. А у деда про это выпытать оказалось непросто. Вся эта перспектива радовала недолгое время, всё быстро переросло в привычку. Костю не покидало чувство, что его где-то обманули. Но он терпел.
* * *
Коридор. Вечер. За окном падал первый снег. Медленно, как будто нехотя, покрывал грязную землю тонким белым одеялом. Не всерьёз и ненадолго.
Костя курил и думал о том, что пора бы себе купить новое постельное бельё, а на стол постелить чистую скатерть. Его мысли ложились лёгким белым пухом на поверхность быта. Он начал представлять себе уют белоснежной простыни, подушек и одеяла. Запах свежести. Ослепительный белый уют…
В коридор вылезли пьяные соседи. Одна изрядно поддатая девушка обратила на него внимание, окликнула:
– Молодой члвек, а млдой члвек!
Он обернулся, она подошла к нему.
– Вам скучно? И ваще, как тя зовут?
– Ваня, – смутился Костя.
Он смотрел на неё и млел. Хоть такая «романтика» его не прельщала, но тронулось что-то в душе. Забытое, вымершее, куда-то безвозвратно ушедшее из жизни чувство близости. Маргарита всегда держала дистанцию с ним, а здесь девушка подошла к нему вплотную. Он чувствовал её дыхание: что-то сладковатое вперемешку с перегаром. Чувствовал её духи и её пот. Видел в упор её мутный взгляд, который никак не мог сфокусироваться на его образе. Лицо девушки было не красивым, но пока косметика на месте, было в ней что-то симпатичное. Может быть, ничего, кроме молодости. Которая пройдёт и эта девушка превратится в отвратительную женщину, уже не следящую за своей фигурой и, возможно, за своим образом жизни.
– Пошли с нами, Ваня! – позвала она. Но тут её подхватил под руку какой-то мужчина и поволок к выходу. – Ну чё, я хотела с челодым моловеком познакомица!
Она отвратительно громко смеялась. Ваня, он же Костя, проводил её взглядом. Окурок обжёг пальцы. Он бросил его на пол и раздавил сапогом искры. Достал ключи и открыл свою дверь.
