Kitabı oku: «Генеральная уборка», sayfa 2

Звезда автострады

Она была совсем без сил, но в сознании. Слышала какие-то голоса, вскрики, хлопанье дверей, странное шипение. Видела же только дым. Плотный, все скрывающий дым.

Человек в маске недолго плутал по коридорам. После очередного поворота чуть пригнулся и вынес спасенную из утонувшего в дымном мраке помещения прямо через разбитое окно. На свежем воздухе Анна начала отдыхиваться, откашливаться, из ее раздраженных дымом глаз полились слезы. Они размыли все видимое вокруг. Анна и теперь ничего не могла различить рядом с собой. Поэтому закрыла глаза, чтобы успокоить их и заодно отдышаться, набраться сил, чтобы самостоятельно встать на ноги.

Когда Анна окончательно пришла в себя, то оказалось, что спаситель уже не несет ее на руках. Она сидит перед ним на мотоцикле, который с бешеной скоростью рванул с места и помчался по улице, лавируя между движущимися автомобилями. Подумала: «Наверное, везет меня в больницу. К терапевту? К офтальмологу? Только бы не к гинекологу!..»

Анна задрала голову, чтобы увидеть лицо спасителя и сказать, что ей вообще не нужно к врачам, что она в порядке, что лучше сразу отвезти ее домой, где ждет генеральная уборка и недопитый кофе.

Увидев лицо своего спасителя, Анна растерялась. Теперь этот человек был без маски. Она поразилась тому, какие у него бездонные голубые глаза. Казалось, нырни в них и вынырнешь уже где-нибудь на знойном пляже Копакабаны.

А еще она заметила, как сумасшедше красиво это гладко выбритое лицо спасителя. Ее воодушевлял его гордый нос с горбинкой. А грива светлых кудрявых волос просто привела Анну в восторг. Она уже видела этого человека раньше. Давным-давно. Давным-давно…

Когда Анна училась в средних-старших классах школы, то вся ее комната была обклеена плакатами с портретами рок-музыкантов. Между ними красовался календарь с огромной фотографией, на которой был запечатлен мотоциклист. Он имел точно такие же голубые глаза, гордый нос с горбинкой и развевающиеся на ветру светлые кудрявые волосы…

Анна так засмотрелась на своего спасителя, что забыла о том, что же хотела ему сказать. Он же, заметив ее взгляд, улыбнулся, сверкнув ровными как на подбор белоснежными зубами:

– Пришла в себя? Извини, что пришлось напустить столько дыму. Но иначе вызволить тебя не получилось бы – там же полно полицейских. И ждать было нельзя. Когда подъезжал к отделению, то видел рядом машину Борща. Его люди могли добраться до тебя первыми…

Анна не понимала, о чем говорит спаситель, и по-прежнему не могла оторвать от него взгляда. Увидев в ее глазах напряжение, укротитель мотоцикла поспешил успокоить:

– Меня зовут Герман. Не волнуйся: я здесь по просьбе твоего друга. Он узнал, что ты попала в лапы полиции, и попросил меня об услуге. Я наслышан о тебе и очень рад, что могу услужить. Скоро, совсем скоро ты будешь в полной безопасности.

Конечно, такой ответ только еще больше запутал Анну. Какой друг мог послать за ней? Почему ее нужно было вызволять из полиции? Ведь именно там она, казалось бы, и была в полной безопасности…

Но Анна ни о чем не спросила Германа. У нее заболела и стала неметь шея. Так что снова повернула голову и посмотрела на дорогу прямо перед собой. Посмотрела и ужаснулась. Ей нравился гонщик с фотографии на календаре, но она никогда прежде не ездила на мотоцикле. Когда была не замужем, то отказывала парням, приглашавшим покататься. Очень ненадежной казалось ей эта конструкция, управляемая безбашеными юнцами, которые то и дело ломали свои конечности и потом подолгу ходили, а то и лежали в гипсе. На деле Анны хватало только на то, чтобы сфотографироваться в седле стоящего на подножке мотоцикла. А тут…

Они вырулили с обычной городской улицы и теперь мчались по шоссе с бешеной скоростью, легко обгоняли автомобили. Анна то и дело зажмуривалась, ожидая, что мотоцикл врежется в легковушку или грузовик: «Вот сейчас!.. Или сейчас!» Но каким-то чудом они с Германом проскакивали в узкие щели между автомобилями, уворачивались от маленьких и громадных бамперов, прицепов, платформ. Остающиеся за спиной машины сигналили, мигали фарами, но ее спаситель не обращал на это никакого внимания и гнал, гнал мотоцикл куда-то вперед.

Анна снова повернула голову, чтобы все-таки обратиться к Герману, но тот и в этот раз опередил ее вопросы:

– Знаю, ты обожаешь мотоциклы. Никому не доверяю свой пламенный мотор, но тебе – легко! Так и быть, держи!

Он положил ее левую руку на левую же рукоятку руля. Затем правую руку – на правую рукоятку. А потом убрал свои руки с руля и приобнял Анну за талию:

– Давай дальше сама! Наслаждайся!

Анна ужаснулась еще больше. На нее серым асфальтом неслась дорога. Движущиеся рядом автомобили по-прежнему быстро оставались позади. Ревел мотор мотоцикла. В лицо бил ветер. Глаза от него слезились. Дыхание в груди перехватывало. Все это было ужасно… ужасно приятно. В ушах Анны зазвучала песня «Звезда автострады».

Она вспомнила ее. Часто слушала эту песню, глядя и на ее исполнителей с плакатов в своей комнате, и на того мотоциклиста с фотографии на календаре. Да, она мечтала, представляла, как мчится с ним по автостраде.

Потом, когда съехала от родителей, рок отошел в сторону. Но сейчас у нее в ушах снова звенела, рычала, рвала сердечную мышцу именно «Звезда автострады». Сладкая дрожь пробежала по телу Анны. Как же она могла забыть, что существует такая песня. Отчего она не знала, что под нее можно на самом деле так безумно мчаться по шоссе!

Опьянев от скорости, Анна не сразу заметила, что автомобили перестали сигналить клаксонами и фарами. Скосив глаза, увидела, что водители во все глаза пялятся на нее. Подумала: «Наверное, редко какая девушка умеет водить мотоцикл так, как я». Но, опустив глаза, поняла действительную причину своей популярности на широкой дороге. Полы ее халата развевались в мощном встречном потоке воздуха, открывая бедра по самые изрядно ношенные, желтые трусы. Синий халат расстегнулся и на груди, демонстрируя всем окружающим неказистый бежевый бюстгальтер для домашнего ношения. Только завязанный пояс не позволял халату слететь с плеч.

Анна, не раздумывая, бросила руль, чтобы запахнуться, застегнуться. И тут же услышала, как спаситель прокричал ей в ухо:

– Мне говорили, что ты очень крутая! Но что б настолько! Ехать на такой скорости без рук! Так даже я не пробовал!

Она продолжила бороться с пуговицами, а спаситель тем временем даже и не думал вмешиваться в ее "управление". Необузданный, свободный как мустанг, мотоцикл по собственной воле мчался прямо, не отклоняясь ни вправо, ни влево. Водители автомобилей некоторое время продолжали с интересом следить за борьбой Анны с халатом. Потом вдруг резко отстали.

Ей, наконец, удалось запахнуть грудь, заколоть самый верх халата пригодившейся золотой наркоманской булавкой. Анна облегченно вздохнула и глянула перед собой. Увидела и осознала, что мотоцикл едет сам по себе, что никто им не управляет. Но толком ужаснуться этому обстоятельству не успела, потому что разглядела впереди поворот дороги. Все машины сбрасывали скорость перед ним. Только мотоцикл мчался все так же быстро. Он как птица летел прямо в этот поворот. В разделительную бетонную стену. Прерывистая линия разметки плавно поворачивала вправо. Мотоцикл же, пересекая ее, продолжал мчаться прямо.

Анна не знала, что делать. Однако спаситель все-таки следил за дорогой и, в конце концов, у него, видимо, не выдержали нервы. Герман снова положил свои руки на руль, сбавил газ и, плавно поворачивая руль вправо, повторил:

– Ты очень крутая!

И добавил:

– Правда, очень крутая!

Никто и никогда не говорил ей таких слов. Она всегда была послушной дочкой, женой – девочкой, женщиной, с которой рядом находится сильный мужчина. Анна просто не могла без него, потому что, когда кто-то проявлял в отношении нее какую-то грубость, насилие, то не могла защитить себя, впадала в полный ступор.

Сначала ее сильным мужчиной был папа. В детском саду она грозила хулиганистым мальчишкам: «Все папе скажу!», и это действовало – ее оставляли в покое. В школе пришлось пожаловаться отцу на самом деле. Как-то шла домой уже старшеклассницей, и к ней подошел пацан из соседнего двора. Положил руку на ее вымахавшую грудь и одобрительно кивнул: «Ого какая! Потянет!» Анна так и обмерла, не зная, что делать, как себя вести. После того же, как пацан, усмехнувшись, отвалил прочь, просто заревела. Потом пришла домой и рассказала о случившемся отцу. Тот тут же пошел к родителям пацана и после непродолжительной профилактической беседы сломал руку папаше хулигана. Что тот после этого сделал со своим сыном–любителем девичьих грудей – неизвестно, но мальчики в школе и во дворе с тех пор от Анны просто шарахались. Даже те, которые ей нравились.

Когда поступила в колледж, то скрывала эту историю, чтобы не отпугнуть от себя ухажеров. В конце концов, один из них, похожий на сибирского медведя – метр восемьдесят пять на 90 килограмм – стал ее мужем и тем самым сильным мужчиной, который всегда рядом. Да, Анна привыкла быть слабой. Но как теперь оказалось, ей так приятно было услышать: «Ты – очень крутая!..»

Мотоцикл спокойно вошел в поворот, миновал его и вновь продолжил движение по прямой. Анна задышала спокойнее и хотела, было, наконец, объясниться с Германом, но тут ее отвлек появившийся слева длинный черный лимузин. Анна разглядывала его хоть и с любопытным восхищением, но без вожделения. Она ни за что не променяла бы мотоцикл с Германом на эту дорогую шикарную машину. По крайней мере, в данный момент Анна думала именно так.

Она заметила, что боковое стекло в задней части лимузина началось опускаться. За окном показалось смуглое лицо мужчины. Он принялся пристально, хотя одновременно как бы с ленцой, рассматривать и мотоцикл, и Германа, и Анну. Потом смуглый отвернулся и что-то сказал внутрь лимузина. Через мгновение у глаз мужчины появился бинокль.

Анне показалось, что пялится этот пассажир лимузина больше всего не на мотоцикл и не на Германа, а на нее, и даже именно на ее грудь четвертого размера. Вспомнила про свой неказистый бежевый бюстгальтер для домашнего ношения и опустила глаза, чтобы глянуть, не распахнулся ли опять халат. Но нет, все у нее с одеждой было в порядке: благодаря золотой булавке и затянутому в полную силу поясу, пуговицы держали. Ноги, конечно, были оголены встречным потоком воздуха, но в рамках приличия.

Анна снова глянула на смуглого пассажира лимузина. Тот как бы сам себе удовлетворенно кивнул и еще раз сказал что-то внутрь. Лимузин подал вправо и сблизился с мотоциклом. Смуглый показал жестом Герману, чтобы тот свернул и остановился у обочины. Герман в ответ продемонстрировал пассажиру лимузина неприличный палец. Анна не понимала, что происходит, но вполне доверяла своему спасителю. Подозревала, что Герман знал, что делает, так нагло возражая и демонстрируя.

Смуглый пассажир покачал головой и вновь что-то сказал внутрь автомобиля. Окно медленно закрылось. Лимузин отстал.

Анна обрадовалась, что их оставили в покое, и она, наконец, сможет сказать все, что хотела, Герману. Однако через несколько секунд на месте лимузина появился другой автомобиль – более короткий и более мощный. Герман притормозил, чтобы тот ушел вперед, но и новый сосед по автостраде сбросил ход. Спаситель прибавил газу, и автомобиль также устремился вперед, стараясь держаться вровень с мотоциклом.

Потом справа от них появился еще один точно такой же сосед – короткий и мощный. Как будто сговорившись, оба сопровождающих стали сближаться, зажимать мотоцикл между собой. Когда до каждого из них было уже рукой подать, автомобили синхронно стали подворачивать к обочине, сбавляя при этом скорость. Анна догадалась, что это попытка остановить мотоцикл. Хотя она не знала, что будет плохого в том, что они остановятся, но ей не очень хотелось объясняться с этими дорожными хулиганами.

Герман, поняв, чего добиваются взявшие его в клещи автомобили, еще добавил газа и оторвался от преследователей. Но недолго. Мощные автомобили быстро догнали мотоцикл. Теперь они ехали рядом, не сближаясь. Анна понимала, что просто таким вот эскортом не обойдется. Что-то произойдет еще. И она не ошиблась. Одна из машин чуть отодвинулась и пропустила вперед небольшой грузовичок, который тут же занял дорожный ряд перед мотоциклом. Анна подумала, что, наверное, нужно сбавить скорость и как-то уйти назад от окруживших их автомобилей. Она смотрела то налево, то направо, то перед собой и не понимала, почему Герман не сбавляет скорость. Только когда заглянула в зеркало заднего вида, выяснила, в чем дело: всего в десятке метров за ними ехал огромный самосвал. Мотоцикл оказался запертым в «коробочке».

Снова глянув перед собой, Анна заметила, что у маленького грузовичка открывается задний борт. Затем из кузова опустился трап, который достал до самого асфальта. На неровностях металл чиркал по поверхности дороги и из-под него вылетали снопы белых и желтых искр.

В правом автомобиле открылось окно водителя и тот, махнув рукой, показал Герману, чтобы тот по трапу заезжал в кузов. Однако мотоцикл не сближался с грузовичком. Водитель правого автомобиля снова, уже более настойчиво помахал рукой. Но и теперь Герман не стал заезжать в кузов грузовичка, а снова нагло продемонстрировал. Тогда из окна левого автомобиля вежливо помахали стволом какого-то оружия.

Надо было что-то делать. Герман и Анна отчаянно вертели головами. Все окружающие их автомобили были так близко, что проскочить между ними не было никакой возможности. И все-таки Герман не торопился въезжать в кузов. Анна понимала, что он ищет выход из положения. Ищет, но не находит.

Вдруг мотоцикл качнулся. Герман легким движением руля выровнял его. Анна глянула в зеркало заднего вида и поняла: огромный самосвал подталкивает их. Водитель идущей сзади машины, видя, что мотоцикл не подчиняется, решил просто запихать его в кузов маленького грузовичка. Или раздавить.

Анна повернула голову и посмотрела на Германа. Тот только усмехнулся:

– Держись крепче за руль, Матильда!

«Почему "Матильда"»? – не поняла Анна. – Может, в таких ситуациях именно так и говорят: "Держись крепче за руль, "Матильда"!». Хотела уточнить у Германа, но тот вдруг пригнул ее своим телом к корпусу железного коня и резко крутанул ручку газа. Мотоцикл ракетой рванул вперед, впорхнул по трапу в кузов грузовичка, но не остановился там. Герман резко подал руль на себя и, качнув свое мощное, упругое тело вниз-вверх, поднял послушного железного коня в воздух. Подобрав «копыта», тот перелетел через маленький бортик кузова грузовичка, прокатился задним колесом по кабине и сорвался в пустое пространство.

Это был настоящий полет, не сравнимый ни с самолетным, ни с лунапарковым. У Анны перехватило дыхание. Она все видела, как в замедленной съемке кино. Вот под ними кузов грузовичка, вот кабина, а вот приближается дорога. Медленно-медленно.

Анна успела рассмотреть не только черноту покрытия асфальта, но даже и отдельные его зерна, скрепленные битумом. Они становились все ближе, ближе и ближе. Потом был сильный удар. Анна должна была бы удариться головой о бензобак или руль, но лишь уткнулась лицом в вовремя подставленную руку Германа.

Мотоцикл приземлился на асфальт обоими колесами. Его повело в сторону, но мгновенно среагировавший спаситель легко выровнял его. Они снова мчались по свободному шоссе. Теперь скорость их была настолько велика, что попутные машины проскакивали мимо как встречные. Но Анна уже почти не волновалась. Свободно вдохнула и выдохнула. Потом повернулась, чтобы выразить Герману свое восхищение. Тот понял выражение ее лица по-своему и выдохнул в ухо:

– Немного осталось. Нам бы только дотянуть до перекрестка!

Наверное, их преследователи тоже знали, что беглецы могут вскоре уйти. Не прошло и минуты, как их догнали все те же две мощные легковые машины. Встали рядом. В обоих открылись окна. Из правой машины снова помахали рукой, приглашая свернуть на обочину и остановиться. Герман отрицательно покачал головой. Из окна левого автомобиля показался уже знакомый ствол. Заметив его, спаситель снова пригнул Анну к корпусу мотоцикла. Она поняла, что он прикрывает ее своим мощным телом.

Выглядывая из-под руки Германа, увидела, что ствол дрогнул, из него выскочил и тут же развеялся дымок. Что-то белое промелькнуло перед глазами, не попав ни в Анну, ни в Германа. Зато, попало, похоже, туда, куда нападавшие совершенно не планировали попасть. Когда Анна повернула голову вправо, то увидела, что водитель второго, идущего с этой стороны автомобиля, показывает кулак. И очевидно, не мчащимся на мотоцикле. Анна поняла, что стрелок из первого автомобиля попал внутрь второго. Но, судя по реакции водителя правого автомобиля, жизнь его была вне опасности.

Второй выстрел из левого автомобиля оказался более удачным. Анна увидела, что в руку Германа воткнулась небольшая белая стрела. Он тут же выдернул ее и бросил за спину, объяснил Анне на ухо:

– Скорее всего, это снотворное. К сожалению, что-то успело в меня попасть. Возможно, очень скоро я засну, и тогда тебе придется снова взять управление на себя. Но я знаю, ты справишься. Ты – такая крутая!

Слышать такие слова о себе было очень приятно, но Анна не представляла себе, как она «возьмет управление на себя», как повезет не только свое тело, но и тело Германа: самостоятельно железного мустанга ей однозначно не укротить. Она понимала, что не справится, и слезы размазались по ее щекам.

Из левой машины видели попадание в Германа и больше не стреляли, убрали ствол внутрь. Видимо, нападавшие теперь просто ждали, когда снотворное начнет действовать и спаситель Анны, засыпая, сбавит скорость, остановится.

Но они недооценили мощность и волю Германа. Да, мотоцикл качнулся. Да, обернувшись, Анна увидела, что глаза Германа полузакрыты. Но только полузакрыты, а не закрыты. Мотоцикл шел не очень ровно, но все-таки только вперед и не останавливаясь. Герман стойко боролся с обрушившимся на него кошмарным сном.

А вот в правой машине дела шли явно хуже. Судя по всему, первая стрела попала в водителя. И он то ли не успел вырвать ее также быстро, как Герман, то ли просто оказался физически и морально слабее: после нескольких зигзагов правый автомобиль вдруг резко пошел влево. Герман едва успел объехать мчащуюся на него машину.

Обернувшись назад, Анна увидела ужасный пейзаж после боя. Правый автомобиль врезался в левый. Оба они въехали в бетонный разделитель полос, подскочили в воздух, развернулись в полете и, упав на дорогу, закувыркались, слившись воедино, утонули в мощной огненной вспышке и клубе дыма.

Анна восхищенно посмотрела на Германа. Тот улыбался, изо всех сил пытаясь не дать глазам закрыться:

– Вот и оторвались. – Кивнул вперед и вправо: – И это наш перекресток!

Анна не стала спрашивать, что это за перекресток. Она теперь просто молила бога, чтобы Герман не заснул, прежде чем мотоцикл остановится где-либо. Ей не хотелось так же, как преследовавшим их автомобилям, влететь в какое-нибудь препятствие и взорваться.

      Герман сбавил скорость. Анна беспокойно глянула на шоссе. Поняла, что спаситель сделал это лишь для того, чтобы свернуть на перекрестке на другую, уже не такую широкую дорогу.

Они недолго проехали по новому пути. Свернули на еще одну дорогу, которая тянулась через лес. Мотоцикл стал значительно больше вилять. Анна то и дело выкручивала шею, чтобы оценить состояние Германа. Глаза спасителя теперь то закрывались напрочь, то тут же снова открывались. Взгляд Германа казался пустым, бессмысленным, и Анна все время ждала: сейчас они врежутся в эту березу, в этот тополь, в эту осину. Но Герман не сдавался, снова и снова открывая глаза, продолжал управлять мотоциклом.

Они проехали мимо нескольких домов за высокими заборами. Уперлись в какие-то ворота. Герман остановил мотоцикл и посигналил. Анна поняла, что им, наконец, удалось добраться до пункта назначения, и теперь можно будет слезть с мотоцикла и спокойно объясниться.

Ворота распахнулись. Герман медленно въехал, потом остановил и заглушил мотоцикл рядом с внушительным двухэтажным домом. Поставив железного коня на подножку, помог Анне слезть на землю.

Как только ощутила обеими ногами землю, ее так качнуло, что она наверняка бы упала, не поддержи ее под руку весьма вовремя подошедший импозантный господин во фраке с бабочкой. На вид Анна дала бы ему лет пятьдесят. Он был сухощавым, среднего роста. Шатен, на голове – жесткий ежик волос. Узкое лицо, внимательные, холодные серые глаза. Одежда его была не только очень дорогой, но и изысканной. И пах он также шикарным одеколоном.

Убедившись, что Анна нашла равновесие и крепко стоит на ногах, господин с бабочкой отошел от нее на несколько шагов и, оглядев гостью, с восхищением произнес:

– Вот ты какая в натуре!