Kitabı oku: «Театральные комедии», sayfa 3
Оксана приходит в себя, видит Андрея.
ОКСАНА. Андрюша… ты воскрес?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Чтобы умереть заново, если не отдаст мои документы!
АНДРЕЙ. Они у него. (Указывает в сторону шкафа, рядом с которым в этот момент стоит Даниил.)
Настоящий Канаев, неправильно истолковав жест, подходит к Даниилу, молча протягивает руку, во второй его руке пистолет.
ДАНИИЛ (поднимая руки). Ваш паспорт у него.
Настоящий Канаев поворачивается к Андрею.
АНДРЕЙ. У того, который в шкафу.
Настоящий Канаев подходит к шкафу, открывает дверцу. Из шкафа, гремя костылями, выпадает загипсованный и забинтованный Борис.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Это что за мумия?!
АНДРЕЙ. Когда мы узнали, что он выкрал ваш паспорт… то выбросили с балкона.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Паспорт?
АНДРЕЙ. Нет, этого жулика!
ДАНИИЛ. А он, гад… оказался живучим.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ (опуская пистолет, с уважением). Крутые пацаны. И где моя ксива?
Даниил грубо ставит Бориса на ноги, вынимает из его кармана паспорт, отдает его Настоящему Канаеву.
ДАНИИЛ. Вот… Мы давно хотели вернуть, но не знали, где вас искать.
Настоящий Канаев прячет паспорт в карман. В это время со стороны телевизора слышатся звуки, на экране появляется Капитан.
АНДРЕЙ (указывая на экран). Это капитан Лапохват. Мафия бессмертна! Но я умер окончательно! (Падает на подушку, натягивает до подбородка цветочное покрывало.)
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Невовремя ментяру принесло.
БОРИС. Меня здесь тоже нет. (Идет на прежнее место – в шкаф.)
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Очередь соблюдай, урод! (Отодвигает Бориса, забирается в шкаф.)
Даниил открывает вторую дверцу шкафа, заталкивает туда Бориса с костылями, следом забрасывает парик и бороду Андрея, закрывает дверь. Входит КАПИТАН, замечает гроб.
КАПИТАН (удивленно). Уже привезли? Быстро они.
АННА (изображая горе). Доставили…
ОКСАНА. …С черной бородой.
ДАНИИЛ (Капитану). Не обращайте внимание. Это соседка… Еще не совсем пришла в себя от потрясения.
КАПИТАН. Та самая?
ДАНИИЛ. Да. Тяжело переносит потерю своего дружка.
АННА. Совсем не стесняется.
ОКСАНА. Это ты не стесняешься… при живом Андрее!
АННА. Оксана, его душа все видит и слышит. Нечего болтать глупости!
ДАНИИЛ (крестится). Да упокоится его дух.
КАПИТАН (осеняя себя крестным знамением, подходит к «покойнику», рука его застывает на месте. Удивленно). Что это?
ДАНИИЛ. Где?
КАПИТАН. В гробу?
ДАНИИЛ. Оступившийся человек…
АННА. …На скользких перилах.
КАПИТАН. Это же Борис Канаев! Я видел его… и его документы!
ДАНИИЛ (подходит к гробу, якобы с удивлением рассматривает «покойника»). Канаев?
КАПИТАН. Конечно! У меня зрительная память лучше фотоаппарата.
ДАНИИЛ (поворачиваясь к Анне). А ты говорила это Андрей?
АННА. Мне он двадцать лет представлялся Андреем…
ДАНИИЛ. …Известным художником и ее мужем.
КАПИТАН (поворачиваясь к Оксане). А вам, гражданочка, он кем назывался?
ДАНИИЛ (подсказывая Оксане). Соседом.
ОКСАНА. Это Андрюша.
ДАНИИЛ. Ее неосторожный дружок.
КАПИТАН. Но ведь с балкона оборвался не он?!
ДАНИИЛ. Мы не фиксируем, кто летает с балконов. Нам которого привезли…
АННА. …Того и оплакиваем. (Вытирает воображаемые слезы.)
ОКСАНА. С балкона падал другой.
АННА. У тебя еще один был?
ОКСАНА. У меня никого не было! А у тебя – проходной двор! Отсюда входят (указывает на входную дверь), туда выходят (указывает на балкон).
АННА. Эта красавица бредит… потому что переспала с ним…
ДАНИИЛ. С Борисом, который назывался Андреем.
КАПИТАН. Погодите! (Подходит к Оксане.) Вы утверждаете, что падал не он?
АННА. Он, именно он! И очень низко!
ОКСАНА. Не ниже тебя! (Капитану.) С балкона прыгал другой.
АННА (Оксане, ехидно). По-твоему, здесь прыгают вниз, взявшись за руки?
Даниил за спиной Капитана грозит Оксане кулаком.
ОКСАНА. Не мешало бы и этого туда отправить. (Указывает на Даниила.)
Капитан поворачивается к Даниилу, который чешет поднятой рукой затылок.
КАПИТАН (Оксане, указывая на Даниила). Вы его имеете в виду?
ОКСАНА. И его, и того, который в шкафу.
АННА. Она привыкла у себя любовников по шкафах складировать.
ОКСАНА. По твоим шкафам!
КАПИТАН. В этом? (Подходит к шкафу, открывает дверцу.)
Из шкафа на костылях выходит Борис. На нем парик и борода на резинке, ранее принадлежавшие Андрею. Борис, постукивая костылями, довольно энергично направляется в сторону входной двери.
БОРИС (Анне). Анюта, я пойду. Не хочу ставить тебя в неловкое положение.
КАПИТАН. Стоять! (Борис застывает на месте.) Что это за тип?
ОКСАНА. Я ведь говорила, у нее проходной двор.
АННА (Борису). Иди-иди, мой хороший. У этих развратниц одни глупости на уме.
БОРИС (оправдываясь). Хоть бы подумали, какой из меня развратник.
ОКСАНА. А раньше?! Без гипса?
БОРИС. А-а-а, что теперь вспоминать. (Делает несколько шагов к двери.)
КАПИТАН. Стоять! (Борис замирает. Капитан подходит к нему, и так и этак заглядывает в узкое незабинтованное окошко на голове Бориса.)
ОКСАНА. Снимите бороду – сразу узнаете.
Капитан тянет, а потом отпускает бороду на резинке. Борода со шлепком возвращается на место.
ОКСАНА. И сорвите парик.
Борис самостоятельно снимает с себя бороду и парик, бросает их на пол.
БОРИС (Капитану, с вызовом). Ну что, узнал?
КАПИТАН (видя совершенно гладкую забинтованную болванку головы). Нет, не узнал.
БОРИС. Тогда я пошел.
КАПИТАН. Куда?
БОРИС. На перевязку. У меня номерок на полтретьего.
ДАНИИЛ (Капитану). Он совершенно посторонний в этом доме человек.
ОКСАНА. Видите – выпроваживает, не нравятся конкуренты! Их двоих надо арестовать!
Андрей за спиной Капитана поднимается в гробу, грозит Оксане кулаком. Оксана в обмороке падает на диван. Андрей ложится на прежнее место.
АННА (Капитану, указывая на Оксану). Бог наказал сплетницу. (Подходит к Борису, говорит с притворной лаской.) Иди, иди, дорогой. Ты сегодня не в форме – у нас ничего не получится.
КАПИТАН. Так это и в самом деле ваш любовник?
Андрей за спиной Капитана утвердительно кивает головой.
АННА. Вам, капитан, я могу признаться… пока эта дура ничего не слышит. (Кивает в сторону Оксаны.) Мой друг, когда узнал о постигшем нас горе, так торопился к нам, что попал под машину…
ДАНИИЛ. …И, несмотря на это, нашел в себе силы прийти и выразить соболезнование.
КАПИТАН. В шкафу?
ДАНИИЛ. Там на костылях легче держать равновесие.
КАПИТАН. А борода с париком?
АННА (кивая в сторону Оксаны). Чтобы эта не узнала. (Борису.) Иди, иди, мой дорогой. Видишь, как все нехорошо получилось.
БОРИС. До встречи, родная. (Уходит.)
КАПИТАН (подходит к Андрею, недоуменно). Удивительно! Полиция всей страны ищет знаменитого Бориса Канаева, а он лежит у вас в гробу.
ДАНИИЛ. Хитрый черт! Нашел способ ускользнуть от правосудия.
ОКСАНА (приходя в себя, слабым голосом). Но ты не ускользнешь…
КАПИТАН (Оксане). Гражданочка, вам лучше?
Андрей за спиной Капитана садится в гробу, подсказывает Оксане ответ – отрицательно вертит головой.
ОКСАНА. Немного… Но галлюцинации не проходят.
ДАНИИЛ (Оксане). Оксана, не волнуйся, ты поправишься. Тот, который привиделся тебе в гипсе и на костылях, уже испарился.
ОКСАНА. А второй?
КАПИТАН. Какой второй?
ОКСАНА. Который в шкафу. Они там вдвоем хранились.
ДАНИИЛ. Оксана, ты опять бредишь. Смотри, здесь никого нет. (Подходит к шкафу, открывает дверцу за которой недавно скрывался Борис.)
ОКСАНА. В другом отделе.
ДАНИИЛ. И там никого нет. (Подходит к Оксане с намерением успокоить ее.)
КАПИТАН (помогая Даниилу успокаивать Оксану). Тут тоже совершенно пусто. (Подходит к шкафу, открывает вторую дверь.) Вот видишь…
Стоящий в шкафу в полный рост Настоящий Канаев бьет Капитана рукояткой пистолета по голове. Капитан рушится на пол.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ (Даниилу). Спасибо, дружище! (Оксане.) А вас, красавица, я благодарить не стану.
ОКСАНА. Благодари свою полюбовницу. Слетелись тут, как пчелы на мед.
АНДРЕЙ (выбираясь из гроба). Оксана, прекрати! Это совсем не тот случай.
ОКСАНА. Андрюша! Ты живой?! Или мне только снится?
ДАНИИЛ. Да что ему будет? Всего шестнадцатый этаж. Что мы – в небоскребах обитаем?
АНДРЕЙ (Настоящему Канаеву). Что вы наделали?! Вы убили полицейского! Лучше бы я и в самом деле умер!
ДАНИИЛ. Конечно лучше. Тем более что сейчас должен прийти Эйлер.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Кто это?
АНДРЕЙ. О-о-о, это тип, который спит и видит меня в гробу.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Он хочет грохнуть тебя?
ДАНИИЛ. И забрать его жену.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ (Андрею). У тебя есть жена?
ДАНИИЛ (указывая на Анну). Вот она – вдова.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Но он живой!
ДАНИИЛ. А по документам – мертвый.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Круто! Мне бы так устроиться. Тогда можно куролесить как угодно.
Капитан стонет на полу.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Можно, например, сбросить ментяру с балкона. (Указывает на Капитана.) И после этого какие с мертвого, взятки?!
ДАНИИЛ. А толку? Вот этот падал (указывает на Андрея), и хоть бы хны!
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. И этот падал?
На экране телевизора появляется голова владельца арт-салона Эйлера.
ДАНИИЛ (Андрею). Быстро ныряй в свою конуру! (Указывает на гроб.)
ОКСАНА. Сам туда ныряй!
АНДРЕЙ. Сколько можно?! Мне разонравилась эта задумка.
ДАНИИЛ. А деньги тебе тоже разонравились?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Какие деньги?
АНДРЕЙ. Большие. Но в гроб все равно не полезу. (Поднимает с пола бороду и парик, надевает на себя.) Меня еще не привезли из морга. Хотите, кладите туда капитана.
ДАНИИЛ. Мы его не поднимем.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Но в шкаф затолкать сумеем.
Настоящий Канаев и Даниил заталкивают Капитана в шкаф. Андрей поднимает гроб, прислоняет его вертикально к стене. Входит ЭЙЛЕР с чемоданчиком-дипломатом в руках, на пороге снимает шляпу.
АННА. Владислав, спасибо, что не забываете нас.
ЭЙЛЕР. Именно так и обязаны поступать настоящие друзья. И я пришел не с пустыми руками. И венок заказал.
АННА. Спасибо. Мы тоже готовимся.
ЭЙЛЕР (оценивая гроб). Неплохо, приличненько… Эта расцветка ему бы понравилась.
ДАНИИЛ. Можно было и поярче, но в ритуалке других не было.
ЭЙЛЕР. Ничего, ничего… мы отдадим ему должное памятником. Цветовую гамму подберем соответственно его картинам.
ДАНИИЛ. Пятнистую?
ЭЙЛЕР. Разумеется. Кстати, о картинах… Все это (указывает на стены) я забираю.
АНДРЕЙ (удивленно). Как забираете?
ЭЙЛЕР. Вернее, покупаю.
ДАНИИЛ. И за сколько, если не секрет?
Эйлер вопросительно смотрит на Анну.
АННА. У меня от друзей секретов нет.
ЭЙЛЕР. За два миллиона. (Кладет дипломат на журнальный столик, расстегивает его. Чемоданчик доверху набит пачками денег.)
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ (удивленно). Два миллиона?! За эту мазню?
АНДРЕЙ (уязвленный). Именно за эту. (Эйлеру.) Мы согласны. (Анне.) Ты не возражаешь?
АННА. Конечно. Владислав очень великодушен.
ЭЙЛЕР. О прочих работах, оставшихся в мастерской, поговорим потом.
АНДРЕЙ. А я из дома могу принести еще несколько полотен, которые он подарил мне.
ДАНИИЛ. Мастер не ценил творенья своих рук.
АННА. Он щедро одаривал друзей.
ЭЙЛЕР (Оксане). А у вас, сударыня, его работ не осталось?
ОКСАНА. Только одна…. Но я не собираюсь с ней расставаться.
ЭЙЛЕР. Это пейзаж?
ОКСАНА. Нет. Мой портрет.
ЭЙЛЕР. В розовом?
ОКСАНА. Нет.
ЭЙЛЕР. В голубом?
ОКСАНА. Нет. Ни в каком. Я лежу на диване…
АНДРЕЙ. Что вы прицепились к девушке. Видите, она стесняется.
ОКСАНА. Мне нечего стесняться. Ты сам говорил – у меня божественная фигура.
АННА. Он так говорил?
ОКСАНА. Когда был без бороды.
АНДРЕЙ. Оставьте сплетни о покойнике! Думаете, ему приятно это слышать… на том свете?
АННА. А его вдове на этом?
ЭЙЛЕР. Анна, я всегда смогу защитить вас от оскорблений.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Я тоже не позволю издеваться над женщиной. (Эйлеру.) И давно вы торгуете картинами?
ЭЙЛЕР. Сколько себя помню.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. И они, по-вашему, стоят два миллиона? (Указывает на картины.)
ЭЙЛЕР. По мнению моих клиентов, дороже.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Черт побери! Я, кажется, всю жизнь торговал не тем товаром.
ЭЙЛЕР. Не знаю, чем вы торговали, но покупатель за свои деньги всегда мечтает получить удовольствие.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Это вы верно заметили, можно даже сказать – блаженное забытье.
ЭЙЛЕР. И тут на помощь приходит искусство.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Фармакология тоже не отстает. Но я готов согласиться – ваш бизнес намного прибыльней.
ЭЙЛЕР. Не скажите. Не случись этого несчастья, я мог бы прогореть.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Все равно ваш бизнес надежней. Если загибается какой-то ненормальный – у вас обязательно прибыль. А если ошибается мой потребитель (изображает укол в руку), я теряю клиента.
ЭЙЛЕР. Вы по профессии врач?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. В некотором роде. Помогаю избавляться от страданий.
ОКСАНА. Тогда избавьте меня от головной боли.
ДАНИИЛ. С этой задачей справится и чашечка кофе. (Анне.) Где у нас кофе?
АНДРЕЙ (удивленно). У нас?
АННА. Не цепляйся к словам. (Даниилу). Пойдем, покажу. (Даниил и Анна берут Оксану под руки, уводят на кухню.)
ЭЙЛЕР (Настоящему Канаеву). А вы?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Нет-нет, спасибо, я предпочитаю напитки покрепче. Пока хозяйки нет, я хотел бы сделать вам выгодное предложение – я готов серьезно вложиться в ваш бизнес.
ЭЙЛЕР. В каком объеме?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Десять миллионов.
ЭЙЛЕР (удивленно). Десять миллионов?!
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Наличными. Кроме того, у меня готовый бизнес-план.
ЭЙЛЕР. С удовольствием познакомлюсь. (Смотрит в сторону Андрея.)
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Нет-нет, пусть он останется – может пригодиться.
ЭЙЛЕР. Я весь внимание.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Насколько я понимаю, у вас есть клиенты, готовые выкладывать за это безобразие миллионы? (Указывает на картины.)
ЭЙЛЕР. Разумеется. Иначе я бы не стал рисковать.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Я предлагаю вам после смерти малахольного хозяина этого дома поставить производство цветного мусора на поток.
ЭЙЛЕР. Я тоже об этом подумывал. Но самое ценное в картинах – подпись автора.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Да подписать может кто угодно! Например – он. (Указывает на Андрея.)
ЭЙЛЕР. А рисовать кто будет?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. В крайнем случай я могу расплескать несколько цветных баночек. А он размажет. (Снова указывает на Андрея.) Вы не представляете, насколько у этого прохвоста ловкие руки! Ему вытянуть кошелек – что пылинку смахнуть! А уж подпись – за минуту штампонет!
АНДРЕЙ. Запросто. Я видел, как это делается.
ЭЙЛЕР. А он умеет держать язык за зубами?
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Если что-либо вякнет, полетит с балкона. (Указывает на балкон.)
За стеной слышится вой спаниеля.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Вот видите, собака чует покойника.
ЭЙЛЕР. Его, кстати, скоро привезут.
Дверь шкафа неожиданно открывается. Оттуда с пистолетом в руках выходит Капитан Лапохват.
КАПИТАН. Собака услышала вас! Одно движение – и вы на том свете! Руки вверх!
Эйлер и Настоящий Канаев поднимают руки.
КАПИТАН (Андрею). А тебе особое приглашение?
АНДРЕЙ (поднимая руки). Капитан, это недоразумение.
ЭЙЛЕР. Вы нас неправильно поняли.
КАПИТАН. Это вы ничего не поняли! (Указывает на бородатого Андрея.) Он отправил на тот свет хозяина этой квартиры.
ЭЙЛЕР (удивленно кивает на Андрея). Этот?
КАПИТАН. А то какой же! Чтобы завладеть его картинами! И вы думаете, он захочет делиться с покойниками?
ЭЙЛЕР. С какими покойниками?
КАПИТАН. С вами – с двумя будущими покойниками. Он спровадил на тот свет больше народу, чем умерший Раскатов изгадил полотен!
ЭЙЛЕР. Капитан, тогда арестуйте его.
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Ну зачем так сразу. (Капитану.) Капитан, этот парень очень хорошо умеет ставить подписи… мы бы могли с вами договориться…
За стеной опять слышится вой собаки.
АНДРЕЙ. Извините, мне надо покормить собаку.
Андрей бросается на балкон, запрыгивает на перила, чтобы перебраться в соседнюю квартиру. Капитан стреляет. Андрей падает вниз. Слышится его затихающий крик. На звук выстрела вбегают ОКСАНА, ДАНИИЛ и АННА.
КАПИТАН. Ну теперь ему точно крышка. (Дует на ствол пистолета, прячет оружие в кобуру.)
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ. Вы убили человека.
ДАНИИЛ. Какого?
ЭЙЛЕР. Я не знаю, как его зовут… который с бородкой.
ДАНИИЛ. Вы убили Андрея Раскатова!
Оксана в обмороке падает на диван.
АННА. Мне плохо… (Теряет сознание, падает на Оксану.)
ДАНИИЛ (капитану). Вы убили троих!
КАПИТАН (оправдываясь). Это был наркоделец Борис Канаев! Я видел его документы. Надо зафиксировать и вызвать скорую (Уходит.)
НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ (крестится, говорит с елеем в голосе). Господи, упокой его бесприютную душу. Я готов поклясться, что это был именно он. (Незаметно для Капитана вынимает из пиджака паспорт, прячет его в носок.)
КАПИТАН. Надо зафиксировать и вызвать скорую (Уходит.)
АННА (слабым голосом). Бедный Андрей…
ДАНИИЛ (Анне). Аня, не волнуйся. В свое время все там будем.
АННА. Он все-таки умер…
ДАНИИЛ. …Как и задумал.
АННА. Нам будет его очень не хватать.
ДАНИИЛ. И мы будем вспоминать его долгие, долгие годы… вдвоем…
ЭЙЛЕР. А на его могиле установим необыкновенно яркий памятник…
ДАНИИЛ. …Поскольку душа у него светилась подобно радуге.
Входная дверь отворяется. Входят ДВА СТРОИТЕЛЯ в касках и в забрызганных раствором спецовках. Они вводят АНДРЕЯ, держа его под руки. Андрей без бороды и парика.
1-Й СТРОИТЕЛЬ. Это ваш товарищ?
Немая сцена.
ОКСАНА (бросается к Андрею). Андрюша, ты живой!
2-Й СТРОИТЕЛЬ. Упал на сетку. Мы тут швы заделываем… а он сверху… Хоть бы смотрел, куда летит!
ЭЙЛЕР. Андрей, ты ожил?!
АНДРЕЙ. Самую малость…
ЭЙЛЕР (возмущенно). Нет! Так не пойдет! Ты окончательно вздумал меня разорить?! (Строителям.) Черт бы вас побрал с вашей сеткой!
1-Й СТРОИТЕЛЬ. Наше дело – техника безопасности! (Направляется к выходу.)
2-Й СТРОИТЕЛЬ. А ваше – поменьше пьянствовать! И не сигать на людей! И вот… у него выпало. (Вынимает из кармана спецовки бороду и парик, засовывает их в карман Андрею.)
Строители уходят.
ЭЙЛЕР (опустошенно). Все! Мой бизнес погиб!
АНДРЕЙ. Ничего подобного. (Вынимает из кармана бороду, надевает ее.) Подпись я всегда поставить смогу. Никто лучше меня не подделает мои картины!
ОКСАНА. Андрюша, родной, тебе так идет борода! Но дай слово больше не прыгать с балкона! (Обнимает и целует Андрея.)
АНДРЕЙ. Не буду – мне не понравилось.
ОКСАНА. Мы наш с тобой балкон обязательно застеклим.
ДАНИИЛ. И мы с Анной застеклим.
(Занавес)
ФАНЕРНЫЙ ГОСТЬ
(Комедия)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
АНДРЕЙ – предприниматель
АННА – жена Андрея
АЛЬБИНА – мать Анны
ДАНИИЛ – дуг Андрея, врач
ПОЛИНА – квартирантка
ВЕРОНИКА – журналист
НАУМ – глава социальной службы
КАПИТАН – полицейский
ИНКАССАТОР
Квартира Андрея Петровича Круменя – владельца небольшого магазина игрушек. Три двери: левая ведет в спальню, правая – на кухню и другие комнаты, центральная – вход с улицы. Минимально необходимая обстановка: диван, два кресла, большой шкаф, на стене телевизор. В комнате широкие высокие двери.
АННА вкатывает своего мужа АНДРЕЯ в комнату в инвалидном кресле-каталке. Ноги Андрея укрыты пледом.
АННА. Андрюша, ты у окошка посидишь, или включить телевизор?
АНДРЕЙ. У окошка, Анюта. Послушаю, как птички поют.
АННА. Послушай, дорогой, послушай. Я форточку прикрою, чтобы не продуло.
АНДРЕЙ. Да, прикрой немного. Пусть поют, но негромко.
АННА. Я отлучусь на часок – к маме съезжу. Она хочет купить шведскую стенку.
АНДРЕЙ. Мебель?
АННА. Нет. Спортивную лестницу до потолка.
АНДРЕЙ. Рановато она вздумала карабкаться наверх.
АННА. Андрюша, прекрати.
АНДРЕЙ. Ей что, беговой дорожки мало?
АННА. Маме не хватает нагрузки на другие мышцы.
АНДРЕЙ. Я бы сказал, чего ей не хватает.
АННА. Не надо. Я наперед знаю, что ты скажешь, и как ты любишь мою маму.
АНДРЕЙ. Да ради бога! Пусть хоть по потолку бегает. Я что – против? Теперь мое дело – сидеть у окна.
АННА. Все. Не грусти. Я ненадолго. (Уходит.)
Андрей подъезжает к окну, смотрит вниз. Удостоверившись, что жена вышла из подъезда, резко отбрасывает плед, выпрыгивает из каталки, делает наклоны влево-вправо, несколько раз энергично приседает, ходит по комнате, разминая ноги.
АНДРЕЙ. Не понимаю, как артисты изображают калек. Если настоящий талант, поневоле с персонажем сроднишься и сам инвалидом станешь. Потом никакая физкультура не спасет!
За входной дверью слышатся неясные звуки. Андрей хватает плед, прыгает в каталку, принимает скорбный вид. Входит ДАНИИЛ.
АНДРЕЙ. А-а-а, это ты… (Выбирается из кресла.) Стучаться надо. Привет! (Протягивает руку для рукопожатия.)
ДАНИИЛ. Привет! (Пожимает руку.) Закрываться надо.
АНДРЕЙ. Не помешает. (Закрывает дверь на защелку.)
ДАНИИЛ. А где Аня?
АНДРЕЙ. К теще поехала… кино смотреть.
ДАНИИЛ. Кино?
АНДРЕЙ. Альбина собирается по стенам лазить. Надумала купить лестницу-тренажер.
ДАНИИЛ. Правильно надумала – это я посоветовал.
АНДРЕЙ (недовольно). А мне снова платить? Мы еще за беговую дорожку не рассчитались.
ДАНИИЛ. Не прибедняйся, рассчитаешься. Как только зарегистрируешься, избирком выделит триста миллионов.
АНДРЕЙ. Думаешь, выделят?
ДАНИИЛ. Куда они денутся – по закону положено. Если, конечно, не обнаружат фальшивые подписи.
АНДРЕЙ. Что ты! У меня все идеально. Наладил контакты с обществом инвалидов. Они прямо ухватились за идею. Наконец-то в парламенте появится их представитель – будет отстаивать интересы калечного населения.
ДАНИИЛ. Сколько можно говорить – интересы людей с ограниченными возможностями.
АНДРЕЙ. Все не могу привыкнуть.
ДАНИИЛ. Привыкай… если такое затеял.
АНДРЕЙ. А что оставалось?! Наблюдать, как волокут на скамью подсудимых?
ДАНИИЛ. Не надо было лихачить.
АНДРЕЙ. А они что, не лихачили? Если мигалки, так правила побоку?! Они на желтый выехали.
ДАНИИЛ. А ты – на красный. И они – по главной.
АНДРЕЙ. Конечно! С мигалками всегда главная.
ДАНИИЛ. У них из-за тебя пропало несколько миллионов. И два инкассатора пострадали.
АНДРЕЙ. Зато пешеходам повезло – денег высыпалось… как на поляне грибов.
ДАНИИЛ. Вот тебя и засолят за эти грибы… лет на шесть. Еще и выплатишь все, что грибники унесли. Так что не вздумай выздоравливать – получишь по полной.
АНДРЕЙ. А я и не думаю. Мне так даже лучше – вокруг сострадают. И появилось время поразмышлять о своей жизни.
ДАНИИЛ. Поразмышляй. Это и прохвостам полезно.
АНДРЕЙ. Даниил, не обижай инвалида. Я тут немного посидел и кое-что придумал…
ДАНИИЛ. Думай не думай, а возмещать заставят.
АНДРЕЙ. Это если бы я и дальше оставался мелким торговцем игрушками.
ДАНИИЛ. А теперь ты крупный… крупный правонарушитель.
АНДРЕЙ. Конечно крупный – учредитель новой, столь необходимой для общества партии. А у депутатов, чтобы ты знал неприкосновенность, тем более у депутата-инвалида.
ДАНИИЛ. Какой ты инвалид? Ты симулянт!
АНДРЕЙ. Ну и что?! В парламенте полно симулянтов! Ты Егора знаешь?
ДАНИИЛ. У которого рекламное агентство?
АНДРЕЙ. Да. Ты не представляешь, сколько он бездельников из грязи в князи вывел? Половина депутатов – его клиенты.
ДАНИИЛ. Это хорошо, что у тебя там друзья.
АНДРЕЙ. Друзья… Он обижался – как только в парламент попадают, его сразу забывают.
ДАНИИЛ. Надеюсь, со мной такого не случится?
АНДРЕЙ. Да мы и тебя изберем.
ДАНИИЛ. Спасибо, я не калечный.
АНДРЕЙ. Зато профессиональный врач. Выдвинем от партии народных целителей.
ДАНИИЛ. А разве есть такая?
АНДРЕЙ. Не знаю. Если нет – учредим. Ты дипломированный медик.
ДАНИИЛ. Вот именно – медик, а не знахарь.
АНДРЕЙ. Не велика разница. Все вы калечите население. Не зря в народе говорят: избегай докторов – и будешь здоров!..
ДАНИИЛ. …Как симулянт в инвалидном кресле.
АНДРЕЙ. Ничего. Немного посижу в инвалидном, потом пересяду в депутатское, а потом пойду на поправку.
ДАНИИЛ. На другой день?
АНДРЕЙ. Можно и на другой. Вам, докторам, это, конечно, всегда не нравилось – клиентуру теряете. Но случается и такое. Бывало, наложат руки, скажут несчастному: встань и иди – и человек пошел.
ДАНИИЛ. Да выздоравливай хоть сейчас! Только не вздумай инвалидность оформлять.
АНДРЕЙ. А что, не дадут?
ДАНИИЛ. Дадут. Так дадут, что за симуляцию будешь где-нибудь в каменоломнях киркой махать… пару созывов.
АНДРЕЙ. Даниил, я не симулирую. Я прислушиваюсь к подсказкам судьбы. Это она меня подтолкнула на удачную стезю. Столько лет понапрасну ухлопал! А теперь – ни забот, ни хлопот. А какие идеи в голову приходят! Не попади в аварию, никогда бы такого не придумал…
ДАНИИЛ. …Пробраться в парламент в инвалидной коляске.
АНДРЕЙ. Даниил, я хочу купить электрическую. От этой мозоли на руках. (Демонстрирует ладони.)
ДАНИИЛ. Нормальные мозоли. Руки трудового симулянта. Белоручкам в парламенте не место. Забудь про электрическую.
АНДРЕЙ. Но на ней очень удобно.
ДАНИИЛ. Ты еще трицикл купи и гоняй по городу… с мигалкой. Потерпи, получишь персональный автомобиль с водителем. У меня племяш Никита недавно права получил.
АНДРЕЙ. И не уговаривай. Видел я, как твой Никита на одном мотоциклетном колесе носится. Точно инвалидом сделает.
ДАНИИЛ. Как знаешь, я не настаиваю.
АНДРЕЙ. Помощником возьму, референтом, только не водителем. Дольше с твоим Никитой проживем.
Слышится дверной звонок. Андрей забирается в кресло.
АНДРЕЙ. Открой. Это, скорее всего, журналистка.
ДАНИИЛ. Журналистка?
АНДРЕЙ. А как ты думал известность получают?! Иди открой.
Даниил открывает дверь. Робко входит молодая девушка – журналист ВЕРОНИКА. Одета она скромно, выглядит неброско.
ВЕРОНИКА. Здравствуйте… Я Вероника… из газеты. У меня назначена встреча.
АНДРЕЙ. А-а-а, Вероника. Проходите, проходите. Вероника, знакомьтесь, это Даниил – мой товарищ и друг детства. И что немаловажно – эскулап от бога. Все остальные лекари по сравнению с ним – санитары безрукие!
ДАНИИЛ. Андрей, перестань.
АНДРЕЙ. Видите – скромничает. Краснеет, когда его хвалят. (Даниилу.) А это Вероника – журналист. Специализируется на избирательном праве и общественно-политической жизни. (Веронике.) Присаживайтесь. (Даниилу.) Вероника заинтересовалась моим случаем и моей партией…
ДАНИИЛ. …Которая еще только на бумаге.
АНДРЕЙ. Велика беда начало. Дело времени. Таких как я – страждущих – не менее двадцати процентов.
ВЕРОНИКА. Я включу диктофон.
АНДРЕЙ. Да, конечно.
ДАНИИЛ. Андрей… Андрей Петрович, откуда ты взял двадцать процентов?
АНДРЕЙ. Да если хорошо вникнуть, у нас вся нация больная. Разве черствость и невнимание к проблемам ближнего, не болезнь?
ВЕРОНИКА. Еще и какая.
АНДРЕЙ (Веронике). Вы видели пандусы у моего подъезда?
ВЕРОНИКА (вспоминает). Не припомню.
АНДРЕЙ (указывая на Даниила). И он не припомнит. Потому что их нет, и потому, что ему все равно, как его товарищ выбирается на улицу.
ДАНИИЛ. На лифте мой товарищ выбирается. А дальше его выносят… как восточного владыку.
АНДРЕЙ. А я не хочу быть владыкой! И никого не хочу эксплуатировать. Хочу быть рядовым, законопослушным гражданином. И нас таких – порядочных и честных инвалидов – тысячи.
ВЕРОНИКА. Но только вы догадались создать партию. Каким образом к вам пришла эта идея?
АНДРЕЙ. Не знаю. Скорее всего – через недвижные ноги.
ДАНИИЛ. Главное, чтобы по пути к голове она не попала в другое место.
ВЕРОНИКА. Что вы! Создание подобной партии давно назрело – это истинный показатель гуманизации общества. Наш редактор, узнав об инициативе, сразу обозначил ее приоритетной.
ДАНИИЛ. С вашим редактором все в порядке?
ВЕРОНИКА. В каком смысле?
ДАНИИЛ. В смысле… полноценный… без увечий?
ВЕРОНИКА. С виду вроде ничего. Но если поработать с ним, многие начинают сомневаться.
АНДРЕЙ. Попивает?
ВЕРОНИКА. А вы откуда знаете?
АНДРЕЙ. И не прочь приударить?
ВЕРОНИКА. Ну конечно.
АНДРЕЙ. Тогда нормальный. А то ведь знаете, по нынешним временам у нас другие слабости входу.
ДАНИИЛ. Андрей, только не начинай! Может быть, ты и феминизм осуждаешь?
АНДРЕЙ (не зная, что ответить). Феминизм… (Смотрит в сторону Вероники, пытаясь угадать реакцию.) Тут все не так однозначно…
ВЕРОНИКА. Я и сама феминисток не очень уважаю. Многие пиарятся, лишь бы выскочить за толстые кошельки.
АНДРЕЙ. Вот и я говорю. Феминизм – прогрессивное движение… нужное, но не везде и не всегда… и только не у нас.
ВЕРОНИКА (удивленно). Почему это не у нас? Мы что, хуже всех?
АНДРЕЙ. Вы? Хуже? Кто вам такое сказал? В жизни не видел девушки красивее!
Даниил за спиной Вероники в отчаянии хватается за голову, давая понять: Все! Началось! Старая песня!
ВЕРОНИКА. Спасибо.
АНДРЕЙ. В этом можете не сомневаться. И Даниил не даст соврать.
Вероника поворачивается к Даниилу, который прерывает ужимки и с готовностью кивает.
АНДРЕЙ. Вероника, я предлагаю вам немного пожить у нас. Два дня добираться из столицы, чтобы потом ютиться в казенной гостинице?
ВЕРОНИКА. Нет-нет, это неудобно…
АНДРЕЙ. А с нашей стороны непорядочно… отправлять дорогих гостей на постоялый двор.
ДАНИИЛ. В крайнем случае – у меня квартира свободная.
АНДРЕЙ (возмущенно, Даниилу). Вот когда к тебе… безногому, приедут гости… тогда и отфутболивай. Придумал… к нему.
С сумками, набитыми провизией, входит ПОЛИНА – квартирантка, по совместительству – домработница.
ПОЛИНА. Здравствуйте.
ДАНИИЛ. Здравствуй, Поля.
АНДРЕЙ. Полина, это Вероника – будет готовить материал обо мне для центральной прессы. (Веронике.) А это Полина – снимает у нас комнату и помогает нам с Анной по хозяйству. Полина, размести Веронику в комнате, что я показывал.
ПОЛИНА. Рядом с вашей?
АНДРЕЙ. Конечно. Можно подумать, что у бедного инвалида квартира из десяти комнат!
ПОЛИНА. Хорошо. (Веронике.) Пойдемте, покажу.
Полина и Вероника уходят.
ДАНИИЛ (оглядываясь в сторону ушедших). Что ты придумал?
АНДРЕЙ. Что я придумал?
ДАНИИЛ. Оставь свои прежние замашки. Теперь ты инвалид, а она страшненькая, как утренние новости.
АНДРЕЙ. Ты ничего не понимаешь в новостях.
ДАНИИЛ. А вот она быстро разберется в тебе! А как разберется – устроит такую рекламу, что выскочишь из кресла и, опозоренный, будешь бегать, пока полиция не поймает.
АНДРЕЙ. И в девушках ты ничего не понимаешь. Это милое, юное, наивное существо. Если такими восхищаться, они расцветают прямо на глазах. А распустившиеся розы еще никого не позорили.
ДАНИИЛ. Ты плохо знаешь журналистов. Они за сенсацию готовы что угодно отдать.
АНДРЕЙ. А отдаться?
ДАНИИЛ (язвительно). Безногому инвалиду?
АНДРЕЙ. Даниил – человеку с ограниченными возможностями. Да! Я и в самом деле ограничен и не свободен в своих действиях. Во-первых, по дому целыми днями шляется жена, а во-вторых, Полина…
ДАНИИЛ (удивленно). И Полина?
АНДРЕЙ. А по-твоему, я что – бестелесный? Если бы, например, в твоем доме, обитала такая девушка, как Полина, ты бы изображал импотента?
ДАНИИЛ. Ты хочешь сказать?..
АНДРЕЙ. А что здесь такого?
ДАНИИЛ. Господи! И она тоже думает, что тебя хватила кондрашка… с ногами?
АНДРЕЙ. Полина все знает. (Тяжело вздыхает.) В один из моментов я потерял голову и перестал себя контролировать. И она обо всем догадалась.
ДАНИИЛ. Анна… тоже знает?
АНДРЕЙ (возмущаясь наивностью друга). Анна – моя жена! С чего это я стану терять голову со своей женой?
ДАНИИЛ. Но тогда зачем тебе еще одна – журналистка?
АНДРЕЙ. Женщин много не бывает. Природой их количество не регламентировано. И по секрету тебе скажу, с ними дело иметь намного приятней, чем с мужиками.
