Kitabı oku: «Кто твой друг, Мири?», sayfa 2

– Нет, мне ничего не поможет, – заплакала Сима. – Скоро я тоже не буду ходить, как и ты. У тебя хотя бы руки здоровые, а мне грозит полная неподвижность.

– Что ты выдумываешь…

– Ничего не выдумываю, – размазала слёзы по лицу Сима. – Слышала, что так медсестра говорила мадам Ираиде, когда та справлялась о лечении новым препаратом.

– Да что она понимает! – воскликнула Мири, сжав кулачки. – Она же не доктор.

Аркан сидел и внимательно смотрел на подруг, глаза его были такими жалостливыми. Вдруг пёс исчез, а через несколько мгновений послышалось знакомое цоканье, и на ветке появилась Злата.

– А вот и Злата, – обрадовалась Мири, потянув подругу за руку. – Смотри, у неё в лапках какая-то травка. Не иначе, лечебная.

Белочка понимающе кивнула и бросила веточку вниз, она упала на колени Мири.

– Какой красивый цветочек! – воскликнула девочка, беря в руки стебелёк, на котором расположились несколько голубых бутонов.

Сима ничего не ответила, сжав губы, чтобы подавить приглушить рыдания.

Аркан взвизгнул, переводя взгляд с одной малышки на другую

– Веточка поможет? – догадалась Мири. Получив утвердительный кивок, она протянула цветок подруге.

Сима взяла его непослушными руками, вдохнула запах. По телу её пробежала судорога, а потом она открыла глаза, чуть раздвинув губы в улыбке:

– И правда, стало лучше, – Сима попыталась встать, и у неё это получилось

– Всё, возвращаемся, – решительно сказала Мири, доставая старенький мобильник, который подарил ей на день рождения, как и другим воспитанникам, мсье Казимир. – Идти сможешь? Или позвонить Алану, чтобы помог?

Алан Эванс был младше девочек на целых два года, но выглядел здоровее и рослее за счёт могучего телосложения, доставшегося от отца-лесоруба. Он угодил в приют, когда сломал руку, и она неправильно срослась.

Мальчик был добродушным и весёлым, может быть оттого, что знал: находится здесь временно, пока у родителей трудности с поиском работы.

– Сама дойду, – сказала Сима, медленно двигаясь в обратную сторону.

Мири вытянула ладошку, приглашая Злату отведать мелких орешков. Белочка тут же пристроилась на подлокотнике, быстро поедая лакомство, а остатки схватила и прыгнула на ветку.

– Завтра придём, – пообещала Мири, разворачивая коляску. Аркан оказался рядом с Симой, но постоянно оглядывался на Мири. Так и дошли.

Глава 3

В небольшой, но светлой комнате почти всё помещение занимал круглый стол, окружённый мягкими стульями, а вдоль стен протянулись полки со стеклянными дверцами. За этим столом и сидели Раиса и Юстина, пили чай и пытались осмыслить прошедшую ночь. А сделать это в обществе пусть и пожилого, но крепкого мужчины было приятнее, тем более что он был в курсе всех событий.

Девушки пришли в сторожку, как именовали небольшой домик у входа, после того, как закончились уроки, и дети отправились на медпроцедуры или просто отдыхали под присмотром дежурных воспитателей.

Азарий готовил чудесный чай из лесных трав, охотно угощая им всех желающих. Мсье Сайм был внимательным слушателем, поэтому в его домике постоянно толпился народ: иногда взрослые, а чаще дети.

– Счастье Кона, что Мири никакая не ведьма, а то точно облысел бы или лишился второй руки, – мадам Ропер вытерла губы платком. – Как можно быть таким злым?

– Он сирота, – вздохнула мадемуазель Блэк, – к тому же с его сухой левой рукой ни работы хорошей не найдёт, ни жены. Остаётся только воровать или попрошайничать, при таких перспективах любой озвереет.

– Вовсе и нет, – Сайм откашлялся, – имелся у меня знакомец один, бывший моряк, с одной рукой, так лихо отплясывал в таверне, каждый рад был налить стаканчик. А уж как бросал нож, с десяти шагов попадал в воткнутое перо.

– И как закончил ваш знакомец? – уточнила Раиса.

– Как и всякий порядочный человек – на гильотине, – сторож покачал головой печально. – Банальнейшая драка. Попался какой-то бродяга со слишком хрупким позвоночником, а полицейские и рады были приписать все нераскрытые убийства, выставили каким-то маньяком бедолагу.

– Очень позитивная история, как раз для такого утра, – Юстина фыркнула.

– Увы, как ни печально это признавать, дети – довольно жестокие существа, – старик пожевал губами. – Особенно ― сироты и не очень здоровые. Не научились пока что притворяться, как взрослые, сдерживать свою тёмную звериную натуру, не обрели тонкий налёт воспитания и культуры, внешний лоск. Будучи ущербным, нет ничего приятнее, чем выместить всю свою злость неудачника на ком-то другом, с радостью убедиться, что есть кто-то, кому ещё хуже.

– Плюс, инстинктивно пытались избавиться от слабейших, лишних в их стае, – подтвердила Раиса.

– А Мири, получается, именно такая: беззащитная, слишком робкая, эмоциональная – оттого и стала общей мишенью для издёвок, вечной жертвой, – вздохнула мадемуазель.

– Меня беспокоит другое, – Азарий провел ладонью по гладко выбритому подбородку. – Такая жестокость погубит мальчишек.

– Что мы можем сделать? – вздохнула Юстина. – Кондратию нужна крепкая мужская рука. А у нас из мужчин только ты занимаешься наставлениями, а доктора предпочитают не замечать хулиганства.

– Это уж точно, – поддакнула Раиса. – Они ещё и посмеиваются, если начнёшь рассказывать о выходках Бакера и кампании. Говорят, что сами в детстве были шалопаями, за что и получали от родителей.

– Вот я и говорю: пороть их надо за каждый проступок или ставить в угол на горох, как раньше делали, – сказал сторож.

– Ну что вы, мсье Сайм! – замахала руками Юстина. – Жестокостью не привьёшь добродетели.

– Не понимают слов – пусть бояться силу! – отрезал Азарий.

Юстина вдруг вскочила, поправила платье, которое и так хорошо сидело на её стройной фигуре.

– Что? – собеседники проследили за взглядом девушки, уставившейся в окно.

– Родственничек пожаловал, – констатировал Азарий, тоже поднимаясь.

– Поздновато сегодня, – поджала губы Раиса. – Обычно с утра прибывает.

Юстина опомнилась, сконфуженно улыбнулась.

– Что ты, Раиса, хорошо, что утром не приехал – дети были так взбудоражены ночным происшествием. Ему об этом лучше не знать.

– Удержи ветра в поле, – глубокомысленно изрёк старик.

Когда наша троица вышла во двор, там уже было много народу: детей выстроили дежурные воспитатели, взрослые встали сзади.

Мсье Казимир Вайс вышел из дорогого внедорожника нескоро, словно давая возможность детям и взрослым прийти в себя, ведь приехал не утром, как всегда, а к вечеру, когда его уже не ждали.

Когда шофёр открыл дверцу, попечитель легко выскользнул и сразу зашагал к встречающим, пожимая руки взрослым и детям. Последние считали за особую честь, если удостаивались рукопожатия такого важного мсье.

– Добрый вечер! Спасибо! Как поживаете? – сыпались из детских уст вопросы, на которые попечитель отвечал широкой улыбкой и похлопыванием по плечам мальчиков и поглаживанием головок девочек.

– Что-то Миранды не видать? – спросил мсье Вайс,

оглядывая детей. – Ей стало хуже?

– Что сделается с этой ведьмой? – прошептала Эмма. – Это она может наслать на нас болезни.

Казимир повернул голову в сторону говорившей, нашёл её взглядом, хотя она и пыталась спрятаться за спины подруг.

– Где Миранда? И Серафима? – грозно сдвинул брови попечитель.

– Да в лесу они, – махнул рукой Алан, сделав шаг вперёд. – Белочку пошли кормить.

Мсье кивнул мальчику, неодобрительно глянул в сторону высунувшейся из-за голов Эммы и шагнул на крыльцо. Все ждали его речи, которую он всегда произносил торжественно, с чувством, но попечитель понял обе руки вверх, ещё раз приветствуя собравшихся, и шагнул в открытую дверь, кивнув начальнице приюта. Она вздрогнула, погрозила пальцем детям, понимая, что недовольство попечителя вызвано их поведением.

Подойдя к кабинету, который считал личной собственностью, Казимир открыл дверь своим ключом, пропустил мадам Пасс и закрыл дверь. Отодвинув стул для мадам, сам прошёл вперёд и сел во главе длинного стола.

Попечитель любил основательность, видимо, подчёркивая этим свой статус обеспеченного человека. И в этом его кабинете была мебель из дорогой древесины, отделанная позолотой. Большие окна закрывали тёмные портьеры, а против окна находилась мягкая зона с удобным диваном, креслами и большой плазмой. Казимир всегда любил комфорт, вот и здесь он иногда оставался ночевать, поэтому и приказал поставить в кабинете диван.

Для приятной беседы он усаживал посетителей в кресла, предлагая напитки и сладости, выставляемые на стеклянный столик с колёсиками.

Сейчас же он сел за стол, поэтому начальница приюта поёжилась, подозревая, что разговор будет неприятным.

– Рассказывайте, мадам Пасс.

Попечитель привык держать руку на пульсе, будь это бизнес или благотворительные дела.

****

Тем временем Аркан насторожился вдруг, шерсть на загривке дыбом встала, хвост поджал, зарычал, начал медленно отступать, пока не прижался к ногам хозяйки.

– Что там такое? – пролепетала девочка, озираясь.

По понятным причинам, Мири всегда нервничала, оказавшись вне такого надёжного убежища – приюта, лишь присутствие подруги и питомца давало достаточно сил, чтобы сделать хоть шаг в лес. Ведь из-за деревьев могли в любой момент выскочить тёмные тени, окружить, уронить на землю, сокрушить кости, убить, как… как маму.

Из кустов послышалось злобное рычание и показалась довольно крупная собака, нет, настоящий волк! Откуда зверь мог взяться, да ещё и днём, непонятно. Скорей всего, это был старый и больной зверь, с голодухи приблизившийся к людским селениям или сбежавший от какого-нибудь жестокого хозяина. Есть такая мода сейчас, держать диких зверей дома, а воспитывать и не умеют. Пока маленький щеночек, миленький, трогательный, все любят, балуют, а подрос, зубы показал и всё – пинка под зад или в тесную клетку. Повезёт, так в зоопарк. Этому не довелось. После такого любой озвереет.

И увы, в отличие от Красной Шапочки, у Мири и Симы хищник ничего спрашивать не собирался. К счастью Аркан был рядом и не помышлял сдаваться без боя. Залаял и бросился на хищника. Оба сцепились, покатились по земле. Девочки завизжали, с их болячками не могли ни помочь другу, ни сбежать. А зрелище было жутким, клочки шерсти летели в разные стороны, текла кровь. Хотя пёс не был ни волкодавом, ни даже бульдогом, а всего лишь дворнягой, пусть и большого размера, справлялся на удивление неплохо: трепал хищного зверя, будто это Аркан являлся монстром, а серый – жалкой дворняжкой.

Наконец, волчара не выдержал, вырвался не без труда и бросился прочь, прихрамывая на все четыре ноги. Пёс рыкнул вслед для приличия, покачнулся, на прямых ногах подошёл к спутницам и лишь после этого рухнул.

Подружки всплеснули руками, Мири нагнулась, упала на тело защитника, обняла, разрыдалась, прижимая к груди. Вторая девочка, как более практичная и сообразительная, схватилась за телефон, позвонила-таки Алану. После вытащила платочек, разорвала его на полоски, принялась раны перевязывать.

Мальчик же примчался так быстро, как мог, вместе с ним была и Юстина, которая уже и сама пошла за девочками, когда поняла, что они долго не возвращаются. Её и догнал Алан, показав, в какую сторону идти.

Нести животное одной рукой не смог бы, но догадался прихватить с собой простыню. Все вместе затащили на неё собачку, теперь оставалось лишь медленно волочить к дому и молиться, чтобы пушистый герой не скончался.

Аркан притих, будто понимал, что происходит. У ворот больницы уже ждал Азарий Сайм. Как увидел, всплеснул руками, кинулся к воспитанникам, подхватил беднягу.

Хорошо, что с бинтами и лекарствами в больнице было всё в полном порядке, и никто не отказал в помощи, уж больно трогательно выглядел доблестный пёс.

– А вашему другу относительно повезло, – сторож покачал головой. – Столько крови, я уж думал, бедняге глотку изорвали или лапы перегрызли, но дырки не так и глубоки. Больше царапин, чем ран. Вы точно с волком встретились или просто со старой псиной с гнилыми зубами?

Честно говоря, девочки были так перепуганы, расстроены, что уже и не знали, кого видели и что, собственно говоря, произошло. Но их товарищ, как сын дровосека, успевший бросить взгляд на след, покачал головой.

– Очень странно, – Сайм почесал затылок, – впрочем, хорошо то, что хорошо заканчивается. Знаете, девочки. Не стоит вам больше вот так гулять, кто знает, ЧЕМ закончится?! И госпоже Пасс ни слова: накажет гарантированно и вас, и воспитательниц, да и мне достанется изрядно. Будем считать, ваш друг с кем-то подрался в лесу (тем более, так оно и было) и лишь мы знать будем, какой он доблестный герой.

Сима и Мира ухаживали за спасителем так, как могли при их болячках, а Аркан будто чувствовал их любовь и беспокойство, поправлялся невероятно быстро, раны зарастали на глазах, буквально, как на собаке. Не пройдёт и недели, как не останется даже шрамов, так уже было не раз. Подружки не знали, как подобное должно происходить, а Азарий предпочитал молчать, или кто-то заставил его держать рот на замке.

Юстина помогла девочкам принять ванну, отослав младшую помощницу, которая обычно этим занималась. Когда она собрала одежду, чтобы отправить её в стирку, Мири сказала:

– Симе стало плохо в лесу…

– Что же вы сразу не позвали меня или… Азария? – подняла на девочек испуганные глаза мадемуазель.

– Мне Злата помогла, – объяснила Сима. Она сидела на своей кровати такая раскрасневшаяся и довольная, что Юстина улыбнулась:

– Как же она помогла? Орешками угостила?

– Нет, цветочек принесла.

– Какой цветочек? – нахмурилась воспитательница.

– Голубенький, – в два голоса ответили девочки.

– Он в кармане моей курточки, – добавила Сима.

Быстро обшарив одежду, Юстина вынула стебелёк.

– Надо же… Это живокость высокая, – погладила бутоны. – Препараты из этого растения применяют при хирургических операциях в сочетании с наркозом, так как алкалоиды живокости обладают свойством блокировать концевой аппарат двигательных нервов и вызывать расслабление скелетной мускулатуры.

– Расслабление, – кивнула Мири, хотя не совсем поняла научные выражения, которые использовала Юстина.

– Но препарат вводят в вену, а как здесь помогло растение?

– Я… его понюхала, – пояснила Сима.

Мадмуазель недоверчиво покачала головой:

– Растение, конечно, оказывает обезболивающее действие, но не таким же способом! Вы, верно, что-то напутали. Просто Сима неловко повернулась, а потом повернулась, как надо.

– Наве-е-ерное-е-е-е-е, – протянули девочки, заговорщически перемигиваясь…

Тут в дверь постучали.

Глава 4

– Кто там? – спросила воспитательница.

– Мадемуазель Юстина, – послышался голос младшей воспитательницы Литты, юной девушки, проживающей в соседней деревушке. – Вас просит пройти в кабинет мсье попечитель.

– Сейчас, конечно, – мадмуазель Блэр заторопилась, на ходу оправила платье, пригладила волосы.

От своих служащих мсье Вайс, вполне естественно, ожидал расторопности, исполнительности и аккуратности. Лучше показать себя с лучшей стороны, а то легко могут отыскать и другую воспитательницу, поэтому кивнув девочкам, воспитательница вышла из комнаты.

Юстина вежливо постучала, дождалась разрешения и лишь после этого вошла, присела в книксене, опустила голову.

– Доброго дня, господин попечитель! Звали?

– Мсье Вайсу желательно узнать кое-что о некоей Миранде Чейз, – пояснила Ираида Пасс, – расскажите о прошлом этой девочки, во всех подробностях.

Воспитательница могла бы напомнить, что вся информация содержится в документах ребёнка, можно взять и прочитать, но предпочла промолчать. Если хотят услышать от неё – пожалуйста!

Причина, по которой попечитель заинтересовался воспитанницей, могла быть лишь одна и если угадала, судьба не сулила Мири ничего хорошего: выгонят на улицу, как нарушительницу правил и спокойствия. Никто не станет докапываться до истины, ведь именно девочка является источником неприятностей. Куда может податься несчастный больной ребёнок? Она не может пойти даже на самую грязную работу, только на улицу, просить милостыню, где, скорее всего, и погибнет, ведь и в этой среде надо иметь острые зубы.

– Чейз из бедной семьи, – начала Блэр, – мать воспитывала её одна и была честной и работящей женщиной. Увы, однажды бедняжка имела несчастье задержаться на работе, отправилась домой через парк и попала в лапы банды грабителей. Взять с Чейз было просто нечего, следователь предположил, что преступники как раз в это время делили награбленное, и женщина застала их, увидела нечто лишнее. Вот и убрали, как свидетельницу. Изнасиловали, избили, а после и вовсе добили ударом камня. Большинство бандитов поймали, кроме пятерых, включая и главаря. Последний, кстати, таинственная фигура, никто не знает ни имени его, ни даже лица. Несчастное же дитя, будто почувствовав, что с родительницей беда, сбежала из дома, отправилась искать мать и отыскала уже хладный труп в луже крови. От шока ребёнок почти лишилась возможности ходить и теперь кричит по ночам. Невинное, забитое создание, жертва злобы других детей.

– Почувствовала, значит, – мсье Вайс будто специально вытащил из рассказа то, что его интересовало больше всего.

– У многих детей и родителей связь необычайно тесная, – поспешила разъяснить воспитательница, – особенно, если они искренне любят друг друга. Когда моя матушка поскользнулась на скользком крыльце, упала и сломала ногу, у меня сердце заныло, хотя находилась в это время в соседнем городе, но тут же кинулась к телефону, тогда и подтвердилось несчастье. Неужто после этого могу считаться ведьмой?

– Я никого и ни в чём не обвиняю, – попечитель посмотрел на Юстину пристально, словно хотел понять, искренне ли она говорит.

– Да если бы ребёнок обладал какими-нибудь способностями, ни один воспитанник, кроме разве Серафимы Кит, не дожил до сегодняшнего дня, – Юстина нахмурилась, – да и кто пострадал, кроме Эммы Шакпи? А она, напомню, не слишком здорова. Уверена, эта девочка просто перенервничала, перенапряглась, что и вызвало кровотечение. Мы же не в средневековье, чтобы обвинять ребёнка в применении тёмной магии, это просто-напросто глупо.

– Считаете меня глупцом? – поинтересовался Казимир.

Юстина покраснела, потом побледнела, но сумела справиться с эмоциями.

– Нет, наоборот, полагаюсь на вашу мудрость и доброе сердце, господин попечитель. Миранде и так досталось в жизни, пережила такое, что и взрослого подкосило бы: лишилась единственного близкого человека, стала инвалидом, поселилась в приюте, страдает от каверз окружающих. А она не обозлилась на весь белый свет, как некоторые. Вы видели её? Да это ангел, а не ребёнок: добра, приветлива, услужлива. Не хватало ещё, чтобы из-за слов недоброй, вредной и вздорной ябеды лишили последнего шанса на хоть сколько-нибудь достойную жизнь эту кроху. А бедняжке всего-то двенадцать лет!

– По большей части, я согласна со всем сказанным, – вмешалась в разговор мадам Пасс, – Миранда – очень больной, забитый ребёнок. Ей просто очень сильно не повезло: из-за своих заболеваний стала достаточно странной, чтобы вызывать неприязнь других детишек. Скажу по секрету: я, являясь полностью адекватной особой, в школе так же подвергалась нападкам, правда, из-за зависти других девочек. Дети необычайно жестоки, а мы имеем дело с болезными пациентами из небогатых семей, обозлёнными на жизнь. В общем, предлагаю, замять эту историю как совершенно незначительную. Уверена, больше ничего подобного не повторится. Доктора пропишут Миранде и Эмме успокоительное. Больше кровь у Шакпи не шла, последствий никаких нет.

– Я подумаю, – Вайс сжал губы в тонкую ниточку. – Мадмуазель Блэр, вы свободны пока. Возвращайтесь к исполнению своих прямых обязанностей.

Юстина поспешно присела, отправилась к двери, аккуратно закрыла её за собой, прижалась спиной к створке. Сердце билось в груди, как пойманная в клетку птица. Она не знала, что делать дальше. Бросить Мири одну? Разве это мыслимо? Удочерить, воспитывать самой? Это трудно в наше время незамужней девушке без больших средств.

Да и какая из неё мать, если круглые сутки в приюте, чтобы скрасить нелёгкую жизнь этих обиженных судьбой детей?! Она не может ради одного ребёнка бросить всех… Хотя ради Мири, наверное, смогла бы, ведь любит её как родную дочь. Не зря знает о ней едва ли не больше, чем сама девочка. А сны? Разве она не почувствовала всю боль и страдание её матери?!

Найти приёмную семью с неплохим достатком, чтобы смогли отправить девочку к лучшим врачам? Вот о чём она думает? Разве кому-то нужен больной ребёнок? Она уже публиковала такие объявления в Сети, едва Мири появилась здесь, но никто так и не откликнулся.

Ладно, сейчас пока ещё ничего не случилось, стоит успокоиться и ждать, а после действовать в зависимости от обстоятельств. И вообще, с чего решила, что попечитель выгонит воспитанницу только потому, что её в чём-то там обвинили. Не воровка, не драчунья…

И тут же вспомнились истории, рассказанные дедом о временах оккупации, когда столько французов пошли работать к нацистам, чтобы спасти свои шкуры. Ладно бы, если б думали о семье, детях, а то ведь были мадам, которые продавали товарищей за плитку шоколада. Они, видите ли, не могли жить без сладкого!

Ох, сколько же людей из-за таких совпадений и злобы других сгинули на кострах, концлагерях, сложили головы на плахе!

Меж тем в кабинет поспешно вошла Литта, мягко отстранив воспитательницу, а через некоторое время выбежала и поспешила прочь.

– Простите, кого теперь хотят видеть мсье попечитель? – крикнула Юстина вслед посланнице.

– Эмму Шакпи, – откликнулась младшая воспитательница.

– Проклятье, – мадемуазель топнула ногой, – эта точно такого наговорит – Мири не поздоровиться! – от страха за девочку Юстина перестала владеть собой совершенно. Только одна мысль билась в голове:

«Как бы обезвредить эту гадюку? Если только…»

Юстина ещё и не поняла, что задумала, как кинулась в медкабинет. Ключи от шкафа с лекарствами добыть было несложно, только бы успеть!!! Теперь на перехват. Литта уже вела ябеду, воспитательница кинулась к ним.

– Эмма, тебе давали с утра таблеточки? – быстро спросила Юстина

– Нет, мадемуазель Блэр, – воспитанница Шакпи покачала головой, – мне же отменили их, только капли.

– Мне позвонил доктор, сказал, что поторопился, нужно ещё одну принять, последнюю, – возразила Юстина, – вот, проглоти.

Девочка посмотрела на воспитательницу с подозрением, но возразить не посмела. Блэр совесть почти не мучила. Ничего серьёзного не дала, всего лишь очень сильное слабительное. Доносчица много чего сказать не успеет, а из туалетной комнаты вернётся нескоро.

Не успела Эмма положить таблетку в рот, как появилась Раиса Ропер. Схватив девочку за плечо, она не позволила ей проглотить лекарство, воскликнула, обращаясь к подруге:

– Мадемуазель Блэр, доктор Вайс просил зайти к нему.

Пока Юстина ошарашено смотрела на Раису, появившуюся внезапно, словно чёрт из табакерки, мадам Ропер взяла Эмму за руку, незаметно разжав её пальцы – таблетка выскользнула и покатилась по полу.

– Ах, я такая неловкая, – воскликнула воспитательница. – Но ничего – последнюю таблетку можно и не пить. Не будем же мы брать её с полу, а мсье попечитель уже ждёт девочку.

Кивнув младшей воспитательнице, чтобы поспешила, мадам схватила подругу за руку и увлекла в другую сторону. Толкнув дверь медицинской комнаты, она втащила Юстину и зашипела:

– Ну что, совсем с ума сошла?

– О чём ты? – мадмуазель уже пришла в себя, сделала недоумевающее лицо.

– Ты знаешь, о чём.

– Я не понимаю тебя.

Раиса устало опустилась на кушетку, посмотрела на открытую стеклянную дверцу шкафа. Перехватив её взгляд, Юстина покраснела: на самом виду лежала пачка, из которой она вынула таблетку.

– Ну и что? – с вызовом посмотрела в серые глаза. – Всего лишь расстройство желудка вызывает. Не опасно для жизни.

– Юсти, ты что, не понимаешь? Любое происшествие с Эммой сейчас можно свалить на происки Миранды.

– Ой, – Юстина пошатнулась, села рядом с подругой на кушетку.

– Спасибо! Ты спасла нас… Мири…

Раиса обняла Юстину:

– Держи чувства в узде. Всё будет хорошо.

– Думаешь?

– Уверена. Казимир ― здравомыслящий человек с добрым сердцем, иначе ты бы не симпатизировала ему.

– Да я…

– Не будь я замужем, тоже бы влюбилась в него, – улыбнулась Раиса, обнимая Юсти.

– Разве он обратит внимание на такую, как я?

– У вас есть кое-что общее.

– Что это?

– Вас заботит судьба Миранды. Ты же видишь, что он выделяет её среди других детей?! Сегодня даже удивился, что нет их с Симой на его встрече.

– Ты откуда знаешь, мы же далеко от него стояли?

– Алан рассказал.

– Нравится мне этот мальчик.

– Да, настоящий мужчина растёт, – подруги обнялись и замерли, каждая думая о своём. Сколько времени прошло, они не знали. Их уединение прервал звонок мобильного Раисы.

– Да, хорошо, – проговорила она и повернулась к Юстине. – Тебя хочет видеть Казимир.

– А почему он мне не позвонил?

– Звонил. Где твой телефон?

Юстина хлопнула по кармашку платья:

– Ой, забыла в комнате.

– То-то. Иди уж, растяпа! – легко толкнула поднявшуюся подругу мадам.

Возле кабинета попечителя Юстина остановилась, пригладила безукоризненно уложенные волосы, вздохнула, постучала. Получив приглашение, хотела открыть дверь, но та открылась сама. Казимир Вайс стоял в проёме, глядя на воспитательницу серьёзно, а губы растянулись в лёгкую полуулыбку:

– Вас трудно найти, мадемуазель Блэк.

– Извините, я телефон оставила в своей комнате.

– Мы уже сегодня разговаривали, но у меня возникло ещё несколько вопросов. Можете ответить или предпочитаете поговорить утром?

– Лучше сейчас всё выяснить.

– Хорошо, проходите, – отодвинулся попечитель, пропуская воспитательницу. Она остановилась в нескольких шагах от двери, не решаясь занять место, вопросительно посмотрела на Казимира. Он шагнул в сторону мягкой зоны, кивнул на кресло, подождал, когда девушка усядется, сел сам.

Юстина подняла взгляд и опешила: перед ней стояла чашка ароматного чая, а в середине стола красовалась ваза с фруктами и тарелка с круассанами.

– Лёгкий ужин нам не помешает, правда? Сегодняшняя ситуация в приюте несколько выбила меня из колеи, поэтому чай взбодрит.

– Благодарю вас.

– Пока не за что. Чай остывает.

Юстина пригубила напиток – чай был превосходным.

– В прошлую встречу вы просили узнать новости о судьбе убийц матери Миранды.

Юстина чуть не поперхнулась чаем, посмотрела на попечителя с удивлением. Она думала, что он забыл о её просьбе, ведь несколько часов назад они разговаривали, и у мсье было совсем другое настроение.

Уловив её недоумение, Казимир улыбнулся:

– Никто не должен знать, что я уделяю малышке Мири больше внимания, чем другим детям. И так, вижу, ей нелегко живётся.

Юстина закрыла глаза, чтобы не расплакаться: она не ошиблась в этом человеке!

– Вам плохо? – мсье попечитель протянул свою руку, положил её на руку мадмуазель. Она вздрогнула:

– Нет-нет, всё хорошо, просто… – убрала руку на колени. Казимир усмехнулся, но тут же сделал серьёзное лицо.

– Давайте договоримся: всё, что я сейчас скажу, останется между нами.

– Хорошо.

– Эта история и всё, что происходит с Мири, кажутся мне загадочными, требующими особого внимания.

– Да, я тоже так думаю.

– Много странного в том происшествии с её матерью. Убийцы расправились с ней слишком хладнокровно. Такое ощущение, что это заказное убийство.

– Не может быть! Чем им могла помешать простая девушка? И не говорите, что она стала свидетельницей преступления…

– Это версия судьи, а не моя.

– А вы что думаете?

– Нет пока никаких гипотез. И ещё… Не знаю, стоит ли вам знать…

– Всё, что касается Мири, для меня очень важно.

– В одной из больниц обнаружена женщина, потерявшая память. Она сейчас в коме, где находится уже много лет.

– Мать Мири?!

– Не знаю. Но она очень похожа на девочку.

– Разве её не похоронили?

– Нет сведений, к сожалению. Мадам Эльзу (так звали мать малышки) забрала скорая и увезла. Больше о ней ничего не удалось узнать.

– Замкнутый круг какой-то, – вздохнула Юстина.

– Мы его распутаем! – Казимир устремил взгляд в глаза Юстины. И был этот взгляд особенным, в нём было понимание, участие и нежность. Это показалось таким необычным, что воспитательница вздрогнула, потом покраснела:

– Я… сделаю всё, что смогу.

– Тогда расскажите мне об Аркане.

– О собаке?! – тонкие брови приподнялись в изумлении.

– Разве это обычный пёс?

– Он друг и защитник Миранды. Вы ничего необычного не заметили?

– Нет, – отрезала Юстина, вскакивая. Почему-то ей показалось неправильным говорить с попечителем о собаке, которую она считала не просто питомцем, а кем-то родным и близким.

Казимир тут же оказался рядом.

– Извините, – сказал, виновато глядя в глаза. – Я не хотел обидеть или напугать вас. Запомните, я ваш друг. Ваш и Миранды.